20 лет спустя…

Хорстог…

Загорелись факелы, проливая теплый свет на главные улицы маленького городка. Несмотря на то, что солнечный диск уже давно спрятался за Небесными Хребтами, оставив царствовать на небе спутники-покровители, народ по домам не собирался. Среди каменных домов гуляли шумные компании. На их лицах играли счастливые улыбки, передавая веселое настроение от одного другому, глаза блестели от сладких вин, текущих сегодня рекой, а заигрывающие взгляды говорили о наступившем празднике Великой ночи, который с трепетом ждала молодежь в надежде найти себе спутника жизни. В эту таинственную ночь люди разжигали костры, танцевали, водили хороводы, загадывали желания, ловя взглядами падающие звезды. Омеги плели цветочные венки, чтобы подарить понравившимся альфам, и получали в ответ поцелуй, если чувства взаимны. В этом году Хорсток стал центром торжества. Помимо жителей городка, сюда стекались и жители окрестных селений. Некоторые приезжали даже из Тальсдара. Это была прекрасная возможность для молодежи обрести новые знакомства. 

Пока на улицах города сгущался народ, в кузне полным ходом шла работа. Молодой кузнец работал молотом, а его наставник стоял посреди мастерской, уперев руки в боки, и одаривал первого недовольным взглядом.

— Аджосси, ты во мне дырку протрешь…

— Тэхен-а, ты должен уже выбраться из этой несчастной кузни! Пора начать интересоваться чем-то кроме раскаленного железа и горна. А иначе я начну устраивать дни открытых дверей для омег, что целыми днями вешаются на наш забор, в ожидании красавца кузнеца.

Тэхен и вправду был хорош собой. Его высокий рост, благородная осанка и прекрасное лицо больше подходило для мифического существа, чем человека, выросшего на кузнечном дворе. Каштановые волосы на солнце отливали рыжиной, и когда дул ветер, разлетающиеся пряди напоминали языки пламени. Выразительные карие глаза с янтарной радужкой могли растопить в себе самое черствое сердце. 

Юноша проводил в кузне с Намджуном все свободное время. Ему были по нраву россыпь алых искр, вылетающих из-под молота, зарево раскаленного горна, жар, от которого выступал блестящий пот, делая рубаху на груди насквозь мокрой. Нравились и звон молота о наковальню и тягучее железо, медленно заполняющее заготовленную форму. Тэхен никогда не жаловался на тяжелую работу. Она давалась ему легко, а раскаленный металл, что не раз попадал на его медовую кожу, не оставлял ожогов. Поначалу это удивляло Тэхена, и он даже пытался расспросить наставника об этом, но тот быстро уходил от темы, говоря, что, вероятно, металл был недостаточно разогрет. С тех пор юноша прекратил расспросы. Выпытывать что-либо у Намджуна было бессмысленно. Тайны старший хранить умел.

— Да иду я, иду! Аджосси, не ворчи, — юный альфа окунул в ведро с водой заготовку, над которой работал, снял рукавицы и отбросил в сторону.

— Вот и правильно! – Ким одобрительно кивнул, довольный, что наконец выпроводит мальца из дома и добавил:

— Кстати, как дела у Ын У? Слышал, он приехал на праздник от тетушки из самого Тальсдара.

— Я его еще не видел, да и какими могут быть дела у богатенького наследника? Наверняка прекраснее некуда.

— Это еще что? Неужели в малыше Тэ-Тэ заговорила зависть? – Намджун насмешливо уставился на юного альфу, приподняв одну бровь.

— Пфф… Больно надо мне ему завидовать! Ты же знаешь, что он мне как брат. Просто по нему никогда не скажешь, что он чем-то может быть озадачен.

— Ладно, это ваши дела, я не лезу. Поспеши, праздник уже в самом разгаре.

Тэхен привел себя в порядок. На нем был ханбок коричневого цвета с золотистой нашивкой по краю. Венок он заранее не готовил, решил, что быстро придумает что-нибудь по дороге. Парню совсем не хотелось привлекать внимание. Проходя по родному двору, в последний раз с грустью взглянул на кузню, в которой так тянуло остаться. Медленно шаркая ногами по сухой земле, альфа поплелся в сторону центральной торговой площади, откуда доносились звуки музыки и веселья, встречая местных, что уже отлично отметили праздник, судя по их раскрасневшимся лицам и шаткой походке. Ближе к центру города стали появляться палатки торговцев. Здесь можно было найти любые сувениры: веера, румяна, бумажные фонарики и даже венки, если кто-то не успел подготовиться к празднику. В одной из лавок Тэхен прихватил бутыль Сартальского вина, славившегося своим богатым букетов.

Ночь была ясная, а небо усыпано звездами. Тэхен вышел на открытую поляну, озарённую пламенем огромного костра в центре. Люди плясали вокруг него в хороводе, как вдруг круг разомкнулся, и вереница направилась прямо в сторону парня, не успевшего сообразить, что происходит. Он лишь обнаружил вдруг, что кружит у костра вместе с остальными, смеясь и немного смущаясь, ловя на себе заинтересованные взгляды омег. Альфа вдруг вспомнил, что совсем позабыл о венке. 

На празднике оказалось действительно весело: голова кружилась от быстрых танцев, освобождаясь от ненужных мыслей, а сердце бешено неслось в ритме музыки, от чего становилось трудно дышать. Окончательно запыхавшись, Тэхен устроился под раскидистой ивой на краю поляны и с жадностью сделал несколько глотков вина. Занятый дегустацией, он не заметил, как сзади подкрался парнишка, застав его врасплох.

— Примешь мой венок? - воскликнул молодой человек, выпрыгивая из-за спины, и не дожидаясь ответа, снял с себя венок из бело-розовых цветов гречихи и надел на голову Тэхена. Парень был одет в праздничный белоснежный ханбок. Семья его, владела таверной в Тальсдаре и имела очень неплохой доход, да и знакомство с соседними влиятельными домами играли на руку их постоянно растущему состоянию. Он был аристократичной внешности: белоснежная кожа, угольные волосы и темно-карие глаза с бесконечными ресницами. Тэхен конечно обратил бы на него внимание, если бы не относился, как к младшему брату. Они с детства хорошо ладили. Родители Ын У, да и сам парень были частыми гостями в кузне Намджуна. 

— Ын У, иди-ка сюда, сорванец! — засмеялся альфа, обхватывая омегу за шею и притягивая к себе, хорошенько взъерошив ему макушку костяшками пальцев, — Зачем тебе бедный кузнец? Глянь, сколько достопочтенных особ гуляет сегодня на празднике. Выбери себе ровню и будь счастлив!

Юноша вырвался из захвата и надув губы, обижено уставился на Тэхена.

— Я ведь к тебе по-серьезному! Почему вечно поднимаешь меня на смех? - сорвав с головы альфы венок, он резко направился на противоположную сторону поляны.

— Ын У! Ну, Ын У! Подожди же ты…

Досадно цыкнув и проводив Ын У взглядом, Ким потянулся за своей бутылью. Но не успел он сделать глоток, как волосы на затылке встали дыбом, по коже пробежали мурашки, а рот наполнился слюной. Ноздри стали жадно хватать воздух, наполняя легкие невероятно соблазнительным ароматом. Было полное ощущение, что этот запах ему уже знаком, словно он уже пробовал его когда-то ранее, но по какой-то причине забыл. В запахе присутствовали нотки хвои, цитруса и еще немного ладана, что затуманивали сознание, действуя на Тэхена довольно странно. Мысли в голове твердили одно - «нужно срочно найти источник».

Решив, что с Ын У он разберется позже, Тэхен поднялся с корней ивы и последовал за невидимой нитью аромата. Часто втягивая воздух, и чуть приоткрыв рот, боясь вдруг упустить след. Ким не заметил, как вышел из ворот города и по извилистой горной дороге, мимо высоких сосен уходил все дальше по тропе, ведущей к Святилищу Огня. Его высеченные в скале башни были хорошо видны днем с центральной площади города, где несколько минут назад Тэ водил хоровод с соседями.

По дороге его одаривали раздраженными взглядами гуляющие парочки, отмечающие праздник и явно ищущие местечко, чтобы уединиться. Но альфа не обращал на них внимания, потому что внутри все болезненно пылало, жгло и навязчиво зудело, призывая поторопиться.

Дойдя до Святилища, возвышающегося среди горных хребтов и сливающегося с ними, парень остановился, оглядываясь. В черном массиве выделялись горящие чаши, установленные в оконные проемы. Готические арки проемов были искусно вытесаны в скале. Широкие ступени вели к парадному входу в храм, а входную группу украшали две каменные статуи драконов. Тэхен медленно зашел внутрь, рассматривая просторный зал храма, утонувший в полумраке. От каменных стен веяло могильным холодом и сыростью. Место нагоняло жуть и хотелось поскорее его покинуть, но любопытство и нездоровая тяга не позволяли Тэхену отступить. На стенах по периметру висели светильники, а на высоком потолке массивные кованные люстры, парадно украшенные свечами, явно ожидая каких-то важных гостей. По всему залу монахи расставили медные пиалы с маслами, от которых расходилось знакомое благовоние. Поведя носом, альфа сразу понял, что это тот самый аромат, заманивший его сюда. Ким подошел к одной пиале, наклонился и сильно втянул носом густой воздух, от чего пришлось сглотнуть обильно выступившую слюну. Это была особая смесь, пробуждающая в Тэхене ранее неведомую сторону.

Глаза покрыло пеленой, когда в уже знакомом букете хвои, цитруса и ладана, он обнаружил еще одну ноту, от которой внизу живота проснулось пламя и стало мучительно тянуть, закручивая нервы к клубок. Альфа медленно побрел меж деревянных лавок ближе к алтарю, не в силах противиться внутреннему желанию. Инстинкты будоражили кровь, закипая внутри адским пламенем. Зрачки превратились в узкие щелки, а янтарная радужка засияла золотым отливом, когда на каменной плите перед собой он увидел тело омеги, покрытое пьянящим маслом из тех же пиал. 

Тот, почувствовав приближение юноши, стал извиваться. Альфа почти не помнил себя. Облизнув выступившие клыки, Тэхен медленно приблизился к жертве, слегка склоняясь. Он проследовал вдоль тела, медленно втягивая аромат, смакуя его на языке. На секунду он замер, уловив запах страха. Туман окончательно окутал разум. Тэхен стремительно сократил расстояние, замерев у сонной артерии. Оскалившись, он медленно ввел острые клыки, желая испробовать омегу на вкус.

Острая боль пронзила тело, перехватив дыхание в груди и отбросив назад от вожделенного тела. Из глотки стали вырываться клубы черного дыма, заставляя задыхаться и кашлять. Всего его начало трясти и выкручивать. Ноги разъехались в разные стороны, а там, где секунду назад были ступни теперь красовались изящные драконьи лапы, врезавшиеся в пол храма острыми когтями. Пламя в груди прожигало насквозь. От нестерпимого жара Ким сорвал с себя ханбок и в ужасе увидел прорывающие кожу золотистые пластины. Весь храм пронзили вопли боли и ужаса, переходящие в вибрирующий грудной рык. Затем наступила тишина…

Перед омегой, все еще опьянённым ароматами природных афродизиаков и соблазнительным духом альфы, предстало одно из могущественных существ всего Найдара — янтарный огненный дракон.

Его грудь тяжело вздымалась, легкие еще саднило от клокочущего пламени внутри, периодически вырывшегося наружу из широко раздувающихся ноздрей. Лапы, не привыкшие к такой груде мышц, перекатывающихся под золотистой броней, слегка дрожали. Голова шла кругом, позволив ароматам, все еще витающих в воздухе, отодвинуть смятение на второй план и заполнить разум, пробуждая жажду… жажду омежьей плоти.

🐉

Из Святилища Огня в панике выбежали монахи, вскидывая руки к ночному небу в мольбах и припадая на колени в тот же миг, когда на пороге появился Тэхен. Он вернулся в свой привычный облик молодого юноши. Мягкими подушечками пальцев он с наслаждением провел по губам, стирая еще теплую кровь. Обсасывая каждый палец, альфа закатил глаза от удовольствия. В них по-прежнему горело пламя, но постепенно свет стал меркнуть. Свежий ночной воздух разогнал остатки благовоний, освобождая место разуму. Монахи были не в силах поднять на него взгляды, продолжая утыкаться лицами в землю и нашептывая молитвы, уповая на милость Алого спутника-покровителя, которому так самозабвенно служили. После увиденного в храме растерзанного тела омеги, на котором не осталось живого места, ни один не посмел бы взглянуть в глаза самому дьяволу, что стоял перед ними.

Голова змея наконец до конца прояснилась и осознание всего произошедшего внезапно ударило поддых, сбивая с ног и оставляя в кромешном одиночестве на холодных мраморных ступенях. Образы стали мелькать в голове, проносясь бесконечным потоком картинок, шокирующих и вгоняющих в смертельный ужас. Схватившись за голову Тэхен в отчаянии пытался понять, как такое могло произойти, но не получалось. Он был готов вырвать свое гнилое сердце и скормить червям, лишь бы не ощущать этот выжигающий изнутри стыд и отвращение к самому себе.

"Как я мог сотворить подобное?"

Но его внутренний демон сейчас явно доволен произошедшим, а утоленный голод разлился теплом где-то под сердцем и от этого начало тошнить. Альфу вывернуло наизнанку, выкручивая внутренности. Он не мог признать это в себе, никогда не сможет смириться, чтобы это ни было… Слезы бежали по щекам, сиротливо капая на ступени возле ног, когда перед храмом появилось родное лицо наставника. Намджун взмахом руки прогнал монахов, что до сих пор боялись шелохнуться.

Юноша посмотрел на старшего, получив в ответ сочувствующий взгляд. Тэхену было невмоготу, омерзительно от самого себя. Мысль, что он бесконечно разочаровал своего дядю, который старался воспитать достойного человека, ранит душу. Он стал кровавым монстром и был готов понести любое наказание. Юноша спрятал взгляд в землю, пытаясь подобрать хоть какие-то слова:

— Я не понимаю…

— Тэ, все в порядке, — перебил его Намджун, — Со временем ты научишься себя контролировать.

Парень резко поднял на него полный удивления взгляд и не увидел ни капли осуждения в глазах напротив. 

— Что...что ты хочешь сказать? — растеряно спросил Тэхен.

Намджун кивнул, готовый объяснить. Он знал, что пришло время "пробуждения". Знал, что сегодня настанет переломный момент в Тэхеновой жизни. Ждал и был готов к этому, потому что сам являлся тем, кто ускорил процесс. Именно он поставил мальчишку в такое ужасное положение, не подготовив, не объяснив. Да и как к такому возможно подготовить? Разве что растить зверя, который будет спокойно воспринимать подобное. Намджун не собирался этого делать. Однако, Драконы не пробуждаются без жертвы, таков закон Великих лун. Ничто в этом мире не даётся просто так, и высшее существо обязано это понимать. Это первый урок для янтарного дракона. Первый и жестокий урок… Намджун мог помочь племяннику, лишь подобрав подходящую жертву.

— Это твое предназначение. Твоя великая судьба.

Тэхена сильно трясло, он с трудом мог говорить, поэтому только переспросил:

— Что? Что ты говоришь?

— Тэхен-а, этот путь не выбирает человек, его выбирают высшие силы. Таков твой путь и таков твой первый урок…

Ровный голос наставника выбил последний воздух, заставляя задыхаться от безысходности. Тэхен стал искать глазами хоть что-то напоминающее здравый смысл в двух голубых омутах напротив, но так ничего не обнаружив, взорвался.

— Первый урок?! Мой первый урок?! Великие Луны, что ты такое говоришь?!

Парень закрыл глаза дрожащими ладонями, пряча исказившееся от отчаянья лицо и продолжил, отдышавшись:

— Как же такое могло произойти... Что же мне теперь делать? 

Голос его снова сорвался на сип:

— Я помню, как тот омега кричал от боли, помню его изувеченное лицо, помню всё, что вытворяли с ним эти... лапы…

Он вытянул вперёд трясущиеся руки и уставился на них, словно они были чужими, покрытыми засохшей кровью несчастного омеги, который до последнего вздоха не понимал, что с ним происходит.

— Он не был в сознании, монахи позаботились о его душе. Он был готов уйти Тэхен. Этот человек заслуживал смерти. Твоя жизнь важнее тысячи таких как он…

— Важнее? Да какого черта она важнее? Ни одна жизнь не может быть важнее другой! Посмотри на меня! Разве я лучше него?

Старший напрягся, подбирая подходящие слова, но Тэхен его опередил:

– Я чудовище, дядя... 

Парень подорвался с места и, сбежав по лестнице, устремился прочь.

— Тэхен! Тэхен постой! Ты еще очень слаб!

Глаза Тэ-тэ застилали слёзы. Тело ныло и потряхивало. Ему очень хотелось убежать, как можно дальше от зловещего места, где возможно жертвоприношение «во благо», где смрад его гниющего доброго имени стал уже просто невыносим. Убежать туда, где сможет остаться один. Туда, где его не найдет янтарный змей и не заставит отнять жизнь очередного человека, кем бы тот ни был.

В ночном небе красовался янтарный спутник, словно наблюдая, за своим юным подопечным, сопровождая его. Ночь, обдавала прохладой, желая помочь привести мысли в порядок и наполнить легкие свежим воздухом, но Тэхену больше он не мил. Он кажется пропитанным кровью. Альфе хотелось скорее скрыться от него куда подальше… От себя… куда подальше…

Перебежав через навесной мост над Багровой рекой, которая своими водами разделяла Найдар на две части, Тэхен врезался в прохладную стену джунглей Нефритового леса. Он бежал со всех сил, обрывая ветви кустарников, спотыкаясь о мощные корни вековых деревьев и падая. Задыхаясь и пиная ненавистные коряги, он наконец вырвался на небольшую поляну. В кромешной тьме почти ничего не было видно, кроме отблеска луны от каменной поверхности впереди. В той скале черной пропастью обозначилась небольшая расщелина, достаточно широкая, чтобы залезть внутрь и укрыться от ночных хищников, разгуливающих в лесу. Поджав к себе колени и облокотившись спиной на холодный камень, Тэхен прикрыл заплаканные глаза и почти сразу провалился в беспокойный сон.

🐉

Птичьи трели стали невыносимы. Голова гудела, словно за ночь в ней завелся рой пчёл и, никак не находя выход, кружил по кругу. Тело затекло от неудобной позы, а в правом боку неприятно кололо. Картинки прошедшей ночи снова всплыли перед глазами, от чего альфа поморщился, а рот наполнился слюной с медным привкусом крови. Снова начало тошнить. Сна больше ни в одном глазу и Тэхен, скрипя зубами от озноба выкарабкался из своего неуютного укрытия, потянулся до хруста в позвонках и затянуто зевнул. Когда снова распахнул опухшие от слез глаза, решил осмотреться.

Солнце выкатилось в центр неба и, если бы не густая растительность Нефритового леса, палило бы на опухшую от ночного кошмара голову. Джунгли жили своей красочной жизнью, переливаясь разнообразием цветов и птиц. Здесь словно была другая планета.

Он осторожно обошёл поляну, сжатую со всех сторон плотной зеленью леса и огромными, блестящими, словно влажными валунами. Именно из-за них этот лес получил такое название. Верхушки некоторых камней скрывались высоко в кронах деревьев.

Ароматы стояли волшебные, насыщенные, а влажность придавала воздуху густоты, обволакивая. Старейшины рассказывали легенды, будто где-то в глубине нефритового леса живут друиды, еще заставшие времена самых первых драконов и их всадников. 

Альфа пытался понять, как ему теперь вернуться домой. Подойдя к небольшому камню, он опёрся о него рукой и тихонько поглаживал прохладную поверхность, витая в своих мыслях. Хотелось прислониться к ней головой, но в тот момент, когда он почти решился на это, раздался голос

— Оооо, дааааа… Это, конечно, очень приятно, ничего и не скажешь, но может для начала познакомимся?

Тэхен резко отдернул руку от камня и уставился на него во все глаза, а тот начал подниматься вверх, превратившись в массивную драконью голову с острыми клыками, ветвистыми рогами, что минуту назад были обычными сухими ветвями. Теперь же на них распустились нежные цветы вишни, из которых норовили отведать нектар бабочки, привлеченные сладким ароматом. В землю упирались массивные лапы с острыми дубовыми когтями, а само тело дракона было покрыто зеленым мхом, закрывая лишь широкую грудь дубовой броней. Непроглядные заросли за его спиной обернулись крыльями, покрытыми листвой, словно перьями. Возникало непреодолимое желание к ним прикоснуться, чтобы убедиться в реальности. Дракон был поистине великолепен, а его размеры восхищали.

Он пару раз чихнул, встряхнув массивной головой, прям как пес и перевел свои сверкающие зеленые глаза на застывшего в изумлении Тэхена.

— Я Пак Чимин. Нефритовый дракон и маг земли. А ты кто? — улыбаясь зубастой пастью, радушно проговорил змей.