Борис, встретивший их у дверей комнат Чайльда, выглядел встревоженным, но это никак не повлияло на скорость, с которой он начал отдавать распоряжения: подготовить ванны, принести сменную одежду, разогреть ужин, заварить чай. Иметь слуг было не так уж и плохо, хотя в начале своего человеческого пути Моракс был настроен очень оптимистично и с радостью принимался за готовку, уборку и прочие бытовые обязанности, но сейчас, уставший и расстроенный тем, что поиски Люмин снова завели его в тупик, он был рад и заранее набранной ванне, и приготовленной чистой одежде, и ужину — как оказалось, он был голоден, но не обращал на это внимания — и крепкому чёрному чаю.

Моракс потянулся за заварочным чайником и замер, выдохнув сквозь зубы: сломанное ребро заболело от неосторожного движения. Он хотел дождаться, пока приступ боли не затихнет, и потом налить себе чай, но Тарталья забрал у него чайник.

— Так продолжаться не может. Вы весь ужин стонали и вздыхали, я не могу больше это слушать, — он наполнил чашку и со стуком поставил чайник на стол. — Я не самый искусный целитель, но думаю, что смогу помочь.

— Разве для этого не нужен катализатор? — спросил Моракс. Хотя большинство людей с Гидро Глазом Бога использовали свои способности для лечения других, Тарталья явно был исключением. Да и ребро бы скоро само зажило, может за неделю. Или две.

Вместо ответа Чайльд призвал книгу, подозрительно похожую на простенькое Руководство по магии, и швырнул её на стол. Расплескавшаяся вода попала в его чашку с чаем. Ну вот.

— Тебе не стоит так беспокоиться, мой дорогой друг, я скоро буду в порядке.

— Вы боитесь? — прямо спросил Чайльд. Моракс хотел вздохнуть, но не смог, потому что от расширения грудной клетки снова заболело ребро. Конечно, он не боялся. Вряд ли Тарталья попытался бы убить его сейчас, и даже если так, то учитывая его предыдущий опыт, вряд ли бы у него получилось. Нет, дело было в другом.

Он видел, что это небольшое столкновение с Предвестниками и Царицей произвело на Чайльда впечатление. Моракс мог бы быстро и без особых разговоров запечатать в каменные гробы каждого из них, но вместо этого предпочёл — стоило признаться хотя бы самому себе — немного покрасоваться. Демонстрация силы была, конечно, в первую очередь для Чайльда, но не менее полезно было и то, что всё видела Царица. Моракс хорошо знал такие натуры: если им вовремя не показать, что ты силён, они от тебя не отстанут. А он всё же надеялся когда-нибудь насладиться своим отпуском, вместо того чтобы продолжать отбиваться от Фатуи, жаждущих принести его тело Крио Архонту.

Но в основном это всё было для Тартальи. И показывать после такого свою слабость как-то не очень хотелось. Но ребро так болело, а взгляд Чайльда был таким строгим, что Моракс решил не спорить.

— Надеюсь, что это не очередная попытка меня убить, — смиренно сказал он и начал расстёгивать рубашку.

— Не думаю, что это всё ещё остаётся моим заданием, — хмыкнул Чайльд. — А после вашего вмешательства Её Величество явно будет больше занята поиском новых подчинённых, потому что уже некого отправлять за гнозисами других архонтов.

— Да, об этом… Она накажет тебя за убийство Предвестников?

— Вряд ли, — Тарталья взял книгу со стола и подкинул её в воздух. Катализатор замер в нескольких сантиметрах от его ладони. — Её Величество придерживается мнения, что если кто-то из Предвестников значительно слабее других, то не очень-то он ей и нужен. У-у-у, — протянул Чайльд, когда рубашка соскользнула с плечей Моракса. — Капитано оказался успешнее, чем я думал.

Моракс опустил взгляд, но он уже видел свое ребро во время купания. Да, его левый бок уже был темно-лиловым и, кажется, немного опухшим по сравнению с правым, но это было ожидаемо. Он посмотрел на Чайльда, который почему-то уставился на его грудь, не мигая. Это было… приятно? Учитывая, что Тарталья совершенно точно флиртовал с ним, когда они покинули лабораторию Дотторе, не было ничего удивительного, что его обнажённый торс показался Предвестнику привлекательным. В конце концов, Моракс тщательно выбирал тело Чжунли.

Он почти решился и сделал выбор между репликами «Тебе нравится то, что ты видишь?» и «Такое внимание меня смущает, мой дорогой Чайльд» в пользу последней, как Тарталья озадаченно спросил:

— А вы вообще чувствуете, что у вас левое лёгкое почти не работает?

Ах. Дело было не в его привлекательности значит. Моракс прислушался. И в самом деле, левая сторона как будто отставала от правой, не способная сделать полноценный вдох.

— Разве что немного.

— «Разве что немного», — передразнил его Чайльд, подошёл к двери и, распахнув её, крикнул: — Боря! Принеси бинты! Когда я предлагал свою помощь, я не думал, что всё так серьёзно. Если бы мы были не в Заполярном, я бы, конечно, за это не взялся. Но хотя Царица вроде бы не собирается вас больше трогать, обращаться к местным лекарям не стоит, — он подошёл ближе и поднёс свободную от катализатора руку к его рёбрам. От ладони исходила приятная прохлада. — Я заранее прошу прощения.

— О, Чайльд, совершенно не ст… — начал было Моракс и прикусил язык. Боль была такой сильной, что у него потемнело в глазах. Было больно в рёбрах и в самом лёгком — эта боль была резкой и головокружительной. В какой-то момент ему показалось, что из его организма пропал весь воздух, и он открыл рот, чтобы вдохнуть, но кислород словно не проникал дальше горла.

Когда он пришёл в себя, Чайльд обнимал его — чуть крепче справа, осторожнее и почти невесомо слева — и что-то бормотал. Бормотание не сразу сложилось в слова.

— Мне правда очень жаль, но зато скоро совсем перестанет быть больно. Простите, пожалуйста.

Моракс с удивлением осознал, что хотя бок и болел, но это была лишь тупая ноющая боль. Прикушенный язык болел сильнее.

— Я хотел бы сказать, что тебе не стоит извиняться, но мне кажется, что всё-таки стоит, — Чайльд фыркнул, тёплое дыхание коснулось уха Моракса. Постепенно пришло осознание, что Тарталья продолжал его обнимать, хотя особой необходимости в этом больше не было. — Я думал, что даже неумелый целитель не может сделать больно, но, оказалось, я не встречал по-настоящему неумелых целителей.

— А, да. Это, — Чайльд отстранился и, подойдя к столу, начал выбирать из кучи сваленных на него перевязочных бинтов подходящий. Моракс даже не заметил, когда приходил Боря, который, очевидно, и принёс бинты. — Я же не совсем целитель.

— Да, я это понял, — усмехнулся Моракс.

— Даже так — я совсем не целитель, — Чайльд выбрал, наконец, широкий бинт и жестом попросил Моракса поднять руки. — При сдавливании часто бывает, что ребро ломается сразу в двух местах и получается небольшой кусочек кости, который впивается в ближайшие органы, — Моракс кивнул, звучало вполне разумно. — В вашем случае в лёгкое. Я не очень понял, проткнула ли его кость, но вряд ли. Главное, что этот кусочек кости нужно было поставить обратно, — Чайльд начал осторожно обматывать его грудную клетку бинтом.

— И у тебя это получилось?

— Да-а, получилось, — протянул Тарталья и прикусил губу. — Но вам было так больно потому что… — он помедлил. — Потому что я это сделал не с помощью целебной техники, — добавил он очень быстро.

— А с помощью какой техники? Ты же сказал, что умеешь исцелять? Просто не очень хорошо, — Моракса сильно отвлекали лёгкие и аккуратные, почти нежные, прикосновения рук Чайльда к его коже. Каждый раз ему хотелось, чтобы Тарталья чуть продлил касание, но каждый раз поглаживание оказывалось лишь необходимостью процесса перевязки.

— Ну, я ведь вас всё равно в итоге исцелил? — Чайльд вдруг наклонился так близко к его ключице, что Моракс перестал дышать. Так как боль перестала занимать большую часть мыслей, ничто больше не мешало ему снова начать думать о том, как приятно было стоять так близко к Тарталье. Чайльд резко дёрнул головой, и только по звуку разрывающейся ткани Моракс понял, что он просто откусил лишний кусок бинта. — Вам же лучше?

— Лучше, — согласился он. — Но я бы всё-таки хотел знать, что именно ты сделал.

— Ну, — Чайльд повертел в пальцах концы бинта и начал их завязывать. — Как вы понимаете, большинство Гидро каталистов действительно становятся целителями. Потому что с помощью воды очень удобно исцелять, нет необходимости разрезать тела, чтобы воздействовать на органы и всё такое, — он затянул аккуратный бантик. — И я подумал, а что если использовать эту способность не для лечения?

— А для чего?

— Вода же обволакивает поврежденные участки и либо исцеляет их с помощью особого целебного состава, либо, в случае переломов, может мягко вернуть кость на место. И я решил, — Чайльд опустил глаза. — А что если я смогу точно так же обволакивать органы или кости, но не лечить их, а выдергивать.

— О.

— Да, — кивнул Чайльд и вздохнул.

— И как, это действительно работает?

— К сожалению. Это… Это очень больно и жестоко. Эта идея пришла мне в голову лет в шестнадцать, я был очень злым подростком, но даже тогда это было чересчур для меня, — Моракс, который не раз вырывал из живых людей сердца, примерно представлял, о чем сейчас говорил Тарталья. — В общем, да, я попробовал один раз и больше никогда этого не делал.

— То есть ты хочешь сказать, что сейчас сделал со мной то же самое? — Чайльд кивнул. — И мне было так больно, потому что это не имело никакого отношения к целительству? — Чайльд кивнул ещё раз. — И ты не делал этого очень давно и в общем-то мог выдернуть эту кость из меня вместо того, чтобы поставить её на место?

— Это уже вряд ли, — возмутился Тарталья. — Ну, такое могло произойти, — добавил он уже не так запальчиво. — Но шанс был очень маленький. И вообще, я уверен, что Властелин камня бы с этим справился.

— Спасибо за столь высокую оценку.

— Я слышу сарказм в вашем голосе, — Чайльд поднял указательный палец. — Поэтому хочу обратить ваше внимание на то, что я в очередной раз не убил вас по своей же воле, хотя сейчас вы явно в очень уязвимом положении.

— Хм, — Моракс наклонил голову на бок. — И почему же на этот раз ты решил меня не убивать? Если мы, конечно, допустим, что я действительно в уязвимом положении, и ты смог бы со мной справиться.

—…о том, что вы сказали, — тихо пробормотал Чайльд и сложил руки на груди.

— Я не расслышал, — Моракс сделал шаг вперёд, и теперь они стояли так близко, что предплечья Чайльда упирались ему в грудь.

— Я думал о том, что вы сказали, — чуть громче повторил Тарталья.

И хотя он был уверен, что точно знал, о чём говорил Чайльд, но отказать себе в удовольствии услышать это, он не смог:

— Не очень понимаю, о чём ты.

Щёки самого искусного воина Тейвата, Одиннадцатого Предвестника Фатуи, инструмента для убийств в руках Крио Архонта — щёки Чайльда Тартальи стремительно розовели.

Моракс уже думал, что Тарталья так ничего и не скажет, и даже смирился — ему было достаточно и того, что они стояли так близко и Чайльд был так смущён. Но, в конце концов, Тарталью нельзя было отнести к робким и стеснительным, и, быстро облизав губы, он поднял взгляд на Моракса:

— Хотя я всегда хотел — и всё ещё хочу — подраться с вами, дело действительно не только в этом. Может быть, — он разжал руки и чуть подался вперёд. — Может быть, я и правда хочу вас потрогать.

Селестия, Моракс, оказывается, не был к этому готов. Всё эти планы, как именно он соблазнит Тарталью, и вот теперь, когда—

Чайльд положил ладонь на его плечо, улыбнулся и наклонился к его уху:

— Может быть, я хочу, чтобы вы потрогали меня, — он скользнул губами по его щеке и замер у уголка рта. — Что-то не так? — смешливо спросил Чайльд. — Вы какой-то растерянный.

Моракс собрался ответить — хотя он не мог придумать, что именно, этот ужасный игривый Чайльд, о существовании которого он даже не подозревал, очень сбивал его с толку — но в дверь так громко застучали, что он ещё и резко вскинул голову и ударил Тарталью по лбу.

— Святые адепты, — фыркнул Чайльд. — Минуту! — рявкнул он в сторону двери. — И я думал, что это я буду выглядеть глупо, — он вздохнул и взял лицо Моракса в свои ладони. — Можно я вас поцелую?

Оцепенение спало.

— Невозможно, — прошептал Моракс, хватая Чайльда за талию и притягивая к себе. — Что значит, — руки Тартальи скользнули по его волосам и обхватили затылок. — «Можно я вас поцелую?» — Моракс провёл рукой по спине Чайльда, от чего тот ещё сильнее прижался к нему. — Как будто это твоя гениальная идея.

— Это моя гениальная идея, — тихо рассмеялся Чайльд. — Я ей очень горжусь.

— Если бы не я, — Моракс поцеловал его в уголок рта и довольно улыбнулся, когда Чайльд потянулся за его губами. — То тебе бы это и в голову не пришло.

— Я вам обязательно расскажу, — Чайльд прижался губами к его губам и быстро провёл по ним языком. — Что ещё мне пришло в голову, но если вы не хотите, чтобы Боря выломал дверь, я очень советую прекратить спорить.

От того, как сильно он прижал к себе Чайльда, тут же заболело ребро, но эта боль словно была где-то далеко, не с ним. С ним был только Чайльд и его горячий рот, и руки, которые вцепились в волосы Моракса так крепко, будто он собирался сбежать. Целовать Чайльда было так ново, но вместе с тем так знакомо, казалось, что это должно было произойти гораздо раньше. Он должен был целовать его ещё на улицах Гавани, в Глазурном павильоне, на собственных похоронах. Он должен был целовать его хотя бы вместо всех этих попыток убийств и уж точно должен был — в Инадзуме, в том рёкане, и под всеми сакурами, и вместо всех óни, которые только существовали.

Но он мог целовать его сейчас — быстро и торопливо, потому что в дверь снова начали стучать и, хотя Чайльд попытался сказать что-то вроде «Сейчас», получилось у него только простонать в рот Мораксу, и от этого стона его член стал ещё твёрже. Их зубы столкнулись, и Моракс на секунду отодвинулся — тонкая ниточка слюны между их губами — но лицо Тартальи было таким красивым, таким открытым и на нём так явно было написано, что Чайльд хотел его, что прекратить было совершенно невозможно.

— Селестия, Чайльд, — прошептал Моракс и снова поцеловал его, вжимаясь в его губы, вылизывая его язык своим. Тарталья опять застонал, и это было так нечестно, потому что с Тартальей, который издавал такие звуки, необходимо было немедленно заняться сексом, облизать не только его рот, но и его всего, но на это точно не было времени. — Остановись, — попросил он.

— Сначала вы, — выдохнул Чайльд, но отстранился. — Я открою, — Моракс согласно кивнул.

Тарталья поправил одежду, хотя, на взгляд Моракса, это не особо улучшило его внешний вид, подошёл к двери и распахнул её.

— Почему так долго? — возмутилась Паймон, которая тут же влетела в комнату. Оставшийся на пороге Боря только быстро оглядел помещение и, кивнув Тарталье, ушёл. — И что с вами, Чжунли?

— Я… — Моракс помедлил. — Я получил небольшую травму. Чайльд как раз перевязывал меня, когда ты постучала, поэтому не мог сразу открыть.

— Перевязал он вас, конечно, так себе, — протянула Паймон, указывая на сползающие бинты.

— Потому что мне помешали, — Чайльд подошёл к нему и начал повторно затягивать бинты. Моракс поежился от его прохладных пальцев на разгорячённой коже. Тарталья едва заметно улыбнулся. — Как будто нельзя было чуть-чуть подождать.

— Паймон хотела вас видеть, — она вздохнула. — Борис сказал мне, что вы вернулись вдвоём. Её там не было? — Чайльд и Моракс одновременно покачали головами. — Ну, это лучше, чем… чем другое.

— После разговора с Царицей я уверен, что Фатуи не имеют никакого отношения к исчезновению Люмин, — Моракс сочувственно посмотрел на Паймон. — Но, наверное, нам стоит всё тебе рассказать.

— Для начала вам стоит дать Паймон еды, — она подлетела к столу и села. — А потом уже рассказывать всё, чтобы ни в коем случае не испортить Паймон аппетит.

— Паймон правильно поняла, — она отставила чашку чая и опустила голову на руки. — Что мы опять понятия не имеем, где Люмин?

— Но зато мы знаем, где её точно нет, — безрадостно ответил Чайльд. — Её нет ни в Снежной, ни в Инадзуме. Что оставляет нам всего пять регионов, в которых она может быть.

— Это спорное утверждение, — Моракс не хотел снижать мораль их детективной команды ещё больше, но не мог не сказать: — Люмин может быть в Снежной, ведь её могли похитить и не Фатуи, и также она может быть в Инадзуме, просто нам не повезло и мы не смогли её найти.

— Нет, в Инадзуме её точно нет, я всех опросил, — покачал головой Тарталья.

— Всех Фатуи.

— Да, но кто, кроме Фатуи, захотел бы похитить Путешественницу в Инадзуме... Знаю! — он хлопнул ладонями по столу. — Чёртов Камисато!

— О-о-о, — глаза Паймон загорелись. — Загадочный Аято! О котором никто ничего толком не знает!

— Я знаю о нём самое важное, — усмехнулся Чайльд, откидываясь на спинку стула. — Я знаю, что это самый отвратительный человек во всей Инадзуме, а может быть и во всем Тейвате.

— Вы оба с ним знакомы? — поинтересовался Моракс.

— Нет, Паймон никогда его не видела, но много слышала! Он глава одного из трёх кланов Инадзумы и старший брат Аяки, хорошей подруги Люмин.

— Аяка тоже так себе, — быстро добавил Чайльд.

— Это ты так себе! — возмутилась Паймон. — Чжунли, его суждениям нельзя верить, Аяка — милейшая девушка!

— Я и не верю, — заверил её Моракс. Чайльд недовольно цокнул языком. — Я думаю, что нам придётся вернуться в самое начало.

— Обратно в Инадзуму? На Цуруми? — Паймон нахмурилась. — Но уже прошло слишком много времени.

— Нет, конечно, дорогая Паймон. Я имел ввиду, что нам нужно мысленно вернуться в начальную точку нашего расследования и проанализировать всё в свете новых фактов.

— И какие это новые факты? — со вздохом спросил Чайльд.

— Что это точно не ты и не Фатуи.

— Впечатляет, — Тарталья побарабанил пальцами по столу. — Но давайте. Итак, Люмин пропала ночью или рано утром. На месте остались следы Крио, Гидро и Гео магии. Что-то ещё?

— И цветок Люмин, — подсказала Паймон.

— Он ещё сохранился?

— Да, Паймон может принести его из Чайника, — она вылетела из-за стола. — Хотя вряд ли это как-то поможет, — добавила она и покинула комнату.

— Я бы мог тебя поцеловать, — сказал Моракс и, протянув руку, погладил пальцы Тартальи.

— Да, но теперь мы оба знаем, что быстро это сделать не получится, — улыбнулся Чайльд.

— Тогда я подожду удобного момента.

— Будьте так добры, — фыркнул Чайльд.

Мысль о том, что теперь, для того чтобы поцеловать Тарталью, ему нужно было только время и место, была… отвлекающей. Ему стоило сконцентрироваться на исчезновении Люмин, особенно сейчас, когда ход поисков, который казался им единственно верным, оборвался. Чайльда и всё, что было с ним связано, надо было отложить так же, как он отложил свою пенсию. Сначала Люмин, потом Тарталья и отдых. 

Но чувствуя, как тепло разливалось в груди под весёлым взглядом Чайльда, Моракс уже знал, что ничего отложить у него не получится.

— Чжунли! — зазвенел голос Паймон в коридоре. — Чжунли! Паймон ошиблась! — она влетела в комнату со скоростью, на которую он даже не подозревал, что она была способна. — Паймон ошиблась! — на выдохе воскликнула она и выставила вперёд руку. — Это не цветок Люмин!

В её ладони лежал уже высохший цветок, который и в самом деле был похож на те цветы, что Люмин носила в волосах, но это совершенно точно был не один из них.

— Сесилия, — сказал Моракс. — Цветок, такой же прекрасный, — процитировал он по памяти под удивлёнными взглядами Паймон и Чайльда. — Такой же прекрасный, как и его имя. Растёт только там, где дует резкий холодный ветер.

— Это же мондштадтский цветок, да? — уточнил Тарталья. — Вряд ли бы Люмин просто так оставила его на месте своего исчезновения.

— Вряд ли, — согласился Моракс.

— Что же это значит? — Паймон растерянно посмотрела на цветок в своей руке.

— Это значит, моя дорогая Паймон, что нам всё же придётся найти Барбатоса.