— Джереми и Луи взяли, — буркнул Адольф, щуря глаза. — Меня — нет.
В гостинице, где мы сняли с Лили номер, оказался сюрприз. Сюрприз щурился красными, воспаленными от недосыпа глазами, зло поджимал губы и передергивал плечами. Юный картограф и навигатор стрелял колкими взглядами, полными обвинений, но послушно сидел на стуле у стола, всем своим видом выражая… неудовольствие.
Удружил так удружил, Марко, твою ж мать, Феникс.
Гордый страж моего покоя, а точнее соглядатай и вообще охрана меня или от меня, был… подростком, рыжим, конопатым, кареглазым и, если я не ошибаюсь, очень даже мелким.
Потому что среди пиратов Белоуса не принято кого бы то ни было не пускать в самую гущу битвы. Нравы там свободные, и даже вот это вот задание, выданное Марко Адо, звучит притянутым за уши.
Здесь рядом Лили, где-то на острове на худой конец Мими осела, да и я никуда не собиралась лезть. Вот вообще никуда.
— Тебе сколько?
— Пятнадцать, — выдал личный ученик Феникса.
— Врешь, — тут же отбила я. — Было бы пятнадцать, так с остальными бы точно был. Сколько?
— Почти четырнадцать, — выдавил мальчишка и обидчиво отвел глаза.
Очаровательно просто.
Ему тринадцать.
Дети этого мира рано взрослели. Дети-пираты выглядели порою старше истинного возраста на год или даже два. Загорелые, обласканные ветрами и солью, закаленные нелегкой жизнью на корабле, среди преступников всех мастей… гражданские неженки с ними и рядом не стояли. Особенно из моего мира.
Выдохнула, села на кровать и уставилась на подростка усталым взглядом. Моби Дик отчалил, Лили ушла досыпать к себе в номер, а у меня тут… дите. Слишком взрослое, но все еще дите.
Строптивый подросток в период пубертата, который, к тому же, еще и обижен на весь мир, что на войнушку не взяли и не дали почувствовать себя мужчиной.
Просто блеск.
Спасибо, Марко.
Только что о твоих воспитанниках не заботилась. Или они обо мне.
— Что он тебе приказал? — спросила, устало потирая шею. Следы страсти уже сходили, но ощущения и воспоминания после сумасшедшей ночи еще не успели поблекнуть.
Адо, к слову, к моему говорящему виду отнесся абсолютно спокойно и не краснел как маков цвет, только взглядом скользнул, явно поняв, чем я всю ночь занималась, да отвел глаза, не заостряя на всем этом внимания и не задавая вопросов. Думать о том, был ли уже юный пират взрослым и в этом плане, по меньшей мере… неудобно.
Вполне могло оказаться так, что мальчик уже распробовал вкус плотских утех.
— Не понимаю, о чем ты.
— Не прикидывайся дурачком, — фыркнула, стаскивая с ног сапоги. — Луи и Джереми я бы еще поверила, но у тебя мозги хорошо работают, раз в личных учениках у него прописался. Колись.
Мальчишка злобно сверкнул глазами, поджал губы, а после все же решил признаться.
— Присмотреть, — буркнул он. — В случае форс-мажора уплыть с Архипелага в место на мое усмотрение, где можно пересидеть и переждать, после чего вернуться к точке сбора.
— Где точка сбора? — взбивая подушку, тут же спросила.
— Секрет.
— Приказ? — уточнила.
— Да.
— Сволочь, — выдохнула, падая наконец на кровать.
— Я не сволочь.
— Ты — нет, твой учитель — вполне.
И что с ним делать-то теперь?
Вопрос, конечно, интересный, но мальчишка определенно останется со мной. Приказ, видите ли.
Устало выдохнув, уставилась в потолок.
Адо — навигатор, пусть еще и ребенок, но смекалистый и действительно полезный. Хотя все равно надо будет перебрать свой тревожный чемоданчик. А еще сменить стиль и таки надеть все свои побрякушки, замаскировав их, например, под другими цацками. Благо здесь сувенирных лавок с безделушками достаточно. И еще Адольфа во всю авантюру за оставшиеся дни ввести. Черт его знает, что может случиться.
***
Трансляцию объявили за три дня до самого события. Огромный экран был установлен для всех желающих смотреть боевики и ужастики, основанные на реальных событиях, и народ возбужденно переговаривался. Гражданские рассказывали друг другу истории и то и дело ставили ставки кто кого. Настроения это не прибавляло совершенно.
Более того, чем ближе был срок, тем сильнее натягивались нервы.
Все будет хорошо. Все точно будет хорошо, ну.
Успокаивать себя явно не было моим особым талантом.
Другой стиль одежды, цвет волос, немного грима и бандана на голове. Прикидываться пареньком-неформалом в большой одежде оверсайз, увешанным фенечками, браслетами, кольцами и всем остальным, мне нравилось больше, чем косить под изысканную леди. На руки и ноги, так, чтобы приметные цацки из кайросеки терялись. Лили же решительно и кардинально сменила стиль и сделала короткую стрижку пикси, использовала яркий макияж и уверенно заняла место рядом с какими-то пиратами, едва ли пересекаясь со мной взглядами.
Адо затерялся в толпе.
Я же, подперев спиной стену какого-то дома, напряженно уставилась перед собой в ожидании.
Мы не должны были встречаться. Так безопаснее.
Кусок в горло не лез, вода, с трудом проглоченная, не помогала успокоиться.
Рюкзак на всякий случай был спрятан на одной из крыш. Я, Адо и Лили были в курсе о его наличии и месте схрона. Лодки арендованы заранее, Этернал Посы и Лог Посы лежали там же.
Но по уговору с Лили пересекаться мы не должны. Она решила все же по возможности отколоться, оставив нас с Адольфом парочкой.
Так было проще затеряться. Мы даже разъехались по разным гостиницам, поменяв их раза три.
Тревога нарастала.
Я успокаивала себя мыслью, что Марко Феникс, в отличие от меня, гораздо более компетентный спасатель. Все будет хорошо.
Но пальцы бы скрестить не мешало и держать кулачки.
Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо.
Успокойся, Уль.
Пусть не все дети Белоуса выживут, но Эйса они спасут. И война не будет бессмысленной и беспощадной. Ну же.
— …Твой Отец — Король Пиратов Гол Д. Роджер! — что ж, трансляция началась с козырей.
***
У многих из нас есть любимые фильмы, сериалы, мультики и книги. И многие желали бы, чтобы история закончилась хэппи эндом. Кто-то хочет спасти злодея, осчастливить второстепенного героя, застрявшего в вечной френдзоне, кто-то — просто занять место в истории.
Знания — сила.
Кто владеет информацией, тот владеет миром.
Громкие цитаты? И вроде как мудрые и правдивые, но…
Правильнее все же та поговорка, которая позволяет и крепче спать, и не ожидать несбыточного.
Счастлив тот, кто живет в неведении.
Вот она — истина.
Мне снова будто было тринадцать. Я снова наблюдала за происходящим на экране, и снова захватывало дух, напряженно натягивались нервы, и я ждала случайно кем-то проспойлеренную смерть Портгаса Д. Эйса.
Но сейчас было страшно.
И мутило от картин на экране.
Потому что мультик мультиком, а это бойня. Самая настоящая бойня.
Пираты Белоуса ворвались в Маринфорд сшибающей все силой. Перемалывая врагов в фарш. Я видела Харуту с веселой улыбкой, забрызганного кровью. Видела Татча, брезгливо стряхивающего ошметки с сабель, видела, как Белоус убивал людей в форме целыми сотнями. И Изо, который стрелял без промаха.
Мир дрожал по ту сторону экрана, готовый вот-вот рухнуть.
Кровь, грязь, почти землетрясение от столкновения невозможных сил. Марко Феникс, в потоке своего пламени отшвыривающий Кизару.
Спецэффекты хоть куда. Только красоты в них не было.
Бойня есть бойня.
Чужую руку, сжимающую мою ладонь, почувствовала не сразу. Бледный-бледный Адо, подкравшийся со стороны, стискивал мои пальцы, замерев рядом, и смотрел словно зачарованный. Его лицо — застывшая маска жестокости и немой поддержки, которую он не мог озвучить вслух.
«Так их!»
Жестоко, кроваво, безжалостно.
Именно таков был этот мир.
— Видимо, пираты Белоуса победят, — хмыкнул кто-то со стороны.
Видимо.
Я нервно усмехнулась на эти слова и вновь со всем вниманием начала смотреть трансляцию.
Минуты летели незаметно.
Час.
Два.
Три.
Война не может быть быстрой, но все шло к кульминации.
Вспышка огня и вой сотни сгоревших заживо морских дозорных. Сердце дрогнуло от ужаса, а после забилось ровнее.
Портгас Д. Эйс был свободен. Ну же! Ведь все так хорошо идет, все так хорошо…
Портгас Д. Эйс был вспыльчивым идиотом, уверовавшим, что раз он свободен и избежал эшафота, значит, может тягаться с адмиралом.
Нет, Эйс! Стой! Стой, твою мать!
— Эйс, блядь! — прошептала обреченно.
— Нет! — шикнул Адо.
Синяя вспышка, взмах огненных крыльев и…
И мир разбился на осколки в одно мгновение, погружая все в пугающую тишину. Я не слышала, нет. Читала по губам сквозь кровавую улыбку маты Марко Феникса, который отшвырнул двух дебилов прочь, несмотря на пробитую грудь, и сказал бежать к чертовой матери.
«Беги, идиот!» — рыкнул Феникс.
Синий огонь дергался вспышками, но… не лечил. Он его не лечил.
Дыра в груди не затягивалась.
Акаину был отшвырнут назад, но это была последняя атака, а после… он упал.
— Нет!.. — выдыхает Адольф ломаным, уже не детским, но еще и не взрослым голосом, сжимает мою руку до боли, едва не выворачивая сустав.
Твою мать!..
Твою же ж мать!
Да какого хрена?! Ты что творишь?! Феникс, блядь!
— Что ты?!.. — шепчу непослушными губами.
— МАРКО, НЕТ!
Голос Татча слишком громок даже сквозь экран. Пугающе пронзителен и до дрожи испуган. Отчаян. Болен.
О боги!..
Красный.
Слишком много красного.
Съемка далеко, рывками удаляется, смазывается нечеткое изображение, но я вижу. Представляю, мешая реальность с мультиком. Все не так, все не то. Нет-нет.
Ну нет же?
Я дергаю оцепеневшего мальчишку за руку, тащу за собой несопротивляющегося подростка, едва ли не срываясь на бег. Прочь.
Чушь.
Бред.
Показалось.
Пахнет жженой бумагой и палеными волосами.
Перед глазами все плывет, когда я сую руку в карман. Вив-карта Марко Феникса превратилась в пепел и мажет пальцы сажей. Татча — тлеет, моя — целая и невредимая.
— Это неправда! — шепчет Адо, не замечая моих манипуляций, так как жмурит глаза и трясет головой. — Это неправда! Неправда!
Я закрываю его рот руками, не давая ему кричать, тащу в переулок и нащупываю на поясе фляжку с крепким ромом.
Первый глоток мой.
Второй сую сквозь стиснутые зубы вырывающемуся подростку, заставляя пить. Глотать.
Пепел. Запах жженой бумаги и паленых волос. Черные разводы на пальцах.
— Этого не может быть!.. — скулит мальчишка, который, возможно, сейчас потерял того, кого подсознательно считал отцом.
Он скатывается по стене спиной, утыкается лицом в ладони и стонет, всхлипывая.
В моей голове полная неразбериха.
Рюкзак. Лодка. Бежать.
— Я сейчас, — сипло выдавливаю слова из глотки, с трудом, со скрипом одеревеневших голосовых связок.
Бред.
Это не может быть правдой.
Не может быть…
Вдох-выдох.
Ту-дум-ту-дум-ту-дум.
Не думай. Потом. Сейчас надо…
Завернуть за угол нужного дома, чтобы забраться вверх по водосточной трубе на крышу и…
Знакомый щелчок взведенного курка вгрызается в мозг, дергает всем телом в свою сторону, заставляет на секунду оглохнуть, настороженно замирая. Этот щелчок невозможно не узнать, так как он уже звучал у меня над ухом не раз.
Темная фигура в официальном костюме, черные очки. Их двое.
И я их не знаю.
Агент Кей? Агент Джей? Вы за нелегальным пришельцем?..
Шутки дурацкие скачут в голове, отплясывая под рваные ритмы таких же пустившихся во все тяжкие мыслей, что бьют вразнобой черепную коробку, шумом пытаясь заглушить грохот сбивающегося сердца.
— Мы наконец тебя нашли, — растягивает насмешливо слова один из агентов.
И мир резко становится ярким, четким и пугающе реальным.
Не шутка.
Не смешно.
Страх, липкий и холодный, как пальцы после мороза по теплому боку. И дрожь, непроизвольная, противная, прошибает от пят до макушки.
Твою ж мать.
— Сайфер Пол… — слетает шепотом с губ.
Этих я знаю. Этих я боюсь. Этим попадаться — все равно что…
Пистолет на поясе, пусть таким ребяткам он явно не угроза. Но рука все равно дергается, обхватывает рукоять оружия, и тихий смешок — последнее, что я слышу, так как меня без труда ставят на колени, заламывая руки, без жалости пиная по голени.
— Ты о нас знаешь, да? — от мужчины в темных очках пахнет мятой. — А вот мы о тебе не особо. Но у нас будет время познакомиться, не правда ли?
Не реветь.
Не реветь, блядь, Улик!
Выстрел, а за ним и следующий закладывает уши, и меня обдают брызги крови. Падают на кожу горячими каплями.
А?..
Моргаю, чувствуя, как в голове звенит.
— Вставай. Живо, — отдает резкий приказ Сьюзи, дернув рукавом модной кофты, ведет плечом, встряхнув аккуратно уложенными кудряшками. — Бегом, твою мать!
Пистолет в руку, с низкого старта вслед за ней. Бегом, бегом, бегом!
— Там Адольф!
— Забудь о нем!
— Но!..
— Если повезет — выберется, — Сьюзи говорит это жестко, четко, без всякой жалости, и ее слова вгрызаются в мозг, вызывая неприятие, и на мгновение толкают на геройство, которое тут же давится в зародыше. Стой, дура!
Надо вернуться.
Надо.
Но есть ли к кому возвращаться?
Может, умер? Может, жив?
А если я наоборот их приведу к нему?
— А Лили?
— Была жива, но сейчас не знаю.
Переулок, мусорные баки, короткая передышка. Вдох-выдох, выглянуть из-за угла.
Несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— Нам нужно разделиться, — шепчу здравую мысль. — Иначе двоих повяжут.
— Сейчас все силы стянуты в Маринфорде, остались только агенты Сайфер Пола, причем не самого высокого ранга, — движения у хрупкой девушки четкие и быстрые. — Да и они будут сосредоточены на поимке более важных шишек, чем мы. Точнее ты.
— Они следили за мной…
— Нет, они следили за мной, — тут же отрезает Сьюзи. — За убийцей тенрьюбито. И еще искали какую-то Катастрофу.
Внутри все разбивается, переворачивается, и я вздрагиваю, как от удара.
Не показалось.
Не послышалось.
Мою реакцию Сьюз замечает мгновенно и щурит накрашенные глаза, впиваясь черными колкими зрачками прямо в мое лихорадочно горячее и потное лицо.
— Это я.
— Что?
— Катастрофа — это я, — шепчу испуганно. — Но как они?..
Как?..
Я же никому!
И Феникс бы никому не сказал.
Крысы?..
Предатели?
Нет-нет-нет.
— Так это не сказка? — спокойный голос девушки удивляет всего на мгновение, а потом все складывается в мозаику. Тенрьюбито, да? Если Росинант Донкихот слушал сказки в детстве про то, что их сожрут «Д», то наверняка и про Катастроф бы чего придумали.
Сьюзи была на Мариджоа. Рабыней, но…
Сказки, да?
Ах, если бы все это было сказкой. Пусть даже и злой, но…
Штукатурка сыпется с кирпича, мажет белым футболку на спине. Мы смотрим друг другу в глаза, и я нервно сглатываю густой воздух.
— Сьюз, я…
— Если ты попадешься — стреляй себе в голову, — жесткие слова, сталь в глазах и холодный металл дула пистолета под подбородком. Губы, изогнутые в злой усмешке. — Если ты не сделаешь этого — сделаю я, понятно? И это будет лучшим подарком, который ты, к сожалению, не сможешь оценить, поверь мне. Иди на север через переулки, там была Лили.
Пальцы нервно дергаются на рукояти револьвера.
Стреляй себе в голову.
Потому что тебе не понравится то, что будет у них.
Люди в черном уже пришли за тобой, Улик.
Беги.
***
Сорвать бандану с головы, цацки снять, футболкой стереть помаду, оторвать подол по кругу, оставив себе полосу, окунуть в бочку с дождевой водой, оставленную кем-то, и по всему лицу пройтись, вытирая чужую кровь да и остатки макияжа. Мокрыми руками подцепить из кармана тлеющую вив-карту Татча и замотать во влажную тряпку. Пинком отправить вещь под мусорный бак, оставшись в одном топе. Широкие бриджи закатать под шорты.
Быстрее. Быстрее.
Подол футболки на голову в виде повязки. В два оборота. Избыток ткани на затылке заправить под полосы.
Полуразбитое в заплеванном переулке стекло как зеркало.
Минуту на выравнивание дыхания.
И вперед, походкой уверенной и четкой.
Как учили. От бедра.
Давай-давай.
Бегом, блядь!
Взволнованная толпа гражданских приняла такую же напуганную гражданскую в свои ряды. Потеряться, скрыться, уйти как можно дальше.
— Да что ж такое творится! — охнула старушка рядом.
— И не говорите, — нервно улыбнулась. — То война, то опять тут беспорядки.
— Вот-вот! — закивала бабулька. — Одно безобразие!
Поддерживать беседу выходило не очень.
Веди себя естественно.
Нужно добраться до лодки.
Из одной рощи в другую. Давай, Уль.
Гражданская зона встречает мимолетным чувством облегчения.
— Уль! — Лили подхватила меня под локоть, едва не напугав до обоссанных штанов. — Слава богу, ты выбралась!
— Лил, — господи боже мой, чертовка, живая!
Голос негромкий, но дергаюсь, из-за чего чужие пальцы сжимают мою ладонь до крови, впиваясь наманикюренными ногтями.
— Веди себя естественно, блядь, — зашипела она сквозь зубы. — Двигаем в сторону…
— Адо не видела?
— Нет.
Да твою ж мать.
Улица, кафе, какой-то бар.
Фонарь, аптека, бессмысленно и тускло все!..
Жарко, душно и страшно.
Пот скользит по оголенной коже, нервы натянуты, как струны гитары, у которой хозяин — хреновый музыкант, не умеющий настраивать инструмент, поэтому перекрутил так, что потрескивает гриф и они вот-вот лопнут. Толпа воспринимается как угроза со всех сторон, но выйти из нее еще более опасно.
— Лил… — зову едва слышно.
— Позже.
Экзамен так экзамен. Только тут не Изо принимает и не Мими, а сама жизнь. И оценка будет сделана по типу сдал/сдох, без возможности пересдачи. С корабля на бал, ебушки-воробушки.
Толпа гражданских — наша защита. Я так думала.
Выстрел прозвучал внезапно, и Лили рухнула посреди улицы. Я не успела ее подхватить.
— Лили! — взвыла, тут же упав рядом на колени.
Кровь. Красная. Толчками хлынула из ее ноги, обдавая руки горячим потоком. Люди завизжали в испуге и кинулись в разные стороны.
Обильное кровотечение, фонтан просто.
Бедренная артерия.
— Твою мать, Лили!
Я отмечала это на автомате. Учили меня на совесть.
Тампонада? Жгут? Пальцами?
Она же сейчас за несколько минут кровью…
— Беги, дура! Это Сайфер Пол!..
Сайфер Пол.
В голове полный штиль. В глотке сухо до першения и кашля. По жаркому воздуху распространяется тошнотворный запах.
Тампонада? Жгут? Пальцами?..
Излюбленная тактика Сайфер Пола — смертельно ранить подозреваемого. Так, чтобы другие выдали себя, оказывая помощь и спасая товарища, сами себе усложнили путь отступления. Таких, как пираты Белоуса или другие дружные команды, ловили на раз два.
Лекции от медсанбата. Жесткие хлесткие слова от Руши.
Лили…
Я надавила на рану под задушенный сип подруги. Вцепилась руками в чужое бедро.
Мы попались.
Все пропало.
И каждый из нас это понимал.
— Не беги от снайпера — умрешь усталым, — слезы побежали по щекам еще раньше, чем я поняла, что они вообще идут.
Лили хрипло засмеялась, тоже плача от боли и страха.
Чертовски солнечный день. На Архипелаге Сабаоди была потрясающая погода. И все те же слащавые радужные пузыри над головой.
— Отец умер, — прошептала Лили, лежа на земле. — Отец умер, Уль.
Горе. Какое же горе было в ее глазах, обида, непонимание и вот это детское-детское непрозвучавшее «почему?!».
Мне хотелось, чтобы все это было сном. Нереальным бредовым сном, но это — реальность. Колени в растекающейся луже чужой крови больно упирались в мостовую. Слезы стекали по щекам, и хотелось кричать. Но выговорить удалось лишь тихие слова сквозь всхлипы.
— Я знаю.
Я не видела, чем все закончилось. Не досмотрела.
Пожалуйста, не умирай, Лили.
Пожалуйста.
Пожалуйста, помогите, хоть кто-нибудь!
Слезы падали прямо на окровавленные руки.
А меня оттаскивали от умирающей подруги гребаные люди в черном. Я брыкалась, кричала, пыталась вывернуться, билась в чужом захвате, но ничего не могла сделать.
Ничего не могла сделать, когда меня повалили на землю, лицом в пыль, прямо напротив Лили, чья голова была повернута в мою сторону и чьи безжизненные глаза смотрели с такой горечью, что я завыла.
Это все сон.
Это все мне снится.
Снится.
Смерть Марко, смерть Лили, смерть…
Все должно было быть не так.
Все должно быть не так!
— Звони начальству, мы поймали Катастрофу. И Убийцу Небесных Драконов, — голоса безликих агентов, словно из чертовой Матрицы, звучали фоновым шумом.
Сьюзи.
Вскинув голову, я уставилась на злую как тысяча чертей, судя по колким глазам, но удивительно спокойно идущую под охраной девушку-призрака, которую вели в нашу сторону. На лице ее уже начал проступать синяк. Она заметила меня и посмотрела прямо в глаза. А после улыбнулась, шепнув «извини».
Такой бы дарить цветы охапками, читать стихи и целовать руки, как это делал Изо под светом фонарей.
Это был солнечный день на одной из площадей Архипелага Сабаоди.
Прекрасный день.
Ее подвели ближе.
Вывернувшись под невероятным углом, Убийца Небесных Драконов выхватила из кобуры одного из охранников пистолет и, не медля, нажала на курок, наведя оружие в мою сторону. Дуло тускло сверкнуло в ярком солнце прямо над моей головой.
Я прикрыла глаза.
Выстрел.
Накама убил накама.
Никто этого не ожидал, особенно от пиратов Белоуса.
Поэтому и не сумел предотвратить.
Разбудите меня, кто-нибудь.
Пожалуйста…