Только вставший грудью лорд-десница не позволил Эймонду наброситься на Рейллу и разорвать её на части. Как он был зол от собственной глупости, от такого очевидного просчёта о котором его предупреждали, но Эймонд самодовольно отмахнулся. Высокомерный осёл! Самодур! Эймонд корил себя и ненавидел Рейллу за собственную промашку. Даже она, видя в каком Эймонд пребывает состоянии, трусливо запряталась за крепкую спину Кристона Коля и не смела лезть на рожон, когда супруг, срывая связки, разносил её в пух и прах.

— Ты — змея, воспользовалась моими чувствами, чтобы расчистись дорожку для своего папаши. Мой дед убит, мать и сестра пленены, а мой сын…в его руках!

      Эймонд отчётливо воображал себе чудовищную картину, что ненавистный дядя отобрал Эймона навсегда, дабы воспитать его как своего сына, настроить его против родного отца, сделать из него такого же падшего, гнусного человека, как и он сам. Желудок скрутило от этой мысли, вызывая тошноту. С таким же страхом в своё время Эймонд воображал, как Рейлла пребывает в объятиях Джейса Стронга. Подкралась к нему эта мысль в тот день, когда он прилетел за ней (в то время ещё невестой) на Драконий Камень, дабы вернуть в столицу. В сей слякотный час он безотрадно наблюдал из окна за тем, как Джейс Стронг, накрывая плащом, сопровождает его леди-невесту к замку. Странные, ревностные мысли коснулись его головы, когда Джейс был столь близок к Рейлле и накрывал её своими руками. Эймонд думал: а чем же они могли заниматься ещё, пребывая на таких прогулках, когда от них уходил Люк?! Ласкали ли грязные пальцы лорда Стронга девственные груди его невесты, лезли ли под подол платья, задирая его и касаясь мягкой кожи меж ног. Это были гнусные мысли, порочные и абсолютно унизительные для Эймонда. Так и нахождение Эймона в компании его врага, было столь же унизительным как мысли о Рейлле пребывающей в постели другого мужчины.

      Черт возьми, это была его семья! Жена, сын, мать и сестра Эймонда Таргариена, и он не собирался их никому отдавать.

— Что ты молчишь? — исходил в безумстве он, сорвал балдахин и несколько комично путаясь в нём запустил в сторону Коля и леди-жены. — Говори, стерва, когда муж тебе велит или я огрею тебя по башке!

— Мой принц, не пристало мужчине такой бранью обрушаться на женщину.

— Уходи! — закричал на него Эймонд. — Проваливай прочь, я приказываю тебе, оставь нас двоих!

      Рейлла отчаянно схватилась за руку лорда-десницы безмолвно вымаливая его остаться и не оставлять её наедине с разгневанным мужем. Никогда они не были с Колем близки и Рейлла не имела к нему истинного уважения, но иной защиты в Харренхолле для неё больше не было. Сир Кристон Коль обезоружено покачал головой, мол, мне жаль леди, но сделать я ничего не могу, последний раз обвёл разочарованным взглядом своего принца и оставил их. Эймонд, с его уходом, тотчас набросился на Рейллу. Она и вскрикнуть не успела как он завалил её на кровать, грузно придавив своим телом и до боли сжал плечи. Эймонд хотел взяться за шею леди-жены, но передумал, страшась что не рассчитает силы и точно придушит её.

— Скажи мне, почему я не должен тебя убивать? Почему ты здесь? Почему моя семья в плену, а дед убит?

— Убери от меня руки, чёртов психопат, и дай мне всё объяснить, — Эймонд оскалился, злой и взбудораженный от её строптивости. Из последних сил он выжимал в себе рыцарские задатки, дабы не размозжить ей голову, как ему очень хотелось. Вместо этого Эймонд слез с неё и встал к окну, сцепив меж собой руки так крепко, что те покраснели.

— Мне стало всё ясно, когда у Рейниры появились новые всадники, — принялась вещать Рейлла. Голос её дрожал от непривычного страха, которому она никогда не поддавалась при своём высокомерном, легко выходящем из себя, муже. — Я боялась если чёрные станут штурмовать столицу — они сделают это пролив море крови и уничтожив в огне пол города.

— Я бы… — принялся защищаться Эймонд, но Рейлла оборвала его, продолжив.

— Ты бы не успел добраться до Драконьего Камня, отец, в первую очередь, убил бы тебя, зная, что ты самый сильный игрок в партии зелёных, а без Вхагар столица бы пала немногим позже, чем случилось сейчас. Конечно, лорд-десница, рыцари и латники дали бы отпор, но против шести драконьих всадников — это было бы бесполезным. Нас бы не пощадили.

— И ты полетела сюда, чтобы просить этого старика о пощаде? — выплюнул Эймонд. Подобная мысль была более унизительной, чем предательство.

— Я просила нейтралитета для нашего сына.

— И ты знала, что я полечу за тобой?

— Догадывалась, — уклончиво ответила Рейлла.

— Ты понимаешь, что стало с моей семьёй? — Эймонд обернулся на неё через плечо и Рейлла вздрогнула, испугавшись, что он вновь сорвётся.

— Твоя мать и сестра живы. Твой сын жив, а брат и племянники бежали. Я попросила одного надёжного столичного лорда подсобить мне в этом и, прежде чем улетать, я просила его спасти короля и детей. Лишь ему я могла доверить свой план, а не тебе, я знала, что ты меня не отпустишь. Отца я знаю лучше других, посему не сомневалась, что стоит тебе улететь из столицы, он непременно воспользуется моментом.

— Мою матушку и сестру могли убить…

— Хелейну любит народ, Алисенту чтят как вдову доброго короля, их бы не тронула Рейнира, которой важно занять трон обойдясь без лишних возмущений.

— Твой план был не надёжен, Рейлла, — упрямился Эймонд, но без прежнего запала. — Деймон мог тебя убить. Рейнира могла убить Эймона.

— Могли. Но это было лучшим решением, чем сидеть неучастно в столице, наблюдая как враг наращивает военную мощь, — Рейлла, под этим гнётом, забыла о том, что обещала себе с Эймондом не общаться. Как же тяжко ей было держать его на расстоянии, понимая, что в этой военной ситуации им врозь идти никак нельзя и не потому что вместе они представляют более сильную мощь, как драконьи всадники, а потому что их судьбы и мысли сплелись так крепко, что врозь им уже было никак.

— Извини, что оскорбил и напал, — смущаясь, покаялся Эймонд, и не умея должным образом раскаиваться, зачем-то добавил. — Хотя ты сама в этом повинна.

— И ты за Джейса прости, я лишь назло сказала, — Рейлла подошла к нему со спины и несколько сомневаясь всё же обняла его за талию. Эймонд скрепил их руки вместе. — Мне жаль, что сир Отто убит. Он был славным человеком.

— Не был, но он нас любил. Особенно Хелейну. Дед был шеей этой семьи, а мы головой. Без него теперь станет тяжко.

— Некому теперь будет Эйгона усмирить, как же мы обойдёмся без их извечных прений?

      Эймонд хмыкнул, отчего пресс его напрягся и затвердел. Рейлла прижалась щекой к спине мужа, вдохнув терпкий запах кожаного котарди. От этих касаний сердце Эймонда забилось чаще.

— Деда не стало и Эйгон уже не тот. Более он не ветренный отрок, бросающий жизнь на ветер, а сломленный мрачный полумертвец. Но все мы изменились, Рейлла. Эйгон, Хелейна, ты и я…

— И наш брак, — напомнила Рейлла.

      Эймонд отступил от Рейллы, дабы обернуться и посмотреть ей в лицо настороженным и долгим взглядом. Он боялся увидеть её безразличие, только это истинно страшило принца-регента. Не злость, не разочарование и не обида. А лишь безразличие, ибо с ним уже ничего поделать нельзя. Но взгляд Рейллы был горяч, хотя и заметно разочарованный несбыточными ожиданиями. Эймонд отвратил её своими поступками, но любовь к нему она не истратила. С этим он мог мириться.

— Рейлла, я не жалею, что убил людей в этом замке и по пути к Речным землям. Они враги и предатели, и нас они не пощадят. Джехейриса никто не пожалел. Прошу, не мешай мне победить, не отворачивайся от меня, будь верна, и я клянусь тебе, я увезу нас в Пентос и мы будем жить счастливо.

      Замысел по ответному удару уже зрел в голове принца-регента. Но при леди-жене он не спешил его озвучивать, пока не вынес на обсуждение с Кристоном Колем. Вместо этого Эймонд привлёк Рейллу к себе, но не для того, чтобы впиться сладострастным поцелуем или задрать подол её скромного платья, склоняя к соитию. Эймонд лишь склонил голову ей на плечо, дабы не страсть свою утолить, а безмолвно вымолить её понимание. Пусть Рейлла не поддерживала путь крови и смерти, который он избрал, но Эймонд желал знать, что после всего, что он сделал и сделает в будущем — она не отвернётся от него. Не оставит на полпути.

— Я буду с тобой, Эймонд, как обещала перед богами в день нашей свадьбы, но заклинаю тебя, если мы победим — пощади моих младших сестёр и братьев, моего кузена Джоффри. Не проливай детскую кровь моих родных. Сошли их в Лис, хоть куда… но молю тебя, не убивай.

— Когда.

— Что?

— Не «если», а «когда», — поправил он, с выступающей надменностью заглядывая в глаза Рейллы. Лестное словцо подозрительной пышногрудой ведьмы-кормилицы посеялись крепким зерном в помыслах Эймонда. И дабы не быть голословным в своих речах, он оставил Рейллу, устремившись на поиски лорда-десницы, дабы вместе с ним обсудить ответный удар по врагам.

      Беда шла за бедой, и пока Одноглазый Убийца Родичей размышлял, как должно ответить на действия королевы-сестры, у Озерного Берега шла полномасштабная битва лордов-союзников, в которой полегло более двух тысяч славных воинов, складываясь друг на друга горой мертвецов. В этом сражении войско Ланнистеров было разгромлено, в сражении против северян. Северяне хоть и понесли гораздо большие потери, но взяли врагов храбростью, отвагой и численным преимуществом. Когда весть достигла Харренхолла, принц-регент чуть не задушил несчастного мальчишку оруженосца.

— Моя милость, прошу, оставьте дитя, — взмолилась Алис Риверс, удерживая Эймонда за руки. Принцу сей момент напомнил встречу с Люцерисом в Штормовом Пределе, принц Веларион точно также страшился Эймонда как этот мальчишка. Вот только в тот роковой день защитить Люка было не кому. Тоскливая мысль пронзила помыслы Эймонда. Если бы только он не погнался за бастардом, могло бы тогда всё пойти иначе?

      Нет — понял Эймонд — всё было бы точно так же, а может быть хуже. Покуда Деймон возглавляет армию Рейниры — война никогда не окончится.

— Проваливай, мальчишка! — рявкнул на оруженосца Эймонд, не видя в нём более незнаемого отрока, а лишь юного принца Велариона. Оруженосец, путаясь в ногах, поклонился и сбежал не оглядываясь.

— Ты слишком сердобольная, леди Алис, для той, что схоронила всю родню.

— Моя кровь предала вас, принц Эймонд, но это дитя лишь гонец, а не воин.

      От её слов закололось сердце. Знала ли сама Алис, насколько точны и колюче эти слова. Какое действие они имеют на мрачного принца, что глубоко в себе запрятал сожаления за случившуюся трагедию. Он расплатился за этот поступок в полной мере, потеряв племянника и собственное нерождённое дитя, более Эймонд не собирался жалеть Люка и вспоминать о нём не желал! Долг был уплачен с лихвой.

— Я сам отправлюсь в столицу, — строго заключил Эймонд. Свирепость и бесстрашие были главными достоинствами принца-регента и одновременно его наказанием. Не понимал он, что его храбрость более походит на безрассудство и спешку. Кристон Коль, отдающий отчёт в том, что принца охвачен злобой и страхом за сына Эймона может тем самым привести всех к гибели, постарался его усмирить.

— Мой принц, вы не управитесь против шестерых драконьих всадников в одиночку. Если вы это сделаете, то исполните задуманный план принца Деймона — ваша голова окажется на пиках, как он того и желал. Необдуманно бросившись в столицу, вы совершите не только самоубийство, но и погубите всю семью.

— А что скажите вы, леди Алис? — благосклонно вопросил принц-регент. Алис охотно поддержала разговор двух мужчин, на удивление Кристона Коля, который решительно не понимал, почему в военных делах принц Эймонд полагается на брюхатую, сомнительной репутации и интеллекта, женщину.

— Зачем же так рваться в Королевскую Гавань, мой принц, если можно врага вынудить прилететь самому? Вам следует выманить Деймона из столицы. Пока вы находитесь вблизи его речных союзников, то можете покарать предателей, тем самым вынуждая принца Деймона вмешаться.

— Что же вы предлагаете, леди, сжигать города? — с издёвкой поинтересовался Кристон Коль, убеждённый в том, что Эймонд, даже в условиях войны, не пойдёт на такие зверства.

— Именно это я и предлагаю, — с королевской уверенностью Алис встретила сомнения лорда-десницы. Эймонд не выказывал никаких эмоций, предлагая Колю высказать своё мнение, прежде чем принять решение. Но план Алис, хоть и был излишне жесток, но он быть действенным, что являлось приоритетом для Эймонда.

— Мой принц, — призывал Коль к благоразумию, оперившись на тактическую карту. — Следует выступить на юг и объединиться с лордом Хайтауэром и принцем Дейроном. Если король Эйгон бежал, как поведала нам леди Рейлла, то мы можем отыскать его и найти Солнечного Огня. Мои знакомые из столицы могут поспособствовать освобождению королевы Хелейны, дабы та повела Пламенную Мечту. Сама леди Рейлла может выступить на Бейлоне. Пять драконов против шестерых, при условии, что у вас Вхагар — вполне даёт высокие шансы к победе.

— Сладкие мечты, — в неудовольствии Эймонд постучал по столу. — Моя слабая рассудком сестра не всадница более, Рейлла не воин, а Эйгон калека. Пользоваться ими в бою для того, чтобы всех потерять — это слабый поступок. Я на такие риски не пойду, — Эймонд разочаровался несерьёзным предложением сира Коля, но с уважением отнёсся к смышлёности и безжалосности Алис Риверс. Эта женщина, помимо прекрасных внешних качеств, обладала поистине здравым и холодным рассудком, который, как сам полагал Эймонд, был у них схож.

— Эта война уже стала личной конфронтацией, — решил Эймонд, более не желая выступать в качестве домашней собаки, которую можно натравить на неугодного врага. — Теперь я буду поступать по своему усмотрению и пролью огонь на головы мерзких речных предателей. Рано или поздно шлюха Рейнира пошлёт одного или двух драконов, дабы остановить меня, и я уничтожу каждого из них. Эта сука называет себя королевой, но у неё женские органы, женское мягкое сердце и материнские страхи. Я сделаю её и столицу уязвимой, лишу драконов и их всадников, а затем прилечу в столицу.

      Кристон Коль внимал этой жаркой речи молчаливо, но его глаза говорили заместо слов — они отражали один сплошной ужас и неодобрение. Коль и сам ненавидел Рейниру, за унизительный отказ в далёком прошлом, но подобной смерти он не желал ни ей, ни её оставшимся сыновьям. Это была подлая война, Эймонд желал устроить кровавую баню, Коль, как человек с высокими моральными качествами, не мог принять сей план и ему подчиниться.

— Делайте как должно, мой принц, но отныне я пойду своим путём, — наконец сказал лорд-десница, оставляя цепь десницы перед Эймондом. — Кровавые реки и горелая плоть мирного люда меня не прельщают. Пусть хранят вас Семеро, мой принц, и даруют нам скорую победу. Но не такой ценой.

      Эймонд был сокрушён и подавлен таким поступком не только лорда-десницы, но и своего близкого друга. Правда упрашивать его или же приказывать, расплываясь в истериках, он более не собирался. Они по-разному видели эту войну и победа для них имела разное значение. У Эймонда на кон было поставлено всё. Коль же не обладал ничем. Лорд-десница рисковал лишь собственной жизнью, в то время как Эймонд на плечах нёс не благополучие, а существование своей семьи. И если не Кристон Коль, так ведьма Алис Риверс поможет ему добиться этой победы.

      Эймонд отправился в Малый зал, сел у камина, у которого не так давно в схожей позе восседал и принц Деймон. Эймонд не ведал об этом, но Алис Риверс, что и тогда, и ныне, присутствовала подле мужчин, не могла не заметить, как схожи они меж собой. Алис лишь давалась диву, как таких сильных мужчин, созданных для великих совершений, может окружать существо столь невзрачное, как Рейлла Таргариен. Не женщина, а девчонка: бесхитростная, утончённая, откровенно скучная. В ней не было и толики того очарования и похотливой силы, кое было в Алис. Не была она и умна. Красота и смиренность — единственная сила, которой обладала Рейлла, но то было недостаточным для того, чтобы Порочный принц и Убийца Родичей смиренно склоняли перед ней свои головы.

— Что ты мне поведаешь, леди Алис? — вдруг обратился к ней принц Эймонд. — Что говорит тебе твой бог?

      Алис оказалась заметно поражена тому, что юный принц сам обратился к ней, не вынуждая действовать её самостоятельно, подбирать подходы и ласковые слова. С Деймоном всё было именно так: он напрочь игнорировал её, точно она пустое место, а когда же Алис Риверс пускалась в заискивания он отмахивался от неё как от прилипчивой бродяжке.

      Алис вынырнула из тени коридора и оказалась за спиной принца. Эймонд слегка обернул к ней голову, не позволяя слепо подобраться со спины ненадёжному человеку, точно в любой момент она могла наброситься на него с ножом. Эймонд смело ожидал подобной расправы, после того как всю семью Алис Риверс он подверг жестокому уничтожению. Но женщина не напала на него, а напротив, смиренно, как перед своим господином, склонила голову и руки её, сначала неуверенно, а затем нежно, коснулись его плечей и принялись разминать, прощупывая под толстым слоем одежды напряжённые мышцы.

— Мой принц, вы поступили верно, это была мудрость достойная короля. Владыка поведал мне, что корона, покрытая рубинами, осядет на вашей светлой голове на долгие годы, а враги ваши будут повержены, — её тихое щебетание склонилось над ухом и горячее дыхание облизало кожу на шее. Эймонд замлел от её рук и привлекательных речей, не заметив, как касание её дыхания прервалось и вместо этого к нему прильнули мягкие женские уста. Она поцеловала жилку на его шее и языком провела дорожку до уха, нежно обласкав мочку. Её руки спустились ниже, задвигались по его груди.

— Вам нужен человек, который будет на вашей стороне, мой принц, кто будет поддерживать вас и направлять. Вам нужна умная женщина, способная ублажить все ваши прихоти. Позвольте мне быть вашей, и я сделаю всё, что будет вам угодно.

— И моему отцу ты напевала подобные песни? — сокрушительный и твёрдый тон Рейллы, вывел Эймонда из полудрёма. Он выпрямился, скидывая с себя руки Алис, когда леди-жена повелительным голосом разносила его. — Стать королём чего пророчит тебя эта женщина? Королём пепла и дыма?

— Я ведаю принцу лишь слово моего Владыки, — игриво отвечала Алис, что выводило Рейллу из себя ещё пуще.

— А поведал ли твой Владыка моему супругу о том, что ты грязная шлюха, которая лезет к чужим мужьям?

— Твоя ревность в сей час неуместна, Рейлла, — Эймонд защищал и себя и Алис. От стыда и неловкости он чуть зарумянился. Принц встал с места и быстрым шагом нагнал Рейллу, взяв её руки и прильнув к ним поцелуем. — Леди Алис старается помочь нам выжить, любимая.

— А кто поможет самой леди Алис выжить? — скалилась Рейлла, впервые пребывая в подобном ревностном гневе. Эймонд, не желая продолжения ссоры, увёл Рейллу в покои под прожигающим взглядом вполне убеждённой в своей женской очаровательности Алис Риверс. Она, очевидно, привлекала его как женщина, не смутила его и заметная беременность ведьмы-кормилицы, а Рейлла же была слишком молода и глупа, чтобы бороться с такой женщиной как Алис. Пусть пока девчонка греет его покои и слабо ублажает его мужские желания, но Алис знала, что вскорости ему станет мало одной лишь леди-жены, он захочет женщину опытную, страстную и ненасытную. И он придёт к ней.

      Вскорости, принц Эймонд, не привязанный долгом ни к замку, ни к войску, мог лететь куда желал. Именно так в своё время действовал Эйгон Завоеватель и его сёстры — их единственным оружием и союзником был драконий огонь. Вхагар вновь и вновь обрушивалась на мирные города, разоряя замки речных лордов. Первым познал гнев Одноглазого Эймонда дом Дарри: люди, собирающие урожай и убирающие листву, сгорели заживо, а пламя скоротечно разносилось по полям и домам. Сгорел в этом пламени и родовой замок Дарри. Леди Дарри вместе с детьми чудом удалось спасти в этом огне, укрывшись в подземельях, но лорд-супруг и их наследник пали в стенах замка, вместе со своими рыцарями. Та же участь три дня спустя постигла город Лорда Харровея. Так, друг за другом, стала заполыхать большая половина речных земель. Порой Рейлла видела столб дыма в своём окне или со двора, когда она начищала чешую Бейлона, изнемогающего в отсутствие долгих полётов. Запах гари стоял теперь везде, а взмывавшая ввысь старая Вхагар поднимала за своим появлением крики и плач речных жителей. Вместе с ними страдала и Рейлла, ища утешение только в объятиях своего дракона. Бейлон фырчал, и сгибал шею, давая всаднице огладить себя, не понимая отчего же сердце всадницы ноет от боли и почему же она не воспользуется возможностью и не оседлает его, дабы улететь из этого богами забытого места.

— Скоро всё окончится, Бейлон, — искусно обманывалась Рейлла. — Война окончится, и мы улетим в Пентос, будем летать с тобой к Бархатным холмам и есть свежую рыбу.

      Дракон не верил в эти сладкие грёзы отчаянной всадницы, ибо не могло стоять правды в сладких речах той, что навзрыд рыдала.

      Пожары достигли лорда-десницу и его верных людей, что шли на юг, не отказываясь от изначального замысла примкнуть к войску Хайтауэра. Огонь нагонял мужей спереди и сзади, точно брал в кольцо. Коль корил себя в этом бесчинстве. Это он не доглядел за Эймондом, не уберёг его от ненависти, что взращивалась в нём с детства, после унизительной потери глаза. Каждая деревня, которую Коль достигал, оказывалась сожжена. Обугленными камнями расстилались тела людей и животных, голыми, почерневшими стволами встречали его некогда пышные леса. Отдыхая при углях костра, Коль старался скорее заснуть, но сон не приходил к нему, ибо ужасающие мысли настигали голову лорда-десницы и вселяли в нём доселе скрываемое чувство сожаления. Не было ни одной реки или колодца, которые он желал испить, где бы не встречала его мертвечина.

      Четыре дня спустя, с того момента как Кристон Коль покинул стены Харренхолла, начались нападения, за которыми последовали дезертирства. Люди Коля, измученные огнём, простирающимся видом смерти и человеческой жестокости, не могли стерпеть ещё и разбои. Каждый день Кристон Коль не досчитывал товарищей: кто-то бежал, а кого-то достигали копья и стрелы врагов, и они складывались в пути, подле других мертвецов. В последней деревне, в которую заглянул Кристон Коль, под названием Скрещенные Вязы, лорд-десница увидел уже привычную в пути картину: груду сгоревших мертвецов в выжженном поле. Не заметил он здесь ничего примечательного и оправив ножны, последовал вперёд, не обратив внимание, как некогда лежавшие мертвецы восстали и обрушились на его войско с мечами. Коль не сразу смекнул, что угодил во вражескую засаду, дюжина его рыцарей, измождённых дорогой, не могла оказать должного сопротивления и была зарублена на месте. Лорду-деснице не оставалось ничего иного как срамно бежать вместе с оставшимися товарищами.

      Оставив за спиной озеро и направляясь по суше к Черноводной, на вершите каменистой гряды его ждала вражеская армия и скорая смерть. Десятитысячное войско: конных рыцарей, лучников, стрелков, копейщиков и обозлённых северян, что размахивали топорами, булавами и древними железными мечами, поджидали Кристона Коля, известного в народе как Делателя Королей. Битва была неравноценной, как и многие другие сражения, что случались в этой войне. Когда лорд-десница был сражён и спал наземь — его люди, утратившие последнюю опору, бежали в рассыпную, но войско, под знамёнами Рейниры, нагнало каждого труса и придало смерти.

      О всех ужасах, что случились в Речных землях, прознал на юге Дейрон Отважный, показавший себя на поле боя как храбрый воин и отличный разведчик. Он сетовал на судьбу и недальновидность Эймонда, который всегда, в отличие Эйгона, показывал себя разумным и способным мужем. Теперь Дейрон понимал, что в битве против королевы-сестры он единственный из троих братьев остаётся в здравом рассудке.

— Твой брат погубит нас всех, — говорил ему лорд Ормунд, подмечая как Дейрон, после полученного письма, воздержан от каких-либо речей. — Не долг час его смерти. Боги благословили нас удержав от этого слепца подальше.

      Принц Дейрон покинул шатёр, не желая выслушивать и дальше столь неприятные, но не лишённые смысла, слова лорда Хайтауэра. В этот же вечер, при освещении свечей, Дейрон сел писать письмо и в ту же ночь его отослал. Когда же Рейлла получила весточку Дейрона, она придержала в руках конверт, не вскрывая его смяла, догадываясь о том, что пишет ей юный принц. Принятие очевидного, в её ситуации, было сравнимо со смертельной раной, но любопытство взяло верх и Рейлла, пребывая в покоях, раскрыла конверт. Она обнаружила на диво краткое, но информативное, письмо, написанное изящным, точно переписанным множество раз, подчерком.

      Дейрон писал следующее:

«Испытания, что уготовила нам судьба, на каждого повлияли по-разному. Кого-то они сломили, а кого-то, напротив, закалили. Надеюсь, что тебя, моя прекрасная леди, не постигла участь безумца, кое случилось с моим братом Эймондом. Я же заклинаю тебя, во имя себя и своего сына, покинуть Харренхолл и вылететь ко мне на юг, где я смогу тебя защитить от врагов, от самой себя и от моего обезумевшего брата.

Преданный тебе, твой верный друг, Дейрон».

      Рейлла перечитала это письмо несколько раз, на миг воодушевившись любезным предложением, но затем, сменив радость на мрачное смирение, она разорвала его и сожгла в камине. Огонь охватывал бумагу, лизнул его чёрным языком по краям, прежде чем испепелил без остатка. Рейлла не была столь искусна во лжи, как Алис Риверс и огонь не пророчил ей славную судьбу победительницы, но в этой войне Рейллу не прельщала жизнь в истеричных побегах от уготованного для неё наказания. Более она не сбежит: ни от мужа, ни от самой себя. И если судьбой написано ей сгореть в этом драконьем пламени вместе с Эймондом, она предпочтёт в нём сгореть, а не трусливо сбежать.