У Моракса был богатый опыт. Не то чтобы он к этому специально стремился, но когда ты живёшь шесть тысяч лет, большую часть из них в статусе бога, да ещё и можешь периодически менять свой облик — с такими возможностями даже если бы он хотел оставаться невинным и целомудренным, то вряд ли бы у него получилось. 

А он ещё и не хотел.

Секса с ним боялись, хотели, добивались и — не так уж и часто — пытались избежать. Он спал с мужчинами, женщинами, существами и с адептами, которые скорее попадали в промежуточную категорию. Из первых Семерых Архонтов у Моракса был секс с тремя.

Но у него никогда не было Чайльда.

У него никогда не было красивых рыжих Предвестников, он никогда не дрочил им стоя, и никто никогда не стоял потом, упёршись предплечьями в стену и свесив голову вниз. И уж точно за шесть тысяч лет никто, после того, как кончал от рук Моракса, не говорил:

— Господину Дилюку это не понравится. Я кончил на его обои.

Чайльд повернулся — всё ещё возбуждённый член, сползающие на бёдрах брюки — и посмотрел на него.

— А вы?.. — Моракс приподнял брови. — А вам?.. — Чайльд был так смущён, и Моракс пытался сдержать улыбку, но уголки губ подергивались, несмотря на все волевые усилия. — Я бы мог… Ну.

— Да, Чайльд?

Он унёсет с собой это воспоминание в могилу. Раскрасневшийся Тарталья — то ли от оргазма, то ли от смущения, а скорее всего и от того, и от другого — который никак не мог подобрать слов, чтобы спросить, хочет ли Моракс, чтобы он помог ему кончить.

На это не было времени, и Чайльд был совершенно не обязан делать что-то в ответ, но от этого ситуация не становилась менее трогательной и забавной. Да, такого у Моракса не было никогда.

— Я бы хотел, — Чайльд подошёл близко и, опустив взгляд, провёл пальцами по его ширинке. — М-м-м… — он с нажимом погладил его член через ткань брюк.

— Что бы ты хотел? — весело спросил Моракс.

Тарталья поднял глаза.

— Вам это нравится? — полуутвердительно спросил он и улыбнулся. — Вам нравится меня смущать.

— Я просто не знал, что это вообще возможно. Одиннадцатый Предвестник Фатуи, великий воин и всё такое и не может найти слов? — на лице Чайльда мгновенно появилось выражение, которое Моракс очень хорошо знал — Тарталья всегда становился каким-то лихорадочно весёлым, когда сталкивался с вызовом.

— О, я могу найти нужные слова! — он подался вперёд и прижался губами к щеке Моракса. — Я могу найти все нужные слова, чтобы рассказать вам, что я хочу встать на колени, взять ваш член в рот, — длинные пальцы сжали его член. — И облизывать, и сосать его до тех пор, пока вы не кончите. И никакой дрочки у стены, нет, я буду смотреть вам в глаза всё это время.

Святые адепты. Моракс на секунду прикрыл глаза.

— Нам надо идти, Чайльд, — Тарталья выдохнул. — Ты знаешь, — тихо продолжил он, потому что стоять рядом с Чайльдом и чувствовать тепло, исходящее от его тела, было приятно, даже если никакая большая близость сейчас не входила в его планы, и Моракс хотел ещё немного растянуть этот момент. — Это должен был быть мой отпуск. Моя пенсия.

— Вы вышли на пенсию? — усмехнулся Чайльд.

— В день, когда ты в первый раз пытался меня убить, я уволился из ритуального бюро. Я отправился в Инадзуму, чтобы отдохнуть.

— Я думал, что вы пытались убежать от меня.

— Чайльд. Я не пытался от тебя убежать.

— Согласен, пытаться убежать от меня глупо.

— Если бы я знал, с какими именно намерениями ты за мной бегал, я бы действительно не пытался, — Тарталья фыркнул. — Я очень хочу найти Люмин, но если быть честным, я не уверен, что хочу найти её, потому что она мой друг и спасительница Тейвата. Иногда, — он поднял руку и положил её на талию Чайльда. — Особенно в такие моменты, как сейчас, я думаю, что хочу найти её, чтобы меня как можно быстрее оставили в покое. Поэтому мы сейчас пойдём вниз и расскажем Барбатосу и его подозрительным друзьям всё, что знаем. Потом я заставлю Барбатоса найти Люмин с помощью его единственной полезной способности, и мы отправимся за ней.

— А потом?

— Потом я заберу тебя в какое-нибудь место, где не будет ни детей, ни архонтов и вообще никого, кроме нас, и попрошу тебя сделать всё, что ты мне сейчас рассказал, и гораздо больше.

— Ну теперь мне неловко, потому что я тоже хочу найти Люмин не из-за того, что она моя подруга, — Чайльд рассмеялся и отодвинулся. — Договорились, — он бросил на Моракса весёлый выжидающий взгляд.

— Я не собираюсь заключать с тобой контракт, — улыбнулся Моракс и, отвечая на незаданный вопрос, добавил: — В этом нет необходимости, потому что после всего этого у нас будет секс, даже если Селестия упадёт.

Было сложно поверить, что всего несколько часов назад Моракс подумал, что он скучал по Барбатосу. Это явно было временное помрачение рассудка, вызванное сладким мондштадтским воздухом, влюблённостью в Чайльда и, возможно, ещё и тем, что Моракс с возрастом становился добрее. Когда-то же это должно было начать происходить.

Но сейчас, глядя на Анемо Архонта, он снова почувствовал себя молодым. И это не касалось силы и желания жить, нет. Молодой Моракс — Властелин Камня, Рекс Ляпис, Гео Архонт — молодой Моракс был самым злым из всех архонтов.

— Сколько он выпил? — спросил он так резко, что все присутствующие моментально повернулись в его сторону. Все, кроме, конечно, Венти, который спал, сидя на полу у стены.

— Много, — хмуро ответил Дилюк. Но что толку было от этого хмурого голоса и постного лица, если он никак не остановил Барбатоса?

— Ну не так уж и много, он может больше, — хмыкнул молодой человек с синими волосами, очевидно, тот самый капитан Ордо Фавониус, которому так обрадовался Венти. Моракс быстро окинул его взглядом и поморщился. Капитан приподнял единственную видимую бровь. — Что-то не так?

С ним было очень много всего не так, но сейчас это было не важно.

— Барбатос, — позвал Моракс. Бокалы на накрытом к ужину столе зазвенели.

Венти икнул, но глаз не открыл.

— Барбатос, — позвал он ещё раз.

Тот приподнял голову, но продолжил дремать.

— Барбатос! — рявкнул Моракс, раздался оглушительный звон, люстра качнулась и все свечи погасли.

— Уже пора свергать Селестию? — сонно пробормотал Венти. — Так темно, — он тяжело вздохнул. — Я не думал, что будет так темно. А, ой.

— А, ой, — передразнил его Моракс.

— О-о, ты в хорошем настроении, — Барбатос улыбнулся и поднялся, почти даже не шатаясь. Но на спинку кресла всё же опёрся. — Шутки шутишь, — он опустил ладонь на лицо и провёл ото лба до подбородка. — Я просто никак не мог перестать думать о… Ну, знаешь. Ты очень напоминаешь… И я сам не заметил, как… Да-а… — Венти вздохнул. — Ты прав.

— Конечно, я прав.

— Я пойду, — он сделал неуверенный шаг в сторону выхода. — Немного подышу.

Моракс медленно кивнул. Барбатос вяло улыбнулся в ответ.

Когда он тихо прикрыл за собой входную дверь, все оживились, Дилюк попросил зажечь свечи, Чайльд зашумел, помогая служанке убрать разбитую посуду со стола.

— Очень любопытно, — раздался тягучий голос за его спиной. Моракс обернулся, чтобы посмотреть на мальчика из Каэнри’ах. — Этого, — длинный смуглый палец ткнул в сторону Тартальи, который собирал осколки. — Этого я знаю. А вас — нет.

— Меня зовут Чжунли, я работаю консультантом похоронного бюро в Гавани Ли Юэ, — не совсем правда, и ему бы стоило подумать, как он теперь будет представляться.

— И? — Моракс вежливо улыбнулся, изображая непонимание. — Чжунли, похоронное бюро, Ли Юэ. И кто вы ещё? Агент Фатуи? Один из, — он пощёлкал пальцами, — как вы там это называете? Адептов? Вы кто?

— Друг Венти, — Моракс улыбнулся ещё шире. Капитан Ордо Фавониус улыбнулся в ответ. За окном раздался оглушительный свист ветра — Венти пытался протрезветь.

— У Венти очень интересные друзья, — продолжая улыбаться и почти не разжимая зубов, произнёс капитан.

— Да, это я успел заметить, одному запрещено появляться в Снежной, другому не стоило бы появляться в Тейвате вообще, но он не только живёт в Мондштадте много лет, но ещё и работает на Ордо Фавониус, — улыбка юноши не померкла, но взгляд чуть изменился — стал острее и внимательнее. — Так что нет ничего удивительного, что Венти дружит ещё и с консультантом ритуального бюро, не правда ли?

Он хотел было разыграть карту Ху Тао и добавить, что всем им тут рано или поздно — и скорее рано — понадобятся услуги по захоронению, но в этот момент к ним подлетела Паймон.

— Кэйя! Чжунли! — она перевела взгляд с одного на другого. — Так странно! Паймон и представить не могла, что когда-нибудь увидит вас вместе. С другой стороны, — её взгляд скользнул за спину Моракса, и он был уверен, что она посмотрела на Тарталью. — Паймон много всего представить не могла. Скорее бы ужин, Паймон хочет сначала поесть, а потом уже портить всем настроение рассказом о Путешественнице.

— Очень разумно, — согласился Моракс, поглядывая на стол, который повторно сервировали. Негромко скрипнула дверь, впуская в поместье такой свежий воздух, будто снаружи было раннее прохладное утро. И утро это было не на территории винокурни, а на высоком утёсе, уходящем прямо в море.

— Эге-гей! — чуть наигранно пропел Барбатос, подходя к ним. — Ваш любимый бард снова с вами!

— Наш любимый бард мог бы оставаться с нами всё это время, если бы не напился, — процедила Паймон.

— Мог бы, но я дал вам возможность объединиться в совместном порыве недовольства мной, — Венти подмигнул.

— Так и знал, что это твоя основная стратегия управления Мондштадтом, — Моракс покачал головой. — Сплотить народ в их осуждении собственного же Архонта.

— Меня любят! — возмутился Барбатос. — Вот, например, мой верный подданный Кэйя… — Моракс изогнул бровь и одарил Барбатоса скептическим взглядом. Он же не мог в самом деле думать, что Моракс не поймёт, кем был Кэйя. Капитан Ордо Фавониус. Верный подданный Анемо Архонта. Ха. — Ладно! Признаю, не самый удачный пример, — буркнул Венти. — Мастер Дилюк! — окликнул он хозяина винокурни. Тот махнул рукой служанке, ставившей на стол блюдо с запечённой курицей, и повернулся. — Мастер Дилюк, ведь верно же, что ни в одной другой стране не любят своего Архонта так сильно, как в Мондштадте?

— Он опять говорит о том, что своим безалаберным поведением даёт людям повод сплотиться? — устало спросил Дилюк и, не дожидаясь ответа, продолжил: — И хотя я понимаю, что это выуживание комплиментов, я не могу не признать, что мы действительно любим Анемо Архонта за то, что он боролся за нашу свободу, помог её получить и дал нам возможность самим ей распоряжаться. Он как лёгкий ветёр — достаточно мягок, чтобы дать возможность идти наперекор, если нужно, и самый приятный компаньон, если нам с ним по пути.

— Как красиво. Ах, мастер Дилюк, — мечтательно произнесла Паймон.

— Да, мастер Дилюк, — не менее мечтательно вторил ей Барбатос.

— Мастер Дилюк, — нежнейшим тоном повторил Кэйя, и единственный удостоился ответа.

— Заткнись, — сказал Дилюк.

— Только я? — хохотнул Кэйя.

— Только ты, — он обвёл взглядом своих гостей и кратко кивнул: — Прошу за стол.

Это началось, когда Моракс дошёл до финальной части их рассказа — момент, когда они поняли, что цветок был вовсе не интейват. Барбатос вытаращил глаза и посмотрел на Кэйю. Тот вытаращил глаз в ответ.

Их переглядывания прервал Дилюк, попросив показать цветок, если он сохранился, и Паймон с готовностью достала его из кармашка своего костюма.

«Не может быть», — одними губами, но очень отчётливо произнёс Барбатос.

«Я знаю! — так же беззвучно ответил ему Кэйя. — Ты?»

Барбатос вскинул брови и прошептал довольно грубое ругательство. Кэйя пожал плечами. Венти показал ему средний палец. Это, конечно, немного напрягало, но Моракс привык к ребяческому поведению Анемо Архонта, а мальчик из Каэнри’ах явно был ему подстать — союз, благословлённый в Селестии, не иначе.

Но когда к этому вдруг подключился Чайльд — он поймал взгляд Венти и спросил: «Неужели он?», округлив глаза — тогда Моракс не выдержал:

— Что? — Барбатос спрятал руки под стол. — В чём дело?

— В цветке, — нехотя ответил Венти. Моракс помолчал, ожидая продолжения. — Ну это было бы совсем странно, — добавил Барбатос, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Но если подумать, то это вообще не странно, — Кэйя постучал пальцем по столу. — Если подумать, то это даже немного ожидаемо. А вот ты откуда знаешь? — он хмуро уставился на Чайльда.

— Фатуи не совсем идиоты, мы знаем некоторые вещи, — фыркнул Тарталья.

— Я ненавижу их, — абсолютно ровным и безэмоциональным тоном сказал Дилюк. — Вы же тоже не понимаете, о чём они? — Моракс кивнул. — Я так и думал. Кэйя, — позвал он. — Объясни.

Капитан Ордо Фавониус закусил нижнюю губу и снова забарабанил пальцами по столу, задумчиво глядя на Барбатоса. Потом, очевидно, принял решение, вздохнул и, повернувшись к Дилюку, сказал:

— Только пообещай, что не побежишь сразу мстить, — Дилюк ничего не ответил. — Скорее всего это Альбедо.

Паймон ойкнула, Барбатос тут же начал тараторить, что им не стоит делать поспешных выводов, иначе в Мондштадте станет совсем невозможно жить, на что Кэйя возразил, что подозревать надо абсолютно каждого и начать возможно, стоит с Венти. Чайльд наклонился к Мораксу:

— Альбедо — искусственно созданный человек. Он живет в Мондштадте довольно давно, занимается алхимией, работает на Ордо Фавониус, но, как я понял, дело не в лояльности и приверженности, а скорее в удобстве, — Моракс благодарно кивнул. — Не так давно Люмин пришлось сразиться с его э-э-э… предыдущими версиями? Я не очень вникал, но вроде Альбедо оказался успешной моделью, а до него было несколько не таких удачных.

— Да, я думаю, что знаком с его создательницей, хотя и не знал, что её эксперименты к чему-то привели. Но почему они, — он бросил взгляд на всё ещё ругавшихся Кэйю и Барбатоса, — думают, что Альбедо связан с исчезновением Люмин?

— Из-за сесилий. Сесилии для Альбедо — это как… Как для вас кор ляпис? Я не подумал об этом, потому что в первую очередь сесилии, конечно, ассоциируются с самим Мондштадтом и Анемо Архонтом. Но Венти и капитан сразу начали подозревать кого-то конкретного, и догадаться было легко.

— Они думают, что это Альбедо? Или другие модели?

Чайльд поморщился:

— С этим тоже есть проблема, они не знают, какой Альбедо сейчас на них работает — первоначальный или его злой двойник.

— Мы всё знаем, — тут же сказал Кэйя, который до этого, казалось, был полностью увлечён переругиванием с Венти. — Это настоящий Альбедо!

— Ну-у-у… — Барбатос округлил глаза и поджал губы. — Мы хотим верить, что это настоящий Альбедо…

— Это настоящий Альбедо, — сквозь зубы процедил Кэйя. — Люмин похитил его двойник. Если они вообще имеют к этому отношение.

— А какой именно двойник мог похитить Путешественницу? — спросил Моракс, чувствуя, что происходящее снова стало менее понятным.

— Тот, который умнее, — тут же ответил капитан. 

Это вообще ничего не прояснило, но Мораксу не хотелось больше расспрашивать. Поэтому он устало посмотрел на Барбатоса и дождался, пока тому не стало дискомфортно от внимания и он не поднял глаза.

— Поищи её, — попросил Моракс. — Поищи её, и может быть это сразу ответит на остальные вопросы.

— Да, верно, — Барбатос встал и хлопнул в ладоши. — Хотите посмотреть?

— У-у-у, спектакль от барда-бродяжки, — развеселилась Паймон. — Конечно!

И хотя на улице Моракс встал чуть в стороне от остальных, чтобы дать всем и особенно Чайльду возможность наблюдать происходящее с более близкого расстояния, ему тоже было интересно. Он знал только примерную механику того, что должно было произойти, но никогда не видел само действо вживую.

Барбатос, конечно, начал с шутовского поклона своей аудитории, бирюзовые глаза блеснули из-под полуопущенных ресниц, затем отбросил плащ излишне театральным жестом и повернулся к ним спиной.

Какое-то время ничего не происходило, Барбатос стоял ровно и, казалось, даже не дышал. Потом Моракс почувствовал, как запахло озоном и свежестью, хотя ночью на винокурне и без того пахло приятно, но на какой-то короткий момент концентрация озона явно стала слишком высокой — Мораксу захотелось зевнуть, глаза заболели. Кэйя потянулся к виску и раздражённо его потёр, Чайльд попытался зевнуть, но не смог и прижал пальцы к углам своей совершенной челюсти. Паймон и Дилюк не показывали никакого дискомфорта, но Моракс был уверен, что только Паймон на самом деле ничего не почувствовала, хозяин же винокурни просто хорошо умел держать лицо.

Неприятные ощущения продлились не больше минуты и прекратились в тот же момент, как Барбатос поднял разведённые в стороны руки. Моракс вдруг понял, что вокруг стало очень тихо и странно гладко. Полный штиль, только не в море, а на суше.

Венти обернулся — косички у лица расплелись, слегка завивающиеся пряди мягко мерцали — и подмигнул им:

— Подойдите ближе.

Они все сделали несколько неуверенных шагов, нарушать спокойствие любым движением казалось неправильным. Моракс сначала хотел остаться на месте, но вовремя сообразил: Барбатос подозвал их не с целью покрасоваться. Он хотел удостовериться, что они все стояли внутри глаза бури.

Ещё до первых порывов ветра он успел увидеть бирюзовые огоньки над верхушками пихт. Секунда — и оглушительный свист и вой окружили их, плотная, бесконечно движущаяся завеса скрыла всё, что их окружало. Каждый ветер звучал на свой лад, от громогласного рёва до нежного шёпота, от режущего визга до напевного завывания. Моракс почувствовал неприятную пустоту в желудке от мысли, что бы было, если бы они не стояли в безопасности рядом с Барбатосом.

— Да-да, — рассеянно сказал Венти, отвечая кому-то. — У меня нет на это времени! Спасибо, — он улыбнулся. — Мне нужна помощь, — шум ветров чуть стих. — Найдите Путешественницу, — Мораксу показалось, что ветра завыли почти вопросительно. — Люмин, — добавил Барбатос. — Должна быть где-то здесь, в Мондштадте. Спасибо.

Они исчезли так же быстро, как появились, оставив после себя листья, мелкий мусор и одну лошадь.

— И что теперь? — спросил Дилюк, подходя к животному и хмуро оглядывая его. — Кажется, это из Спрингвейла, у меня таких нет.

— Теперь надо немного подождать, — Венти сел на скамейку и вытянул ноги. — Если они что-то найдут, то вернутся, — Дилюк кивнул и потянул лошадь за поводья. За ним тут же увязался Кэйя, находу предлагая пожертвовать животное Ордо Фавониус.

— И сколько примерно надо ждать? — Чайльд сел рядом с Барбатосом и тоже вытянул ноги. Рядом с подростковыми конечностями Венти, ещё и обтянутыми колготками, ноги Тартальи выглядели потрясающе. Моракс вздохнул и заставил себя отвести глаза, только чтобы наткнуться на смешливый взгляд Барбатоса.

— Это зависит от того, где именно находится Люмин. Если она где-то на побережье, — Венти задумался и, быстро облизнув палец — святые адепты, как Моракса всегда это раздражало, он был совершенно уверен, что Барбатосу не нужно было облизывать палец, чтобы узнать направление ветра — поднял его повыше. — То примерно полчаса, там сейчас только очень легкие бризы. Если в горах, то немного быстрее, минут за десять, там ветер обычно очень крепкий, а иногда и штормовой. На твоём месте я бы надеялся на побережье.

— Потому что там приятнее, чем в горах? — спросил наивный Тарталья. Венти никогда, никогда нельзя было задавать вопросы, когда он говорил таким ехидным тоном, это всегда была ловушка. Губы Барбатоса расползлись в ехидной улыбке:

— Нет, потому что так у тебя и твоего Архонта будет время ещё раз уединиться в одной из спален поместья.

— Шесть, — резко сказал Моракс. — Возможно даже четыре.

— Что шесть и четыре? — улыбнулся Чайльд, который, казалось, ничуть не смутился. Венти замахал руками:

— О, пожалуйста, не спрашивай его!

— Шесть архонтов было бы вполне достаточно, — проигнорировав Барбатоса, продолжил Моракс. — Четыре архонта — необходимый минимум, без которого было бы сложно обойтись. А вот шесть — достаточное количество для поддержания миропорядка.

— Как здорово, что твоё мнение больше не имеет никакого значения, потому что ты больше не Архонт, — съязвил Барбатос и начал заплетать волосы у виска.

— А вы знаете, что Чжунли говорил, что может победить одновременно пять архонтов? — Чайльд откинулся на спинку скамейки и запрокинул голову. Моракс моментально уставился на его шею. — Может вы знаете, почему не шесть?

— Потому что шестой Архонт — это я, и он меня любит, — просто ответил Барбатос, вытягивая получившуюся косичку и скептически её осматривая. Тарталья повернул к нему голову — мышцы шеи напряглись. Моракс моргнул. — Он может меня убить, ты не подумай, что дело в том, что я очень силён. Он просто не хочет, — Тарталья посмотрел на него, выражение лица нейтральное, но именно то, каким чрезмерно спокойным оно было, Моракса и позабавило.

— Я его терпеть не могу, — заверил он Чайльда. — Но он действительно почти как… — он задумался, выискивая подходящие слова. — Почти как семья для людей? У меня никогда не было семьи, но изначальные Семь Архонтов были очень на неё похожи. И как тебе известно, в живых остались только Барбатос и я.

— У вас никогда не было семьи, — удивлённо повторил Тарталья. — Даже родителей?

— Пф-ф-ф, родителей, — хохотнул Барбатос. — Моракс появился, когда два камня стукнулись, — он сжал кулаки и постучал ими друг об друга. — И это был не этот его кор ляпис, это были два самых скучных и неинтересных булыжника, — Чайльд сжал губы, явно пытаясь сдержать улыбку. — Думаю, они до сих пор где-то лежат и сожалеют о своём поступке. О! — он вскочил, поворачиваясь в сторону виноградника. — О-о-о, — протянул он гораздо серьёзнее и бросил быстрый взгляд на Тарталью. — Тебе лучше взять Моракса за руку, это штормовой ветер.

Дилюк, должно быть, очень расстроится из-за винограда, подумал Моракс, кладя руку поверх ладони Чайльда, которая сжала его предплечье. Ледяной вихрь, который мчался в их сторону, сгибал молодые деревья и переворачивал пустые ящики. Ему не надо было ждать подтверждения от Барбатоса, чтобы догадаться, какую новость мог принести такой холодный и сильный ветер.

Люмин была на Драконьем хребте.