Он должен был быть здесь. Ведь именно так — Моракс остановился, запрокинув голову и глядя на листву, сквозь которую выглядывало утреннее солнце — именно так они договаривались. Долина Ветров, дерево этой несчастной дочери Мураты, статуя, которую Барбатос, конечно, не мог сюда не влепить. Место совершенно точно было тем самым.

— Ты не мог бы мне помочь? — раздалось неподалёку — справа от Дерева, на берегу ручья — как раз там, где Чайльд, на которого телепортация произвела сильное впечатление, присел отдохнуть.

— Это же!.. — охнула Паймон, но Моракс быстро её перебил:

— Т-ш-ш, дорогая Паймон, я знаю. Давай послушаем.

— Моя шляпа, — продолжил звонкий голос. — Порыв ветра унёс её на середину ручья. Ты не мог бы мне её достать?

— Э-э-э, — протянул Чайльд, который явно всё ещё был дезориентирован. — Но там же не глубоко.

— Для парня с такими длинными ногами, конечно! Но я замочу весь свой костюм. Или, — короткий переливчатый смешок. — Это мне придётся всё снимать, а ты не представляешь, как долго надо возиться колготками. Вон она, видишь? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — затараторил голос.

— Ладно, — Тарталья вздохнул. — Сейчас.

— Спасибо! Ты настоящий герой! Я сразу как тебя увидел — плечи широкие, волосы роскошные, лицо красивое, ноги эти твои, сразу так и подумал, вот! Это герой! Взаправдашний! — судя по плеску, Чайльд зашёл в воду. Чем дальше он заходил, тем ехиднее становился голос, но вряд ли Тарталья это замечал. — Он-то и поможёт бедному маленькому мне, потому что ему явно под силу помочь всему Тейвату, что уж говорить… — раздался хруст. — О каком-то… — Чайльд удивлённо воскликнул. — Неизвестном барде… Ага!

Моракс сделал осторожный шаг в сторону, чтобы увидеть происходящее. Посмотреть было на что: Тарталья замер, замороженный, посередине ручья возле выступающего из воды камня, на котором и в самом деле лежал зелёный берет. Позади Чайльда прыгал очень довольный Крио слайм.

— А теперь, — Барбатос взлетел и, легко приземлившись на камень, на котором лежал его берет, подбоченился. — Рассказывай, глупый Фатуус, что ты тут делаешь?

— Ты что вообще такое? — спросил Чайльд, который явно не чувствовал себя в опасности, хоть и был заморожен по шею.

— Я же сказал тебе, я — бард. Бард, который очень не любит таких, как ты.

— Но я ничего не сделал.

— Так и я пока что ничего не сделал, — Барбатос наклонился к лицу Чайльда. — Пока что.

— Я бы сказал, что ты выглядишь не очень угрожающе, но, в отличие от некоторых, я не привык судить по внешности, — язвительно ответил Тарталья. — Но я расскажу тебе, что я тут делаю. Я здесь со своим… другом ищу его друга.

— Очень дружеская история, — оценил Барбатос. — А друг твоего друга — твой друг?

— Друг моего друга… — повторил Тарталья, раздумывая. — А-а. Нет, я с ним не знаком.

— М-м-м. А этот твой друг, о которым мы говорим, он сейчас здесь, с нами?

— Да, — Чайльд кивнул в сторону Дерева. — Где-то там.

Барбатос вскинул голову так быстро, что Чайльд не успел договорить, а Моракс, который хотел ещё немного повеселиться, — отступить. Он забыл, каким острым и иногда неприятным был взгляд Барбатоса. Бирюзовые глаза смотрели прямо в душу — и в случае с Анемо Архонтом это не было фигуральным выражением, а Моракс в свою душу и сам не любил смотреть, что уж говорить о том, чтобы позволять другим.

— Моракс, — прошептал Барбатос. — Или как там, — продолжил он чуть громче и прищурился. — Чжунли! С каких пор ты дружишь с Фатуи?

— Он знает, — Моракс вышел из-под тени дерева и сощурился на ярком солнце.

— Что он знает? — Барбатос отбросил рукой плащ и образовавшийся от его движения порыв ветра — подозрительно сильный — заставил всё ещё замороженного Тарталью начать опасно крениться.

— Он знает про Чжунли, — Паймон вылетела на середину ручья и подпёрла плечом Чайльда, который уже почти преодолел точку невозврата и вот-вот упал бы в воду. — Никто не хочет помочь Паймон? Он тяжёлый!

— Помочь Фатуи? — фыркнул Барбатос и, подпрыгнув, приземлился на берегу.

— Помочь Паймон! — возмущённо пропыхтела она. — Он же сейчас… Ох! — добрые намерения Паймон, очевидно, заканчивались там, где возникала реальная угроза промокнуть, поэтому когда Тарталья всё-таки рухнул в ручей, она только удостоверилась, что его лицо находилось над поверхностью. — Не утонешь.

— Спасибо, — недовольно ответил Чайльд.

Было недостаточно тепло, чтобы лёд, сковавший Тарталью, растаял, поэтому Моракс, вздохнув, зашёл в воду, стараясь не обращать внимания на хихиканье Барбатоса, наклонился и стукнул пальцем по ноге Чайльда. Мелкие трещины тут же разбежались от места удара, и ледяная корка осыпалась. Тарталья сел и раздражённо вздохнул.

— Не слишком ли много заботы о Фатуи? — фыркнул Барбатос.

— Это наш Фатуи, — Паймон схватила позабытый берет и завертела его в руках. — Наш Фатуи, который всё знает про Чжунли.

— И зачем вы таскаете его с собой?

Почти не обращая внимая на их диалог, Моракс сфокусировался на вещах гораздо более важных: мокрый Тарталья.

Мокрый Тарталья поднялся из воды, снял шарф и сюртук и теперь выжимал их. Ткань рубашки прилипла к торсу, мышцы напрягались, солнечные блики отражались от поверхности воды и делали Чайльда похожим на какое-то волшебное существо — белая кожа сияла, казалось, своим собственным, а не отражённым светом, совершенное тело, длинные сильные пальцы, сжимающие ткань. Чайльд поднял взгляд, очевидно, почувствовав, что на него смотрят, и — святые адепты — улыбнулся. Улыбнулся так игриво и хитро, что Моракс моментально понял: отвратительно красивый мокрый Тарталья знал.

Знал, что Моракс хочет его.

Улыбка Чайльда стала шире.

Между ними было пару метров, и Моракс совершенно точно не собирался сокращать эту дистанцию. Он даже не думал о том, как подойдёт, притянет Тарталью к себе и поцелует — и теперь, когда он знал, как это, было даже хуже — и погладит его грудь, живот, шею, плечи и—

— Ого, — раздалось у его плеча. — Отвратительно.

Моракс медленно повернул голову. Барбатос стоял рядом и смотрел на Чайльда.

— И давно это с тобой? — почти сочувствующим тоном спросил он.

— По крайней мере, я не ждал две тысячи лет, в отличие от тебя.

— Кого Венти ждал две тысячи лет? — тут же влезла Паймон.

— Никого, — буркнул Барбатос. — Венти никого не ждал. И не ждёт. И не будет!

— Звучит так, будто он всё-таки кого-то ждёт, — тихо сказала Паймон Тарталье. Тот кивнул.

— Ладно, — Барбатос хлопнул в ладоши и встрепенулся. — Я чувствую какую-то интересную историю и хочу услышать её за бутылкой вина, — он вытянул руку и призвал лиру. — Бывший Гео Архонт, злобный мерзкий Фатуус, — он провёл пальцами по струнам и извлёк неприятный звук. — Их маленькая спутница и, конечно, великая Путешественница…Кстати, о ней! Где Люмин?

Моракс вдруг понял, как естественно для всех было предполагать, что появление Паймон непременно означало, что Люмин была где-то поблизости.

— Как раз это мы и хотели у тебя спросить, — вздохнула Паймон. Барбатос нахмурился. — Мы тоже не знаем, где Люмин.

Барбатос заявил, что столь важное дело требовало привлечения самых лучших и верных его подданных — Моракс поморщился, он не называл жителей Ли Юэ своими подданными, но если бы и захотел, то точно имел бы на это больше прав даже сейчас, будучи бывшим Архонтом, чем Барбатос, который суммарно в Мондштадте пробыл, наверное, недели две за всю свою жизнь — а потому им было необходимо отправиться не в городскую таверну, куда он планировал пригласить их изначально, а в винокурню. Судя по всему, серьёзность подхода к делу у Венти измерялась количеством бутылок с алкоголем — на винокурне их явно было гораздо больше, чем в таверне.

Барбатос бесцеремонно сдул с дерева нескольких зябликов, что-то шепнул им и отпустил в сторону города. Затем предложил свои услуги по быстрому перемещению на винокурню, но Чайльд, у которого к этому моменту явно сложились не самые лучшие представления о способах передвижения архонтов, выразил ярое несогласие.

— Это не так далеко, — задумчиво протянул Барбатос. — Хотя я, конечно, предпочитаю летать, но небольшая прогулка не повредит.

Небольшая прогулка обернулась трехчасовой дорогой, в течение которой они сначала встретили небольшую группу хиличурлов, и Чайльд, утомившийся от расспросов Венти, кинулся на них с такой радостью, что хиличурлы растерялись. А сразу за деревней обнаружили довольно крупный лагерь. Тарталья, очевидно, не получивший достаточной разрядки от всего трех хиличурлов, моментально выхватил клинки и вбежал на территорию несчастных существ ровно в тот момент, когда Барбатос спросил: «Ты уверен, что у тебя были нормальные отношения с отцом?»

Судя по звукам, доносившимся из лагеря, в помощи Чайльд не нуждался, поэтому они просто остановились в отдалении и ждали.

— И тебе это нравится? — с ужасом спросил Барбатос, вытягивая голову, чтобы получше разглядеть, что творилось в лагере. Моракс, которому вполне хватало воплей ужаса, пожал плечами:

— Он оказывает тебе услугу. Не могу представить, чтобы лагерь хиличурлов находился так близко к поселению в Ли Юэ. Но в Мондштадте, очевидно, никого не беспокоит безопасность жителей.

Барбатос надулся и молчал ровно до тех пор, пока Чайльд не вышел из ворот лагеря, довольно улыбаясь и потягиваясь.

— Царице стоило отправить в Мондштадт меня, а не Синьору, — он присвистнул. — В Ли Юэ было далеко не так весело.

Не сводя взгляда с Чайльда, Моракс чуть наклонил голову к Барбатосу:

— Вот видишь, даже Чайльд говорит, что в Мондштадте бардак.

— А это случайно не тот же самый Чайльд, который разрушил половину Гавани? — ехидно спросил Барбатос и сморщил нос.

— Это было запланировано.

— Конечно-конечно, — Анемо Архонт подпрыгнул, как всегда, чуть выше и дальше, чем мог бы человек, и задержался в воздухе на пару мгновений дольше, чем было нормально. — Мы почти пришли, — он кивнул в сторону тропинки, уходящей в небольшое ущелье. — Пару минут, если, конечно, Чайльд не найдёт себе новых жертв.

Но когда из-за деревьев на них выскочили два довольно больших слайма, расправился с ними именно Барбатос. Раздражённо пробормотал что-то себе под нос и снёс несчастных созданий ураганным потоком ветра.

— Что ещё ты можешь делать с воздухом? — восхитился Тарталья.

— Всё, — буркнул Венти.

— А можешь, например, вытянуть весь воздух из человека? — в глазах Чайльда Моракс увидел те самые кровожадные огоньки, которые появлялись в них всегда, когда речь заходила о возможных способах убийства. Лицо Барбатоса побледнело, что, подумал Моракс, очевидно значило, что он мог это сделать, но пришёл в ужас от перспективы. — Или создать поток такой силы, чтобы удерживать человека на месте? Мы могли бы попробовать вместе: ты держишь, а я…

Дуновение ветра взъерошило волосы Тартальи, словно кто-то ласково погладил его по голове.

— Ты совсем дурачок, да? — со вздохом спросил Барбатос. — У тебя же было достаточно времени, чтобы понять, что ты никогда не станешь достаточно сильным и опасным, чтобы защитить их от всего. И особенно от того, что произойдёт, — Моракс с интересом посмотрел на Чайльда. Тот выглядел испуганным и печальным. — Да и они хотят от тебя не защиты и денег, — Тарталья пошевелил губами, будто пытался что-то сказать и не смог найти слов, но Барбатос, казалось, понял его. — Чтобы ты был счастлив. Ну да ладно, — он отвернулся от Чайльда и раскинул руки в приглашающем жесте: — Винокурня «Рассвет», — объявил Венти таким тоном, будто это была его винокурня.

Ущелье открывалось в довольно большую долину, которая являла собой всё лучшее, что, по мнению Моракса, только и было в Мондштадте — густая насыщенная зелень, невысокие холмы и взгорки, которые делали пейзаж нескучным, но и не доставляли никаких особых неудобств для путешествия, сладкий и свежий воздух. Кроме того, винокурня явно управлялась рукой куда более твердой, чем бледные конечности Анемо Архонта, и всё, что видел Моракс, было ухоженным, аккуратным и продуманным — широкие вычищенные дорожки, ровные ряды виноградника, навесы для хранения сена и инструментов. Чуть левее от них стояло несколько домиков, принадлежащих, очевидно, рабочим винокурни, и это были чудеснейшие образцы мондштадтской архитектуры, куда более интересные на самом деле, чем большинство зданий в столице. Один только камень, из которого они были сложены…

— Мне надо скорее добраться до вина, — прервал его мысли Барбатос. — Пока он не начал нудеть про булыжники. По лицу вижу, что собирается.

— Он никогда не нудит, — возразил Чайльд, но голос его звучал весело.

— Он настолько тебе нравится? — Барбатос поцокал языком. — Мальчик мой, — он фыркнул. — Да благословит тебя Анемо Архонт.

— Пожалуйста, не надо, — усмехнулся Моракс. Барбатос засмеялся в ответ, и слушая этот переливчатый хохот, Моракс признался себе, что, пожалуй, он даже немного скучал.

Господин Дилюк Рагнвиндр, владелец винокурни «Рассвет», был интересным человеком во многих аспектах, но Моракса больше всего заинтересовал один — его полное и безоговорочное доверие Барбатосу. Дилюк понял, что Чайльд является Фатуи в первые же секунды их знакомства, после чего бросил внимательный взгляд на барда, чуть нахмурился и кивнул.

— Я получил твоё сообщение, — говорил он негромко и сухо. — Кэйя, — брови опять чуть дрогнули, хмурясь, почти так же, как при виде Тартальи, — уже здесь.

— Ах, мой любимый капитан Ордо Фавониус! — воскликнул Барбатос, огибая Дилюка и без приглашения проходя вглубь поместья.

— Мой любимый подозрительный бард! — раздалось в ответ. Дилюк тяжело вздохнул и сделал шаг в сторону.

— Моко и Хилли, — две горничные, стоящие неподалеку, склонили головы. — Проводят вас в гостевые спальни, если вы хотите привести себя в порядок, — Дилюк бросил недовольный взгляд в сторону Тартальи, который выглядел несколько потрёпанным и грязным после боев с хиличурлами. — После чего прошу вас присоединиться к нам внизу, будет подан, — его прервал взрыв хохота. — Будет подан, — чуть более раздражённо повторил он, — аперитив.

— Большое спасибо, — кивнул Моракс. Чайльд тоже пробормотал что-то благодарное, но гораздо тише — очевидно, он чувствовал, что хозяин настроен к нему не слишком благожелательно. Паймон, махнув им ладошкой, улетела в ту же сторону, куда ушёл Венти.

— Вы говорили, что сможете победить пять архонтов, — негромко сказал Тарталья, когда они поднимались по лестнице вслед за горничными. — Так вот он, — он многозначительно приподнял брови, — может убить всех Предвестников Фатуи.

— Вы знакомы? — удивился Моракс.

— Не лично, — Чайльд покачал головой. — Но я слышал о Дилюке Рагндвиндре. Ему запрещёно появляться в Снежной.

— Это очень интересный способ защиты Предвестников, — улыбнулся Моракс.

— Он в одиночку разрушил не менее двадцати крепостей. И это без Глаза Бога! А ещё он, — Тарталья понизил и без того тихий голос. — Смог отказаться от Глаза Порчи и остаться в относительном порядке.

— Чайльд, что я слышу в твоём голосе, — Моракс кивнул горничным, которые остановились у двух соседних дверей, и с улыбкой отпустил их. — Это что, восхищение?

— Ну нет, — Чайльд фыркнул и зашёл в одну из спален. Моракс последовал за ним, но остановился в дверном проёме. — Я бы его победил! — Тарталья сел в кресло у кровати. — Ему просто повезло, что когда он появился в Снежной, я ещё не стал Предвестником, — он стянул с ноги сапог и угрожающе потряс им в воздухе. Из сапога вывалилось несколько мелких камушков. — Мне и в самом деле стоит привести себя в порядок.

— Стоит, — согласился Моракс. — О чём говорил Барбатос? — Чайльд вскинул голову. — Я понимаю, что это было о твоей семье, но вот слова про… — он пощёлкал пальцами, но перчатки заглушили звук. — Про то, что ты не спасёшь их от того, что будет.

Чайльд поджал губы и бросил на него недовольный взгляд. Потом снял второй сапог и поднялся.

— Скажем так, за три года в Бездне даже подросток поймёт пару-тройку вещей о Каэнри’ах и о том, что довольно скоро Тейват ожидают сложные времена.

— Пару-тройку вещей, — задумчиво повторил Моракс. — Хм. Это объясняет твою недостаточную лояльность Царице. Ты догадываешься, что она не совсем с теми собралась воевать, — он поднял указательный палец вверх, прислушался и сместил его чуть влево.

— Я бы сказал, что она собралась воевать не в ту сторону, — хмыкнул Чайльд. — Что касается моей лояльности, то я просто оставлял место в сердце, — он приложил руку к груди. — Для других архонтов.

— Надеюсь, больше там места нет, — Моракс улыбнулся.

— Ну уж точно не для Анемо Архонта, — фыркнул Чайльд. — Я грязный, — напомнил он, когда Моракс подошёл ближе.

— В основном грязный не ты, — Моракс опустил взгляд и подцепил пальцем кожаный ремешок на бедре Тартальи. — А твоя одежда, — он потянул, вынуждая Чайльда придвинуться ближе. — Ты, по-моему, — он опустил голову и поцеловал Тарталью в щёку. — Вполне чистый, — и провёл губами по его скуле. Чайльд тихо выдохнул.

— Вы испытываете мою и без того недостаточную лояльность, — Моракс улыбнулся:

— Чайльд, если бы я на самом деле хотел испытать твою лояльность, я бы вёл себя по-другому.

Глаза Тартальи блеснули.

— Покажите.

Было сложно сказать, пробуждал ли Чайльд лучшее в нём или же совсем наоборот. Впрочем, Моракс достаточно хорошо знал свою худшую сторону, и если Тарталья и затрагивал некоторые её части, то они в большей мере касались желания обладать и подчинять.

И в этом не было ничего по-настоящему плохого.

Чайльд положил ладонь ему на грудь и, хитро улыбнувшись, поцеловал его. На этот раз никто не стучал в дверь, и у Моракса было чуть больше времени, чем в прошлый раз. Чуть больше времени, чтобы понять, что он был совершенно прав, когда запрещал себе даже думать о том, чтобы поцеловать Чайльда. За последнюю тысячу лет он вообще всегда и во всём был прав, но в случае с Чайльдом — особенно. Губы Тартальи были мягкие, рот горячий, и хотя это мало отличалось от набора, которым обладал любой другой среднестатистический смертный, всё это делало с Мораксом что-то странное. Возможно, дело было в том, что Чайльд целовался совсем не так, как дрался — почему-то Моракс ожидал, что тот будет резким и немного грубым, но нет, Тарталья был удивительно ласковым. Возможно, дело было в том, как правильно это всё ощущалось: и то, как Чайльд прикусывал его губы, и то, как его язык скользил в его рту, и то, как его руки гладили его шею и плечи. Возможно, дело было в том, как долго он хотел Тарталью, но это всё равно не объясняло, почему, кроме вполне понятного, хоть и сильного, желания, Моракс чувствовал себя таким счастливым.

Но потом он чуть сдвинулся, его бедро оказалось между ног Чайльда, и он почувствовал, как тот был возбуждён. И в этот момент проклятый Тарталья потёрся своим членом о его бедро.

— Мне стоило тебя убить, — пробормотал Моракс.

— И это вы поняли именно сейчас? — хмыкнул Чайльд. Вместо ответа Моракс схватил его за плечи и, развернув спиной к себе, прижал к стене. — Не хотите смотреть мне в глаза? — тут же съехидничал Тарталья. — Потому что вам, ох!.. — Моракс стянул с него шарф и прижался губами к шее. — Вам… — попытался ещё раз Чайльд, но Моракс провёл языком по коже, которая тут же покрылась мурашками, и Тарталья, очевидно, решил сдаться.

Из-за воротника рубашки был виден один из шрамов, и Мораксу немедленно захотелось на него посмотреть, поэтому он начал расстегивать одежду Чайльда, в чём тот вроде пытался ему помочь, но больше мешался. Стянув, наконец, с него сюртук и рубашку, Моракс чуть отодвинулся — у Чайльда была красивая широкая спина и узкая талия, он был, пожалуй, слишком худым, но от этого мышцы под молочной кожей прорисовывались ещё чётче. Шрам, который он заметил, тянулся от плеча почти до левой лопатки. Моракс наклонился и поцеловал зарубцевавшуюся кожу. Чайльд вздрогнул. Такой отзывчивый, подумал Моракс, чуть прикусывая его плечо, сразу же целуя и вылизывая место укуса. Тарталья застонал, выгнул спину и прижался задницей к его члену.

Моракс тяжело вздохнул.

Чайльд поёрзал.

Член Моракса был между ягодицами Тартальи, и, несмотря на то, что они оба были в штанах, ощущение было потрясающим. Он не собирался заниматься сексом с Чайльдом сейчас, но это же не значило, что он не мог посмотреть.

Если честно, Моракс не совсем понял, кто именно снял штаны с Тартальи — он сам или всё же Чайльд, но это не имело особого значения, потому что когда он взял его член в свою руку, Тарталья простонал:

— Прямо в перчатках? — и у Моракса в голове что-то выключилось. Скорее всего та часть, которая была более сдержанной. Его пальцы крепче обхватили член Чайльда. Тарталья выгнулся и словно попытался вырваться, но Моракс крепче прижал его к стене, придерживая свободной рукой за бедро. — Чжунли, — выдохнул Чайльд. Моракс поцеловал его в затылок и, наклонившись, провёл языком между лопаток. — Блядь, — почти жалобно всхлипнул Чайльд. — Пожалуйста.

Моракс слышал так много просьб в своей жизни, гораздо более точных и пространных, но эта ему понравилась больше всех.