Большой Зверь не смотрит в зеркала — едва ли их можно найти в лесу. Едва ли ты можешь поместиться в куске стекла, когда ты и есть этот самый лес. Огромный дышащий лес, хтонический монстр и ожившая история, которой пугают непослушных детей. Страх, имеющий лицо и даже имя.

В лесу нет зеркал, но есть вода. Лужи, появляющиеся после дождя, озеро, спрятавшееся вглубине, маленькое, но чистое. И пусть лес всегда темен, пусть солнце заглядывает аккуратно и редко, словно тоже боясь коснуться лучами сонного, вмерзшего и пугающе-тихого королевства, все же Гости не любят свет, прыгая по по теням вместе с животными, но Большой Зверь видит себя в голубой глади.

В лесу нет зеркал, но есть окна Дома, порой матовые и темные, похожие на провалых огромных глаз, смотрящих на лес, пока лес смотрит тысячью глаз на него в ответ. Вечная игра в гляделки. Не совсем зеркала, но в окнах тоже видно — совсем немного. А иногда, еще реже, Большой Зверь ловит собственную тень в тех зеркалах, что в доме. Главное — знать, где искать. Большой Зверь знает.

В лесу нет зеркал, но Большой Зверь всегда помнит, что там — по ту сторону отражения.

Как будто можно это забыть. Лес помнит все.

С другой стороны ему улыбается искаженное женское лицо с темными глазами и ветками в волосах. Большой Зверь мотает головой — и она мотает тоже. У нее пальцы, не когти. У нее лицо человека, а не монстра. Совсем другая, полная противоположность. Тепло против холода. Желание защитить против страха.

Кто-то скажет — Большой Зверь видит не себя, а ту, которая ему зеркальна. Свой антипод, как иногда говорят люди. Но Бука лишь рассмеется. Злой и Добрая? Все едино, все связано, и не может свет существовать без тьмы, ибо он ярче всего в той самой ночной черноте.

— Ты — это я, — ветром в жухлой траве шепчет Большой Зверь.

Потому что под страшной маской прячется женское лицо с темными глазами.