— Пошевеливайтесь! — командный тон Мими звучит четким приказом. — Не смейте заблевать мне пол, сволочи!
Голос Татча через гомон других слышу сразу. Узнать его просто. Он о чем-то довольно эмоционально говорит с одной из медсестер, и я ловко лавирую мимо пиратов, что ловят отходняки от Королевской Воли Шанкса. Уверенно цокая каблуками, выскакиваю сбоку.
— Привет, братишка, — привлекаю внимание четвертого комдива.
Пират быстро окидывает меня взглядом, и в первые секунды у него в глазах нет и капли узнавания. Каблуки прибавили мне роста, не яркий, но делающий акценты макияж, а также короткие шорты и майка на тонких бретельках явно не вязались с образом «подобранный бомж Улик — одна штука».
Стильная стрижка, выполненная одной из сестричек, и меня уже сложновато узнать.
Пауза затягивается, а я, махнув рукой в приветствии, спешу за очередной партией антитошниловки.
— Уль, давай быстрее!
— Улик? — прилетает мне вслед, и уже давно задавленное чувство, то самое женское «не зря старалась», буквально заставляет растянуть губы в улыбке еще шире. — Мими, ты что сделала с моим сорванцом?!
— В порядок привела! Как и положено! — раздалось непреклонное со стороны главной. — Иди отсюда, и так народу скопилось, чтоб этого Рыжего черти драли!..
Препарат, а точнее известное лекарство, в народе называемое «антитошниловка», был вручен целым ящиком Лили, и я было повернулась на оклик одной из девочек, когда меня внезапно схватили за локоть, останавливая.
От моментального удара вторым локтем Феникс увернулся и лишь сильнее сжал пальцы на моей руке.
— Марко, твою!.. — осеклась и тут же прикусила язык.
Взгляд у Феникса был максимально нехорошим. Да что там! Он так на меня смотрел, перед тем как в бочке топить.
Чуется мне что-то…
— Ты, — выдохнул пират.
— Отпусти, — твердо и зло прошипела сквозь зубы.
Первый комдив отпустил, а я тут же принялась тереть руку. Синяки точно оставил, падла. На мгновение Марко прикрыл глаза, будто беря себя в руки. Если бы не довольно длительное общение, то не заметила бы этой перемены, но совместные приключения и изучение этой опасной птицы в достаточно близких, а главное — диких условиях не прошли зря.
— Пошли, йой, — проговорил он. — Нужно поговорить.
— Это к Мими, я человек подневольный, — тут же кивнула головой в сторону своей начальницы в данный момент.
— Решаемо, — проговорил он, бросив короткий взгляд в сторону Мими, выискивая ее мгновенно. — Мими, йой!
— Забирай! — мгновенно раздалось со стороны. — Но верни через час, понял?
Взгляд Феникса скользнул по моему лицу, будто что-то ища, а дальше он развернулся и пошел на выход, молчаливо предлагая следовать за ним. В толпе пиратов мы быстро затерялись. Стоило только выйти из лазарета, как меня вновь схватили за локоть и, даже не дав толком полюбоваться солнечным днем на палубе, повели туда, где были расположены каюты офицерского состава.
Все больше и больше вопросов.
Но вместо беспокойства было лишь раздражение. Когда дверь за нашими спинами захлопнулась, застыла тут же рядом с ней, окидывая, видимо, личную каюту Феникса быстрым взглядом. Стол, гамак, шкаф, легкий беспорядок, творческий так сказать, но все по местам или так, чтобы быстро убрать под замок, до того как покатится это во время шторма.
Подробнее рассмотреть не получилось, так как Феникс замер напротив меня и просто молча уставился мне в глаза.
Пауза затягивалась. Ощущения, что на меня «давят», не было. Просто это молчание напрягало, заставляло искать какой-то подвох. Ожидать его.
Будто на ковер к начальнику пришла или к директору школы. Вот только вместо того, чтобы орать, очень говоряще так молчат. Но если в тех ситуациях ты хоть немного понимаешь или догадываешься о своих косяках, то в данный момент у меня в голове не было никаких предположений по поводу внезапного вызова пред очи пирата.
— Что тебе нужно, Феникс? — наконец, решила разбить эту тишину.
Марко вздыхает, и что-то в нем… ломается.
— Рыжеволосый Шанкс, — мужчина с вечно флегматичным и спокойным лицом вдруг кажется смертельно усталым, и самое главное — он это показывает.
Внезапная открытость такого, как он, пугает. Потерянность… или все же растерянность, скользящая в жестах, заставляет насторожиться.
— Я говорила об этом, — осторожно замечаю, пытаясь понять, что же так раздергало этого мужчину. Причем хорошо так зацепило и дернуло, словно перевернуло.
— Именно, — секундная слабость проходит и оборачивается какой-то жесткостью, иглами во все стороны. — Ты говорила об этом, йой.
Осознание приходит внезапно и невероятно четко.
Марко Феникс не верил. Все еще не верил в мои предсказания. Не до конца. Принимал к сведенью, но, пока сам не столкнулся, в глубине души не верил. Не мог принять их за чистую монету, за факт, что должен свершиться.
Ха… ха-ха.
Не смешно.
— И…
— Эйс ослушался Отца, — Марко говорит это резко, четко чеканя слова, отворачиваясь от меня, подходя к столу, на который оперся руками. — Никакие уговоры, предупреждения и даже прямые приказы его не остановили и не заставили вернуться. Посланная по его следу группа была вырублена, и он отправился дальше с четким намерением выполнить свой… долг.
Усталость. Марко Феникс смертельно устал и еще…
Я отлепляюсь от двери, подхожу с другой стороны стола и повторяю ту же позу Феникса, положив ухоженные руки на столешницу. Тот вскидывает голову, и наши лица оказываются друг напротив друга.
— Страшно? — шепчу, растягивая губы в кривой понимающей улыбке. — Тебе страшно, Феникс?
Слушать бредни сумасшедшей, с неба свалившейся девчонки — это одно, а оказаться участником этих бредней и, даже приложив уйму усилий, так и не сдвинуть механизм истории с места…
Страшно тебе, Марко Феникс? Страшно знать будущее и не знать, что с этим делать? Когда тот человек, о чьей смерти тебе известно, все продолжает и продолжает идти ей навстречу.
— Эйс не слабак, йой, — в голосе Феникса сталь. В глазах — обжигающий лед.
На языке оседает горечь, и почему-то в дыхании Марко, от которого пахнет недавно выкуренной сигаретой, мне мерещится гарь, копоть и пепел.
— О да, не слабак, — хмыкаю. — Он просто слишком любит тех людей, что любят его. Он просто жертва сюжета, которая должна…
— Замолчи! — Марко обрывает меня, смотрит прямо, с угрозой, злостью, осевшей на губах, горечью в тенях ресниц и непримиримостью, отрицанием в глазах. — Замолчи, йой. Просто замолчи.
Что-то в нем, таком сильном и уверенном, ломается.
Нет ничего хуже беспомощности.
Голос он не повышает.
Вот только душевный раздрай, вызванный провальными попытками что-то изменить, никуда не уходит.
Страшно, Феникс?
Мне тоже было страшно. И до сих пор страшно. Просто уже устала бояться. Смирение приходит потихоньку. Нехорошее такое, совсем нехорошее.
Молчание пропитано пониманием. Тяжелым, густым, оседающим туманом, утяжеляя одежду влагой, прохладой и липкостью. Душно и влажно, а ты потерянный Ежик в тумане, и черт его знает, где эта лошадь и была ли она. Какая лошадь, когда даже лап не видно?
Добро пожаловать в мой мир, блядь.
Рассматривать свои туфли, сидя на стуле, сгорбившись, в раздумьях, поправить ли сбившийся носочек капроновых колготок или забить и не пытаться занять свои руки, которые так и тянутся хоть как-то отвлечь от происходящего. От всей этой ситуации.
— Что тебе нужно от меня? — вздох усталый, наигранно безразличный.
Отъебись, Марко Феникс. Пожалуйста. Христом Богом молю, просто оставь в покое. Что еще с меня взять? Все что можно — рассказала, все, что могла, — выдала. Я себя настолько морально оттраханной еще никогда не чувствовала. Хватит, остановись, Отрезанного острова, где скелеты прячутся не в шкафу, а хранятся на морском дне, в бездне, скинутые с берега, мне достаточно.
То, что не говорю и не спрашиваю, — просто чтоб совсем с ума не сойти. Моби Дик — глоток воздуха, передышка. Где Татч — солнышко, где Лили на подколах и девчонки со своими историями душу всю переворачивают, заставляя думать, что моя трагедия не такая уж и трагичная.
Самое хреновое самоубеждение. Свою беду другой мерить нельзя.
Феникс, стоящий у иллюминатора и смотрящий куда-то в свои мысли, словно каменная статуя: колкий, острый, как будто наэлектризованный. Тронь — сдетонирует. Мрачный страж границ мира мертвых и живых. Еще бы морось и серость, погоду мерзкую, чтобы до самых костей пробрало, и капли дождя за шиворот.
Чтоб совсем в депрессию с головой, а потом в петлю.
— Ты расскажешь все, йой.
— Я уже рассказывала, — все, что нужно, выдала. И предупреждала, что все сказанное не истина и далеко не факт.
— Повторишь, — а вот это уже звучит как приказ.
— Сейчас? — вздыхаю, потирая разболевшуюся голову. — Мими просила меня вернуть через час.
— Нет, — Марко отрицательно мотает головой. — Придешь вечером. С Мими я поговорю по поводу тебя сам.
— Хорошо, — ну хоть с Мими не разбираться.
Каблуки отбивают ритм по его каюте. Чуть скрипит петлями дверь, когда закрываю ее за собой.
Секундная слабость заставляет прижать ладонь ко рту в попытке скрыть рваный выдох. Блядство. Вдохни-выдохни, сопливая муня. Все будет. Не хорошо, нет, на это уже надеяться — все равно что ждать внезапной маны небесной и чудом разрешенной истории, где все мило, сопливо и все счастливы.
Изо я замечаю в темноте слишком поздно. Тот стоит, сливаясь с тенью так, что и не заметила бы, если бы он не решил себя показать. Едва слышный шорох одежд, и шестнадцатый молчаливо замирает рядом.
— Марко сегодня не в духе.
И задумчиво смотрит на дверь каюты первого комдива.
— Сегодня мало кто вообще в духе, — тряхнув головой, рукой заправляю челку за ухо. Пальцы мокнут от пота.
Вот же… твою мышь!
— Да, пожалуй.
Светская беседа глохнет, и мы застываем в молчании.
— Мне пора, — шагаю в сторону выхода.
— Тебе идет, — прилетает в спину, заставляя обернуться.
— Что?
— Тебе идет быть женщиной, — улыбка на накрашенных губах удивительно мягкая.
Почему-то похвала делает ком внутри меньше.
— Спасибо, — слабо улыбаюсь.
В лазарете меня встречают любопытные взгляды девчонок. Но, пролетев через помещение, скрываюсь на женской территории, где меня поселили как соседку к Лили, и закрываю за собой двери.
Сев прямо на пол, опустошенно привалилась спиной и затылком к стене.
Отдохнула и хватит, Улик.
Давай, давай, у тебя ровно пять минут, чтобы сопли на кулак намотать и пойти помогать сестричкам.
Расклеишься сейчас и все. Заебешься потом себя в порядок приводить, еще и на неудобные вопросы и взгляды отвечать… к черту.
Пора возвращаться в роль гребаной Ванги и вновь смотреть на свое окружение как на оживших мертвецов, совершенно не зная, что произойдет в дальнейшем.
Ведь Татч выжил.
А мир… все еще стоит. Вот только прежний ли он?
***
Мими смотрит подозрительно и явно хочет уложить в койку на медобследование, но по итогу лишь говорит, что мне следует прийти в каюту Феникса к десяти вечера.
— Мне совершенно не интересно, что там между вами происходит, но мне не нужны проблемы, — понять ее можно. Очень даже. Но на все намеки у меня один ответ — взгляд Феникса.
— Это он меня к себе на очередной «допрос» тащит, а не я, — дергаю плечом, натягивая штаны и рубашку. В этот раз никаких каблуков и женственной одежды.
И пусть потом с меня шкуру спустят. Поигралась — хватит.
Почему-то все сильнее и сильнее зрело ощущение того, что не успею я сдать экзамен. Или… не до меня всем будет в скором времени.
Вот вообще.
Последние недели завтракала, обедала и ужинала не выходя на камбуз. Так, приветы через Лили передавала Татчу. После воспоминаний о подробностях нашего побратимства вообще первые два дня видеть лицо кока не хотелось. Учудила так учудила. Нет бы по-братски чмокнуть.
Впрочем, сам, скотина, хотел смутить наивную девчонку. Сволочь пиратская, явно не ожидал, что моей придури и не на такое хватит.
Стоило ветерку на палубе обдуть лицо, как решение тут же сформировалось в моей голове. На камбуз. Прямой наводкой. Мне нужен позитив, прежде чем я сунусь в логово зверя, грозя оставить там всю свою душу. По-другому с Марко не получалось. С ним наполовину не работало. Перфекционист, мать его. Если уж выворачивать мозги, то так, чтоб даже тело завякало возмущенно.
Солнышко-Татч, я по тебе соскучилась, колючая ты рожа.
Может, ты этот танец с бубнами из мыслей в голове утихомиришь?
Камбуз был все так же знаком и все в той же суете. Но Татча на нем не оказалось, и меня послали на его поиски в сторону кают-компании. Вслед пустили парочку шуточек, которые проигнорировала. Весь ажиотаж мне повезло пересидеть у девчонок.
Скользнула мимо обедающих пиратов в указанном направлении.
Без каблуков удавалось ходить просто невероятно легко и тихо.
Братишка стоял около стола в прокуренной кают-компании и что-то вещал кому-то, когда, поднырнув ему под руку, нагло обвила руками его за талию в крепких объятьях.
— Ох, черт! Улик! — кок, который должен был меня вроде как почувствовать, едва не отвесил локтем хороших таких «на пряники», и если бы не быстрая реакция, то ходить мне с чем-нибудь качественно подбитым. — Как ты подкралась-то?!
В глазах Татча — обеспокоенность и удивление.
— Я не кралась, — хмыкнула. — Просто кто-то слишком расслабился.
Харута, сидевший за столом, расплылся в улыбке.
— Стареешь, брат, — тут же кинул он шпильку.
— Малявкам слова не давали! — хохотнул кок и рукой притянул ближе к себе, едва ли не заставив носом пропахать ему бок. — Давно тебя не было. Как ты? Мне когда доложили, что ты в медсанбат пошла, я очень удивился.
— Скорее обиделся как дитя, — тут же вставил Харута, сдавая Татча с потрохами. — Он тебя уже к своей дивизии приписал, а ты… его предала!
— Не слушай этого фантазера! — открестился мужчина. — И вовсе я не…
— Обиделся? — задрала я голову, мягко улыбаясь, упираясь подбородком куда-то ему в грудь. Или в живот. Шпала он и есть шпала.
— Это было неожиданно, — вздохнул он, растрепав мне волосы.
— Ты бы меня жалел, — хмыкнула, отлепляясь от него.
От одной встречи с Татчем стало легче и внутренняя тревога отступила. Немного улеглась и успокоилась.
— И не поспоришь, — хмыкнул четвертый комдив. — Только одного не могу понять: вас же не выпускают, пока вы какое-то посвящение не пройдете, которое Изо организовывает, или я чего-то не знаю?
— Феникс.
— Что сделал Марко? — нахмурился Татч, а Харута тут же развесил уши и притих, внимательно слушая диалог.
— Вызвал на разговор.
— А, — Татч и Харута переглянулись как-то напряженно, ведя молчаливый диалог взглядами, которые я даже не пыталась прочитать. Все комдивы знали, что со мной все не так просто и Марко Феникс с этим «не просто» разбирается. Никто ничего не спрашивал — просто вроде как не придавали значения и игнорировали наши взаимодействия.
Даже Татч не узнал, что там на острове произошло. Так, в общих чертах. Жива, цела, острова больше нет, Феникс — мудак. И все.
Коротко и по делу.
— Ставку, что ли, сделать, раз с Татчем вы нас всех так жестоко разочаровали? — разбил напряженную атмосферу Харута, шкодливо улыбнувшись.
— Марко и Улик? — скепсис в голосе Татча был настолько ярко выражен, что у самой невольно появилась улыбка на лице. — Да с чего бы?
— Он поделился с ней ананасами, — сдал нас двенадцатый.
— И что? — не сдержала ехидный смешок. — Это повод, что ли? Что не так с этими ананасами?
— Да все так, просто Марко… — начал говорить Харута, но его перебил Татч.
— К слову, мелкая, не хочешь печенья?
— … ни с кем не делится ананасами!
Аргумент так аргумент. Не впечатлило, Харута.
— Хочу, — одариваю насмешливым взглядом, говорящим все, что я думаю о таланте великого сводника Харуты. — А какое печенье?
— С шоколадом, — тут же отвечает кок. — Так что там с ананасами?..
— Нормально все с ними. Пока кто-то спал после пьянки, мы грабили Дожорного.
Да что не так с этими ананасами?
Татч на мое вопросительно-требовательно-подозрительное лицо никак не отреагировал. Что успокоило, но потом он как-то поспешно сунул мне в руки печенье и направил к выходу.
— Тебя там уже наш птиц заждался, наверное.
И обернулся в сторону Харуты, загородив двенадцатого своей спиной.
Херня какая-то.
Фантазеры и сплетники, чтоб их.
С этими мыслями надкусила одну печеньку и потопала дальше.
Еще осталось для полного счастья голову подобными бреднями забивать. Корабль — закрытое пространство, где люди вынуждены путешествовать вместе долгое время. И постоянные сплетни, истории и какие-то бредни уже перестали удивлять. Народ всегда рад языком почесать. Особенно после того, как прибудет Мировая Газета.
Местные СМИ отрывались в несчастной газетенке как могли. Дело в том, что дичь в этом мире творилась постоянно. И отличить ложь от правды могли только самые любопытные, которых по свету болтало будь здоров. Это был некий прикол — читать Мировую Газету и пытаться отделить крупицу правды от очередного анекдота.
Для тех, кто был родом из Ист Блю, где Гранд Лайн подавляющее большинство воспринимало как сказку, это вообще был сборник отборнейшей фантастики…
Сложно в этом мире со всем этим.
Марко Феникс стоял над своим столом, заваленным бумагами, и сверлил его взглядом. На мое появление он только коротко поднял взгляд и кивнул в сторону стула.
Поставив глубокую тарелку с печеньем на колени, приняла щедрое предложение и без особого интереса принялась ждать, когда на меня обратят внимание, рассматривая убранство каюты.
Минимализм и почти аскетизм.
Сын своего отца.
Зашуршали бумаги, и мужчина откинул некоторые листы в сторону, тем самым открыв вид на большую карту под ворохом других своих заметок.
— Посмотри сюда, йой.
Переставив тарелку на стол, встала со стула и наклонилась над столом.
«Маринфорд» — гласила надпись на самом верху.
— Осмелюсь предположить, что это довольно редкая вещь, — карта штаб квартиры Морского Дозора — вот это поворот.
Вряд ли такую достать легко.
— Она старая, — качнул головой Феникс. — Еще до буйства Золотого льва Шики. После того инцидента Маринфорд практически полностью перестроили. Поэтому…
— Я мало что помню, Феникс, — тут же попыталась предупредить я, чтобы потом он не разочаровывался.
— Меня это не волнует, йой, — взгляд у Марко тяжелый, жесткий. — Все, что вспомнишь. Все, что знаешь.
— И сколько раз я должна буду тебе это рассказать?
— Сколько потребуется.
Мы молча смотрели друг другу в глаза какое-то время.
— Рыжий — это ведь еще не все, да?
Догадка была внезапной, но это предположение — логичный вывод. Уж слишком сильно Феникса зацепило. Прям раздергало и вызвало эту непонятную злость. С одного Шанкса его бы так не переклинило, не перевернуло. Обычно спокойный, словно штиль, Феникс, казалось, сейчас был тем самым затишьем перед бурей. И это нехорошо. Горячее сердце, конечно, иногда полезно, но в сочетании с трезвой головой.
Хотя мне ли говорить об этом?
Губы Марко сложились в жесткую линию. Четко очерченный волевой подбородок заострился, и какая-то отчаянная холодная ярость, еще, правда, не нашедшая выхода, прошлась легким маревом, голубоватой вспышкой в глазах. Пока еще не нашедшая выхода.
— Эйс проиграл.
Ответ заставил и так не особо спокойное сердце окончательно сбиться с ритма.
Выдох получился слишком громким.
— Когда?..
— Сразу после посещения Шанкса от информатора пришла информация.
— Не слишком ли…
Рано?
Тряхнула головой, садясь обратно на стул, пытаясь вспомнить чертов мультик.
Рано? Или не рано?
Шанкс мелькал со своим предупреждением, приходил на Моби Дик, но…
— Вопрос не ко мне, йой, — Феникс распрямился и навис и над столом, и надо мной.
— Я не помню, — выдохнула, зарываясь рукой в волосы. — Или даже не знаю?..
— Вспоминай, — приказ был отдан спокойным голосом, вот только это совсем не помогало мыслительному процессу. Скорее мешало. — Постарайся вспомнить все, что знаешь об этой истории.
— Я постараюсь. Не отвлекай.
Эйс встретился с Луффи в Арабасте, после Тич пересекся с ним на Джае, а дальше…
Эйса захватил Маршалл Д. Тич, да только вот момент — он явно держал его у себя достаточно долго. Переговоры с Мировым Правительством — небыстрый процесс… или касаемо ребенка Гол Д. Роджера как раз таки?.. Об этом не упоминалось. Мугивары до всей этой ситуации успели слетать на небеса, устроить разгром Эниес Лобби, о котором вскользь упомянули в газете не так давно. Или нет?
Дальше был зомби-апокалипсис. И только потом Архипелаг Сабаоди…
Маршалл Д. Тич. Все сводилось к его действиям, о которых я ничего не знаю. Эйс, огненная задница на своей серф-доске, мотался по Гранд Лайну очень быстро и улепетывал от высланных Марко ребят тоже весьма резво.
Тич стремился заполучить статус Шичибукая. И судя по дальнейшим событиям, он был ему нужен как билет в Импел Дайн, где он бы вытащил своих будущих членов команды.
О которых я ни черта не знала.
Вот же ж дрянь!
— Он стремится стать Шичибукаем и ему нужны переговоры с Мировым Правительством, чтобы передать Эйса им. Импел Даун, к тому же…
— У него не получится сделать это быстро, — Марко потер немного заросший подбородок. Светлая щетина едва ли была заметна. — Если, конечно, не от них заказ. Специально на поимку того, кто за ним гонится. Сенгоку, по твоим словам, в курсе, кто такой Эйс, и эту информацию нашел изначально Сайфер Пол, йой.
А вот об этом я ничего не знаю. По мультику Тич просто схватил Эйса и обменял его на титул Шичибукая, из-за чего потом случилась заварушка.
— Эйс не главный герой этой истории. Как и мы, — потянулась к печенью, прикрыв глаза. Хоть какая-то радость. — Я не знаю, Марко. А если и знала какие-то подсказки, то это было слишком давно. Я просто не помню. Мне уже не тринадцать лет, Феникс.
И рада бы помочь, да только это так не работает в жизни. Сказал бы кто, что свалюсь в этот мир, явно бы подготовилась ко всему.
Знала бы, что так упаду, соломку бы подстелила, а так…
— Тогда вспоминай. Все, что можешь вспомнить. Говори вслух, йой.
План, конечно, хороший, но стоит ли оно того?
— Надо сходить на камбуз взять хоть что-нибудь перекусить — это надолго. А печеньем сыт не будешь.
Марко идею поддержал кивком. Набег на запасы Татча прошел без проблем, только он на нас покосился с явным предупреждением.
— Успокойся, йой, — осадил друга Феникс.
— Мы просто обсуждаем план по спасению мира, — придирчиво выбрав яблоко из ящика, проговорила Татчу. — И нет, ты не хочешь знать.
— И не собирался даже лезть в ваши дела.
Ночь тянулась и тянулась. Было исписано множество бумаги. Задано до тошноты много вопросов уточняющего характера. Мысли-ассоциации-воспоминания. Одно цеплялось за другое, пыталось связаться и как-то уложиться в картину мира.
Когда склянки пробили уже утреннее время, выползла из каюты Феникса с острым чувством выпотрошенных мозгов.
Проблема в том, что на этом сеансе принудительных воспоминаний пират не намерен останавливаться. Орз-младший, Адмиралы, гребаный лед, ледокол какой-то женщины-пиратки, имя которой напомнил сам Марко.
Уайти Бей. Спасибо, очень полезная для меня информация.
Мне кажется, мы только все усложняли, но Феникс так не считал.
Буду ходить к нему на ковер за мозгоклюйством. Задача Феникса — выпотрошить мои мозги, вызнать всю информацию и составить план, который в случае чего утвердится Белоусом, и тогда…
Тогда дороги назад не будет.
Одна беда — ему все эти выкладки еще придется на общий стол всем командирам дивизий класть и убеждать, что разработка стоящая.
Не моя проблема, если так подумать, но все равно царапает.
И ведь это — тот еще экспромт, так как, если сошлось с Шанксом и Эйсом, не значит, что сойдется со всем остальным.
Ведь мог же Марко своей назойливостью сбить временные рамки с поимкой Эйса?
Мог.
И мы оба это знали.
Но просто не озвучивали вслух.
А еще Трафальгар Ло…
Но самым страшным и непредсказуемым был отнюдь не спаситель Мугивары, а как раз его пациент.
Монки Д. Луффи тот, чьи действия предсказать невозможно. Будет ли штурм Импел Дауна или не будет — очень хороший вопрос.
На что ставить ставки? На кого? И стоит ли все это?..
Ни через день. Ни через неделю информация о Маршалле Д. Тиче и о Портгасе Д. Эйсе так и не просочилась.
Только Моби Дик неожиданно поменял курс и в воздухе повисло напряженное ожидание беды.