В тревожном, волнующемся свете огонька, запертого за стеклом, лица и образы присутствующих искажались, приобретали зловещие тени и создавали обманные для разума иллюзии.
Дьявольщина.
Черти и бесы вокруг круглого стола. Хотя стола-то у нас и не было.
— У тебя сила Дьявольского Фрукта?
Старика с мягким голосом звали Джошуа. И первое, что он сделал, выбравшись из-за решетки, это достал свою трубку, которую все это время держал за пазухой. Его морщинистые, испещренные шрамами и мозолями руки споро набивали в нее табак, но он так ее и не раскурил.
Тот, к кому обращались, щелкнул пальцами, и едва заметное марево накрыло нашу компанию, спустя мгновение не оставив и следа, отрезав звуки, а потом снова возвратив их.
— Тишина, — ответил худой невзрачный мужчина, сощурив темные глаза. — Я беззвучный человек. Можете звать меня Амос.
— Наги-наги? — понимающе хмыкнул самый старший из заключенных и присутствующих в тюремном помещении. — Хорошая способность. Ассасин?
— Предпочту не отвечать на этот вопрос, мистер Джошуа.
— Твое право, — кивнул с мягкой улыбкой пожилой мужчина. — А вы?
Два близнеца переглянулись.
— Сабли, — коротко ответил один из них. — Зовите Айк.
— То же самое. Но в случае чего нам не важно, чем убивать, — добавил второй. — Дейв.
Говорить, кто они, эти двое тоже не стали.
Молодой парень широко растянул губы, сверкая щербатой улыбкой.
— Вэй, — тряхнул он светлыми волосами. — Вор.
— Итого — один дед, который еще может тряхнуть стариной, два боевика, убийца, вор, ребенок и женщина, — Джошуа по-стариковски вздохнул, прикрыл глаза. — Сложно. Корабль мы такими темпами не уведем, даже если перебьем весь экипаж.
— Я не ребенок, — тут же решил пояснить Адо. — Я пират.
— По сравнению со всеми нами — дитя, — хмыкнул Джошуа. — Но то, что ты пират, только в плюс. У Белоуса и ребенок может защитить себя. Впрочем, даже если взять тебя и твою сестру, то нас всего семеро. Этого для управления судном мало.
— Оставим нескольких, — тут же ответил Амос. — Для того чтобы довести корабль, хватит и пятнадцати.
Его тихий голос заставил меня вздрогнуть.
— Чем больше людей, тем сложнее будет их удержать, — мудро заметил Дейв.
— Весь офицерский состав под нож. А вот рядовых матросов сразу не убьем, — Айк сощурился, просчитывая варианты. — Оставим штурмана.
— На этом корабле полно курсантов, молодых и зеленых. Они сгодятся на заплыв, — вставил слово молчавший до этого момента Адольф.
Адо, черти тебя дери, ты-то куда лезешь, а?
Я молча слушала, ловя на себе взгляды заговорщиков. Даже осознавая, что нахожусь в крайне шатком состоянии, прекрасно понимала: или мы сейчас выбьем себе право на жизнь, или все умрем, пытаясь.
Шансы невелики. Совсем.
Адо протянул мне фляжку.
Чуть солоноватая вода прокатилась по пищеводу, смочила пересохшее горло и губы, заставила заработать вкусовые рецепторы и обожгла нутро, вызывая кашель.
Мой маленький накама тут же обеспокоенно похлопал меня по спине, пока я прикрывала рот руками, глуша звуки.
Хотя надобности не было, так как нас защищала сила Дьявольского Фрукта.
— А еще капитан… — Дейв нахмурился.
— Второго ранга, — тут же добавил рыжий подросток, решив все же быть полезным. — С ним могут возникнуть сложности.
— Не думаю, — Амос улыбнулся уголками губ. — Оставьте его на меня. Живым он нам все равно не нужен.
— Волей владеешь? — понимающе кивнул старик Джошуа, щурясь. — Отлично. Тогда капитан на тебе. На нас все остальные.
— Выступаем?
— Нам нужно успеть, пока не отбили склянки.
— Да. Придется поторопиться, — с кряхтением старик встал с ящика. — Эх, стар я для всего этого уже. Пацан, смотри за своей сестрой, хорошо?
Адольф было дернулся, вскинув голову в возмущении, но, бросив на меня взгляд, кивнул.
— Я с вами, — наконец подала я голос.
Преступники переглянулись.
— Хорошо стреляешь? — Джошуа прищурился, оценивающе глянув на меня.
— Я… умею.
— Что ж, тогда прикрывай нас. К слову, воришка, ты пойдешь вперед на разведку.
***
Сигнальный колокол не успел прозвенеть, как юркий Адольф, уже забрызганный кровью предыдущего матроса, вскрыл глотку постовому. Чистая работа, как сказал бы Харута.
Не думай.
— Рында, Адо! — бросила я ему через плечо и, пока мальчишка разбирался с корабельным колоколом, страховала его, сжимая в руке револьвер.
Мелькнул вдалеке высокий силуэт Амоса, который прикрыл нас сферой тишины и потушил один из фонарей. Следом начали гаснуть остальные. Ловкий Вэй лазил по вантам, да и вообще по такелажу с изворотливостью обезьяны и невероятно быстро. А главное превосходно разбирался что и где. Его задача — потушить свет.
Сгущались тучи, хмурящийся Адо, оказавшись на палубе, взглянув на беззвездное небо лишь раз, ругнулся под нос и, облизнув палец, выставил его вверх, улавливая направление ветра, чтобы шепнуть мне: близится шторм.
Нужно спешить.
Часовые были сняты, в том числе впередсмотрящий и несущие вахту в других местах.
Стало слишком тихо.
— Дейв и Айк зачищают офицеров, — шепнул в ночной тишине Адо.
— Что-то не так, — выдавила едва слышно ему в ответ.
Предчувствие? Или опыт? Смешно. Но все равно все идет как-то слишком гладко.
И в следующий момент грохнул выстрел сигнальной ракетницы, освещая палубу и издавая пронзительный свист.
Тощий подросток-курсант, видимо юнга, пронзительно закричал с капитанского мостика:
— ТРЕВОГА!
Я действовала быстро. Вскинуть руки и выстрелить. Не думая.
Мальчишка рухнул как подкошенный и покатился по трапу вниз, вызывая еще больший шум.
— Дьявол! — выругался старческий голос.
— Наверх, живо! — крикнула я Адо, подталкивая в сторону, намекая на то, чтобы подросток лез к болтающемуся где-то там Вэю.
— Я!.. — но Адо не успел.
Твою ж мать.
— Пираты! — раздался чужой голос.
Воздух пах грозой, порохом и кровью. Немытым телом подростка, которого я, схватив за плечо, дернула на себя, почувствовав, как мазнули по моей щеке рыжие волосы.
— За мачту! Живо!
Мысли в голове кружились в хаосе и панике, но как-то устало и уже вяло. Без огонька. В груди разгорался гнев, и, одернув себя, злобно оскалилась.
Не реветь!
Не сейчас!
Одна из «незабудок» оказалась в руках подростка. Ладони Адольфа скользнули по талии, ловко срывая портупею с патронташем с моего пояса. Навыки вора у мальчишки были на высоте.
— Где Дейв и Айк? — раздраженно прозвучал голос Амоса.
— Они заперли рядовых в кубрике, — ответил Джошуа, снося голову выскочившему дозорному саблей.
Брызги крови хлынули во все стороны темным маревом, но до нас с Адо, укрывшихся за мачтой, не долетели.
Вдох-выдох.
Раз. Два. Три. Крутануть барабан «незабудки». Поймать качку и ритм корабля, отогнать беспокойство. Задавить страх и вытолкнуть наружу злобу.
— Покажи мне их! — коротко командую.
Темнота была палкой о двух концах. И это понимали и морские дозорные, и мы.
Адо резко выглянул из-за мачты. Он с одной стороны, я — с другой.
Одиночная пуля почти наугад выдала местоположение, и ответные три выстрела раздались, освещая вспышками палубу, прямо в сторону вовремя спрятавшегося юнги. Дерево разлетелось щепками, которые я почувствовала кожей лица, когда те мазнули по щеке.
Засветились.
В тот же миг я нажала на курок.
Выстрел. Еще один. Третий.
Болезненный вопль сказал мне, что я попала.
Не думай.
— Уль!
Мгновенная пересмена уже перезаряженного револьвера, обмен с Адо. И тут же подросток падает на палубу перекатом в сторону ящиков.
Беспорядочная пальба разбила дерево в щепки. Вспышки выдавали местоположение врагов.
Злое, незнакомое возбуждение и жажда положить тварей как можно больше подкатывали к горлу и кружили каким-то странным опьяняющим маревом. Мир становился то до безумия четким, резким и осязаемым, то размытым и далеким, будто не со мной.
Ненормальная.
Вдох-выдох.
Сумасшедшая.
Вскинуть руки. Оскалиться в широкой улыбке. Выстрел.
Еще один.
Ебанутая.
Смена локации.
Одиночный.
Пять со стороны Адольфа. Перезарядка. Щелчок барабана. Прерывистое лихорадочное дыхание, нервно цепляется за потрескавшуюся кожу на губах язык, в попытке увлажнить стягивающие рот ошметки кожи.
Где-то внизу рядовые матросы мощными ударами пытались выбить двери запертого кубрика.
Палуба начинала гулять все сильнее.
Море становилось более беспокойным. Ветер поднимал волны, и стоять уже было сложнее. Брызги долетали, оседая иной раз на коже.
— Блядь! — ругательство прозвучало совсем рядом, и окровавленный Джошуа бешено оскалился. — Амос!
Вспышка, звук бьющегося стекла, и по палубе поползла огненная полоса, поверх выплеснувшегося горючего. Что разбили, так и не рассмотрела. Но просмоленной палубе было явно все равно. Порыв ветра раздул по огонь, освещая место беспорядочной битвы.
— Пожар!
Гром загрохотал вдалеке, и небо пронзило молнией. Под грохот приближающейся грозы резко обрушился поток воды.
Белый капитанский плащ окрасился кровью, и морской дозорный рухнул на палубу. Темная худая фигура Амоса мелькнула за спиной упавшего офицера.
— Сдаюсь! — заорал какой-то молодой парень, но тут же захрипел, захлебываясь кровью. Зловещие близнецы оскалились, кружа по доскам, добивая оставшихся морских дозорных.
— Стой! — голос Вея раздался сверху, и тот ловко спрыгнул на палубу, поскальзываясь на набежавшей луже крови.
— Вы оставили штурмана?! — Джошуа хрипло, загнанно дышал. — Или хотя бы его ученика?!
— Сдох, — ответил Дейв.
— Твою ж мать! — выдал Амос. — Идиот! Кто выведет корабль из шторма, придурки?!
Скрипел такелаж. Ветер рвал паруса, и судно болтало все сильнее.
— Я могу! — запыханный Адо вынырнул из-за ящиков. — Меня учили!
— Да чему тебя учили, малец?! — рявкнул Айк.
— Я ученик Марко Феникса, уебок! Я стоял у штурвала Моби Дика! — подростковый голос терялся в ветре. — Мы должны развернуть корабль курсом на бакштаг по правому галсу!
— Ты ученик Феникса?! — удивленный этим фактом до крайности, Амос замер на месте, глядя на подростка прищуренным взглядом.
— Да какой он ученик?! Ты слышал, что пацан сказал? Под таким ветром нас протащит в брочинг, — сплюнул Айк. — Это тебе не ваш гигантский Моби Дик! Мы потонем, блядь!
— Идиот! Если успеем спустить…
— Заткнись, сопля! — Айк замахнулся для удара.
Ах ты ж сука.
Ветер рванул паруса, судно резко накренилось, и не ожидавший такого мужчина едва не навернулся, но в последний момент сумел поймать равновесие и ухватиться за своего брата.
Если мы сейчас будем дальше выяснять кто кого…
Ну уж нет.
Щелчок взведенного курка, и, вскинув руки с револьвером, направила их в сторону Айка.
— Отошел от него! — оскалилась. — Что-то не устраивает, тогда сигай за борт, понял, ублюдок? Один хрен помирать. А я с удовольствием помогу всем несогласным!
— Разошлись, придурки! — рявкнул, отдышавшись, старик и ткнул в нас пальцем. — Вы двое — на капитанский мостик! Ты, Амос, дуй в кубрик — разъяснять ситуацию дозорным и не высовывайся, раз фруктовик! Вы, два идиота, поступаете под командование пацану. Вэй, ты туда же!
— Под командование сопляку?! Ты сгубить нас всех решил, старик?! — Айк оскалился.
Бесит.
Хочу убить тут всех нахер.
Я нажала на курок. Пуля вспорола доски палубы и выбила щепки под ногами братьев.
— Эй, хорош уже! — Дейв тут же оскалился.
— Я хоть и стар, но хочу пожить еще немного! — прикрикнул Джошуа.
— Отлично! Замечательно!
— Успокойся, брат! — схватил его Дейв.
— А сам-то ты, старикан, что будешь делать?!
— Я пойду скидывать в море трупы, иначе их будет болтать по палубе, и поверь, ты не захочешь улететь вместе с ними за борт, щенок. Лазить по мачтам мне уже поздно, — старик и вправду был не в том возрасте, чтобы болтаться на вантах и шляться по рангоуту. — И если ты сейчас не заткнешься и не пойдешь выполнять приказ, то я сам тебя пристрелю! Пацан, командуй! А вы выполняйте, понятно?!
Молния осветила небо.
— Мы все умрем, — с безбашенной веселостью проговорила, придурковато улыбаясь.
А впрочем, я уже сдохла.
— Завали хлебало, сумасшедшая дура! — взревел один из близнецов. Буйный Айк начинал бесить все сильнее.
Небо решило попытаться рухнуть в море где-то совсем рядом, с грохотом и порывом ветра, бросающим дождь прямо в лицо.
— Не переживай. Я утащу тебя с собой. Только мне с того света возвращаться не впервой, — я скривила губы в ухмылке, а после захохотала, увидев, как разом у всех вытянулись лица в коротком отсвете молний.
Айк шарахнулся в сторону.
— Сука!
— Нет, не надо слов. Не надо паники! Это наш последний день на Титанике! — пропела со злым смехом.
Весело.
— Прекращай, ведьма!
— Баба на корабле — к беде, — буркнул Дейв.
Чертовски верно, парень.
***
Как-то юнги, Луи и Джереми, звали меня на рангоут, но, будем честны, послала я их далеко и надолго. Получила подзатыльник от Татча, который напоминал по поводу ругательств, но тем не менее жить на корабле пиратов и ни разу не попробовать вязать морские узлы — слишком смешно.
Я никогда не была на палубе в шторм. Меня не тянули, да и я не выражала своего желания. Хватало внутренних помещений и ощущений от качки.
— Что такое брочинг?
— Крен, — отозвался спешащий юнга, хватаясь за скользкие перила трапа.
— А поподробнее?
— Неуправляемый крен! — рявкнул подросток.
О, так они бывают управляемые?..
Смешок вырвался и потонул в шуме моря и ветра.
Капитанский мостик встретил нас скользкими досками. Штурвал болтало в разные стороны, показывая, что корабль, чьего названия я даже не знала, в момент бунта был предоставлен сам себе. Тело рулевого валялось тут же, и первое, что сделал Адо, это подхватил его за ноги, с вопросом смотря на меня.
— Что?
Вид трупа в белой форме, залитой кровью, отозвался внутри неприятным холодком.
Не думай.
— Он мне тут не нужен! — жестко отрезал мальчишка. — Будет мешать!
Судно болтало все сильнее, но, поймав гребаную румбу-сальсу корабля морского дозора, мы вместе выкинули труп, оставляя его за кормой.
— Адо?! — прокричала, привлекая внимание маленького штурмана. — Как ты собираешься удерживать штурвал, блядь?!
Долгие месяцы на корабле и смешки пиратов, разговоры и рассказы, объясняющие банальные вещи, всплывали в голове отрывистыми кадрами воспоминаний.
Штурвал воздействует не напрямую на руль судна, а передает усилие через систему штуртросов на румпель, тем самым задавая направление перу руля.
И как этот ребенок собрался с ним справляться, черт побери?.. Тут нужно минимум двое рулевых, причем физически сильных!
А лучше четверо!
Мокрое лицо подростка осветила молния, и я увидела признаки панического испуга.
— Я не знаю! Но что-нибудь придумаю!
Да что ты придумаешь?! Вместе с бешеным штурвалом сейчас улетишь к херам?! Ты его не удержишь, руки переломаешь нахрен, и корабль ко дну точно пойдет.
— Дейв, мать твою! — я едва не кувыркнулась с мостика. Волна швырнула судно, выбивая палубу из-под ног, и, хватаясь за мокрые перила, спотыкаясь, собирая каждый угол ступенек, скатилась в поисках хоть кого-нибудь. — Дейв!
— Чего орешь, полоумная?! — соленая вода заливала лицо, и Джошуа появился, как морской черт, со вспышкой молнии. С усов и бороды у него стекала вода.
— Я понятия не имею, что Адо собрался делать, но он не удержит штурвал! Мы оба его не удержим! — гром заглушил слова, поэтому кричала сквозь потоки воды.
— Он и не должен его держать, рулевым буду я! Он должен отдавать приказы! А ты будешь его голосом, дура!
— Что?!
— Помоги мне скинуть труп! — рявкнул пожилой мужчина. — Хуевый из тебя капитан корабля, вот что я тебе скажу!
— Да и не мечтала никогда им быть! — проорала в ответ.
Широкие ладони с дряблой кожей почернели.
Воля. Старик не так прост.
Твою мать, так вот как он собрался корабль удержать!
Чужие ноги в ботинках выскальзывали из рук.
Труп с символом чайки на одежде полетел за борт.
Грохот грозы, шум ветра и затишье.
Ядрена ма-а-ать!
Ебнуло разрядом, расколов небо над кораблем, так, что поджилки затряслись и сердце замерло. Но если бы это был страх… нет.
Это был безумный ужас на грани восхищения.
Как будто пьяная. Или дурью обколотая.
По палубе бегали матросы в белой форме, мелькнул щербатый Вей.
— Улик! Повторяй за мной! — крикнул сквозь шум Адо. — Спустить!..
Сатанинская молитва!
Волна накрыла палубу.
— Держитесь! — закричал Дейв.
Меня мотнуло в сторону. Схватившись за ванты руками, сдирая кожу, вслушиваясь в грохот морской стихии, ругательства, ветер и гром, я кричала, передавая команды Адо другим. Рупора тут не было. Вода заливала лицо.
— Он безумец! — орал Айк.
Молния осветила мальчишечью фигуру, уверенно отдающую приказы.
— Приготовиться!
— Врешь — не возьмешь! — кричала я, когда порыв ветра дернул корабль, опрокидывая его в ебучий крен, так что борт буквально лег на воду, едва ли не черпая бушующую стихию. Мачту пригнуло к морю.
— Я же говорил!
— Рубите!..
— Демоны всех морей!
Руки сорвались, и я покатилась по палубе, безуспешно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Мокрые доски были словно горка, и меня вот-вот вышвырнуло бы за борт, но внезапный рывок! Чья-то рука вцепилась в ногу, дернула, возвращая обратно, и я влетела в перила фальшборта.
Кто меня спас, не разглядела.
Не уверена, но корма на мгновение стала выше носа, и если бы намертво не вцепилась в столбики фальшборта, улетела бы в морскую бездну.
На мгновение, мне казалось, я отключилась, потому как, открыв глаза, я уже видела удаляющееся море.
Корабль резко выровнялся и как будто поймал попутный ветер и волну.
Дождь заливал глаза.
Соль и пресная вода мешались на языке.
Кричали люди, а я хохотала как безумная под вспышки и грохот бушующей грозы, подпрыгивая на волнах вместе с кораблем.
Твою ж мать.
Смех бесконтрольно вырывался из груди вместе со слезами, что смывала вода, плещущая из моря и льющаяся с неба. Судно качало, и, слипшись с фальшбортом, я то приближалась, то отдалялась от морской пучины, смотря то в бездну, освещаемую молнией, то в расколотое небо сквозь потоки воды.
А рядом, запутавшись в вантах, болтался труп дозорного.
Марко, Лили, Сьюзи…
Трупы.
Убийства.
Руки по локоть в крови.
Взрыв эмоций, сводящих с ума, выходит с истеричным хохотом, жадно поглощаемый буйством природы и, казалось, всем миром.
Миру было смешно.
И мне тоже.
***
Рассвет встретил нас тихим спокойным попутным ветром, хлопающими некоторыми срезанными парусами и холодом в костях. Судно шло на полном ходу. Сведенные судорогой ноги и руки не хотели разгибаться.
Шторм оставался позади. Измученные люди находились на палубе, и уставший, охрипший и продрогший Адо, нетвердой походкой спустившийся с капитанского мостика, добрался до меня и рухнул рядом. Его руки, разодранные до крови в попытке удержать штурвал, который, к слову, был закреплен, дрожали и ничем не отличались от моих.
Стертые, воспаленные ладони. Посиневшие губы и явные признаки переохлаждения. Бедный ребенок.
— Надо обработать, — прохрипела с трудом, не в состоянии отлипнуть от палубы телом и встать на ноги.
— Нужно установить, где мы, — прошептал подросток. — И нельзя… засыпать.
Кругом враги.
Да, нельзя.
У мальчишки слипаются глаза.
— Марко бы тобой гордился, — выдыхаю с усталой улыбкой.
— Нет, — хохотнул нервно и устало Адо. — Он бы меня убил.
— Нас, малой. Он бы нас ебнул, — чистейшая правда.
И оттого становится смешно.
В этот момент одна из рей на фок-мачте под треск такелажа заваливается в сторону и повисает над палубой скособоченной деревяшкой.
Первое желание — дернуться.
Мы молчим и смотрим на это с усталостью обреченных. Но нет, не падает вроде.
Похер.
— Точно бы убил, — обреченный вздох подростка.
— Утопил, — подтверждаю. — Но для первого раза весьма неплохо, капитан Адольф…
Мысль о рождении нового завоевателя мира в этот момент вызвала никому не понятную улыбку с истерическим смешком.
Айк и Дейв расселись на палубе, привалившись друг к другу. Джошуа курил трубку, поглаживая ноющие колени. Щербатый Вей устало распластался недалеко от нас.
Тихие шаги, и спустя какое-то мгновение на палубе оказывается Амос, оглядывающий сбившихся в одной стороне корабля морпехов и в другой — нас. Потрепанных, просоленных и максимально обессиленных. И становится понятно, что еще не все кончено.
Болезненно морщась, сжимаю рукояти револьверов.
— Неплохо, пацан, — хмыкает Амос, демонстрируя синячище на пол-лица. Влетел-таки. — Определить, где мы, сможешь?
— Смогу, — хрипло отвечает мальчишка.
— Вот и хорошо.
— Вы обещали, что не тронете нас, — выступил вперед приземистый мужчина, бывший, видимо, самым старшим матросом среди оставшихся в живых молоденьких совсем еще юнцов. — Без нас вы бы не выжили в этот шторм!
Его голос заставил Адо дернуться и остановиться, когда я подталкивала его в спину в сторону лазарета. А лучше капитанской каюты.
Руку обожгло болью, когда я сжала его плечо.
— Тронуть и сохранить жизни — разные вещи…
— Амос, — хриплый голос Джошуа был серьезен. — Оставь их. Они еще нужны.
Адольф выдохнул и двинулся с места.
Тошно.
Но я слишком устала от этого чувства собственной омерзительности, чтобы вновь лезть еще и туда.
Поэтому это не мое дело.
Милосердие — удел сильных, которые могут себе позволить подобную роскошь, не боясь последствий.
Милосердием мог раскидываться Феникс, одаривать Белоус, Татч, Харута, Изо… Да тот же Луффи мог. А мы птицы не того полета.
— Вы же дети Белоуса! — мальчишка лет семнадцати привлек внимание, злобно и с надеждой взирая на нас из толпы. — А Белоус никогда бы не позволил!..
— Мы…
— Милосердие — роскошь только для сильных, — прервала Адольфа, усмехаясь горько. — А мы еще и хреновые дети.
Не дергайся, Адо.
Прошу тебя.
Пожалуйста.
Но мальчишка удивил. Некогда смущающийся и довольно добрый паренек резко развернулся и уставился прямо на сборище измученных морских дозорных в количестве восьми человек, оскалился — злобно, свирепо.
— Белоуса больше нет, — выплюнул рыжий.
Белоуса больше нет.
Эта фраза повисла над кораблем зловещим воспоминанием.
Прикрыв глаза, выдохнула, когда за нами закрылась дверь, дернула к себе Адольфа и обняла изо всех сил, не жалея рук, прижала его лбом куда-то себе в плечо.
Мальчишка дернулся пару раз и застыл.
Ни слез, ни криков. Ничего не было.
Только усталость.
— Нельзя расслабляться.
— Да, — выдохнул он, а после вжался в меня всего на мгновение, позволяя себе слабость и крепкие объятья. — Я рад, что ты жива.
Порыв чувств — щемящее чувство в грудине дрогнуло.
Поцелуй в еще влажные волосы, щекой прижаться к чужой макушке.
— Я тоже рада, что ты жив.
Хоть кто-то жив.
И все еще рядом.