Бейлон низко парил над остатками башен и обрушенными, боковыми стенами замка. Эймонд, словленный его лапищами, более не издавал ни звука: от боли он потерял сознание. В чёрных развалах Рейлла выискивала подходящее место для посадки: мысли её были хаотичны и сбивчивы. Она не знала, что творит, терзаясь страшным угрызением совести. Ведь где-то на месте битвы остался её отец и Рейлла должна была за ним вернуться.

      Спустившись во двор, к кронам обгорелых деревьев, Рейлла отдала Бейлону приказ и он, без всякой нежности, выбросил тело принца в копну почерневшего сена. Никто в замке не стал бы помогать Убийце Родичей, не стал бы освобождать его от брони, обрабатывать ожоги и бинтовать искалеченные ноги. Люди, что теперь служили Рейлле, были жителями Речных земель и каждый в Эймонде признавал кровного врага. Его отрубленная голова была бы главным трофеем воина и излюбленным атрибутом любого скомороха. Не было у Эймонда более человека, кроме жены, что остался бы на его стороне.

      Не желая задерживаться, Рейлла натянула поводья и Бейлон вновь воспарил в небо. Они воротились к пляжу Божьего Ока: песок здесь был чёрным, мокрым от крови. В самом озере, из недр горячих, кроваво-красных вод, выползал на сушу истерзанный, обречённый на смерть Караксес. Бейлон издал страшный рёв, лишь завидев его. Молодой дракон, позабыв о воле всадницы, устремился к Караксесу, резко спрыгивая на песок и поднимая за собой ворох пыли. Рейлла успела спешиться, когда Бейлон, ревя от боли, от глубокой тоски, достиг сородича и склонился над ним. Он толкнулся носом его морды, вымаливая подняться, взлететь с ним, как они проделывали это вместе сотни раз, но Караксес уже не мог подняться. Только глаза, совсем человеческие, с живой тоской, глядели на младшего собрата. Караксес прощался с ним. Прощался навсегда.

— Ты был самым преданным существом, что я знала, — шептала ему Рейлла, всхлипывая как девчонка. — Ты всё сделал правильно, ты не подвёл своего всадника и сражался достойно. Теперь тебе пора отдохнуть.

      Деймон с самого юного возраста Рейллы усаживал её к себе на седло и вместе они облетали просторы Дрифтмарка и бесконечное Узкое море. Караксес, точно отец для Бейлона, сопровождал его в полётах с самого первого дня, когда Рейлла и Бейлон впервые взлетали в небо и крылья дракона дрожали от неуверенности. Тогда Караксес поддерживал Бейлона мягким фырчаньем и движения Бейлона становились смелее, под наставнической поддержкой, а сама Рейлла, с обожанием и восторгом, наблюдала за величавым образом отца и грациозного, сильного Караксеса, желая когда-нибудь сравниться с ними. Теперь же, Рейлла, отбросив всякие иллюзии, прижималась лбом к чешуйчатой шеи Караксеса, собирала последние жадные вздохи отважного дракона, пока наконец они не стихли и очи его не закрылись навеки.

      Бейлон почувствовал, как жизнь ушла из Караксеса, и обречённо спал на его разодранную спину. Он не понимал, как могло случиться такое, что его верный спутник, друг и сородич пал в этой неумолимой хватке со смертью. Не понимала этого и Рейлла. Они были другой масти: всадница и дракон. Мирные существа обречённые в этой войне не умирать и побеждать в битве, а скорбеть по умершим.

      Рейлла оставила мертвеца, давая Бейлону время на прощание. Она ступила в воду, ещё горячую, мутно-розовую, на дне которой почил враг её детства, забравший жизнь, и матери, и отца, старуха Вхагар. Где-то там, должно быть, прибившись к её разодранному телу, лежал и Деймон Таргариен. Могла ли Рейлла спасти его? В этом она сомневалась. Деймон сам не желал спасения, посему он полетел в Харренхолл для битвы и не позволил его остановить, сам он взлетел так высоко, что невозможно было спастись ни ему, ни Эймонду. Лишь снижение драконов облегчило падение всадников, но Деймон сорвался многим раньше, чем Караксес и Вхагар достигли воды. Он должен был разбиться при падении и под весом громадной Вхагар уйти на дно. Но Рейлла противилась правде, наивно полагая, что отец невообразимым образом уцелел, схватившись за Караксеса и вылез на сушу. Так она стала обходить берег, но сколько бы она не искала, так и не нашла его тела.

      Отца не стало и вместе с ним для Рейллы окончилась эта война. Она потеряла в ней всё, и итоговая победа теперь не имела никакого значения. Для Рейллы началось испытание иного рода: она должна была выживать, защищать сына и непутёвого мужа. Не имея при этом ни военного, ни политического опыта, Рейлла терялась, не зная как ей быть. Рядом с ней не было мудрого человека, наставника, что мог бы её поддержать, ибо она, как леди, а не воительница, привыкла полагаться на любимых мужчин: отца и мужа. Теперь же Рейлла осталась одна, впервые в своей жизни.

      Опустошённая неудачей, Рейлла воротилась к Бейлону, подгоняя его вернуться в Харренхолл. Дракон, терзавшийся муками от невосполнимой потери, не слушал её властных речей, исполненный желанием остаться навеки с Караксесом и умереть подле него. Тогда Рейлла упрямо запрыгнула на его спину и хлестнула поводьями со всей силы, принявшись избивать его спину и веля подняться.

— Подчиняйся мне!!! — взбешённо кричала она, впервые позволяя себе такое уничижительное отношение к Бейлону. — Ты не дракон, ты слезливая ящерица! Поднимай свой зад! Я приказываю тебе!

      Бейлон последний раз взревел, прощаясь с добрым другом, исполняя ненавистный приказ. Виляя в воздухе, как поверженный в бою, он облетел Божье Око, дабы вернуться в руинный замок, который ни он, ни его всадница, уже не могли видеть. Дракон приземлился в том же месте, на том же дворе, куда и выбросил израненного принца, но на месте Эймонда не оказалось, вместо тело его осталось только пустое примятое сено. Рейлла хлопнула по лбу, почувствовав себя трижды дурой. Лишь сейчас она сообразила, кто его мог забрать, но в момент битвы, брошенная во власть эмоций, а не разума, позабыла об опасностях, что подстерегали её не извне, а внутри замка.

      Рейлла с неохотой опустилась на землю, ноги её дрожали. В замке она оставалась с Алис один на один, не умея должным образом ни защищаться, ни нападать. Деймон подумывал обучить её элементарному владению кинжалом, но Рейлле это никогда не было интересно. Она желала быть леди, как её бабушка принцесса Рейнис. Она не ждала войны и оказалась к ней не готова.

      Неспешно ступая, готовая, что в любой миг её настигнет Алис, Рейлла вошла в залы твердыни Харрена, где её встретила прислужница Рина.

— Где мой муж? — без попытки скрыть его присутствие, уточнила Рейлла. Очевидно, раз на дворе его не было, все уже знают, что принц выжил.

— Ваш муж сгинул в битве, леди Рейлла, — поклонилась служанка, откровенно восторженная. Смерть принца была доброй вестью для всех жителей Речных земель. Рейлла подобное неведение поразило. Как Эймонда могли пронести незаметно от слуг?!

— А где Алис Риверс? — уточнила она.

— Леди находится в своих покоях и просила её не тревожить.

— Она не леди, — сурова исправила её Рейлла, стягивая перчатки. — Алис шлюха и нет у неё ничего своего здесь.

— Миледи, Алис Риверс женщина непростая, — упредила Рина. — Не стоит вам искать с ней ссору.

— Я Рейлла Таргариен, дочь Порочного принца. Меня не запугает какая-то брюхатая ведьма.

      Но как бы не бодрилась Рейлла при слугах, в самом деле она была напугана и сбита с толку. Двум женщинам Эймонда Таргариена не выжить в одних стенах замка. Одна из них должна была уйти или умереть и Рейлла не собиралась проигрывать Алис.

      Коридор, что вёл к покоям кормилицы, был пуст, почти не разграблен и цел, словно специально сохранён от драконьего пламени, дабы было куда вернуться. Рейлла вошла в её покои без стука, завидев, что на кровати, когда-то богатой, обложенной шёлковыми подушками, а ныне едва целой, возлежал Эймонд. Принц был раздет, измазан лечебными мазями, с перевязанными ногами и опоённый маковым молоком. Алис оглаживала его волосы, чуть опалённые после сражения, с мирным и безразличным видом. Так ласкают коня, перед тем как умертвить.

— Я видела вашу смерть в огне, леди Рейлла, — сидя к Рейлле в полуоборота, Алис коснулась своего опустившегося живота. — Дитя во мне более не шевелиться и скоро умрёт, ибо моя утроба, как я и думала, создана только для семени короля.

— Я прошу тебя покинуть этот замок, — храбро, почти величаво, сказала Рейлла, не замечая её слов.

— Это мой дом...

— Больше не твой.

      Алис оглянулась на Рейллу, улыбнувшись ей одним уголком губ. Она смотрела на молодую соперницу, как на жалкое насекомое, и не видела в ней ни угрозы, ни интереса.

— Я нужна своему мужчине, — достойно ответила Алис. — Только я могу ему помочь, привести его к величеству, к трону. А вам, леди Рейлла, трижды предательнице, следует оставить принца в покое, лететь в ваш любимый Пентос и более никогда не возвращаться назад. Вам здесь делать нечего.

— Это мой муж! — закричала Рейлла, вне себя от возмущения. — И моя семья! Вон пойдёшь ты!

      Алис хлопнула себя по коленям, прежде чем подняться и подойти к Рейлле. Она была чуть выше неё и смотрела с претензией, силой и непоколебимой уверенностью, что и мёртвого бы привело в растерянность.

— Не кричи на меня, леди сука! — вместе с оскорблением Алис наградила её звонкой пощечиной, от которой Рейлла чуть поддалась назад. — Надоели вы мне, разнеженные девицы, что привыкли добиваться своего по щелчку пальцев. Глупые куклы не стоящие ничего из того, что имеют!

      Рейлла ответно приготовилась ударить соперницу, но Алис предугадала её действия, схватила Рейллу за руку и с недюжинной силой отбросила её от себя.

— Ты думаешь меня за всю жизнь никогда не били? — насмехалась Алис. — Я знаю, как ты будешь бить. Меня так били сотни раз, даже больше чем насильничали!

      Рейлла, ведомая не здравом рассудком, а ненавистью и отвагой, снова набросилась на Алис, и схватила её за волосы. Алис лишь крепче прижала Рейллу к себе, доказывая, что боли бояться она не привыкла. Руки её, крепкие, как у бедноты, обхватили Рейллу, стискивая рёбра. Рейлла вскричала, охваченная стальными объятиями, что приносили боль. Она толкнула Алис об стену, громадный живот ведьмы ответно надавил на Рейллу. Алис уже не берегла дитя, она готова была с ним распрощаться, дабы оно освободило её чрево для королевского отпрыска.

      Руки Алис переместились с тела на волосы Рейллы. Она крепко схватила её, намотав локоны на кулак, и потащила за собой, к ложу принца. Слабо отбивающаяся от ведьмы Рейлла, вдруг зашлась в дикой истерике, когда Алис, на прикроватном столике схватилась за нож.

— Любите распускать руки, миледи? — ядовито шептала Алис. — Если так, то значит они у вас лишние.

      Алис ударила Рейллу головой об уголок стола и та упала, облокотившись на кровать широкого ложе. Ведьма прижала руку Рейллы к холодному полу и замахнулась ножом.

— Нет! — сошлась Рейлла в мольбе. Она дёрнула рукой, когда острие блеснуло над ней и под удар попали не все её пальцы, а лишь мизинец и указательный. Со звуком расколотого гранта, нож отсёк их от руки.

      Рейлла впала в настоящее отчаянье, понимая, что за пальцами последуют и другие удары, которые непременно окончится её смертью. Она треснула Алис ногой прямо в живот, отчего ведьма взвыла от боли, хватаясь за то место, куда пришёлся удар. Нож выпал из её руки и Рейлла, без промедления, схватилась за него и вогнала старой ведьме в шею. Хлюпающий звук вырвался из раны и кровь потекла изо рта женщины. Рейлла отползла в сторону, испуганная тем, что сотворила, но так и не смогла увести взгляд от предсмертной агонии, в которой исходилась Алис Риверс. Когда же Алис смолкла, Рейлла осторожно поднялась, заматывая в подол платья свою искалеченную руку. К горлу подступила тошнота, и странное ноющее чувство. Это была первая отнятая жизнь на руках Рейллы и пусть Алис была её врагом и желала ей смерти, убийство ведьмы никак не обрадовало Рейллу.

      Почесав вспотевший лоб целой рукой, Рейлла призадумалась, как же теперь ей быть. Что же делать? Взгляд её с окровавленной ведьмы перескочил на безмятежно спавшего мужа.

— Не мог ты в любовницы себе выбрать, что-то менее злобное, чем эта старая сука? — спросила она его, зная что слова её останутся не услышанными.

      Схватив Алис за ноги, Рейлла вытащила её за порог комнаты, а затем заперла дверь, дабы никто не заглянул в покои, где восстанавливался Убийца Родичей. Рейлла оставила тело Алис в коридорах, растеряв силы, ибо одной рукой было тяжким управиться с такой ношей.

— Кто-нибудь! — закричала Рейлла. — Помогите мне вынести тело!

      Подобная просьба была абсурдной, но для Речных земель смерти стали уже привычны и в замке они были не исключением. Один из плотников, которого нанял её отец, отозвался на мольбы Рейллы. Едва ли он удивился кровавой картине, что застала его на нижних ярусах замка, где и находились ведьмовские покои. Не столь наличие трупа поразило трудягу, как факт того, что этот труп принадлежал Алис, а не Рейлле. Любой здравый люд знал, что управиться в схватке с Алис столь хрупкой разнеженной душе было невозможно, но каким-то чудом у неё это вышло.

— Миледи, ваши руки, — окровавленные пальцы леди сразу бросились ему в глаза. — Вам нужно обратиться к мейстеру.

— Это нужно идти в город.

— Что вам мешает?

      Рейлла прикусила губу, не зная правильного ответа. Что ей действительно мешает? Наличие беспомощного мужа окружённого врагами? Или его маленький сын, который мог стать лёгкой мишенью для любого жестокого сердца? Принца Деймона не стало и оковы страха спали с людей, что работали в замке. Рейлла была слаба и посему не имела в их глазах уважение, но лишь добрый нрав юной леди не позволял познать на себе ненависть простолюдинов, которые жаждали мести за свои разрушенные жизни.

— Быть может, вы посоветуете мне хорошего мейстера, на кого бы я могла положиться? — спросила Рейлла у плотника, стыдно признавая за собой, что имя его вылетело у неё из головы.

— Хорошего посоветовать могу, но вряд ли они станут вас лечить, миледи. Вы жена Эймонда Одноглазого и в этом...лишь в этом проблема.

      Правда била Рейллу под дых, выстужая из помыслов сладкие иллюзии. Эта расплата была оправдана, ведь чудовищные поступки одного человека падают тёмным клеймом на всю его семью.

      В городе Рейллу, как и ожидалось, действительно приняли прохладно. Осуждающие пошепты в спину уже нагоняли её со всех сторон, лишь на время отсрочивая прямые порицания и нападки. Пока шла война и победитель в ней был неясен все находились в подвешенном состоянии, но радостного притворства более не было. Зелёные уже несли громадные потери на всех фронтах и закрепили за собой превосходство лишь на юге, а юг был далеко.

      Как и предостерегал её плотник, Рейллу гнали отовсюду. Не закидывали прямыми угрозами и оскорблениями, но нагло ссылались на то, что вдруг кончились мази, и нужных снадобий не осталось. Она не верила им, но была вынуждена уступить. Ссоры были опаснее, покорного молчания. Рейлла прижимала к груди замотанные пальцы, от страха, что находится она в кругу недругов, прижимала с чрезмерным усердием, отчего кровь выступила через бинты. Рейлла упрямо шла дальше, безответно обивая пороги всех лавок. Лишь одна женщина её не прогнала, а напротив, украдкой подозвала к себе, завлекая в переулок. Женщина эта не работала в лавке, а шла по улице, ведя внучку за руку, беловолосую и схожу на саму Рейллу. Быть может, лишь эта схожесть воззвала в бабушке сердечную жалость. Она увела Рейллу в сторону и всучила небольшой свёрток.

— Два раза в день обрабатывай пальцы, девочка, дабы заражения не занести, — тараторила старушка, боясь быть пойманной и осуждённой местными за помощь врагу. — И улетай отсюда вместе с мальчишкой, видят боги — не ждёт тебя здесь ничего хорошего.

— Благодарю вас.

      Рейлла вернулась домой совсем поздно. Эймон дожидался в её покоях. Прибывая в замке мальчишке страшно было спать одному и сама Рейлла не желала его отпускать от себя далеко. Теперь же она стала запирать дверь на ключ, и нож, которым она убила Алис, держала у себя под подушкой, для обороны. Эймон утешающий гладил мать по бинтам, когда она укачивала его для сна.

— Что случилось с твоими пальчиками, мама? — шептал он в полудрёме. — И куда же пропал дедушка? И папа?

— Спи, любимый, — лишь так отвечала Рейлла, впервые понимая, что слов для сладкой лжи у неё не осталось. Как бы не силилась она сохранить беззаботное детство сына, это более не было возможным. Ему придётся вырасти рано, что непременно в будущем сделает его суровым мужчиной, если не жестоким. Но таковы были времена и такова была плата за все грехи.

      В столице сир Грибок не ужился. Ранимые Таргариены не признали в нём ценного соглядатая и глупый Эймонд Одноглазый пустил по следу карлика своих цепных псов, вынуждая того бежать. Только в Харрентоне Грибка признали по достоинству и с удовольствием, а главное, преисполненные истинной верой, люди внимали его россказням. Грибок исправно извещал речных жителей о том, что творилось в столице, на Тамблтоне и на Драконьем Камне, на котором, как точно знал сир Грибок, засел пропавший король Эйгон. Но сегодняшний вечер, который сир Грибок должен был провести в таверне, где он и собирал весь люд, должен был стать феерией всех его выступлений. Ибо Грибок точно знал, что в той битве над Божьим Оком одноглазый принц точно выжил!

      Грибок умылся, побрился, славно поел и направился к борделю, в которым исправно появлялся несколько раз в неделю и привык получать молоденьких девиц не меньше чем трёх за раз. Да, в Харрентоне он жил припеваючи, как король, и не гнушался пользоваться всеми благами, что ему предоставляли жители этого городишки. Жаль золотом они его не осыпали, да и откуда взяться золоту в речных земель? Города, что не сожгли — те оказались разграбленными.

      Владелец борделя встретил Грибка как доброго друга и с порога его развеселил, сказав, что сегодняшний «урожай» точно его порадует. Довольно хехекнув и намотав рыжий ус на палец, Грибок вошёл в отведённые ему покои и обомлел, увидев среди полураздетых свежих девиц, бледную, пристыженную леди Рейллу. Он тотчас растерял былую похотливую радость. Очевидно, что эта посетительница едва ли пришла под него лечь и пусть у Грибка пробивалось язвительное желание подшутить над ней, но сделать этого он не посмел.

— Должно быть, сильная нужда привела вас ко мне, леди Рейлла, — отозвался он, мельком бросая взгляд на распутных девиц. — Оставьте нас.

      Девушки скрыли оголённые груди под полупрозрачными платьями и охотно покинули их, не скрывая довольствия с того, что делить ложе с карликом сегодня им не придётся. Рейлла же прижимала руки к коленям, испытывая смущение и отвращение с того, что ей пришлось пойти на такие жертвы. Грибок запрыгнул в кресло напротив леди и не дожидаясь, когда она заговорит первая, повёл разговор в абсолютно серьёзной манере:

— Вы ещё живы, потому что война не окончена, миледи. Но если победят чёрные — вас и вашего сына растерзают на городской площади. Вы же понимаете?

— Всё это мне известно, сир.

— И всё же вы здесь, — подытожил он, смерив её задумчивым взглядом. — Не могу решить, миледи, вы сильны волей или так самонадеянны, что остаётесь здесь, в окружении врагов. Неужто принц Эймонд того стоил?.. Прошу, не удивляйтесь моей осведомлённости, у меня связи есть везде. Но, признаться, я действительно поражён и не понимаю зачем вы вмешались в естественный процесс вещей? — разглагольствовал Грибок, подливая в кубок вина.

— Я не могла оставаться в стороне и просто за всем смотреть, ничего не делая.

— Но скажите мне, леди Рейлла, как вы сами думаете — в тот момент вы не совершили ошибку? — Грибок пригубил вина, сладко причмокивая. — Вы действительно спасли того мужчину, которого хотели?

— Я вернула сыну отца, — непоколебимо ответила Рейлла, не позволяя хитрому карлику вывести себя на желаемые эмоции.

— Обезумевшего калеку, вы хотели сказать?! Сильно же вы его любите и видят боги, я не знаю за что, ведь теперь вы поставили себя в шаткое положение и не знаете, что вам делать, — он считывал её как книгу. Рейлла не была для него загадкой, вся нужда её читалась по одному лишь лицу, по оторванным пальцем, которые она так старательно пыталась от него утаить. Грибок продолжал сбрасывать на неё болезненную правду, которую Рейлла не хотела за собой замечать. — Вы не знаете как вести хозяйство, как ухаживать за больным мужем, как выжить в конце концов, и вы пришли ко мне за помощью, зная что я имею нужные вам связи.

— У меня есть золото. Я сделаю вас богатейшим человеком Речных земель.

— Богатство в обмен на репутацию? — хмыкнул Грибок, набивая себе цену. — Меня возненавидят за помощь вам.

— Не говорите мне, что репутация имеет для вас какое-то значение, сир. Оба мы знаем, что это не так.

      Грибок с удовольствием посмеялся от её рассуждений. Как ему нравилась эта откровенность, которую никогда было не заполучить в столице, где каждый играл строго отведённые роли.

— Что же от меня требуется?

— Помогите мне усилить оборону замка, спасти мужа и защитить сына и я отдам вам всё золото, что у меня есть.

— Как заманчиво, — Грибок оставил пустой кубок и намотал на палец ус, что заалел на кончиках от вина. — Союз гнусного карлика и вдовы безумца. Нас возненавидит весь мир.

— И пусть он сгорит в пекле, — жарко вещала Рейлла, её индиговые глаза горели огнём власти и безумства. — Но мы выживем в этой войне и не проиграем никому.

      Вскоре, обрушенные чертоги Харренхолла заполонил грязный люд разбойников и бродяг. Люди, что не пригодились на родине, сыскали приют в проклятом замке. Нашлись среди них и отверженные мейстеры, что травили своих господ и подливали лунного чая неверным жёнам лордов, эти люди теперь ухаживали за израненным принцем Эймондом. Добрая леди Рейлла, со смерти отца и со смерти мужа, ибо так все считали за стенами Харренхолла, стала королевой этого сброда, заместив собой королеву-ведьму Алис Риверс. Грибок же оказался надёжным для неё союзником, прельщённый богатствами, которые Рейлла ему обещала. Он точно знал, что леди ему не соврала, ибо слухи, что принц Эймонд зарыл во дворе клад не был простой былью.

— Дабы укрепить наши позиции вам следует выйти замуж за богатого лорда Речных земель, — говорил он Рейлле в поздний час, когда она сидела подле супруга и держала его руку в своей.

— Я честная женщина, сир Грибок. Я на такое не пойду.

— Я так и думал, что вы это скажите, миледи, — расстроился Грибок, припадая к стене и скрещивая маленькие, пухлые руки на груди. — Тогда ищите сильного союзника, которому не понадобиться ваша рука и сердце, ибо чёрные, как я слышал, убили королеву Хелейну. Не долог час, когда принц Дейрон кинется на Королевскую Гавань, где и умрёт, а уж после его смерти зелёным никто не поможет. Победа королевы Рейниры опасна для вас.

      Он был прав, Рейлла это знала наверняка. Далёкие времена, когда Рейнира и Рейлла были близки, канули в лету. Единственный островок, что соединял их — принц Деймон — более Рейллу не защитит от жажды мести его жены. Правильным было бы уже улетать в Пентос, но Эймонд ещё не пришёл в себя, а если и придёт, то его ждёт долгое восстановление, перед тем, как он сможет сесть в седло Бейлона вместе с леди-женой и сыном.

— Я полечу в Тамблтон, к принцу Дейрону, — решила Рейлла. — Кроме него мне не к кому обратиться.

— Принц Дейрон излишне патриотичен, едва ли он согласиться на добром слове оставить войну, чтобы улететь с вами, — упредил её сир Грибок. — Даже ради любимой женщины он не станет бросать дело семьи, к тому же зная, что в замке его ожидает безумный братец.

— И что же мне делать?

— Лететь, — твёрдо сказал сир Грибок. — И забудьте о своей совести, леди Рейлла. Убедите его прибыть в Харренхолл всеми доступными вам способами, не гнушаясь ничего.