Ханджи вернулась на следующий день, сосредоточенная, серьезная, уставшая. Рассказала, что Хистория выделила отряд из двадцати полицейских для защиты корпуса и организовала в столице специальную группу по поиску и поимке предателей с острова. Также она сказала, что после встречи с послом Хизуру стало ясно, что основной заказчик устранения разведкорпуса точно из Марли. И это лишь подтверждало их теорию. Известие о нападении внутри замка, бегстве преступника и убийстве ее людей сильно подкосило: почти сутки она не выходила из кабинета, вызывая к себе то Армина, то Леви, то обоих сразу. Наконец, чуть не забыв, она объявила, что через месяц отряд разведчиков с ней во главе отправляются на корабле в Хизуру.

— Путешествие к ним и обсуждение условий нашего сотрудничества давно планировалось, теперь это стало еще актуальней, — Ханджи поправила очки, стоя у стола. — Если понадобится, мы оставим Микасу и Леви там, для защиты. Все будет зависеть от ситуации здесь.

— Ты что, правда думаешь, что там мы будем под защитой? — Леви пренебрежительно скривил лицо. — Я здесь знаю каждый куст, включая подземный город, а что они могут предложить нам там?

— Я не знаю, Леви. Я лишь рассматриваю варианты. Ситуация слишком серьезная, чтобы сходу отбрасывать любой из них.

— Ясно, — Леви откинулся на спинку стула. — Мы принимаем участие в операции по поимке заговорщиков на острове?

— Да. Безусловно. Док пришлет подробности позже.

Еще через неделю к корпусу прибыл отряд полицейских для охраны и защиты: опытных разведчиков осталось слишком мало для выполнения этой задачи. На удивление, вели они себя спокойно и профессионально, беспрекословно подчиняясь Ханджи. Все-таки Док смог вырастить из них хороших солдат, да и серьезность положения к этому располагала.

Днем Аккерманы пересекались в основном только по службе, слишком много всего предстояло сделать и подготовить. Но почти каждый вечер Микаса приходила к Леви. Они пили чай, вместе составляли или проверяли отчеты, разговаривали о методах и стратегиях войны. Он угощал ее шоколадом, она штопала его рубашки и укрывала пледом, если он засыпал прямо за столом. И почти каждую ночь они проводили вместе в постели, но каждый раз посреди ночи она возвращалась к себе в комнату.

— Не уходи, — они лежали в его кровати, голые, с переплетенными ногами, обнимая друг друга. Леви говорил тихо, глядя прямо в глаза. — Пожалуйста.

— Но… никто не знает о нас.

— Зато все догадываются, — он чуть улыбнулся и провел кончиками пальцев вдоль ее позвоночника. — Прошу. Поспи со мной. Мне это нужно.

Она ничего не ответила, лишь прильнула, словно кошка, к его груди, потершись носом о ямочку между ключицами. Он крепче прижал ее к себе, укутывая в общее одеяло, и поцеловал в макушку. Микаса быстро уснула в его руках, к нему же сон никак не шел. Леви слушал ее размеренное дыхание, гладил ее волосы и думал, что горсточку счастья судьба ему всё же выделила. Да, нелегко принимать его, когда вокруг трагедии и смерти, и края им не видно. Нелегко поверить, что бывает по-другому, но он позволил себе, и оказалось, что ему тоже можно. Заслужил ли он или это обычное совпадение, а может, так кем-то было предначертано — неважно. В эту минуту, и в любую другую рядом с ней, он был счастлив.

Леви аккуратно встал с постели выпить воды. Принес полный стакан для Микасы и поставил у кровати. Присел полубоком на край за ее спиной, разглядывая. Она лежала на боку, лицом к окну, сложив руки под щекой. Одеяло сбилось и запуталось в ногах, обнажая ее тело перед ним. И снова свет луны, падающий на Микасу, делал ее еще прекраснее в глазах Леви. Неужели она здесь? С ним? Ради него? Его. Никогда раньше не испытывал он подобных чувств к кому-либо. Влечение, симпатия — да, но это… Микаса переворачивала всё его существование, заставляла сердце сбиваться с ритма, наполняла его неведомой раньше нежностью и желанием быть рядом всегда: видеть, слышать, прикасаться. Ее присутствие наполняло смыслом и жгучим желанием жить.

Не в силах стерпеть внезапный порыв, Леви протянул руку и коснулся черных волос. Перебрал пряди между пальцами и неожиданно для себя прошептал:

— Я люблю тебя.

Застыл на мгновение. Потом выпутал одеяло из ее ног, лег рядом, обнимая со спины и укрывая их обоих, а через минуту крепко заснул.

Микаса проснулась с рассветом. Не открывая глаз, крепче прижалась к Леви: ее правая нога была свободно закинута на его бедра, рука обнимала за талию, а голова лежала на груди, слушая спокойный и отчетливый стук сердца. Еще никогда в жизни ей не доводилось просыпаться в объятиях мужчины. Она немного смущалась, но больше наслаждалась, оттягивая необходимость подъема, как могла. Наслаждалась теплотой его кожи, тяжестью его руки на своем плече, размеренным дыханием. Спокойствием, которого обоим так не хватало. Микаса, едва касаясь, кончиками пальцев прошлась сбоку от его живота до груди.

— Привет, — хрипло прошептал Леви и чуть крепче прижал ее к себе.

— Привет, — ответила Микаса, упираясь носом и губами в его грудь. — Как спалось?

«Как никогда раньше?»

«Превосходно?»

— Крепко, — он приподнялся, побуждая Микасу тоже встать, сел на край кровати и полуобернулся к ней. — Спасибо. Что осталась.

Она прикусила губу, сидя на коленях и опираясь на кулаки. Кивнула, глядя ему в глаза. Он ухмыльнулся, отворачиваясь, и начал одеваться.

— Что? — удивилась она и проследила взглядом, как он, натянув штаны, обошел кровать и наклонился, чтобы припасть губами к ее макушке.

— Ничего, — ему хотелось сказать: «Какая ты красивая», но он смог сдержать этот порыв, с удовольствием отмечая, что хоть что-то ему еще подвластно в этой сумасшедшей игре с самим собой. — Я в душ. Не уходи. Все равно твоя форма здесь.

Спустя час они уже привели себя в порядок, приняв душ, переодевшись в форму. Они сидели за столом у Леви и пили свежезаваренный чай, перебирая бумаги. Со стороны казалось, что они просто решили заняться делами до завтрака. Выдать их могли только чуть влажные волосы Микасы.

— Доброе утро, Леви, — Ханджи, как всегда, открыла дверь без стука. — О, Аккерман, какими судьбами с утра пораньше?

— Отчеты, — Леви поднял на нее глаза, тогда как Микаса чуть заметно втянула голову в плечи.

— Ммм, — Ханджи сжала губы и плюхнулась на диван, положив ногу на ногу, а руку вытянув вдоль его спинки. Она раскачивала ногой и молчала, о чем-то задумавшись.

— Чего пришла-то?

— Завтракать тебя позвать. Идете?

— Да, пойдемте.

Леви встал из-за стола, за ним — Микаса. Он обернулся у двери, глядя на Ханджи, не собиравшуюся идти следом.

— Иду-иду, — она тоже поднялась на ноги, и они втроем направились в столовую.

После завтрака Ханджи попросила Леви зайти к ней. Они обсудили несколько малозначимых с точки зрения Леви вещей, после чего наступила странная пауза. Она явно хотела что-то еще сказать, но молчала, и Леви не выдержал:

— Ну, чего еще?

— Сначала я думала, что ты просто завел интрижку с кем-то из девчонок. Ну… расслабиться на одну-две ночи, как все тут делают, в общем-то…

— Что ты… — он скривил губы. — Почему мы вообще это обсуждаем?

— Но чтобы ей оказалась Микаса… — Ханджи нервно расхаживала по кабинету. — Я, конечно, уже успела наслушаться различных слухов и подозрений, но…

— Слухов? Ты смеешься сейчас? С каких пор ты слушаешь всякие бредни?

Она резко остановилась, посмотрела на Леви и села рядом на стул:

— В семь утра у тебя в кабинете сидит солдат с мокрыми после душа волосами, — Ханджи схватилась за кончик своего хвостика, как будто Леви забыл, как выглядят волосы, — и вы пьете чай. Чай? Серьезно? Ты для меня давно чай заваривал?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Ханджи, — он непринужденно пожал плечами.

— Микаса Аккерман, — она протянула ее имя, смакуя на слух, откинулась на спинку стула и уставилась на Леви. — Таких, как она, на одну ночь не выбирают.

О, как она была сейчас права. Леви сам об этом как-то задумывался. Микаса была из тех, за кого цепляешься мертвой хваткой, боясь отпустить, потому что иначе — упадешь. Это и так было понятно уже давно, но, сблизившись с ней так, как сейчас, он чувствовал, что понимание этого засело где-то глубоко внутри как какая-то базовая, беспрекословная информация. Леви молча сидел, глядя перед собой, стараясь не выдать ни одной эмоции, но указательный палец предательски застучал по столу. Он сжал пальцы в кулак и убрал руки вниз, сцепив их в замок.

— Леви… И давно?

Он с наигранным интересом разглядывал свои руки, не торопясь с ответом.

— Смотря, о чем ты спрашиваешь, — он медленно повернулся лицом к Ханджи. Его глаза, на удивление, не выражали злости, хотя он никому не позволял лезть в свою личную жизнь ранее.

— Оу… Леви… Да ты… Ты серьезно? — почти шептала Ханджи. Леви отвернулся и посмотрел в одну несуществующую точку перед собой, легонько дернул плечом и чуть заметно ухмыльнулся. Ханджи закусила губу и, не отрываясь, смотрела на друга. — Мне это не нравится, — сказала она хмуро. — Чем ты думал?

Его брови в удивлении взлетели вверх, и он снова повернулся к Ханджи.

«Чем я думал?!»

— Я просто… Слушай, прости, но ты же должен понимать, чем это все может закончиться? Сейчас неподходящее время…

— А когда будет подходящее, Ханджи? — зло выплюнул он, вскочил со стула и через мгновение сел обратно. — Считаешь, я не думал об этом?! Не хотел остановиться? Я сам не знаю, как решился на это, — он заговорил спокойнее. — Как позволил и себе, и ей… превратить это в нечто большее, — он нахмурил брови и сжал губы.

— В нечто большее? — тихо спросила Ханджи. — Любишь ее?

Леви молчал.

— Значит, любишь…

— Не одобряешь?

— Просто не хочу, чтобы ты страдал, Леви.

Эрен стоял у широкого подоконника в пустом коридоре и задумчиво смотрел в окно. Мысли в голове крутились спутавшимся клубком ниток. Кто он сейчас? Какого его истинное предназначение? Какой путь выбрать? С кем поделиться и стоит ли? О Микасе он тоже думал. Ему стоит с ней поговорить. Рассказать о том, что чувствует к ней, чего боится. Или не стоит? Слухи о ней и капитане добрались и до него, но он как раз знал, что это вовсе не пустые разговоры.

— Эрен? — она подошла тихо, вырывая из размышлений. — Все хорошо? У тебя встревоженный вид.

— Я просто задумался, — он повернулся к Микасе и тепло улыбнулся. — Как у тебя дела? Мы давно не разговаривали.

— О. В общем-то, все хорошо. Да, все хорошо.

Он ничего не ответил и просто смотрел на Микасу, облокотившись на подоконник. Такая уютная тишина. Думал: вот же она, говори, что хотел. Но слова никак не хотели складываться во что-то, непохожее на бред. Хотелось спросить, почему она выбрала его, но ведь сам знал ответ. Он столько лет молчал, не подпускал к себе из-за своей же нерешительности, столько обижал своим безразличием. И сейчас готов говорить, а все равно не может. Трус.

— Как дела у капитана?

Глаза Микасы испуганно расширились, и она неосознанно сделала шаг назад.

— При чем здесь… Почему ты спрашиваешь?

— Ты проводишь с ним много времени в последние недели, — Эрен чуть дернул плечами.

— Ну… с ним все как обычно… Эрен? — Микаса нахмурилась.

Он оттолкнулся от подоконника и сделал шаг к Микасе, внезапно для нее взяв в свою руку ее ладонь. Она проследила взглядом за этим движением и снова заглянула ему в глаза. Микаса вдруг увидела в них смесь печали и нежности, обращенные прямо к ней.

— Любишь его? — Эрен не сводил с нее глаз. — Он не обижает тебя?

— Эрен… — Микаса прикрыла рот рукой.

— Откуда я знаю? — он грустно ухмыльнулся. — Это не важно. Да и трудно это не заметить. Так что? У вас все серьезно?

Микаса молчала, а ее глаза наполнялись слезами. Эрен сделал еще одну попытку улыбнуться.

— Могла бы и рассказать. Мы ведь друзья. Или… или кто я для тебя, Микаса?

— Эрен, что происходит?! Почему ты вдруг задаешь все эти вопросы? — в ее голосе слышалось отчаяние.

Действительно, зачем он сейчас выводит ее на эмоции? Чего хочет этим добиться? Внезапно ему захотелось просто сказать ей о своих чувствах. Поставить перед выбором, заставить ее решать. Как бы эгоистично это ни было. Пусть ответит, и он, наконец, поймет, куда и как двигаться дальше. Если есть хотя бы шанс… Эрен приблизился к Микасе, положил руку ей на затылок, одновременно накрывая ее губы поцелуем. Она вздрогнула от неожиданности, широко распахнув глаза, и попыталась оттолкнуть, упершись ладонями в его грудь, но Эрен лишь углубил поцелуй, обнимая ее второй рукой за талию. Именно в этот момент в коридор свернули Ханджи, Армин и Леви и замерли из-за увиденной сцены. Заметив их, Эрен тут же отстранился от Микасы и сделал шаг назад. Она обернулась и в ужасе распахнула глаза. Ее внутренности будто завязались узлом, не давая дышать. Леви смотрел прямо на нее. Она успела прочитать на его лице горькое разочарование, а в глазах разглядеть болезненную тоску прежде, чем он вновь спрятал все эмоции под маской безразличия. Микаса с трудом подавляла в себе желание вскинуть руку и сделать шаг в его направлении.

— Мы долго тут стоять будем? — Леви обернулся на Ханджи и Армина. Они молча кивнули и двинулись дальше по коридору. Проходя мимо Микасы и Эрена, он на долю секунды замедлил шаг, но даже не взглянул на них и ушел.

Как только они свернули за угол, Микаса сначала прислонилась к стене, а потом сползла по ней, пряча лицо в ладони. Слезы душили, и она тяжело дышала. Эрен присел перед ней и положил руки на плечи.

— Микаса…

— Какого черта, Эрен?! — прошипела она. — Что ты себе позволяешь?! Почему сейчас? Что тебе нужно?

— Микаса, прости…

— Прости?! Зачем ты это сделал? Ты меня поцеловал! Почему сейчас? — ее глаза горели яростью. На Эрена, на себя, на чертовы обстоятельства. — Ты… столько времени… так долго я любила тебя. А ты… ты только отталкивал меня. И сейчас, когда я наконец-то…

Эрен отпустил ее руки. На что он надеялся? Он видел, как все будет, с кем она будет. И, судя по всему, он уже опоздал. Лишь добавил ей проблем и душевных терзаний. Идиот. Эгоистичный идиот. Он прикрыл глаза, а Микаса вскочила на ноги.

— Я только недавно смогла отпустить тебя, Эрен. Ты не имел права так делать. Не могу тебя видеть.

Она сорвалась с места, понеслась по коридору, взгляд снова застилала пелена слез, хотелось выть в голос. Только утром все было замечательно, она даже не собиралась думать об Эрене, и вот он все испортил. Решил показать ей свои чувства? Зачем он трогает эти старые раны, если знает, сам сказал, что знает о ней и Леви! Леви… ей нужно к нему, она должна всё объяснить!

— Леви, — начала Ханджи, когда они свернули за угол.

— Не надо. Я опаздываю на тренировку, — с этими словами он ушел в другую сторону.

Никакой тренировки у него не планировалось. Леви пришел в спортзал, разделся по пояс, обмотал кисти бинтами и начал выплескивать скопившиеся эмоции на тренировочный манекен.

«Чем ты думал, Леви?» — вспомнил он недавние слова Ханджи.

Отличный вопрос. Он всегда знал, что Микаса безостановочно носится за Йегером. Как он мог решить, что она всерьез заинтересуется таким, как он? Взрослым, нелюдимым одиночкой? Микаса молодая, красивая, Эрен — такой же. У них вся жизнь впереди. Задача-то одна — выжить, а дальше можно строить счастливую жизнь вместе. И, кажется, ее никогда не смущало, что жить Эрену недолго. Наоборот, это только добавляло желания быть рядом столько, сколько получится. А что мог дать ей он? Свою поломанную психику, чтобы потом сломать и ее?

На что надеялся? Но ведь он поверил ей. Ее голосу, глазам, ее сердцу поверил. Она ведь дала понять, что сама хочет этого, хочет быть с ним. Тогда почему в груди так болит, будто что-то рвется?

Манекен с треском отшатнулся в сторону и встал на место. Леви обессиленно повис на нем, обхватывая руками. По костяшкам пальцев стекала кровь, волосы прилипли ко лбу. Легче не стало. Он был не готов отпускать Микасу. Но и делить ее ни с кем не собирался. Когда через час он подходил к своему кабинету, то увидел у дверей Микасу. Она сидела на полу, обхватив колени руками и, кажется, дремала. Бросив на нее взгляд, он достал ключи и стал отпирать дверь. Она подняла голову на звук и тут же вскочила на ноги. Будто не обращая на нее внимания, Леви прошел в кабинет, сел за стол и начал изучать никому не нужные сейчас бумаги. Микаса прошла за ним, прикрывая за собой дверь. Он отреагировал лишь на ее попытку сделать шаг к его столу:

— Ты что-то хотела, Аккерман?

— Леви, — ее голос дрожал. — Давай поговорим.

— Меня не интересуют подробности твоих отношений с Йегером, — он все еще не смотрел на нее, всем своим видом показывая свою занятость. — Ты свободна.

— Все совсем не так, ты не…

— А как, Микаса? — он всё же поднял на нее уставший взгляд. — Ночью ты приходишь ко мне, а днем обжимаешься по углам с Эреном? Очень удобно. Я не сопливый подросток и не собираюсь в это играть.

— Леви, пожалуйста, послушай! — слезы неконтролируемо катились по щекам, но он не давал ей говорить.

— Я думал, что дал понять, как отношусь к тебе. И, откровенно говоря, — он провел дрожащей рукой по волосам, не ожидая, что его так сильно накроет волнение, — я думал, что ты тоже честна со мной. Уйди, Микаса.

— Леви…

— Убирайся.