Сидя на холодном камне, потеряв остатки сил, Лань Сичэнь погрузился в тревожный сон, самый мерзкий и неприятный кошмар.
Глубокая и всепоглощающая тишина, из которой выбираться отчего-то не хотелось, была прервана. Слух Лань Сичэня уловил тихое, еле слышимое шуршание. Ох, он знал его! Пусть в темноте он не видел ничего, но отчётливо представлял гладкие и поблескивающие чешуйчатые тела змей, их страшные гипнотизирующие глаза и острые, сочащиеся ядом, зубы. Они сползались к нему, Лань Сичэнь чувствовал это, он слышал их то где-то вдали, то совсем рядом. Они шипели на него всё агрессивнее и агрессивнее. И их было много. Сотни, нет, тысячи, бесконечное количество змей, они словно со всего света были стянуты сюда неведомыми силами.
Лань Сичэнь мог бы напугаться, сердце могло бы ускорить свой ритм, но… Как, если он оцепенел от усталости? Как, если даже с груди всё затихло, замерло, он почти не дышал.
Он не готов был встречать такой конец, но, похоже, придётся.
Опрометчивое желание спасти, отблагодарить и защитить обернулось главным провалом за всю недолгую жизнь сиятельного Цзэу-цзюня. Его поглотят как последнее яркое воспоминание в жизни до попадания в пещеру.
В запах пещерной сырости примешался смрад, Лань Сичэнь чувствовал приближение чудовища, той самой твари, что сгубила их. Надо же. Явилась лично прикончить его.
Скрип, невнятное клокотание твари стало единственным, что заполнило внимание. Он распахнул глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. Клыкастая пасть раскрылась у самого лица Лань Сичэня.
Неужели всё и правда закончится так?
Прозвучал пронзительный крик. Лань Сичэнь не сразу понял: кричал он сам, или кто-то иной? Всё в голове смешалось, запуталось, он не чувствовал боли, не чувствовал страха, гнева. Даже жизнь перед глазами не промелькнула. Но когда он краем глаза заметил отблеск металла, то так резко и чётко осознал происходящее, что перед глазами пятна замелькали. Кричал совсем не он, а настоящий, живой Цзян Чэн, пытаясь отсечь твари голову взмахом его, Лань Сичэня, меча! Как тогда в лесу, спасая его от чёртовой змеи…
В свете Шоюэ Лань Сичэнь видел, как разлетаются брызги крови чудовища, как сужаются зрачки в огромных глазах и как оно хватается за раненую шею, так до конца и не отрубленную голову. Их с Цзян Чэном впечатал в стены пещеры оглушающий и сметающий всё на своем пути визг твари. Она была в гневе, металась, теряя вместе с кровью жизнь у них на глазах.
Всё завершил ещё один, из последних сил, взмах меча.
Когда змееподобная тварь с грохотом повалилась на землю, её голова откатилась в сторону, а вслед за ней в воздухе растворились змеи, что окружали Лань Сичэня, оставляя после себя дымку, повисшую в воздухе. Последняя иллюзия твари исчезла, словно её и не было.
Еле перебирая ногами, Цзян Чэн подковылял к Лань Сичэню и упал рядом с ним на колени, обнял без лишних слов. Лань Сичэнь тут же вцепился в него с такой силой, что костяшки побелели.
— Цзян Чэн... Я пришёл за тобой… Хотел спасти тебя. Но, в конце концов, ты спас меня... — Как же Лань Сичэнь беспомощен. Осознание этого заставило его нервно рассмеяться. Сжимая Цзян Чэна в объятьях, он вдохнул поглубже, чтобы успокоиться. Но не сумел, встревожился, почувствовав запах крови. — Ты ранен... Что оно делало с тобой? Как ты? — казалось, Лань Сичэнь решил переплюнуть в болтливости Вэй Усяня. Но нет, он просто хотел почувствовать, что всё реально.
— Выбираться надо... — Цзян Чэн закашлял кровью и зашипел от пронзившей тело боли.
Вот теперь всё стало ясно как день. Это точно был настоящий Цзян Чэн. Он бы точно захотел выбраться! Лань Сичэнь, какой же ты глупец, что не подумал об этом раньше? Чёртовы чары, как легко ты им поддался!
— Надо.
Лань Сичэнь огляделся, не отпуская Цзян Чэна. И каково же было его удивление, когда он узрел обычную пещеру с расщелинами, через которые пробивался слабый свет, соляными подтёками на своде и влажной землёй под ногами. Полностью придя в себя, словно отрезвев, он почуял сильный запах сырости, а слух уловил далёкий шум падающей воды.
Поднявшись с земли, они направились на звук скорее по наитию, потому что расщелин и проходов было много и они точно не знали, куда идти. Лань Сичэнь бережно придерживал своего храброго спасителя, а тот еле-еле перебирал ногами, норовя упасть от боли и усталости.
Вскоре всё больше и больше бликов солнечного света стало пробиваться через щели в камне сводов, что подарило новые силы и заставило поспешить. И вот совсем посветлело, а их окружило множество солнечных зайчиков, которых создавало отражение солнечных лучей в воде: вход в пещеру оказался закрыт водопадом.
— Наберёмся сил здесь или сразу попробуем выйти? — шёпотом спросил Лань Сичэнь, больше всего на свете желая глотнуть свежего воздуха. Но Цзян Чэн настолько ослаб, что тревога за него была выше собственных желаний.
— Сразу выйдем. Прямо сейчас. — Пусть Цзян Чэн и смотрел на водопад с опаской, но всё же сжал кулаки, схватился за Лань Сичэня крепче. Вместе они, осторожничая, постарались обойти водные потоки. Лань Сичэнь старался закрывать Цзян Чэна собой, чтобы тот не нанёс себе ещё больше травм, но, увы, не мог обезопасить полностью. Каким-то чудом им удалось, поскальзываясь и захлёбываясь водой, выбраться на твёрдую землю.
Лань Сичэнь, кажется, никогда так не радовался солнцу, свету, воздуху, жизни вокруг. Всё было настоящим. С каждым вдохом от огромного счастья и чувства облегчения Лань Сичэнь находил силы на последний рывок. Мир после заточения во тьме ощущался совсем иначе, чем та подделка, которую создавала тварь. Чувство того, что теперь всё «правильно» переполняло.
Но некогда было наслаждаться дивным новым миром. Вдоволь надышавшись, он устроил Цзян Чэна под деревом и опустился на колени рядом с ним.
— Нужно тебя осмотреть, Цзя… — начал было Лань Сичэнь, но опомнился. В жизни они не так близки, чтобы обращаться к нему по-простому. — Глава Цзян, позвольте… — Лань Сичэнь проверил его духовные каналы, Золотое Ядро и общее состояние организма.
Тот был бледен, как смерть, истекал кровью, и всё, на что его хватило — прислониться к дереву безвольной куклой, снося всё, что с ним делали. Он толком ничего не помнил о том, что было в пещерах под горой, но свободе был так же заметно рад как и Лань Сичэнь. Все его воспоминания будто бы как следует встряхнули, перемешали, и в голове творился чистейший хаос, из-за которого он даже собраться с мыслями не мог. Да и боль от ран отвлекала от мыслительного процесса. Цзян Чэн был в слишком уязвимом положении, и все его мучения живо отражались эмоциями на лице и паникой в глазах. Лань Сичэнь мог прочитать его без труда.
— Сильное истощение. Ещё немного и... Но ничего. Сейчас вам нужно просто хорошенько отдохнуть. А раны ваши мы сейчас промоем и перевяжем, пока не сможем залечить.
На последних силах Лань Сичэнь подлечил Цзян Чэна, как сумел, и устало привалился рядышком, а тот сразу же устроил голову на его плече.
— Спасибо, Лань Хуань...
Лань Сичэнь невольно замер от такого обращения. Но сердце согрелось, и он улыбнулся, прижавшись щекой к голове Цзян Чэна.
— И тебе спасибо, Цзян Чэн.
Стало тихо. Даже птицы, казалось, пели тише, чем раньше. Лишь свежий ветер всё так же умиротворенно шелестел травой и листвой. Дыхание Цзян Чэна замедлилось, он провалился в сон, неосознанно взяв за руку Лань Сичэня.