Придя домой, Велир заметил, что куртка Василя показалась ему знакомой не зря. Это была красная детская куртка Данека, которую потом носил и Велир. Крепкая оказалась, ты посмотри. Велир показал Василю на ванную и кухню.

- Руки помой.

Он ожидал тупых детских вопросов “зачем”, “почему”. Сыновья Данека и дети в ветеринарке, если их туда приводили родители, так и сыпали этими вопросами. Василь же молча стянул курточку, аккуратно положил ее на пуфик, не найдя, куда повесить, и отправился мыть руки под удивленным взглядом Велира.

“Что ж, а с ним будет куда меньше проблем, чем я думал”.

- Жрать хочешь? - Спросил Велир. Он не знал, что надо делать с детьми. Все его познания заключались в “их надо кормить, надо мыть, надо следить, чтоб делали уроки, чтоб не убились, а если не будут делать, что велено, их надо пиздить. Но не сильно”.

Василь покачал головой, вопросительно глядя на Велира, как будто при выражении недовольства на лице взрослого пацан мог сознательно включить голод - лишь бы только угодить. Поесть он попросил только ближе к вечеру.

Сомнения касательно целесообразности последнего пункта в списке образцового воспитателя у Велира возникли уже тогда, когда Василь после ужина так же покорно, как и делал все остальное, разделся до трусов и поперся в ванную.

Велир едва сдержал грязное ругательство - при пиздюке было нельзя, хоть Велир и не сомневался, что Василь, с таким-то детством, даст дядюшке фору в области владения обсценной лексикой.

Весь в синяках, свежих и застарелых. Велиру аж стало дурно.

Да, пиздить Василя за непослушание было уже не нужно, здесь Велир опоздал.

“Господи, что мне с ним делать?..”

Когда Василь вышел из ванной, Велир сказал:

- Выбери комнату, в которой жить будешь.

Судя по взгляду Василя, он не понял вообще ни слова.

“Тупой, блять. Говорил я Данеку, что от Мэри и алкаша может родиться только тупица”.

- Ты щас будешь жить здесь. Тебе нужно место, где спать, делать уроки и где хранить все твое дерьмо, понял?

Василь кивнул, глядя на Велира, как на инопланетную форму жизни.

- Иди посмотри дом, потом скажи мне, какую комнату ты хочешь.

Василь очевидно хотел что-то спросить, но в последнюю секунду раздумал и затопал прочь. Кожа да кости, еще и не разговаривает. Забитый, тупой… Что с ним делать?.. Во что Велир ввязался в своем желании побыть героем?

“Ведь ты же не отец. У тебя никогда не будет детей, потому что ты грязный пидор, ты терпеть не можешь пиздюков, у тебя нет терпения даже на хомяка”.

Василь притопал обратно. Велир посмотрел в его огромные настороженные глаза и понял, что отдать его обратно он не сможет. Он видел глаза собак и кошек, которых приносили на усыпление, от которых отказывались, стыдливо объясняя свое подлое решение “обстоятельствами”. Велир уже пару раз получал выговоры за выражения, с которыми он реагировал на таких вот, с позволения сказать, “клиентов”, но владельцу клиники-то что, не он оставался сидеть с переноской и успокаивать испуганное животное, которое еще не понимало, что оно брошено навсегда.

Василь понимал все очень хорошо, и это делало ситуацию только хуже.

- Ну?

Василь тихо сказал с недетской, почти жуткой серьезностью:

- Можно мне комнату, где окно на дорогу выходит?

Велир пожал плечами.

- Можно. Иди вещи разбери.

Заглянув в комнату позже, когда Василь ложился спать, Велир не увидел ни одной игрушки. Просто мрак. Игрушки были в детстве даже у него самого, хоть и оставшиеся от брата.

Велиру вообще все доставалось после брата, он крайне редко видел что-то новое.

“А пиздюк от сестры. Не удивлюсь, если мне и жена останется чья-то”, - усмехнулся он.

После того, как Василь уснул, Велир еще долго сидел, постукивая ручкой по блокноту. По школьной еще привычке он привык составлять планы и все записывать.

Утром Велир встал непривычно рано для себя - нужно было поехать в единственную ветеринарную клинику в округе и устроиться туда. Велир не сомневался, что его устроят - кому охота работать в такой дыре. Он сидел на кухне, тупо глядя в стену, и обводил коридор почти бессмысленным взглядом, и вздрогнул, наткнувшись взглядом на Василя. Пацан стоял в конце коридора, молча выглядывая из-за угла.

- Чего встал там, как привидение? Иди сюда, - позвал Велир, резче, чем следовало бы. Услышав себя, он мысленно дал себе леща. Ребенок и так родился от двух идиотов, еще и пизжен нещадно. Совсем заикой станет.

Василь подошел, остановившись на весьма почтительном расстоянии. Велир хорошо знал этот прием - стоять так, чтобы можно было отскочить, если на тебя замахнутся. Он делал так с братом и почти со всеми парнями в школе, кроме Лесли.

- Не бойся, Василь, я не буду бить тебя, - мягко сказал Велир. - Я… Так, давай сядь. И ешь. Потом я тебе объясню, как мы будем с тобой жить, и если что-то тебя не устроит, ты мне скажешь, понял?

Василь кивнул и неуклюже забрался на табурет. Велир едва не заржал - на пацане была футболка Данека, которую тот таскал лет в шесть. Василю было уже девять.

Ну хотя Данек не был показателем - он с детства был боров.

Велир подвинул ему хлеб, сыр и чайник. Василь с комической серьезностью сделал себе бутерброд и поднял на Велира глаза. Непомерно большие на худеньком лице, это были глаза Мэри. Слава богу, ничего от водянистых и заплывших глазок Уилкинса в Василе не было. Только волосы были не от Мэри и вообще не от них - соломенные, бледно-желтые и очень прямые. Нестриженая челка лезла Василю в глазах.

- Значит, так. Жить будем так. Что требуется от тебя - ходить в школу каждый день, делать свои сраные уроки и не приносить проблем с поведением, чтоб я не думал, приходя с работы, где ты шляешься, и не вызовут меня в школу. Я там свое оттарабанил, возвращаться желания нет.

Велир побарабанил пальцами по столу. Василь не ел, сидя с бутербродом в руках. Он пялился на Велира, практически не мигая. Того начало напрягать это молчание.

- Если тебе что-то нужно, то ты говоришь мне, и мы это достаем. Ну не знаю, одежда там, карандаши, что еще, не знаю… Захочешь жрать - не стоишь там в коридоре, как ребенок из фильма ужасов, а топаешь к холодосу и берешь, что надо, еда там всегда будет. Разогревать умеешь?

Василь кивнул.

- Бабушка учила меня готовить. Немножко.

Велир хмыкнул, ободренный хоть какой-то вербальной реакцией.

- Молодец она, это всегда в жизни пригодится… В остальном - я тебя не трогаю, ты меня не трогаешь. Дотягиваем так до твоего окончания школы, и дальше делай, что душе угодно, но чтоб ремесло или профессия у тебя были. Чтоб с голоду не помер, если что со мной случится.

Тонкие бровки Василя дернулись.

- Ну блять, не вечный же я! - Рассердился Велир. - Сдохну когда-нибудь! Поэтому учись нормально, чтоб самостоятельно потом себя прокормить мог. Понял меня?

Василь кивнул и так и остался сидеть.

- Жри, - настолько терпеливо, как мог, сказал Велир. - И научись уже это делать без команды. Здесь тебя никто пиздить не будет за то, что ты дышишь. Ты ж этого хотел?

Василь неохотно кивнул и робко принялся за еду. Глядя на него, Велир вздохнул. Ох и нажил себе проблем. Сделал бы вид, что этого письма не было…

И потом не смог бы смотреть на себя в зеркало.

Как и ожидалось, ветеринаром он устроился легко, потеряв в зарплате почти на треть. Ну ладно, зато на проезд столько тратиться не надо будет.

Василь слушался беспрекословно - вставал после первого звонка будильника (Велир, который едва очухивался с проклятиями после четвертого и то беспрестанно был в опасности снова потерять сознание, охуевал), сам одевался, завтракал и шел в школу. Велир таскался на свою работу, приходил и пялил в телевизор, читал книжки и журналы по работе, которые продолжал выписывать, и жил тихо-мирно. 

Спустя примерно неделю такой рутины одним зимним премерзким утром Велир спустился на кухню и нашел на сковородке слегка подгоревшую яичницу из четырех яиц - порядком дохуя для шкета, но ругать ребенка за то, что он жрет, Велир не собирался.

“Чего это, не съел, что ли? Заболел? Блять, вечером придется доебаться”. 

Велир взял чистую тарелку, покрутил ее в руках, поставил обратно в сушилку и стрескал яичницу прямо со сковородки. Пригоревшая часть горчила, но похуй, привередливым Велир никогда не был. Он зевнул, почесался и отправился на работу. 

Сменщик не вышел - кретин простудился. В такую погоду люди не особенно стремились тащить куда-то ни себя, ни домашних питомцев. Тяжело будет с деньгами. Да еще под Рождество… Велир бессмысленно крутился на стуле, глядя в потолок и пожевывая ручку (он медленно и мучительно бросал курить, чтобы не подавать Василю дурной пример и не тратить так дохуя бабла на сиги), когда раздалась резкая трель телефона. Велир проснулся и схватил трубку. Клиента нельзя было упускать.

- М-м… Да, ветеринарная клиника Уайли, слушаю. 

- Добрый день, это Скайвью Драйв, 221. 

О, Велир хорошо знал этот адрес. Вот только голос был так искажен старым телефоном, что узнать его было почти невозможно. Велир понял только, что он был мужским. У Велира перехватило горло. Почему-то. Совсем без причины.

- Алло? Вас не слышно.

- Да, слушаю вас. - Черт, сердце, ну не сейчас… Велир прижал руку к груди. Жест выглядел до забавного театральный со стороны, но его все равно некому было увидеть.

- У нас заболела одна из лошадей. Вы не могли бы приехать и осмотреть ее? - сказал человек на другом конце провода. Велир тут же включился в процесс.

- Да, конечно. Какие симптомы?

- Температура, воспаление глаз, кашляет…

Человек замолк, слушая кого-то рядом, после чего продолжил:

- Да, я забыл сказать… Это кобыла, и она родила вчера очень слабого жеребенка, мы боимся, что он и суток не протянет.

Велир нахмурился.

- Хорошо, через полчаса буду…

Плохо, что здесь некому будет ответить на телефон, но с другой стороны, полдня никто не чесался, раньше надо было звонить.

- Спасибо вам большое, - в голосе мужчины прорезалось облегчение. - Тогда ждем.

“Какой вежливый, не узнал, что ли”, - Велир хмыкнул. Ну сейчас Константину подкинут развлечение. Интересно, он и теперь обзовет Велира педиком? Надо ж было вырасти таким большим и таким идиотом…

Велир вышел на улицу и затянул шарф потуже. Кто напомнил ему, что кобыла родила? Жена? Велир опять хмыкнул, достал из кармана леденец, развернул и сунул в рот. Шуршащая обертка отправилась в карман.

“Вряд ли Натали. Она и лошади… Смешно даже представлять”.

Впрочем, она ведь могла и измениться со временем. Хотя с чего бы? Люди не менялись, Велир уяснил это еще на себе. Значит, другая женщина.

Велир мгновенно испытал укол раздражения. Да какая ему разница, что за баба там у него! Велир не желал видеть ни ее, ни пиздюков, ни особенно Константина. А как минимум Константина увидеть придется.

Велир похлопал себя по карманам. Конечно, ни одной сигареты. Принципиальный идиот…

Ранчо на вид изменилось сильно - теперь у дома была большая пристройка. Судя по виду и качеству - точно нанимали рабочих. Мистер Ричардсон был уже не в тех годах, Константин - всего один, а его сыновья (если они у него были) явно слишком мелкими для такой тяжелой работы. 

Велир позвонил. Дверь сразу открыл… Мистер Ричардсон.

Он постарел, вокруг глаз стало больше морщинок, в усах, бороде и копне волос - седины, но он стоял так же прямо и прямо смотрел добрыми голубыми глазами. У Велира ощутимо расслабились плечи.

- Добрый день, - он постарался смягчить свой резкий голос. - А где, собственно… Пациентка?

- Да-да, - мистер Ричардсон торопливо обулся и накинул куртку поверх синей в клетку рубашки с закатанными рукавами. - Идемте. Как к вам можно обращаться?

- Доктор Хэйл.

Велир понимал, что черта с два мистер Ричардсон вспомнит мокрого, как крыса, пацана, которому четырнадцать лет назад починял велик.

- Очень приятно, мистер Ричардсон, - Мариан протянул твердую, сухую и шершавую, теплую ладонь, крепко пожал Велиру руку.

“Интересно, у Константина такая же…”

Блять, о чем он думает вообще!

С раздражением Велир выкинул проклятого Константина из головы. Значит, не он звонил, да и слава богу, спокойнее пройдет прием. Небось, опять пердолит кого-то или телик пялит, футбольный матч с пивом… Что еще он мог делать.

Все надежды Велира на спокойный день пошли прахом, когда он вошел в пристройку следом за мистером Ричардсоном. Больную лошадь уже отделили от остальных, разумно. Она сидела на подстилке, подогнув под себя ноги, совсем молодая хорошенькая гнедая кобылка. Глаза у нее были воспалены, взгляд мутный и вялый. Она даже не навострила уши на вошедших. Рядом с ней на подстилке, скрестив ноги, сидел… Константин. В такой же рубашке, как у отца, но красной. На его коленях лежал худенький жеребенок. Константин попытался поставить его на тонкие ножки, но жеребенок повалился обратно. Константин тяжело вздохнул и погладил его по спинке.

Рядом, на почтительном, впрочем, расстоянии, нетерпеливо топталась на месте девчонка лет восьми или девяти на вид. Длинные темные волосы, точно такого же оттенка, как у Константина, были аккуратно завязаны в два высоких хвостика розовыми резиночками. Девчонка была одета в черный мальчишеский лонгслив и джинсовый комбинезончик, уже порядком грязноватый. Она вытягивала шею, но не приближалась.

- Пап, пап, он встает?

- Нет, - ответил Константин. - Ну-ка вали отсюда смотреть мультики. Доктор пришел. Я второй раз повторять не стану.

Девочка оглянулась на Велира.

Те же скулы, прямой носяра, ямочка на подбородке, которая сейчас у Константина заросла бородой. Только глаза серые - точно как у Нат, этой стервы-чирлидерши. Все понятно. Все-таки обрюхатил, и возраст вон подходит. Велир едва не усмехнулся открыто.

- Я хочу посмотреть! - заупрямилась девочка. - Может, я помогу, вдруг что-то подать надо!.. Здравствуйте…

- Привет, - коротко сказал Велир. - Так, я дико извиняюсь, но людей здесь для осмотра и правда многовато.

- Слыхала? - Константин поднял брови. - Топай. И в конюшню не лезь, обтерлась около больной лошади? В ванну, а это - в стирку. И пошустрее.

Надувшись, девчонка вышла из пристройки, топая ногами. Ее хвостики уморительно подпрыгивали на ходу. Велир и сам не заметил, как кривая усмешка сама собой появилась у него на лице. Смешная. И говорит точно, как мамка.

Мистер Ричардсон вышел следом за ней. Велир проводил его взглядом и повернулся к Константину. Он не стал здороваться, ожидая услышать в ответ только очередное оскорбление. Чего воздух-то сотрясать почем зря. Велир достал из сумки перчатки, натянул их и присел перед лошадью на колени.

- Что, здороваться в Остине не учили? Мода такая? - Почти миролюбиво спросил Константин, поглаживая дрожащего жеребенка по выступающему позвоночнику. Велир скосился на него.

- Чтоб опять словить от тебя говна? Обойдусь.

Константин хмыкнул. Велир постарался не обращать на него внимания. Одно присутствие Константина отвлекало бы его больше, чем целый цирк перед его носом. Он вздохнул, глядя в глаз лошади. Конъюнктивит. Он медленно поднял лошадь, погладил по морде, по боку, по крупу, успокаивая.

- Ну вот, хорошая девочка, я тебя не обижу… Сейчас надо будет слегка тебя потревожить, но это ничего, я больно не сделаю… Хорошая девочка… Как зовут? - Это уже Константину. Тон моментально изменился.

- Липана, - ответил тот, внимательно глядя, что делает Велир. Слава богу, хватило ума хоть сейчас не выебываться со своими глупостями. Липана… Что-то индейское. Лошадь навострила уши, услышав свое имя от хозяина.

- Липана, - повторил Велир уже нежнее. Уши лошади развернулись к нему. Не все так плохо, хоть на что-то она реагирует. - Ты у нас умница, а, Липана? Постоишь ровненько? Не ебнешь меня копытом?

Константин тихо фыркнул. Лошадь стояла смирно. Велир погладил ее еще некоторое время, разговаривая с ней, даже обсудил мерзотную погоду, стараясь сохранять ровный и спокойный тон голоса, провел по ее боку и крупу, подготовил градусник, смочив его водой, задрал лошади хвост и быстро, но осторожно пихнул в нее градусник. Не сказать, чтоб в Остине приходилось часто таким заниматься. Лошадей Велир в последний раз осматривал давно, на практике. Лошадь вяло дернулась, но так и осталась стоять, понурив голову. Бедная… У Велира зашлось сердце. Хоть бы легкое что-то, но было непохоже.

Термометр показывал все сорок градусов. Явно повышенная температура.

Велир осмотрел десны, глаза, послушал явно плохое дыхание. Картина вырисовывалась вполне определенная, хотя симптомы были слишком общие. Еще этот жеребенок на коленях Константина…

- Когда родился?

- Вчера.

- И не встает?

Константин отрицательно покачал головой, не сводя с Велира глаз.

“Чего пялишься, Ричардсон?”

- Уже не встанет, - Велир убрал градусник и стянул перчатки. - С ним можно побыть, пока то-се, но он проживет два-три дня максимум. Это ринопневмония. Надо еще понаблюдать, я приду завтра и послезавтра. Если остро пройдет, то дней через… Пятнадцать все будет в норме. Если хронически затянется, так и будет скидывать жеребят. Нам это не нужно, правда?

Константин так и продолжал смотреть на него. Велир начал раздражаться.

“Заело его, что ли?!”

- Ричардсон! - Он щелкнул пальцами. - Признаки жизни будут?

Константин тут же слегка отвел взгляд от его лица.

- Да, я понял. Завтра в это же время приходи, - коротко и повелительно бросил он. Как Велира бесила эта наглая манера говорить, кто бы знал.

“Зубы тебе б повыбивать”.

Осмотр шел долго, с лошадью торопиться вообще было нельзя, это был не кот, которого можно было прижать к столу. Когда Велир вышел, дочь Константина уже ждала его снаружи в теплой синей курточке. Ее щеки и нос покраснели от мороза.

- Они поправятся?

“Ты еще, блять”.

Рассказывать пиздюшке, что жеребеночек умрет, и быть ответственным за ее вой и сопли Велир не собирался.

- Увидим, - коротко сказал он. Этот ответ ее не устроил. Она сдвинула брови.

- Вы же врач, вы что, не знаете?

“Слышь ты, твой папаша мне уже истрепал все нервы, не нарывайся”.

Мощнейшим усилием воли Велир проглотил эту фразу. К счастью, Константин вышел за ним.

- Так… Не приставай к доктору. Пошли в дом. Сейчас все расскажу…

У него был какой-то странный голос. Сжатый. Велир покосился на него и тихо сказал:

- Это само должно пройти, я назначу поддерживающую терапию в зависимости от типа про… Короче, понаблюдаю и скажу, чем лечить.

Константин кивнул, больше не глядя на него, и расплатился. Велир вернулся в клинику и сразу поставил чайник. Холод был адский.

“Надеюсь, не ревет там…” - подумал он, обхватывая ледяными руками кружку с идиотским логотипом последнего чемпионата по футболу. Невольно вспомнился пристальный взгляд Константина. Что он там высматривал?..

Придя домой с работы, Велир заглянул в комнату Василя. Порядок царил такой, что Велир бы испугался, но к счастью, кровать была разворочена, и одежда валялась, как попало. Ну хоть немного Василь напоминает обычного ребенка, а не пизженного всеми возможными способами придурка.

Велир слегка постучал в открытую дверь. Вроде у пиздюков должно быть свое личное пространство, чего-то там… У Велира было, что не мешало брату или матери вваливаться без стука. Велир помнил, как его это бесило, и за чем его однажды едва не спалила мать. Василь, конечно, был еще молод для такого дерьма, но все же. Личность, епт. Уважать надо.

- Че… Че делаешь?

Василь вздрогнул от стука и повернулся к Велиру, пялясь на него во все глаза, как запуганное животное, которое отлавливают.

- Уроки.

- Угу, понятно… Ты чего завтрак не стрескал утром? - Велир скрестил руки на груди, привалившись к дверному косяку и скрестив руки. Настороженный взгляд Василя трансформировался в удивленный. Просто поразительно, как шкет умел менять выражение лица при почти полном отсутствии мимики.

- Я… Я съел.

- А яичница кому на сковородке осталась, господу богу и его ангелам?

Уши Василя медленно покраснели.

- Я… Я вам.

Велир недоуменно нахмурился.

- Чего?

Василь смешался и совсем глухо замолк, видимо, не зная, какого ответа ожидает взрослый, и решив затаиться. Велир сделал нетерпеливое движение головой.

- Мне яичницу пожарил? А нахуя?

Молчание.

- Василь, бл… Я не буду злиться.

Это подействовало.

- Вы всегда с утра только кофе пьете, - тихо пробурчал Василь. Чтобы разобрать его речь, приходилось напрягать слух. - И готовите мне только. Я хотел… Вам тоже. У вас, наверно, времени теперь нет себе готовить. Я могу… Ну.

Велир впервые за свое вынужденное недолгое родительство не знал, как реагировать. Он вообще не знал, как реагировать, когда кто-нибудь делал ему что-то хорошее. На подарки и помощь Криса он реагировал тяжелым чувством внутри и внешним недоумением снаружи. Велир знал, как реагировать на грубость, насилие в свою сторону, равнодушие. Но не это.

- Э-э… Спасибо, Василь, - наконец, нашелся он, вспомнив приличия. - Только ты это брось, слышь? Я не домработницу себе нанял. Твое дело щас - учиться, сморкать сопли и комнату вон убирать. Свою. Я сам уж как-нибудь. Понял?

Василь кивнул. Напряженный страх ушел из его огромных недетских глаз, и они как будто слегка посветлели. Худенькие плечи расправились.

- Чего там у тебя? - Велир, отчаянно искавший какой-нибудь способ избавиться от этой неловкости, подошел поближе и сел на стул у стола Василя.

- Да математика вот…

- Получается?

Василь опять смолк.

- Нет? - Велир уже увидел ошибку в простом уравнении, даже при том, что тетрадь Василя лежала для него вверх тормашками.

Пацан помотал головой.

- И че б ты делал завтра? “D” бы схлопотал?

Василь неуютно пожал плечами, пялясь в тетрадь.

- Ну… Списал бы…

- Кто это у вас там такой добрый?

- Макс, - коротко сказал Василь.

О, Макс. Друганы уже появляются. Что ж, мысленно похвалил Велир, это уже лучше, чем у него в возрасте Василя было. Хотя в восемь лет у него все вроде было не так хреново…

- Помочь?

Василь поднял на него глаза и кивнул. Подвинул тетрадь.

- Только так, - Велир взял ручку, - я за тебя ничего решать не буду, понял? Объясню, а дальше сам шуруй. Вот значит, чтобы найти икс в таком уравнении…

Василь был и правда туговат. Все приходилось ему объяснять дважды, при том что шкет слушал очень внимательно, но будто в мозгах откладывалось урывками. Ничего удивительного, что в классе он отставал - у учителя не было возможности скакать с каждым учеником и объяснять все по два раза.

- Кто у вас математику ведет? - Велир заметил знакомый почерк, листая тетрадь Василя. Оценки были жуткие, оно и понятно - Василь ходил в школу по желанию своей левой пятки, судя по посещению. Мать работала, у нее не было возможности таскать внука в школу лично, а Мэри с Биллом, считай, и не существовали.

- Мисс Криденс.

- Нихуя себе, старая пизда еще жива?

Василь уставился на дядю таким взглядом, что того аж в пот бросило.

- Э-э, в смысле… Так, не сметь это повторять в школе! Это плохие слова! - Велир захлопнул тетрадь. Кажется, губы Василя дрогнули в слабой улыбке, но Велир этого не заметил.

- Дядь, а вы ее знаете? - Он окликнул Велира, когда тот уже сматывал удочки из комнаты племянника. Велир поскреб в затылке, прямо под резинкой, стягивавшей его волосы в хвост.

- Да, было дело… Так, слышь, повторишь, что я сказал, я буду все отрицать, понял?

Василь кивнул и улыбнулся - едва заметно.