Прошло около луны. Жизнь шла своим чередом в мечтах о встрече, и в один прекрасный день в Пристань Лотоса прибыл Лань Сичэнь. Его белые одежды развевались на ветру, а весь вид так и светился великолепием. Только заслышав об этом, Цзян Чэн побросал все свои дела и бросился навстречу. Сложно было поверить, что они наконец вновь увидятся, но…
— Рад тебя видеть, Лань Сичэнь, — тёплой улыбкой и низким поклоном приветствовал Цзян Чэн.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил тот с хитрой улыбкой, такой непривычной на его лице.
— Конечно. — Цзян Чэн одним только взглядом приказал всем разбираться самим и привёл Лань Сичэня в свой дом. Не успел он даже чаю предложить, как тот выудил из рукава мешочек цянькунь и отдал Цзян Чэну.
— Я принёс тебе копии всех свитков. Подумал, что можно очень удобно использовать открывшиеся нам знания.
— И как же ты хочешь использовать знания?
— Я объясню. — Лань Сичэнь повернулся к двери. На досках он выжег духовными силами символ. — Он приведёт нас в Облачные Глубины. Теперь ты понимаешь? — он с улыбкой взглянул на Цзян Чэна.
— Перемещение?! — восхищённо охнул тот.
— Именно. Нужно ещё небольшие ритуалы провести здесь и в Облачных Глубинах. И тогда мы сможем видеться хоть каждый день.
— А это точно сработает? Мы сможем повторить то, что сотворила та заклинательница?
— Я проверил. Связал свой дом с одной из пустующих комнат. Всё получилось.
— Лань Сичэнь, скажи мне сразу: ты тронулся умом? — Цзян Чэн ушам своим поверить не мог. — Проверять такое на себе?!
— Я решил, раз у нас вышло в пещере, то и в других местах обязательно получится. — Лань Сичэнь выглядел настолько уверенным, что его хотелось как минимум стукнуть. Что Цзян Чэн в гневе и сделал.
— Вот от ТЕБЯ я точно такого не ожидал! Где твоё хвалёное благоразумие, Лань Сичэнь?
— Понимаешь… — тот на миг будто даже смутился. — Оно… утонуло в твоих глазах.
Цзян Чэн растерялся, запнулся на полуслове, глупо моргая широко раскрывшимися глазами.
— Всё получилось и непременно получится вновь. Я уверен. — Лань Сичэнь, улыбнувшись, обнял его и погладил по спине. Приподняв его лицо за подбородок, заглянул в глаза. — Я скучал.
Эти слова привели Цзян Чэна в себя, утихомирили остатки гнева, и он поддался на провокацию, разомлел от счастья.
— Я тоже. Очень.
— Ты такой красивый, Цзян Чэн... — Лань Сичэнь с нежностью погладил его пальцами по скуле, щеке, линии челюсти.
— А ты неземной. — Цзян Чэн не мог сдержать поток мыслей и чувств, накопившихся за время разлуки, и выпалил их одним махом: — Я хочу покаяться. Когда ты вернулся в Облачные Глубины, я думал, что сказка кончилась. Храбрые воины победили страхи друг друга, и воцарился мир и покой. Порознь. Но я ошибался. Первое время в делах и заботах я даже позабыл обо всём. Но... когда я начал вспоминать детство, юность, я невольно вспоминал и тебя тоже, с большой тоской на сердце. Твой светлый образ, твои искренние слова и мягкий голос, наши поцелуи... И стоило мне тебя увидеть вновь, я осознал… что окончательно влюбился. — Краснея не только ушами, но и всем лицом, Цзян Чэн вцепился пальцами в плечи Лань Сичэня. — Не хочу, чтобы ты покидал меня.
С нежностью, которая, казалось, росла с каждым мгновением, Лань Сичэнь обхватил лицо Цзян Чэна ладонями и твёрдо сказал, глядя прямо в глаза:
— Я никогда не покину тебя. Даже если между нами будет время и расстояние, ты всегда будешь со мной, в моих мыслях и в моём сердце. Но отныне у нас есть возможность перемещаться, так что ни время, ни расстояние нам больше не помешают.
Столь сильные слова они закрепили долгим поцелуем. Теперь будущее казалось более ясным, в них окрепла надежда. Наконец-то они вместе.
— Ты становишься ещё красивее, когда мы выражаем свою любовь действиями. — С улыбкой Лань Сичэнь погладил большим пальцем припухшую и покрасневшую нижнюю губу Цзян Чэна.
— Лань Хуань... — смущённо произнёс тот, отводя взгляд.
— И когда смущаешься, тоже. Всегда и во всём ты для меня прекрасен как ветер, цветы, снег и луна.
Цзян Чэн поджал губы и нахмурился — своеобразная защитная реакция на слова и действия, от которых он никуда не мог деться, но от которых распирали чувства. В отместку он, вместо того чтобы врезать Лань Сичэню (а хотелось), заткнул его поцелуем. Близость была так сладка, желанна и наконец доступна, что они вновь потеряли счёт времени. Словно пьяные без вина.
Но Лань Сичэнь всё же чуть отстранил Цзян Чэна и шепнул:
— Нужно провести ритуал здесь, пока у тебя есть свободное время. Потом я вернусь домой, чтобы провести ритуал у себя.
Цзян Чэн огорчённо вздохнул, понимая, что сам себя обманул и расставанию быть. Ещё немного и придётся возвращаться в реальность из сладкого плена фантазий.
— Нужно.
— И тогда совсем скоро мы встретимся вновь. Судьба объединяет людей независимо от того, насколько далеко они друг от друга, разве ты не знаешь? Она подтолкнула нас друг к другу и дала в руки эти знания. Так используем же их, чтобы быть вместе. — Лань Сичэнь погладил его по щеке. Цзян Чэн был согласен с ним, но смущение брало верх. Чтобы скрыть его, он буркнул:
— Ну давай сделаем так. Как ещё ты хочешь испортить мою дверь?
Рассмеявшись, Лань Сичэнь приступил, и вскоре, когда под изумлённым взглядом Цзян Чэна дверь прекратила светиться, всё было готово. Магический ритуальный огонь догорел, ничего не повредив.
— Готово. Осталось сделать то же в моей цзинши.
— Я не был к этому готов… Но выглядело впечатляюще, — сказал Цзян Чэн в полголоса. — Ей пользоваться-то можно теперь?
— Тебя волнует только это?
— А вдруг я её открою и провалюсь?
— Куда?
— Если б я знал, не спрашивал бы.
— Я уверен, что ничего страшного не случится. Не каждый же раз ты открываешь дверь, пропуская через неё духовную энергию.
Цзян Чэн замялся.
— Бывали и плохие дни…
Лань Сичэнь только покачал головой и заверил его:
— Всё будет в порядке. Хм. Что если я проведу ритуал в цзинши, а ты завтра утром, в час дракона, попробуешь пройти ко мне? Я покажу, что рисовать на талисмане.
— Ладно, пусть так! Давай попробуем! — настрой Цзян Чэна стал воинственным. Он был готов делать любые глупости, если уж на то решился его любимый.
Лань Сичэнь дал ему пример талисмана и заставил повторять до тех пор, пока Цзян Чэн не запомнил всё до последней чёрточки и как следует не закрепил. После этого, поцеловав его напоследок, Лань Сичэнь улетел домой.