Игра судьбы. Игра добра и зла.

Игра ума. Игра воображенья.

«Друг друга отражают зеркала,

Взаимно искажая отраженья…»

Георгий Иванов

Ещё будучи человеком, Альбедо являлся выдающейся личностью. Его тяга к знаниям могла посоревноваться только с его же гениальностью. Известный художник очаровывал одним своим появлением и заставлял тосковать, как только уходил. И, для такого незаурядного человека, он пережил поистине незаурядную смерть. Потому что не умер. Сердце, после трёх минут покоя, забилось вновь. Альбедо открыл глаза. Нежные ладони на его щеках, еле различимые черты лица. Хотелось выпрыгнуть из кровати, броситься к холсту и начать рисовать представшую пред ним сцену. Но руки врачей его удержали и привязали к постели. Альбедо жил в ту эпоху, когда возвращаясь с того света, чудом выжив, ты будешь прозван одержимым.

Его стали избегать и бояться. Заставляли ходить ежедневно в церковь и отмаливать свое существование. Но Альбедо никогда не жалел о том моменте, когда увидел свою музу. Он рисовал ее сотни раз. Иногда думал, что, действительно, одержим. Альбедо рвал холсты, выкидывал, прятал в самые одинокие части дома. У него не получалось. Сцена, которую узрел смертный взор, будучи на грани жизни, никогда не сравнится с его работами. Это злило. И ярость от бессилия порождала отвращение к себе.

После смерти, как обычно и бывало с недопонятыми гениями, Альбедо воспевали оды величия. Искусство распространилось по всему миру, а сам он запомнится в истории одаренным художником, связавшим свою жизнь с потусторонним миром. Что же было дальше? Как истинно выдающийся человек, он выделился и тут и взошел на небеса светом благословенным.

Ангелы не должны нарушать заветов Всевышнего. Ангелы должны быть скромны и учтивы со старшими. Если у ангела была прошлая жизнь, они ее забудут. Ангелы не должны задавать много вопросов. Ангелы должны…

Альбедо не нравились небеса. Не нравились ограничения и запреты. Он стремился к абсолютному познанию — ему обрезали крылья, образно говоря, конечно. Запрещалось даже помнить свою человеческую жизнь. Все, что ему дозволено знать — он умер достойным и праведным. Болтливый старший ангел однажды обмолвился: «Люди в облике святом, возвысившиеся над поднебесьем, испили крови своего ангела-хранителя». Эта информация надолго засела в голове Альбедо. Однако больше ему ничего не рассказывали, будто дразнили малой частью информации.

Кто же его охранял при жизни? А может он уже знаком с этим ангелом, просто местные недомолвки возведённые в абсолют и дотошные правила не позволяют сказать открыто?

Розария. Розария. Розария.

В голове у Альбедо крутилось ее имя. Розария — его ангел-хранитель, наказанная за своевольничество местом палача. Она вела неустанную работу. Когда появлялась на небесах, держалась от всех вдали.

Мысли материальны. Или Альбедо подсознательно шел туда, где была Розария? Как только он узнал их историю, стал замечать все чаще в своем поле зрения. А может, это она всегда ходила рядом, а он не обращал внимания?

— Здравствуйте, я...

Альбедо застыл с приветственным жестом. Его просто проигнорировали и ушли. Хорошо, в следующий раз.

— Мы можем поговорить?

— Спроси других.

Отдаляющаяся спина Розарии, это то, что он видел чаще всего, стоило ему завести разговор. Точно. Наверно она винит его в наказании.

— Простите.

Розария нахмурилась и сфокусировалась на его лице.

— Что?

Ее вопрос и усталый голос вывели его из равновесия.

— Ваше наказание, это…

Ангел закрыла глаза и нахмурилась. Альбедо испугался, что сейчас она упадет, но Розария была непоколебима.

— Причины для меня скрыты, это часть наказания, — слова, будто зазубренные наизусть, вырезанные внутри черепной коробки.

Альбедо возник перед палачом.

— Я пойду с вами.

— Нет.

— Это был не вопрос.

Розария призвала копье и направилась к арке. Альбедо следовал за ней.

— Слушай, иди играй с младшими ангелами.

— Альбедо. Меня зовут Альбедо.

— Хорошо.

Ответ до того пренебрежительный; от безразличия — обидный. Это чувство разрушало изнутри. Злиться на Розарию не получалось. Злиться на себя не хотелось. Поэтому Альбедо злился на высокомерных ангелов, наказавших его ангела-хранителя.

— Розария, почему вы не обращаетесь ко мне по имени?

— Потому. Мне нужно работать, пока.

Она исчезла в арке. Альбедо спустился в поднебесье вслед. Некоторое время он бродил в поисках. Резкий запах крови привлек внимание и Альбедо стал ему следовать. Картина, представшая пред ним, ужасала и восхищала одновременно. Розария была поистине искусным палачом. Быстрее молнии. Неизбежнее лавины. На грязно-сером фоне, испачканный в греховной крови, белоснежный ангел. Она возвышалась над павшими, расправив три пары крыльев. Рука рефлекторно потянулась к правому уху, но ничего за ним не нащупала. Привычка, оставшиеся от жизни в поднебесье. Как иронично: его тело помнило, а разум нет.

— Ангел, — сначала появился голос. Потом перед ним возникла сама палач.

Розария обратилась к нему. Хоть Альбедо себя ангелом и не считал, тем не менее являясь им, но сердце словно сжали сильно сильно, а потом отпустили. Такого он не чувствовал даже во времена первых дней на небесах, когда наивно уверовал в свою уникальность.

— Вы в порядке?

Копьё в руках палача не дрогнуло, она направила его на Альбедо. Оружие источало свет, жгло порочную кровь.

— Хватит следовать за мной, — шаг вперёд, ещё шаг и святой наконечник коснется его шеи. — Ты мешаешься.

Альбедо рассправил свои белые крылья и воспарил.

— А так?

В ответ Розария устало выдонула.