При общей вроде как расхлябанности на самом деле пираты действовали четко. Без беготни и паники — строго, быстро и выверенно. Во многом благодаря тому, что о подготовке к заварушке подозревали все уже давно и так или иначе предупреждение прозвучало от Белоуса заранее. Поэтому ожидание уже давно висело в воздухе и, несмотря на общий ажиотаж, все работало как часы.
Вечером после стрельбища корабль пристал к острову, над которым возвышалась громада Ред Лайна, и Татч, подхватив меня за локоток, утащил на берег.
— На Архипелаге Сабаоди заоблачные цены. И… ты слушаешь?
Я пялилась на огромное мангровое дерево и нервно размышляла о том, что о подобных лесах по ту сторону Ред Лайна, то есть в Новом Мире, ничего в мультике сказано не было. Скорее всего потому, что про них уже достаточно рассказали.
Хотя это логично. Иначе корабли бы ходили в один конец. Так что удивляться особо мне этому не стоило, но все равно возможность плавать под водой из-за вот этой вот вязкой желеобразной хреновины…
Хорошо, что с физикой у меня всегда были сложные отношения, да и в последнее время я больше по мистике и магии. Таким образом, как говорится, не сведущему во многих аспектах и феноменах этого мира проще было не думать «почему» и «как».
Вот только… от участия во всей этой «магии» меня никто освобождать не собирался.
— Татч… мы плывем на Архипелаг через остров Рыболюдей? — вопрос достаточно глупый и ответ на него очевидный, но задумалась о перспективах путешествовать под водой, уповая на местную ворожбу, только сейчас.
Полеты я уже пережила, а вот морское дно… Мама.
Перед глазами всплывали картины разлома и дивные моменты путешествия с Фениксом. И бочка. Эту чертову бочку я, кажется, уже всем простила, но забыть не забыла. И еще припомню, скорее всего.
Если доживу.
— Нет, — хмыкнул кок. — Было бы, конечно, здорово заглянуть к рыболюдям, но не в этот раз. Мы проплывем мимо, на дно слишком сильно спускаться не будем, но издалека ты сможешь посмотреть. Хотя сквозь воду это не так потрясающе выглядит… Уль?
Окинув Татча диким взглядом, нервно передернула плечами.
Нахер.
— Я запрусь в лазарете.
— Зачем? — это чистейшее недоумение на его лице было настолько искренним, что невольно хохотнула.
— Десять тысяч метров. Серьезно? Да Марианская впадина — одиннадцать тысяч! А это самое глубокое место на Земле!
— Никогда не слышал о Марианской впадине, — отмахнулся Татч. — Да и десять тысяч метров не самое глубокое место в морях, уж поверь мне.
Верю.
Верю еще как.
Сверкнувшие любопытством глаза и якобы небрежное отмахивание от Марианской впадины неожиданно заставили вспомнить, где и кто я, и невольно покоситься с благодарностью в сторону побратима, который не стал расспрашивать и уж тем более настаивать на ответе. Но точно оговорку запомнил.
После всей этой заварушки, клянусь своей душонкой, на меня насядут со всех сторон и потребуют подробностей. Много и много подробностей.
Сдерживает этих любопытных только слово Отца и, скорее всего, Марко. Потом не отобьюсь и не отстреляюсь.
Если доживу.
— Я слишком стара для всего этого, блядь.
Братишка заржал.
— Я с тебя не могу. Ты полгода плавала на корабле Йонко по Новому миру, со стойкостью игнорировала дикие выверты погоды, а на пути к Раю испугалась плыть под Ред Лайном! Ты даже Марко посылать во все стороны и на все возможные хуи научилась без опаски, а теперь…
— И это нельзя считать нормальным, — возразила, дернув Татча за рукав.
— Идем, ненормальная. Моби Дик просмолят за несколько часов, где-то к утру мы уже будем по ту сторону Ред Лайна. Ночь на Архипелаге, а потом…
— Пошли уже, — перебила его, утаскивая в сторону лавки. — Сам сказал: у нас всего несколько часов. И, между прочим, деньги еще все не потрачены.
Несчастная выручка с арахнида должна была уже наконец закончиться. И я собиралась этому поспособствовать.
А потом мы все умрем. Баста.
Давай не будем об этом хоть какое-то время.
***
Ткнув в смолу пальцем, тяжело вздохнула. Это странное желе доверия совсем не вызывало. Вот вообще. Вот ни капельки. Пузырики, конечно, выше всех похвал окунают в детство, но это…
Не внушало и уж тем более не принимало никакие доводы разума. Хотя скорее наоборот: разум и здравый смысл твердили — «не верю», а знания об этом мире в ответ кричали — «это Ван Пис».
Драка между двумя сторонами здравомыслия собиралась развернуться нешуточная.
Не верю ни на грамм, а должна была.
Упругая желеобразная дрянь возвращалась после моих настойчивых тычков в нее пальцем обратно в свой прежний вид.
— Не трогай, вдруг укусит, — хохотнул какой-то пират.
Вздрогнув, отдернула руку раньше, чем сообразила, а после мрачно уставилась на умника. Пираты, кажется из третьей дивизии, захохотали.
Представление для них, видите ли. Тьфу.
Лазарет опустел. То есть не совсем, но народу резко стало меньше. Часть медсанбата предпочла остаться в Новом Мире, а часть решила десантироваться уже на Архипелаге Сабаоди. Из самых знакомых лиц лишь Сьюзи, Лили и, само собой, Мими.
К слову, Сьюзи, заметив у меня пакеты с одеждой, купленной на прогулке с Татчем, тут же потащила к себе на примерку. Шопиться она любила, а еще ее тонкое чувство вкуса требовало иногда явить себя миру.
Я получила по шее за оверсайзные бриджи и футболки, но на изящном платье и босоножках она одобрительно кивнула. Похмыкала над выбранной мной косметикой и сказала, что все не так плохо, как она думала.
Хотя футболки можно было заменить на майки. Чего тело закрывать?
Хотелось пошутить про Портгаса, что вообще не признает ничего, кроме своих бридж, а дай волю — и без них ходил бы, да вовремя прикусила язык.
К слову, денег с того арахнида осталось очень… не очень. Гульнула от души. Моя внутренняя жадность тихонько плакала в уголочке, а Татч пусть и смотрел, как я медленно и верно собираюсь скупить все, что нужно для тревожного чемоданчика, но предпочитал молчать. Только подсказал, какие пули купить.
Подарок от Изо, небось, уже подобрали.
Из лазарета я так и не вышла поглазеть на мир с глубины. Спасибо Марко — ничего нового мы там не увидим, а триггеры ловить с наших совместных приключений — вот уж чего мне не надо. К счастью, переживать подводные путешествия взаперти предпочитала не только я. Или просто настроение у всех совсем не то, чтобы болтаться по палубе, но погружение благополучно было мною проведено в компании пледа, тишины и долгого сна.
Ночь прошла спокойно. Правда, ныла голова, но тут Мими выдала таблетки, проворчав что-то сонной мне про давление и реакцию организма. Страдала от этого, как оказалось, не только я.
А к обеду следующего дня, напоследок оглянувшись на море, с которого мы выплыли, поспешила спуститься на Архипелаг Сабаоди. После посещения Мангровой Рощи, пусть и не такой внушительной, по ту сторону Ред Лайна и знания, насколько сам Сабаоди изнутри «прекрасен», отнеслась к нему спокойно. Хотя мыльные пузыри на мгновение все же вновь погрузили в детство, но…
Револьвер, врученный Изо, дополнительные пули от Татча и Адольф как приставленные глаза и уши от Марко — свали куда-нибудь, не мешайся.
Рыжик смотрел мрачным взглядом, но вякать против Феникса не смел и, схватив меня за руку, потащил куда-то. После чего, оглядев мой рюкзак, в который я запихала все свои пожитки, стал еще более мрачным.
Постоянная бдительность, малой. Неизвестно, что нам жизнь там приготовила, а Белоусы собираются отчалить на достаточно долгий срок. И морской черт ведает, а может, и он не знает, что в итоге будет.
Медсанбат рассосался очень быстро, но, в отличие от меня, особо вещи не забирали, собираясь вернуться. Уверенность девчонок, что Пираты Белоуса победят, резала по живому, но, конечно же, озвучивать вслух свои мысли по этому поводу я не стала.
Лили присоединилась к нашей компании, уже когда мы шли по какой-то торговой роще. Татч не соврал — цены просто ужас.
— Вон там можно приземлиться. Дороговато, но достойно, — Лили, видимо, шарила лучше Адольфа, где что на Сабаоди, а еще решила, что держаться мы будем вместе, пока вся эта заваруха не закончится. Я была не против. Получив ключи от соседних комнат, скинули там вещи, а после она устроила экскурсию по Архипелагу.
Адо при этом продолжал угрюмо молчать, а еще зачем-то задержался в гостинице.
Суета-суета-суета.
В кафе мне понравилось, а еще внезапно зашел кофе. Никогда не любила его и не была фанатом, но Лили настояла. Вкусно.
Тикали часы, стрелки двигались, напряженное затишье, казалось, хотелось разрядить всем, и попытки были, некоторые — даже успешные, но то и дело косились все, высчитывая время.
Вечером мы двинулись обратно к докам, где смолился Моби Дик, зайдя в Зоны беззакония. Адольф при этом предусмотрительно оголил плечо, демонстрируя всем знак Белоуса, тем самым гарантируя нам безопасность. Редкие прохожие после недавней заварушки связываться с нами не спешили. Более того, обходили, делая вид, что не замечают. Даже если татуировка была у мальчишки-подростка.
Мне думалось о том, что как бы гордый знак и это драгоценное тату не пришлось скрывать ему потом. За наследием Белоуса охотились, за его сыновьями и сокровищами шли жадные до крови и наживы. Что Король Пиратов Гол Д. Роджер, что Эдвард Ньюгейт одного поля ягоды… пираты.
Эх, Эйс. По сути, шило на мыло ты и променял.
Зазевавшись, погруженная в свои невеселые думы, едва не протаранила головой прохожего.
— Извините.
— Да ничего, — прозвучал приятный голос незнакомца. Вскинув голову, моргнула. — Будьте аккуратны в следующий раз, милая леди.
— И все равно извините. И спасибо…
Ой.
Нихрена ж себе!..
Темный Король Рейли мягко улыбнулся, окинул нашу компанию веселым взглядом и с видом абсолютно безобидного старика отправился дальше по своим делам, напоследок махнув рукой.
Моргнула. Это он со стороны доков шел? Моби Дик, что ли, смолил? Вот это потеха из потех…
Адо дернул меня за рукав, оттаскивая поскорее в сторону.
— Проверь карманы, — зашипел он, но опасения его оказались беспочвенны, и мальчишка выдохнул. — Повезло.
— Повезло, что это был просто старик, — отвесив мне легкий подзатыльник, проговорила Лили.
— Повезло, что Сильверс Рейли падок на женскую красоту и не грабит милых девушек, — пробормотала себе под нос. Но, видимо, недостаточно тихо.
Адо, готовясь выдать тираду, сипло закашлялся.
Лили замерла истуканом, после чего дико оглянулась в поисках уже ушедшего и затерявшегося Рейли.
— Темный Король?! — понизив голос, переспросила Лили.
Сама в шоке.
Засмотрелась, блин, на радужные переливы пузырей. Задумалась о важном, аж от мира отрешилась — нашла где.
Дитятко, блядь.
— Никому ни слова, — повернувшись, проговорила. — Никому, понятно? И особенно Фениксу…
— О том, что ты едва не прописала в бочину Темному Королю Рейли, йой? — голос Марко прозвучал прямо за моей спиной.
Да чтоб тебя!..
Вездесущ, приставуч и невыносимо злоебуч.
— Оно само, — повернулась в его сторону с кислой улыбкой.
— Я так и понял, йой.
Так. Ладно. Замяли.
Ночной клуб, в котором и было назначено место встречи, находился через два здания. Но, видимо, нас вышли встречать и, может, даже приглядывали уже давно, чтоб мы куда-нибудь не вляпались. Да только я само везение.
— Ладно, я пошла, — Лили махнула рукой. — Мими просила не опаздывать.
— Я тоже.
— Эй!..
Смылись. Профессионально да в разные концы и углы. Кинули на произвол судьбы. И вроде понимаешь их позицию — подальше от начальства, поближе к кухне — и вообще сейчас все самое веселое начнется, да только обидно.
Даже не так. Обидна.
Марко тем временем внезапно положил руку на плечо и настойчиво потянул в сторону.
— Тихо, — шепнул он и утащил меня в переулок, заставляя шустро переставлять ноги.
Сумерки сгущались все сильнее, и под тенью стен мы были почти невидимы. Из клуба-бара разносилась музыка, но это совсем не волновало нас. И не отвлекало.
Да и тех, за кем мы невольно наблюдали, тоже.
Фонарь в конце улицы ярко освещал немного скособоченную лавку и шестнадцатого комдива. Темного цвета кимоно придавало ему зловещий вид, который выделялся контрастом на фоне его собеседницы в строгом светлом официальном костюме.
Сьюзи, маленькая и хрупкая, держала свой жакет на сгибе локтя и мягко улыбалась, в то время как Изо, высокий и пугающий, нежно держал ее пальцы в своей руке и касался их губами.
Весьма… интересные картина и амплуа, в которых были эти двое.
Но мешать точно не хотелось.
У Сьюзи одни только взгляды что кинжалы и будто зрачки-прицелы, выискивающие, куда бы всадить да поглубже, побольнее и смертельно.
Опасная она, хоть и выглядит мило.
— Пошли, — отвернувшись, нырнула глубже в переулок, собираясь избежать внезапных встреч, и потянула Феникса за собой. — Не будем портить другим прекрасный вечер своим присутствием. Точнее, твоим.
Тихий смешок прозвучал над ухом.
— Ты хоть знаешь, куда идешь, йой?
— Вперед, — огрызнулась, после чего, оказавшись на соседней улице, развернулась. — Ты чего вообще хотел?
— Пройдемся?
Вот же.
Со мной поделились огоньком, и снова вредная мысль кольнула да царапнула, что нужно отказываться от этой пагубной привычки. Вот что делать, когда не окажется сигарет под рукой? Это ж ломка.
Зависимость.
Шатаясь по переулкам в молчании, мы почти вышли из Зон беззакония, и вдалеке показался светящийся парк развлечений. Множество огней вспыхивало разноцветным калейдоскопом, и, словно в детской диснеевской сказке, смоляные пузыри кружили над головой, ловя на свои идеально круглые, дрожащие бока радужные отблески.
Красиво до безумия, но только поначалу. Дальше приедается. Слишком приторно-сладко смотрится, и взгляд ищет что-то поспокойнее. Для детей-то самое оно, а вот взрослым…
Вздохнула, отведя глаза.
Слишком ярко и цветасто.
Совершенно не то, что мне сейчас нужно.
— Пошли назад, — предложила пирату. — И может, уже скажешь, чего тебе нужно было?
Выражение «ходить вокруг да около» приобретает в нашем случае при продолжении этого бессистемного бродяжничества уже не переносный смысл, а буквальный.
Шорох привлек внимание, и Марко лениво достал из кармана какие-то бумажки, протянул их мне.
С недоумением взяла листы. Три штуки — на каждом имена. Марко, Татч и мое.
— Это вив-карты, — пояснил он, заметив растерянность.
— О, — легонько хлопнула себя по лбу. Медленно соображаешь, Улик. Вот это вещь полезная, согласна. — Спасибо.
— Не за что, йой.
— А почему моя такая мелкая? — с интересом спросила, разглядывая самую маленькую бумажку. Если Татча и Марко примерно десять на пятнадцать сантиметров, то у меня была как будто уже поделенная.
— Мне, Татчу, Харуте, Изо и Висте. У Джоза тоже есть, йой, — ответил Марко, ехидно покосившись на мое удивленное лицо.
— Ладно, — лучше не уточнять, зачем столько и стольким моя вив-карта. — Счастлив тот, кто живет в неведении.
— Пожалуй, ты права.
Ну, ты на своей шкуре убедился недавно. Считай, в моей побывал ненадолго.
Сунула вив-карты в карман.
И снова нас занесло в темные переулки.
Феникс дернул меня в самый дальний угол, жестом веля молчать. Мимо нас, буквально в паре шагов, протанцевали какая-то кудесница и ее кавалер на ночь.
Невольно затаила дыхание, так как смущать народ все еще не хотелось. К счастью, ушли они быстро, и я поспешила отстраниться от первого комдива, намереваясь спросить что-то важное, но не успела.
Важное перестало быть важным.
Поцелуй был ленивым. Неторопливым таким, чисто в стиле Марко Феникса, но будоражил до мурашек. Да чего там — от внезапности даже оторопела и к земле прилипла ногами, но оцепенение довольно быстро прошло. В темноте было плохо видно, чтобы читать лица друг друга, да и не особо хотелось. Встав на цыпочки, потянулась вверх, чувствуя, как чужая рука скользит по тазовым косточкам, сминая ткань бридж, и пискнула, когда меня подхватили под бедра и повернули спиной к стене.
На один уровень, хотя нет — даже выше его стала. Теперь приходилось смотреть чуть-чуть сверху вниз.
Руки сами скользнули по чужой шее сначала в попытке удержаться, позже переходя в нехитрую ласку. Ладони прошлись по выбритому затылку, касаясь на удивление мягкой, чуть отросшей щетины, зарылись в густые светлые волосы на макушке. Тоже мягкие.
На самом деле, Марко был не таким уж и блондином. Просто волосы на солнце выгорали до соломенного оттенка.
Ленно, медленно, совсем неторопливо. С короткими перерывами, чтобы кислорода глотнуть. И вроде ничего такого, а уличный воздух мурашками по коже прошелся, под свободную футболку забрался, по хребту до самого затылка скользнул так, что волоски на загривке дыбом встали.
Была б кошкой, зашипела бы, наверное. Или замурчала.
И сразу вспомнилось, что мужчины у меня не было… давно. Что женское здоровье вроде бы пришло в норму, да и пережитые стрессы уже не так дергали. Даже виски, выбеленные сдавшими нервами, девчонки покрасили.
А еще в последние полгода у меня какая-то странная дурацкая тенденция на поцелуи. Причем в подавляющем большинстве случаев целуют меня. Шуточно-издевательский с Эйсом, неожиданно-спонтанный, с привкусом помады, с Эсми, пьяно-веселый с Татчем. И один, никому из нас обоих не нужный с Харутой.
Причуда, блажь, какая-то безбашенность и несерьезность. И ни разу не было с предлогом, с заявкой кому-то принадлежать. Пираты… такие пираты. У них даже в поцелуях — свобода. И никаких обещаний. Оттого, видать, и воспринимать их всерьез не выходит.
С Марко было по-другому.
Феникс вообще тот еще принципиальный зануда. Когда не придуривается. Это проскальзывает в некотором перфекционизме. Ярко выражено в его четкой позиции все любовные утехи оставлять за бортом. На берегу Марко Феникс славился тем еще гулякой, и то по большей части на посидеть в компании да посмеяться с бутылкой рома наперевес. Но на корабле — старпом. Первый комдив, помощник и всегда недосягаем и тверд.
О тех, с кем Марко проводил ночи на суше, не знал почти никто. Может, близкие друзья. Осторожный, он предпочитал минимизировать риски и даже партнерш оградить от проблем. Дураков много — через проститутку и любовницу попытаться к нему подобраться, а подставлять женщин, пусть и любимых на одну ночь, не в его принципах.
Говорят, шлюх не целуют. Но Марко Феникс целовал умело. И то ли принять это на свой счет, то ли все слухи — ложь.
У пирата в темноте голубоватыми искрами, случайными бликами светятся глаза. Задумчивые такие, спокойные. Да только обмануть он пытается зря, так как руки сжимают худые бедра довольно сильно, выдавая его состояние.
Глаза в глаза, упереться лбами друг в друга. Взглядами сцепиться, замереть, затихнуть.
Пальцами, играясь, провела от уха к подбородку, чтобы коснуться колючей щеки.
Выдохнуть.
И вопросов дурацких не надо. Не время, не место. Нет? Да? Плевать! Какая нахер разница?
Мы завтра, может, все сдохнем, так хоть!..
Подаренные Элис украшения спрятаны в сумке — слишком приметные, — сумка в номере, и только цепочка на шее звякает, когда кольца серебряные друг об друга стучат.
Переулки, переулки, дома какие-то. Поцелуи то смазанные, то не очень. Обрывистые и затяжные. Грубоватые и более легкие.
В один момент привкус крови языке и тут же голубая вспышка, чтобы залечить рану. Поторопились, пожадничали, бывает.
Мой сдавленный хохот, когда что-то задели и это весьма громко покатилось под чьими-то окнами. Что вообще тут забыло ведро?.. Или не ведро?..
Морская соль, принесенная ветрами, или просто пот успел осесть на коже, привкус случайно нащупанного в темноте рома, пока собирали углы в его номере. Сбитую со стола бутылку перехватила уже профессионально, под тихий хмык в ключицу.
— Сними.
Цепочка долго не поддавалась, а после звякнула куда-то на столешницу.
И все.
Все.
Нашла где, нашла с кем и в каких обстоятельствах. Еще и на трезвую голову ведь умудрилась.
Рехнулась девка…
А впрочем, плевать.
Жирной чертой перечеркнуть или точку поставить? Было, есть, будет… да поебать. В прямом и переносном смысле.
Здесь и сейчас.
Сегодня ты пират, пьян и богат, а завтра на рее висеть.
Душно. Жарко. Хорошо.
Все остальное — не важно.
***
Бутылка рома на двоих и снова déjà vu. Только сейчас одна кровать, тонкое одеяло и обнаженное мужское тело рядом. Марко полулежит, подложив под голову подушку, и, закинув одну руку за голову, лениво курит, стряхивая пепел в пепельницу, за которой пришлось вставать мне. Один хрен спокойно не лежалось, так как жарко и от пирата буквально тепло во все стороны распространялось. Грелка чертова.
Горячая штучка.
Выпрямив ноги, одновременно потянулась до приятного похрустывания позвоночника. Один край одеяла на моих коленях, другим Феникс прикрыт.
Ни неловкости, ни неудобства. Давно уже не подростки, чтобы после секса краснеть.
Окно бы открыть, да лень подниматься снова, хотя ноги уже с кровати свесила на прохладный пол.
Но все же… слишком жарко.
Лень была переборена, — встав с кровати, щелкнула рамой и открыла окно. Свежий воздух был весьма кстати, но обнаженная разгоряченная кожа тут же покрылась гусиными пупырышками.
Вот все мне не так. То шашлык не мясной, то сметана недостаточно сметанная.
Оперлась бедром на стол, вздохнула.
Скрип кровати, шаги, протянутая пачка сигарет и щелчок зажигалки.
— Спасибо.
На улице было пусто. Самый тихий час незадолго до рассвета. А мы двое не спим. Сна ни в одном глазу. Да и какой сон? Какой тут сон…
Скоро отплытие.
Чужой подбородок опустился на макушку, и руки по животу скользнули.
— Постарайся не свернуть себе шею, пока меня не будет, йой, — смешок над головой ленивый, спокойный, но в голосе веселость. Это поначалу кажется, что все эмоции одинаковые, но чем чаще, чем ближе с ним жизнь сталкивает и перекликает, тем отчетливей учишься различать тона и полу-оттенки. Тысяча и один оттенок губной помады, черт его дери.
Да и есть у Феникса странная черта. Не врет он почти никогда. Скорее умалчивает, недоговаривает или совсем предпочитает игнорировать и только смотреть своим жутким взглядом. Пугает, отталкивает, обрубает, чтобы вопросы, на которые отвечать не хочется, не задавали.
Мне он не врал. Ну или я, дура наивная, в это верю. Конечно же, где-то подвох скрыт, но думать об этом сейчас не хотелось. Вытряхнуть из головы и забыть на время.
— Сам не сдохни, — наугад пытаюсь ткнуть локтем, но куда там. Лишь фыркнул в макушку насмешливо. — И придурку-Эйсу не дай на тот свет свалить.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— После войны нам надо будет поговорить, — дергаю плечом и головой, пытаясь увернуться от щекочущего дыхания в ухо. — В том числе и о том, что случилось на Отрезанном острове, йой
Вздрагиваю, морщась, и запрокидываю голову назад, опираясь затылком на любезно подставленную грудь.
— Вот после и поговорим.
После — о чем угодно болтать будем. А пока голова не об этом болит. Все потом, Феникс, все потом…
На столе, если что, сексом заниматься неудобно. Особенно когда кости упираются куда не надо. Под злобные ругательства меня оттащили на кровать. Там сложностей не возникло.
Заботу я оценила.
***
Утренние сборы быстрые, правда, и последнему идиоту понятно, что мы такие помятые не оттого, что веночки плели. Засосы пересчитывать даже не собираюсь, так, мажу взглядом по отражению в зеркале — есть или нет — замечаю, что таки оставил, и просто сверлю взглядом Марко.
— Убери.
— Само пройдет через пару часов, йой.
Хотела было заикнуться, мол, что люди подумают, а потом махнула рукой.
Пусть что хотят, то и думают. Они и без повода, и с поводом найдут что сочинить.
Время неловких моментов настает, когда мы оба покидаем номер и сталкиваемся в коридоре с Татчем, который тихонько прикрывает дверь в свой с довольной улыбкой, а после поворачивается в нашу сторону, пока мы за собой закрыть не успели.
Татч стоит в мятых брюках, с голым торсом, на котором царапины-отметины. Рубаху натянуть еще не успел. На звук от нашей скрипнувшей двери оборачивается и со взглядом, полным вороха чувств, замирает. Переводит его с меня на Марко и обратно, после чего поджимает губы, встряхивает в кои-то веки не зачесанной гривой волос.
— Мудак-садист, да? — сама же жаловалась ему на своего теперь любовника.
— Мне можно, я сумасшедшая.
— О, с этим я спорить не буду, но… — и весь вид такой осуждающий.
Ага. Конечно. С вами нормальной остаться невозможно. И не надо на меня смотреть взглядом пастора Витторио, Падре, я грешна давно и по большей части благодаря вам.
Пью, курю, развратничаю, пиратствую и вообще законы природы нарушаю.
— И мазохистка, — заканчиваю свою прошлую мысль. Правдивую, если так подумать.
— У тебя ужасный вкус на мужчин, сестренка, — поджимает губы Татч недовольно.
— Зато со вкусом на женщин еще не все потеряно, — иронично хмыкаю, топая к лестнице. Второй или третий этаж? Не помню, не до того было.
— Очень сомневаюсь, — ворчливо пробормотал Татч и глянул на Феникса с какой-то обидой. — Впрочем, делайте что хотите!
— Спасибо, братишка! — пропела.
И закатила глаза.
Не успев спуститься на пролет ниже, наткнулись на сонного Харуту с помадой на щеках. С двух сторон и обе разные.
Марко спокойно улыбался, никак не комментируя происходящее. Наслаждался ленивый птиц и косился на всех ехидно.
Тоже покосилась на Феникса, заметила его смешливый взгляд и сама растянула губы в улыбке.
Ни объятий, ни поцелуйчиков, ни слез, ни страданий — ничего не было. Дойдя до перекрестка, пересеклась с понятливо ухмыляющейся, подоспевшей к нашей компании Лили и, хлопнув Татча по плечу, а с Харутой отбив кулачок, ярко улыбнулась напоследок.
Провожать дальше смысла не было.
— Не сдохните, черти.
— Еще чего, — фыркнул Харута.
Уходя, я не обернулась.
Думаю, они тоже.
Лили тяжело вздохнула, смахнула слезу и покосилась с вопросом, заметив мое спокойное состояние и даже полуулыбку на лице.
— Ты не выглядишь расстроенной.
— Не очаровывайся, чтобы не разочаровываться, — проговорила вслух. — Но и разочаровываться заранее — тоже дело гиблое.
— Ну да.
Удачи вам, ребята.
Вернитесь живыми, прошу.