В покои короля принц Деймон ступил один, оставив Рейллу на попечение служанок, дабы те помогли ей расположиться в покоях. С самого получения письма и до прилёта в Красный Замок Деймон мучался одним лишь вопросом, который решил обсудить с королём с глазу на глаз, не привлекая других лиц.

      Ранее до принца доходили слухи, что в личных покоях короля — Визериса потчуют маковым молоком, а Деймон не верил придворным Красного Замка, так же как не верил деснице и его гадюке-дочери Алисенте Хайтауэр. Верно сказала Деймону леди-жена перед его отбытием — короля окружило полчище лицемерных змей. Он не сомневался, что мейстеры лишь затуманивают разум брата, а не продлевают и тем более не спасают его жизнь. Всё что из уст Визериса доносится и тем более пишется в письме — всё это было не его мыслями, а коварным планом гадюки Алисенты.

      В личных покоях, на удивление Деймону, Визерис не спал, а несколько вяло, точно вспоминая былую юность и утраченную силу, оглядывал своё детище — макет столицы Валирийского Фригольда. Волосы на его голове поредели, руки ослабли, исчахли. От некогда гордой осанки не осталось и следа, спина его теперь была до безобразия искривлена.

— Визерис, — позвал его Деймон. Король медленно и рассредоточено (сказывался недуг) обернулся на голос, улыбка его, прежде светлая и простая, теперь была неприглядной, редкие чёрные зубы наполняли по-прежнему сияющий рот короля.

— Вы прибыли. Наконец-то. А где же Рейллис?

— Рейлла, — исправил Деймон. — Занимает свои покои, которые ты любезно ей предоставил.

— Раньше в них спала Рейнира, — шёпотом, точно выдавая священную тайну, признался Визерис. — Теперь они принадлежат ей.

— Ты любезен. Даже слишком, — слегка замявшись, Деймон бросил взгляд на макет; живой интерес внезапно обуял его. Он пригляделся к мелким деталям, которые были выполнены с безупречной точностью. — И как тебе не надоело за всю жизнь этим заниматься? Я бы умер со скуки.

— Тебе никогда не доставало усидчивости.

— Ты прав. Пока я проводил время со шлюхами, ты кропотливо выстраивал эти башенки, лесенки и… что это? Седьмое пекло, Визерис, даже анкерные линии?! Тебе совсем, что ли нечем было заняться? Впрочем, неважно, ведь после меня ничего не останется, пожил и умер, а ты подарил вечный шедевр этому миру, который видят Семеро, того не заслуживает!

      Мейстеры подкрались к ним точно мыши. Деймон скоро смекнул, что сейчас его попросят на выход и решил добить вопрос до конца, который всё так же крепко сидел в его голове.

— Скажи мне правду, Визерис, зачем ты пригласил мою дочь? Я очень сомневаюсь, что ты помнишь сколько лет твоим внукам-близнецам, а потому не таи от меня правды, я всё равно пойму если ты обманешь.

      Визерис тяжело захрипел, но лицо его было довольным. Боль уступала место для радости от долгожданной встречи с братом.

— Ты же и сам всё понял. Верно?

— Не смей играть в старую сводню, Визерис. Не за него!

— Он так похож на тебя…

— Вот именно, и что в этом хорошего? — напирал Деймон. — Я выдам её за кого пожелаешь, даже… да за любого! — Деймон равнодушно взмахнул в сторону, не заметив, что подле него стоял старый мейстер.

— За меня? — оживился старик.

      Деймон продолжил втолковывать брату:

— Тебе следовало отдавать Хелейну за Джекейриса и, если уж на то пошло, то Рейниру за меня, когда я того просил!

      Визерис не слышал ворчаний брата, знал, по самому себе, что Деймон не рассудком сейчас руководствуется — им завладела обычная отцовская ревность. Потому он взял Деймона за руку, наклонился к нему и прошелестел сухим, бескровным ртом:

— Давай объединим две ветви одного дома, брат. Покончим с враждой. Прошу.

— Ты не знаешь, что говоришь Визерис, ведь ты женился на Эймме по любви и не знаешь каково это — вступать в первый брак не по воли чувств, а по долгу. Спроси об этом свою дочь… Обеих дочерей, если на то пошло.

      Принцы Веларионы мало поведали Рейлле о Красном Замке и о житие при Королевской Гавани. Причина тому, как ей казалось, крылась в том, что детство их было омрачено ссорами с дядями и столь трагической смертью родного отца — сира Харвина Стронга. Главным воспоминанием братьев, которым они предавались часто и, что редко бывало, с ностальгической теплотой — были тренировки мечами. Именно сюда, к тренировочному полю, пришла первым делом Рейлла, ожидая пока её отец освободится от беседы с королём и вместе они предстанут в Большом зале перед придворными, королём и его королевой.

      Двор был малолюден в ранний час, только сир Кристон Коль усердно готовился к тренировке. О нём, как-то раз так же поведали принцы Веларионы, и воспоминания те были, как и многие другие, дурными.

— Ранний час, Сир Кристон. Стало быть, после нашей встречи вы не ложились спать?

— Я не привык долго спать, леди Рейлла.

      Лицо Кристона Коля было скучным, почти старым, но отголоски прежней юной привлекательности ещё не успели исчезнуть бесследно.

— Как говорит моя любимая мачеха, принцесса Рейнира, — малый сон является хорошим тоном для лорда-командующего.

— Никогда прежде не слышал от неё ничего подобного.

      «Как же, — с издёвкой подумала Рейлла. — Я придумала это только что, глупый осёл».

      Она намеренно заговорила о мачехе, желая вывести лорда-командующего на эмоции, но если они и сохранились в этом хмуром, неинтересном человеке, то притаились глубоко внутри.

— Для кого же вы подготавливайте площадку, Сир Коль?

— Для принца Эймонда, — нарочито сдержанно ответил Коль. — Я часто его тренирую.

— А принцев Веларионов — Джекейриса и Люцериса, так же вы обучали?

— Обучал. Они не поведали вам?

— Не припомню, — Рейлла исполнила глубоко задумчивый вид. — Наверное, их тренировки проходили не столь успешно, как хотелось бы, потому они и не запомнили их.

— По всей видимости, воспоминания моих любимых племянников запечатлели уроки другого учителя, — голос принца Эймонда застал Рейллу врасплох. Он, как и в детстве, подкрался к ней исподтишка. — Сир Харвин Стронг, по прозвищу Костолом. Это имя знакомо вам?

— Впервые слышу.

— Очень жаль, что вы не застали его. Говорят, сир Стронг был самым

сильным человеком во всех Семи Королевствах.

— Поистине печально узнать о такой утрате.

      Рейлла смело глядела в единственный глаз принца Эймонда, не смея отвести взор. Его, в отличие от сухого лорда-командующего, легко было подбить на эмоции. Скоро Рейлла в этом убедилась с лихвой.

— Но я рада знать, что такие смелые мужи, как вы, принц Эймонд, и лорд-командующий, продолжаете его дело, исполняя свой долг с такой самоотверженностью. Опытные бойцы будут нужны в Королевской Гавани, когда принцесса Рейнира по праву займёт Железный Трон.

      Одноглазый принц подступился ближе, и теперь Рейлла была вынуждена поднять голову, дабы не увести взгляд.

— Сильные воины нужны всегда, леди Рейлла. И в мире и на войне, и при короле, и при королеве.

— Поистине глубокая мысль, достойная сына короля. Мне лестно лицезреть ваше взросление, принц Эймонд. Отрадно знать, что изменения коснулись не только вашей внешности, но и осмелюсь предположить, души.

      Улыбка коснулась его лица лишь одним уголком губ, прежде чем взгляд, который он отважно выдерживал, соскочил с её лица на шею и низ платья. И то был не взгляд скрытой страсти, которым привык придаваться его старший брат — принц Эйгон. Рейлла точно знала — то был признак слабости. И она победила его не мечом и даже не отвагой, а словами лести, далёкими от истины.

— Надеюсь, компания моей семьи не окажется втягость вам, леди Рейлла. Вы оставили добрых соратников за Узким Морем, а здесь нет ни единой души, которая была бы знакома вам.

— Уверена, что хорошая компания найдётся и здесь, а перемен я не страшусь и вы, полагаю, тоже.

      Последний раз скользнув беглым взглядом по Рейлле, принц Эймонд поглядел из-за её плеча и скулы на его точёном лице напряглись.

— Добрый день, дядя. Как радостно встретить вас здесь.

— Тренируешься?

— Да. Желаете присоединиться?

      Деймон встал подле дочери, сцепив руки в замок.

— Предпочитаю оставаться наблюдателем.

— Тогда глядите внимательно, — самоуверенно отозвался принц Эймонд.

      Сир Коль и одноглазый принц взялись за мечи и встали в стойку, готовясь к бою. Когда мечи их сошлись в звоне стали, принц Деймон едва нагнулся над Рейллой, шепнул:

— Чем одноглазый пират смог порадовать мою дочь?

— Ничем хорошим. Такой же обиженный мальчишка, как и раньше. Спросил знаю ли я сира Харвина Стронга.

— И что ты ответила?

— Сказала, что впервые слышу это имя, само собой.

      Рейлла с интересом наблюдала за боем мужчин. Принц Эймонд, подобно вихрю, скоро орудовал мечом и не сколько силою, как ловкостью и проворством, громил неповоротливого лорда-командующего.

— Если он говорит об этом при первой встрече, можно легко догадаться, как часто вопрос о законорождении сыновей Рейниры поднимается за общим столом Хайтауэров.

— Я вижу его лишь второй раз в своей жизни, а слышу от него одни и те же упрёки, словно, кроме разговоров о «сильных мальчиках», более ни о чём другом он говорить не умеет.

      Деймон ехидно ухмыльнулся, легко принимая позицию дочери.

— А о чём ты говорил с королём?

— Я лишь справился о его здоровье. Брата поят маковым молоком, и едва ли он понимает, что говорит и где находится.

— Значит ты не узнал о причине, по которой он нас пригласил?

— Он не сказал мне ничего вразумительного, что я мог бы счесть за весомый повод.

      Разный люд охватил тренировочную площадку. Септы и мейстеры, слуги и гвардейцы, вышли поглядеть на то, с каким жаром проходит бой принца и Сира Коля. Без всякого интереса наблюдал лишь один принц Деймон. Он, раньше других, предсказал исход боя, который окончился победой юного принца.

— Что скажете, дядя? Не передумали? — спросил принц Эймонд, преисполненный решимостью. — Удостоите ли вы меня честью принять бой?

— Едва ли мне есть чем похвастаться, — с лукавой скромностью отозвался принц Деймон.

— О ваших походах на Ступени слагают легенды. Так же я слыхал, что в моём возрасте вы были отважным воином.

— В твоём возрасте, племянник, я был большим любителем шлюх и пойла. Едва ли меня можно назвать великим бойцом, хотя держался я поистине воинственно долго, как в постели, так и в кабаках.

— Разве должно говорить подобное при юной леди? — поразился Сир Коль, большой поборник морали. Подобно лорду-командующему, обомлел и одноглазый принц.

      Деймон и Рейлла переглянулись, обмениваясь схожим смешком. Рейлла давно привыкла, что отец её, не стесняясь грубого словца, часто отвечает резко и зачастую правдиво. Посему, правда о его прошлых делах никогда не была секретом для Рейллы.

— Как скучно нынче стало в столице, — разочарованно вздохнул принц Деймон и под шелест пошептов и переглядок, обошёл скопище и вышел к тренировочному полю. — Ну что же, принц Эймонд, давай сразимся. Надеюсь, ты оставишь хоть что-то от бедного старика.

Сир Коль, с настороженностью, передал принцу Деймону меч.

— О нет, я прошу, я настаиваю — дайте мне деревянный меч, едва ли я управлюсь с настоящим.

— Но я, дядя, всегда орудую стальным, — предупредил Эймонд. — Уверен, что хочешь взять деревянный?

— Более чем. К тому же, мы же не хотим стать участниками очередной трагедии. Третьего глаза уже никто тебе не подарит, племянник.

— Какой грязный приём, принц Деймон — насмехаться над чужими ранами.

— Полагаешь? Мне кажется, мы в этом схожи, ты не находишь?

      Одноглазый принц, раззадоренный от прошлого боя, от признаний его силы самим принцем Деймоном, некогда королём Ступеней и Узкого моря, наполнился неслыханной уверенностью. Юный принц ринулся в бой, свирепея пуще прежнего, грациозно лавируя и мастерски орудуя мечом. Но как бы не рассекал его меч, не летел в бой подобно стреле, коснуться противника он так и не мог. Наблюдатели охали, сравнивая и восхищаясь двумя схожими друг на друга принцами. Но всё внимание, в изумлении Рейллы, приковал к себе один лишь отец.

      То, как уклонялся от ударов принц Деймон, предугадывал ход врага — говорило о нём многим больше, чем тысячи ударов, которыми он мог бы бездумно атаковать соперника. Эймонд в конец запыхался, бездарно желая хоть раз обхитрить Деймона, обойти его с левого фланга, зайти со спины, атаковать с слепой зоны. Всё было тщетно. В одночасье принц Деймон подкинул меч перед собой, схватив за затупленное остриё и с размаху, как прежде атаковал племянник, нанёс удар рукоятью поддых. Эймонд тотчас согнулся и тогда прилетел второй, решающий и последний удар в спину. Эймонд спал к земле и громкие охи жаркой толпы разлетелись подобно птицам. Принц Деймон бросил ребяческое орудие подле племянника и нагнувшись над ним — сказал:

— Знаешь, в чём преимущество наблюдателя? Ты успеешь оценить действия противника, его ходы, а также слабые места. Твой стиль я легко считал ещё в прошлом бою с лордом-командующим. Ты берёшь свирепостью. Такой тактикой легко взять врага послабее, мелких девчонок или же прихлебателей. Но если ты намереваешься с подобным выйти на бой с сильным противником, то будь готов к поражению. И ещё, если ты когда-нибудь вновь тронешь одного из моих детей — Таргариенов или же Веларионов — следующим моим мечом станет Тёмная Сестра.

      Деймон выпрямился и раздвинув перед собой толпу подошёл к дочери. Указательный палец его легко щёлкнул её по носу:

— Это первый урок для тебя, Рейлла. Не давай гневу обуять себя, уличи момент, когда месть за оскорбления станет самой подходящей и тогда, лишь тогда, действуй.