Насколько вообще было важно то, что он не нравился Чайльду? Моракс знал примерно десять полулегальных способов заставить Тарталью в себя влюбиться, ещё несколько давно запрещённых в Ли Юэ, да и во всем Тейвате, три из которых он запретил лично. И это если не считать простого человеческого флирта.

Не очень существенным было и то, что у Чайльда было так много проблем. Хотя, как говорили в Ли Юэ, железо закаляется в огне, а человек — в борьбе и трудностях, и Тарталья с этим перебарщивал. Но по сравнению с тем, что пережил Моракс, проблемы Чайльда были не такими уж страшными и вполне решаемыми.

Вот то, что Тарталья был смёртным…

— О чём вы так задумались, Чжунли? — Паймон опустилась в кресло напротив.

О том, как даровать Чайльду бессмертие, чтобы заняться с ним сексом без угрызений совести, мысленно ответил Моракс и тут же одёрнул себя: так это было глупо. Если бы он тогда переспал с Аратаки Итто, то сейчас не пытался бы построить эти нереалистичные планы в отношении Тартальи.

— Чжунли? — позвала Паймон.

— Да, Паймон, я прошу прощения. Я думал о том, как пройдёт сегодняшний вечер. Боюсь, что тебе снова придётся остаться в Чайнике.

— Паймон согласна, — она сморщила нос. — Только не оставляйте меня в доме Тартальи.

— Конечно, — Моракс поднялся. — Я не думаю, что смогу взять тебя на бал, но у Чайльда есть личные комнаты во Дворце, где Чайник будет в безопасности. Я бы хотел, чтобы ты была со мной, когда мы пойдём в лабораторию Дотторе, но это кажется мне не лучшей идеей.

— Но если Люмин там… — Паймон вздохнула и покачала головой. — Паймон просто надеется, что вы справитесь.

— Если ты захочешь помочь, — Моракс подошёл к зеркалу и обернулся, глядя на Паймон через плечо. — Я буду только рад, дорогая Паймон.

— Паймон способна оказать только моральную поддержку, — она хихикнула. — Так что пользы будет мало.

— Я же знаю, — маленькая фигурка висела в воздухе где-то на периферии его зрения. — Что ты можешь.

— Но если я помогу вам, Моракс, и там будет Люмин, то она тоже узнает, — тихо ответила Паймон.

Он кивнул и повернулся к зеркалу, распуская волосы, чтобы расчесать их. Ситуация, в которой оказалась Паймон напоминала ему происходящее с Чайльдом. Паймон была способна спасти Путешественницу самостоятельно, только пришлось бы раскрыть Люмин, кем была Паймон на самом деле, а для этого было ещё слишком рано. Моракс же мог сделать с Чайльдом всё, что бы только ни захотел, но отношение Тартальи к нему после этого неминуемо бы изменилось навсегда. А он хотел Чайльду дать возможность самому выбирать, чего он хотел. Хотя бы на первых порах.

Стало быть, оставался только один способ.

Наблюдать за Чайльдом в роли Предвестника было интересно. Казалось, только что он снова валялся с младшими братьями в снегу, потому что прощальные объятья каким-то образом перешли в прощальные подзатыльники, прощальные пинки, а затем и прощальную драку, а всего через пару часов уже отдавал приказы начальнику своей личной охраны в Заполярном Дворце.

— Бал продлится всю ночь. Трое у дверей в коридоре, двое внутри. Ещё двое в конце коридора. Сменять каждые два часа.

— Да, Лорд Предвестник.

— Ни с кем не разговаривать. И я прекрасно знаю о вашей дружбе с людьми Пульчинеллы. Даже с ними нельзя сегодня говорить. Понятно?

— Да, Лорд Предвестник, — начальник охраны, на вид старше Чайльда на десяток лет, бросил осторожный взгляд в сторону Моракса.

— Это Чжунли, — Чайльд заметил, куда он посмотрел. — Его приказы вы выполняете так же, как и мои.

— Господин Чжунли, — мужчина поклонился. Моракс рассеянно кивнул в ответ. — Это всё, Лорд Предвестник?

— Да, можешь идти, — ответил Чайльд и повернулся к Мораксу. — Я попросил приготовить одежду и для вас, вы не хотите переодеться к балу?

— Тебе не нравится мой костюм?

— Мне? Ваш?.. Что? — Чайльд нахмурился. — Нормальный у вас костюм. Я просто подумал, что вы можете захотеть пойти на бал в чём-то другом.

— Ты пойдёшь в чём-то другом? — Моракс последовал за Тартальей в одну из спален. Комнаты Чайльда во Дворце занимали почти половину этажа и располагались в крыле, где также были покои Пульчинеллы — Предвестника, который, как Моракс понял, был кем-то вроде наставника Тартальи. И хотя Чайльд отзывался о нём с некоторой теплотой, он не преминул добавить, что Пульчинелла ни на секунду не поколеблется, если ему представится возможность убить бывшего Гео Архонта.

— Я считаю неприличным являться на бал к Её Величеству в своей обычной форме, — пробурчал Чайльд, толкая дверь спальни. На высокой кровати был аккуратно разложен чёрный костюм и белая рубашка. У спинки стояли высокие сапоги.

— То есть я поступаю неприлично? — спросил Моракс, подошёл к одежде и поднял рукав рубашки, ощупывая ткань — тонкий мерсеризованный батист, ничего удивительного. — Иду на бал к той, кто хочет меня убить, и не подбираю подходящий костюм? Я думаю, она переживёт.

— Она, — Чайльд поджал губы и покачал головой. — Она! — он отстегнул наплечник и подкинул его в руке. — Вы так уверенно говорили о том, что Её Величество с вами не справится. Но я не могу представить, чтобы Царица отдала приказ о вашем убийстве, зная, что его невозможно выполнить.

— Я тоже об этом думаю, — Моракс отпустил рукав рубашки и повернулся к Тарталье. — Мне кажется, что дело в том, что никто точно не знает, что случается, когда расстаешься с гнозисом. Ну, кроме тех из нас, с кем это уже случилось. Возможно, Царица думает, что после утраты Сердца Бога архонты становятся слабее.

— А это не так? — Чайльд замер.

— Ах, ты бы, конечно, очень хотел это узнать, — Моракс улыбнулся. Тарталья вспыхнул:

— Мне просто интересно! Я бы не стал докладывать Её Величеству, — он отвёл взгляд и с преувеличенной аккуратностью начал складывать шарф.

— И что бы ещё ты не стал докладывать? — он подошёл ближе. Кончики ушей Тартальи были почти такого же цвета, как шарф, который он продолжал мять в руках. — Ты согласился убить меня, но не станешь докладывать ей такую полезную информацию? Очень, очень сомнительно, Чайльд.

— Я же сказал вам, что не хотел и не хочу вас убивать, — тихо ответил Тарталья. — Но я не мог отказать Её Величеству. Я несу ответственность за свою семью и их благополучие. Мой успех — это их возможность жить хорошо и спокойно.

Моракс понимающе кивнул. Любовь Чайльда к своим братьям и сёстрам была несомненна и занимала очень важное место в его жизни. Но это явно было не всё.

— И? — уточнил он.

— Что? — Чайльд, наконец, поднял на него взгляд. Какой же красивый человек, подумал Моракс.

— Если это всё, что держит тебя на службе у Царицы, то я бы мог помочь тебе и твоей семье переехать в Ли Юэ и обеспечить вам безопасность.

Чайльд сузил глаза.

— С вашими пятью монетами моры? — ехидно спросил он.

— Мора никак не поможет спрятаться тебе от гнева Крио Архонта. А вот я — да.

— Вы знаете, почему я так хочу добиться успеха в Фатуи? — Чайльд отошёл, прерывая зрительный контакт.

— Потому что тебе нравится испытывать свою силу в бою, а Фатуи едва ли не единственная организация в Тейвате, которая лучше всего для этого подходит? — Тарталья отстегнул цепочку и декоративную брошь, которую она удерживала, и небрежно бросил их на кровать.

— И это тоже, — он стянул перчатки одну за другой. — Но мало что мешает мне отправиться в путешествие и драться со всеми, кого встречу на пути, — Моракс согласно кивнул. Чайльд расстегнул сюртук. — Дело во власти. Пока что статус Предвестника даёт мне больше противников, больше возможностей стать лучше и сильнее, — он посмотрел на Моракса, и этот взгляд был презрительным, хотя было сложно понять, кому это презрение предназначалось. — Чтобы мне никогда в жизни не понадобился кто-то могущественный и сильный, кто сможет решить все мои проблемы. Этим могущественным и сильным буду я.

Интересно, подумал Моракс, стараясь придать своему лицу серьёзное выражение, которое соответствовало бы речи Чайльда, он так и не познакомился с родителями Тартальи, потому что тот убил их, ведь в какой-то период жизни они были сильнее и могущественнее его и пытались решить все проблемы своего сына, а он не мог этого терпеть?

— Но я надеюсь, что Тевкр, Антон и Тоня смогут вырасти другими, — продолжил Чайльд. — Лучше.

Моракс вдруг вспомнил, как Чайльд мельком упомянул, что бывал в Бездне и даже там нашёл возможность потренироваться — картина солнечного дня в Гавани, прогулки в порту, весёлого Тартальи, который ничего не знал, и его самого, идущего рядом, ярко предстала перед его глазами. И ведь Моракс попытался тогда расспросить о Бездне, но Чайльд как-то отшутился, перевёл разговор, а это ему всегда хорошо удавалось. Но не может же быть…

— Чайльд, когда ты попал в Бездну?

— Несколько лет назад, — он снял сюртук и бросил его на спинку кровати. Что за манера раскидывать одежду.

— И сколько тебе тогда было?

— Четырнадцать.

Четырнадцать. Когда Мораксу было четырнадцать, он был абсолютно неосознанным существом, которое ело камни и плевалось огнём. Его опыт было сложно переложить на человеческий, но за свою долгую жизнь он видел других детей. В какой-то период истории людей четырнадцать было достаточным возрастом для вступления в брак и становления воином. Правда, люди тогда и умирали до тридцати лет. В последние пару столетий четырнадцатилетние люди всё ещё считались детьми, и это казалось Мораксу гораздо более разумным. Неокрепшие ни физически, ни психически подростки только открывали для себя правила взрослого мира и нуждались в поддержке и защите.

Чайльд, наверное, тоже нуждался в поддержке и защите, а вместо этого ему пришлось выживать в Бездне. Мораксу хотелось бы знать, где в этот момент были родители Тартальи, но, судя по их отсутствию в нынешней жизни Чайльда, рядом они быть не смогли.

Ну, тогда ничего удивительного.

— Вы планируете и дальше смотреть?

— Что? — Моракс моргнул, прогоняя мысли о четырнадцатилетнем Тарталье в Бездне.

— Как я раздеваюсь? — Чайльд расстегивал рубашку — контраст с тканью насыщенного бордового цвета делал его кожу ещё белее.

— Я не против, — Моракс улыбнулся. Не очень, конечно, изящно, но упускать такую возможность не хотелось. Он ожидал, что Чайльд смутится, но тот ни на мгновение не остановился и никак не поменялся в лице, продолжая расстегивать пуговицы.

— И что вы хотите увидеть? — Тарталья снял рубашку. — Какие-то следы моего пребывания в Бездне?

Ах, он всё ещё об этом. Если на теле Чайльда и были какие-то следы пребывания в Бездне, то они давно затерялись среди остальных шрамов. Сейчас, при свете дня, их было видно гораздо лучше, чем тогда, в полумраке коридора. Можно было подумать, что Тарталья был не очень успешным бойцом, столько раз он был ранен — не всегда опасно, длинный шрам на плече хоть и выглядел устрашающе, но вряд ли был так опасен, как два совсем небольших, почти незаметных шрама на ребрах с левой стороны — кто-то очень настойчиво пытался убить Чайльда ударом в сердце. Или небольшой, но широкий шрам справа. Но все они значили, что он выжил и скорее всего убил того, кто их ему оставил, а это было, пожалуй, самым важным критерием успешности в бою.

Моракс протянул руку и погладил пальцами шрам под рёбрами.

— Нет, — просто ответил он.

— Нет? — переспросил Чайльд.

— Нет, — повторил Моракс, кладя ладонь на живот Тартальи. Он знал людей — и не только людей, которые умоляли о его прикосновении, которые намеренно приносили себя в жертву, только бы почувствовать божественную руку на своём теле.

Тарталья же мог получить не только божественную руку, но и всё остальное. Проблема была в том, что Тарталья этого не понимал.

— И зачем вы меня трогаете?

Интересно, подумал Моракс, если бы он сейчас схватил Чайльда, раздел полностью и занялся бы с ним долгим и — он не сомневался — потрясающим сексом, Чайльд бы после тоже спросил: “И зачем вы меня трогаете?”

С другой стороны, в этом было некоторое очарование: Моракс отстранённо, будто речь шла не о нём самом, отмечал, как участился у него пульс, как едва заметно подрагивала рука, лежащая на животе Чайльда. Влюблённость, волнение, предвкушение того, что может быть — это всё тоже было приятно и не совсем обычно для Моракса. Только то, что Чайльд, кажется, упал в Бездну головой вниз, немного раздражало.

Но он был терпелив.

— Я хорошо знаю себя. А вот ты… — он с сожалением убрал руку. — Когда Паймон сказала, что ближний бой для тебя это возможность прикоснуться ко мне, ты смутился.

— Я не смутился, — быстро ответил Чайльд.

— Может быть, — Моракс улыбнулся. — Но её наблюдение показалось мне очень проницательным. Как думаешь, Чайльд, — он постучал пальцем по подбородку в наигранной задумчивости. — Не может ли быть так, что ты ищешь со мной физического контакта, но не совсем это осознаешь? И вместо того, чтобы заняться чем-то более приятным, пытаешься подраться?

Взгляд Чайльда, замерший где-то над его ухом, ответил на его вопрос лучше любых слов. Тарталья не только дрался с ним, чтобы его потрогать. Всё было гораздо, гораздо лучше — Тарталья ещё и не понимал этого. И, судя по застывшему лицу, до него только дошло.

— Нет, совершенно точно только пытался с вами подраться, — отчеканил Чайльд. — Осталось мало времени, мне надо переодеться.

— М-м-м, конечно, — Моракс кивнул. — Пойду приведу себя в порядок.

Тарталья пробормотал что-то в ответ, и Моракс бросил на него ещё один взгляд перед тем, как выйти из комнаты: Чайльд выглядел таким потерянным и удивлённым, что Моракс отдал бы много денег за то, чтобы узнать, о чём тот думал. Опыт подсказывал, что Чайльд пересматривал свои поступки и решения в новом свете, но было ли это для него приятным открытием?

Как только они покинули комнаты Тартальи, стала слышна музыка. Моракс прислушался: скрипка, труба, альт, даже два, флейта, гобой. Судя по всему Царица не лукавила, когда говорила о том, что праздник был масштабным, раз играл чуть ли не полный оркестр. Впрочем, в Снежной очень любили музыку.

— Ты умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте? — спросил он и даже не удивился, когда Чайльд ответил:

— Да, на фортепиано, — он пожал плечами, будто умение играть на фортепиано было чем-то обыденным. Взгляд Моракса скользнул к рукам Чайльда. Конечно, с такими пальцами было бы преступлением не играть на фортепиано. — После того, как Её Высочество появится на балу, она объявит первый танец. После него будет небольшая пауза, во время которой Царица обычно уделяет внимание некоторым высокопоставленным чиновникам и их семьям. Затем снова танцы, чуть меньше тридцати минут без особых перерывов. В это время нам и стоит пойти в лабораторию, — Моракс кивнул. — Нам необходимо привлекать как можно меньше внимания, чтобы иметь возможность незаметно покинуть бальный зал.

С этим могли возникнуть трудности. По мере того, как они приближались к залу, в коридорах было всё больше людей, от слуг и охраны до гостей Заполярного Дворца. В основном они смотрели на Тарталью, как отметил Моракс, кто-то со страхом, но многие — с любопытством и восторгом.

— Чайльд, ты что-то вроде знаменитости в Снежной, наверное? — не удержался он, когда стайка юных девушек, охраняемых женщиной с очень суровым лицом, проскользнула мимо них, беспрестанно хихикая и оборачиваясь, чтобы посмотреть на Тарталью.

— Нет, — быстро ответил Чайльд.

— Лорд Предвестник лукавит, — хохотнул идущий за ними начальник охраны. — Господин Тарталья очень популярен в Снежной. Красивый, богатый, — Моракс повернулся к улыбающемуся мужчине. — Мы ежедневно получаем сотни писем от родителей незамужних девушек, от самих девушек, да и, — он усмехнулся, — от юношей тоже, что ж скрывать.

— Боря, пожалуйста, — вздохнул Чайльд. — Господину Чжунли это неинтересно.

— Господину Чжунли это очень интересно, — отмахнулся Моракс. — Боря, продолжайте.

— Да что тут ещё скажешь, наш господин самый молодой и успешный Предвестник Фатуи. Женщины хотят быть с ним, мужчины хотят быть им, хотя некоторые…

— Боря! — перебил его Чайльд, но прозвучало это беззлобно. — Ещё слово и ты будешь заниматься исключительно моей входящей корреспонденцией, и я заставлю тебя лично отвечать на каждое письмо с предложением сватовства.

— Великая Царица, только не это, — засмеялся начальник охраны. — Молчу!

Они как раз подошли к бальному залу — двери распахнуты, музыка ещё громче, количество девушек в прекрасных нарядах ещё больше.

— Не привлекайте внимания, — повторил Чайльд, легонько сжал его предплечье и почти сразу же отпустил.

Когда Моракс рассуждал о том, что никогда бы не отправился в Снежную по доброй воле, он немного лукавил. Он бы отправился сюда за невообразимой роскошью, которая встретила его в бальном зале Заполярного Дворца. Блестело всё — от натертых для танцев дубовых полов, которые, к его удивлению, не были на этот раз покрыты толстой коркой льда, до кристаллов, украшавших несколько десятков люстр. Золотое свечение окрашивало всё в приятные тёплые тона, столь непривычные для самой Снежной. Все вокруг казались ещё прекраснее, хотя, на вкус Моракса, большинство подданных Крио Архонта всё-таки походили на круглолицего Михаила, этот золотой свет, торжественная атмосфера и прекрасная музыка делали всех присутствующих красивыми и больше похожими на эфемерных существ, чем на людей.

Голоса за его спиной вдруг стали тише, и Чайльд схватил его за локоть, увлекая в сторону.

— Царица, — шепнул Тарталья, но Моракс уже и сам догадался. Крио Архонт, одетая в белоснежное мерцающее платье, будто сшитое из снега, появилась в дверях в сопровождении нескольких женщин. Дождавшись, пока шум не стих окончательно, она мягко улыбнулась и двинулась между двумя рядами своих гостей и подданных. Моракс бы ни в жизни не захотел таким образом появляться на собственном праздновании. С другой стороны, единственным празднованием, которое он сам себе устроил, были его же похороны, так что, возможно, он был недостаточно опытен в этом вопросе.

От мыслей его вдруг отвлёк удивленный вздох сразу множества людей, прокатившийся по залу. Он не сразу понял, в чём было дело, пока Чайльд не дернул его за руку. Оказалось, Царица остановилась и смотрела прямо на него. Моракс чуть было не спросил: «Что?», но вовремя спохватился.

— Ваше Величество?

— Хотела попросить оставить мне первый танец, мой дорогой друг, — Царица улыбнулась. — Если тебя не затруднит.

— С большим удовольствием.

Она чуть склонила голову в ответ и продолжила путь среди рядов своих подданных, которые теперь почти все, за редким исключением, смотрели на него. За его спиной, совсем близко, шёпотом выругался Чайльд.