Осенний аромат накрыл Чайльда с головой, когда его глаза медленно приоткрылись, принимая утренний свет. Запахи сандалового дерева и ванили исходили от Чжун Ли, пока он все еще тихонько сопел. Арктика ледяных глаз Чайльда растаяла, стоило парню заметить следы от укусов, усеявших подбородок принца, дремавшего в его крепких объятиях.

Человек, никогда не любивший подолгу оставаться в постели, теперь не хотел вылезать из белоснежных простыней, защищающих их, словно снежный ком. Такой неприступный для внешнего мира и гнусного желания людей забрать то, что ярче всего светилось в его глазах.

Но в животе у него заурчало, и он решил, в последний раз нежно чмокнув Чжун Ли в плечо, что рискнет выйти, но быстро вернется с завтраком на двоих.

Где-то на деревянном полу, в разбросанной в беспорядке одежде, брошенной в порыве страсти, лежала маска Предвестника, которую он хотел выбросить.

Сияющие лучи солнца игрались с оттенками на его рыжевато-коричневой макушке, когда он спрыгнул с последней ступеньки у входа в гостиную. Его глаза закрылись, пока он вытягивал руки ввысь, нежась в ярких лучах и наслаждаясь покоем, которого он не знал никогда.

До тех пор, пока острая боль не пронзила его тело, глаза не распахнулись, колени не подогнулись и он не рухнул на землю. Цепи сжали его запястья, испуская свечение синего оттенка и тем самым предупреждая его, что это был конец его недолгим мечтаниям.

— Божечки… Теперь мы уже не такие дерзкие, не так ли? — Синьора делает шаг вперед, зловещая ухмылка расплывается на ее лице.

Чайльд вздрагивает, когда цепи обвивают его тело, крепко сжимая.

Она присела перед ним на корточки и грубо схватила его за подбородок. — Раз ты не хочешь слушать, то я заставлю, — со спины она достает темно-алую, почти кровавую, маску Фатуи с фиолетовым драгоценным камнем в центре, который выглядел довольно зловеще. Она хихикает, пока маска накрывает лицо Чайльда, пронзая сквозь его кожу, он кричит в агонии, прежде чем полностью перестать сопротивляться.

Ее холодные глаза смотрят в окно комнаты второго этажа, в которой спал Чжун Ли: «Приди и спаси его, Рекс Ляпис.»

***

Вспышка света гаснет, Ци Ци мчится обратно в аптеку Бубу, где Бай Чжу перемалывает травы за прилавком. Змея цвета перламутра на его плече шипит: «Ци Ци вернулась!» — Бай Чжу поднимает глаза и лучезарно улыбается, но выражение его лица меняется, когда он замечает тревогу в глазах Ци Ци.

— В чем дело, малышка? Что-то случилось? — спрашивает он.

Ци Ци чешет затылок, прежде чем ответить: «Ци Ци видела, как страшная леди похитила рыжего друга господина Чжун Ли.»

Бай Чжу откладывает ступку и пестик, поправляет очки на переносице, обходит стойку и опускается на колени рядом с Ци Ци: «Как выглядела та страшная дама, Ци Ци?»

— Хм… Высокая, блондинка, с большим черным пауком на голове.»

— Паук… О нет. Мы должны немедленно отправиться к господину Чжун Ли. Пойдем, Ци Ци, - Бай Чжу хватает ее за ладошку и выходит из аптеки с Чан Шэном на шее.

Чжун Ли расхаживает назад-вперед по своему кабинету, заметив, что Чайльд исчез из его дома, да и в Лазурном павильоне его также нигде не было, не говоря уже о других местах в гавани Ли Юэ. Как раз в тот момент, когда он хватает свою накидку, чтобы вновь отправиться на поиски, входит Бай Чжу вместе с Ци Ци: «Господин Чжун Ли, мне кажется, что Чайльд в опасности.»

Пламя, которое так долго дремало в глазах Чжун Ли, вспыхивает ураганом, когда он направляется к Нефритовому дворцу: «Пойдёмте.»

Двери в покои Нин Гуан распахиваются, и в комнату врывается Чжун Ли, а за ним следуют Бай Чжу и Ци Ци. Нингуан сидит в своем будуаре, а рядом с ней стоит Бэйдоу, обе удивленные.

— Мне неудобно просить вас об этом, но я думаю, что мне понадобится вся помощь, которая только возможна. Есть кто-то, кого я хочу защитить. Думаю, вы сможете понять меня, — голос Чжун Ли звучит обеспокоенно и одновременно с этим он полон решимости. Нин Гуан переводит взгляд с него на руку Бэйдоу, лежащую у нее на плече, на багровый глаз той, которая была готова расстаться с морем ради неё.

— Вы пришли по адресу, мой друг, — нежно отвечает Нин Гуан, кладя свою руку поверх руки Бэйдоу.

Бэйдоу ухмыляется и издает низкого тона смешок: «Бог просит нас о помощи? Я всю жизнь ждала настолько серьёзной битвы.»

***

Золотого цвета метеориты пробивают стены штаб-квартиры Фатуи. Оружием ближнего боя и взрывами катализаторов они оглушали противника за противником. Чжун Ли вел себя настолько устрашающе, что остальные были удивлены, ведь никогда ранее не видели его таким. Он умело управлял копьём в воздухе, уничтожая каждого врага на своем пути и при этом даже глазом не моргнув. Закаленный воин вернулся на поле битвы.

Нин Гуан крикнула ему: «Чжун Ли, мы тут справимся! Иди вперед, найди его!»

Коротко кивнув, Чжун Ли обезоружил еще одного стрелка и побежал по коридору дальше в лабиринт катакомб.

В конце длинного коридора были бронированные двери, украшенные головами демонов, которые были выкованы из железа: «Я иду за тобой,» — пробормотал он, прежде чем сорвать двери с петель.

Он вышел в середину комнаты, крепко сжимая копье и глядя на фигуру, удобно устроившуюся на троне из черепов.

— Ваго Мундо, я ждала тебя, — язвительно замечает Синьора, скрещивая ноги.

— Где он? — с ещё бо́льшей неприязнью произносит он.

Она хихикает, и от этого по спине Чжун Ли пробегают мурашки: «Ты уверен, что хочешь его увидеть?»

Золотой шар проносится мимо ее головы и пробивает стену позади.

Она закатывает глаза и машет рукой, подавая знак стражнику, который ждет в стороне, где открываются воротами из стальных прутьев, а за ними сияет столп фиолетового цвета: «Выходи, моя маленькая кукла.»

Из тени в тусклом свете появилась высокая фигура, одетая в доспехи из полированных камней и чудовищную маску, которая скрывала его лицо. Пучок медных волос был единственным напоминанием о том, что под ним все ещё находится человек.

Чжун Ли ощутил тихий ужас в груди, будто в него выстрелили множеством ядовитых стрел. Ноги тащили его вперед, а поток слёз сопровождал его всё это время.

Неужели судьба так жестока, что Бог должен страдать из-за бессмертия, которое запятнало каждый сон кровью и смертями? Было ли это Божьим проклятием — смотреть, как его мир забирают из его рук, видеть, как они пожирают этот мир изнутри, но при этом продолжать любить?

Его дрожащая ладонь нечаянно коснулась маски на лице Чайльда, и он взглянул на этот пурпурный ад, в который поневоле заключили холодные синие глаза, которых Чжун Ли так сильно не хватало.

— Что они сотворили с тобой, мой Тарталья?