— Госпожа Микаса, как же я рада, что вы идете на поправку!

Прошло уже несколько дней с того момента, как она очнулась. Оказалось, что более месяца Киеми боролась за ее жизнь. Микасе провели несколько сложнейших операций, после которых она практически все время провела без сознания на грани жизни и смерти, лишь изредка приходя в себя. Долгое время рядом с ней постоянно находился известный в Хизуру шаман, проводивший обряды воссоединения души с телом. Микаса пыталась уложить все случившееся в голове, пока медленно и осторожно прогуливалась по саду в сопровождении доктора и Киеми.

— Спасибо, что позаботились обо мне. Все еще не могу осознать… Я помню только вечер приема в вашем доме и… остальное будто в тумане, — она остановилась и помедлила, прежде чем спросить, — Скажите, когда я смогу вернуться… домой?

— О, — Киеми с волнением ждала этого вопроса. — Вы уверены, что хотите вернуться?

— Что вы имеете ввиду? — Микаса непонимающе посмотрела на нее. — Конечно. У меня нет другого выбора.

— Госпожа Микаса, у вас есть выбор, вы всегда можете остаться. Здесь вас могла бы ждать счастливая и мирная жизнь в качестве нашего правителя, — Киеми говорила мягко и уверенно.

— П-правителя? Простите, вы меня не так поняли. Я говорю не об этом. Там мой дом и мои друзья, они меня ждут, как и я жду встречи с ними.

— Но как же…

— Для меня никогда не стоял вопрос такого выбора. Я знаю, что у вас были свои ожидания на мой счет, и я благодарна вам за это, также, как и за спасение моей жизни, но прошу понять — моя родина на Парадизе. И я очень надеюсь, что вы поможете мне добраться домой.

— Что ж… — Киеми заметно поникла. — Я не в праве вас удерживать силой, Госпожа Микаса. Через три недели планируется отплытие корабля к острову. За это время вы как раз должны полностью восстановиться. Однако, если за это время вы все-таки передумаете, дайте мне знать.

— Хорошо, Госпожа Киеми. Спасибо вам.

***

— Очнулся, Райнер?

После окончания битвы в порту солдаты пытались привести там все в порядок. Раненых, по возможности, отправили в город вместе с Сашей. После визита в госпиталь она должна была донести послание королеве, а та, в свою очередь, распорядилась отправить в порт отряд полицейских для дополнительной защиты.

Пока плененный Райнер частично восстанавливал свои конечности, Ханджи с разведчиками решала, как с ним поступить. Без военного совета было невозможно передать его титана кому-либо из солдат, да и Армин предложил не торопиться с этим: «Кандидата с ходу не выберешь. Кто захочет умышленно сокращать свою жизнь. И с Райнером просто необходимо переговорить». Эрен поддержал друга и уговорил Ханджи позволить им двоим пообщаться с Брауном, на что она, после небольшой перепалки с Леви, согласилась.

— Райнер, давай поговорим, — добавил Армин.

Тот поднял на него красные глаза и прохрипел что-то невнятное.

— Пока что ты будешь скован. И не делай глупостей, — Эрен сел напротив. — Какая была цель нападения на порт?

— Зачем мне отвечать? Все равно вы меня убьете.

— Таких планов пока нет.

Райнер усмехнулся и еще раз взглянул на бывших сослуживцев.

— Послушай, — тихо проговорил Армин. — Теперь мы знаем очень много о внешнем мире. В том числе, благодаря воспоминаниям отца Эрена, мы поняли, кем были ты, Бертольд и Энни. Мы знаем, что вы такие же элдийцы, как и все люди тут, на острове. Так скажи нам, Райнер. Скажи, зачем вы воюете против нас?

Райнер сам много размышлял об этом последние несколько лет. Он уже давно не тот ребенок, решивший во что бы то ни стало добиться свободы для матери, как теперь оказалось — мнимой. Пропаганда Марли, с рождения застилавшая его сознание, все быстрее теряла свое влияние. Элдийцев на материке использовали как расходный материал в бесконечных войнах, постоянно припоминая грехи их крови. Ему самому всего лишь повезло стать одним из тех, кто получил разумного титана. «Повезло» стать беспощадным и жестоким убийцей тысяч невинных людей. Много лет назад он искал здесь дьяволов, а в итоге сам им стал. Уже долгое время он даже не пытался найти причины жить после всего содеянного.

— Я лишь хочу защитить своих близких, Армин.

— От кого? Разве остров хоть раз угрожал остальному миру?

— Видимо, от меня, — ответил Эрен, а Райнер перевел на того уставший взгляд.

— Эрен в состоянии уничтожить весь мир, если отправит за море миллионы титанов из стен. И не надо говорить, что это неправда.

— А теперь посмотри мне в глаза, Райнер, — обратился к нему Эрен, — и вспомни, хотел ли я когда-то подобного? Все, чего я хотел всю свою жизнь — это освободить людей от гнета титанов. Освободить нас от проклятых стен и узнать как можно больше о внешнем мире. Я всего лишь хочу счастливой и спокойной жизни для своих друзей. Из-за вас троих погибла моя мама, из-за Зика погибла Микаса, — услышав весть о Микасе, Райнер в изумлении распахнул глаза, — а я сижу здесь, перед тобой, и веду переговоры. Потому что уверен, что месть — не выход. Я уверен, что ненависть приводит только к новой ненависти, и так по кругу. И, если для исполнения цели мне потребуется растоптать вашу, пропитанную злобой, страну — я так и сделаю…

— Но, — испуганно перебил его Армин, — мы пришли к выводу, что и этого не потребуется.

— Да, — спокойней продолжил Эрен. — Мы не планируем ни на кого нападать. Но при угрозе острову — обороняться мы будем. Марлийцы хотят напасть? Мы готовы. Но ответь на вопрос, Райнер: с учетом тех войн, что они ведут со всем миром — остановятся ли они хоть когда-нибудь? Готов ли ты отдать свою короткую жизнь за чужие амбиции?

— А ты повзрослел, Эрен.

— Как и ты. Мы с тобой одинаковые. Всего лишь защищаем свою семью, не так ли? Так защити ее здесь, Райнер. Перейди на нашу сторону.

— Мою семью убьют, как только узнают об этом, — с горечью произнес он.

— Не убьют, если наш план сработает, — ответил ему Армин.

— У вас есть план?

— Мы расскажем его, когда поймем, что тебе можно доверять.

Эрен и Армин ушли, оставив Райнера под охраной. Ханджи восприняла детали их разговора скептически, но согласилась понаблюдать за пленником. Через сутки они отправились обратно в корпус, забрав с собой Райнера. Неимоверными усилиями удалось убедить военную верхушку оставить его у разведки. Еще через неделю к нему пришли Армин, Леви и Ханджи.

— Я не знаю, что должен делать, чтобы заслужить доверие, — сказал им Райнер вместо ответа на вопрос о его решении.

— Какие твои намерения? — спросила Ханджи.

— Я с вами, если вы пообещаете помочь уберечь мою семью.

— У нас нет никаких гарантий, Райнер.

— Я это понимаю. Я тоже хочу остановить эту бойню. Что требуется от меня?

— Быть на нашей стороне, — пожала плечами Ханджи. — И помочь схватить Зика живым.

— Зачем он вам?

— Этого тебе знать все еще необязательно, — глядя исподлобья, ответил Леви.

— И что вы будете делать потом? Ну, разобьете вы армию, а дальше что? Марлийцы настраивают весь мир против Элдии.

— Дипломатия, — уверенно произнес Армин. — Не может быть, что никто не захочет нас услышать. Ты ведь смог.

Райнер внимательно посмотрел на Армина, а Ханджи продолжила:

— Что ж, в таком случае, не вижу причин продолжать держать тебя взаперти. Но ты будешь находиться под постоянным надзором своего бывшего капитана.

Леви на это раздраженно закатил глаза: «История повторяется».

***

Еще через две недели Эрена и Жана вместе с небольшим отрядом снова отправили в порт встречать корабль из Хизуру. Стояла потрясающая погода, и двое парней наслаждались теплым морским ветром, ожидая прибытия гостей.

— Как считаешь, Райнер не предаст нас в самый ответственный момент? — спросил Жан.

— Надеюсь, что нет, — немного подумав, ответил Эрен. — Мне кажется, я вижу его насквозь. Его страдания и усталость у него на лице написаны.

— Хотелось бы в это верить. Эй, Эрен, а твои видения… они не вернулись?

— Нет, — он изогнул губы в невеселой ухмылке.

— Ясно… — Жан задумчиво смотрел вдаль. — Жаль.

— Даже не знаю, плохо это или хорошо.

С приближением корабля солдаты засуетились, прикидывая, кто чем займется. Никто из них даже не представлял, что на его палубе сейчас стоит Микаса, обнимая себя дрожащими от волнения руками. Бледная, похудевшая, в белой блузке и голубой свободной юбке в пол. Ее волосы отрасли ниже плеч, и сейчас красиво развевались на ветру. Кого она встретит всего через пару минут? Какая будет реакция? Что говорить? За работой поначалу никто не обратил внимания на осторожно спускающуюся по трапу девушку. Она увидела Жана, склонившегося над ящиком, и ее сердце сжалось. Он почувствовал на себе чей-то взгляд, поднялся и обернулся. Губы задрожали, глаза наполнились слезами, он схватился за волосы и на выдохе прошептал:

— Да ладно… — зажмурился и быстро открыл глаза снова. — Ми-каса… Микаса! Эрен! — кричал он, не сводя с нее глаз, надеясь, что он услышит, а сам подбежал к ней, резко остановился рядом на мгновение, чтобы заглянуть в глаза, и тут же схватил в охапку, поднимая над землей. Он крепко прижимал ее к себе, продолжая не верить в происходящее и пытаясь снова начать дышать. Она обнимала в ответ, улыбалась и плакала.

Эрен обернулся на крик Жана и тут же увидел, что происходит. Рванул к ним, остановился в метре и сильно сжал ладонью рот, в шоке распахнув глаза.

— Эрен, это Микаса! Посмотри! — кричал Жан, отлепив от нее зареванный взгляд.

Тот скривил лицо в подступающем рыдании, бросился в их сторону и точно так же, как Жан минуту назад, закружил ее над землей, обнимая. Потом опустил на землю, положил ладонь ей на затылок и еще сильнее прижал к себе.

— Как это? Не могу поверить, Микаса, это правда ты? — она закивала ему в плечо, шмыгая носом, а Эрен поднял заплаканные, но счастливые глаза на друга. — Жан?! — тот закивал со смехом, больше похожим на истерику, и подошел к ним, присоединяясь к объятиям.

— Вы меня задушите, мальчики, — сквозь слезы прошептала она, и ее отпустили.

— Микаса, — гладил ее по щеке Эрен, вытирая слезы. — Ты жива…

— Жива, — она мелко закивала, а он снова прижал ее к себе. — Отвезите меня… домой.

***

Мы все стремимся к чудесам. Тянемся к ним через пропасть. И иногда — мы соприкасаемся.

С самого утра сердце Леви было не на месте. В некоторые моменты колотилось так, будто хочет разогнаться до предела. Он даже заходил к Ханджи за успокоительным. Он нервничал из-за этого, потому что не понимал, что все это значит. Опять кто-то нападет? Ну, не так быстро. Райнер свихнется? Вроде ведет себя тихо. Какого черта тогда происходит? Ближе к ужину Леви все же решил занять себя скопившимися отчетами. Пошел уже второй час работы, когда он услышал несмолкаемый шум с улицы.

«Вернулись, наконец» — подумал Леви, предполагая приезд Йегера и Кирштайна.

Он старался не думать о том, могли ли те привезти какое-то послание от Адзумабито. Слишком много времени прошло для новостей, хотя он немного злился из-за того, что те не передавали вообще никакой информации. Встряхнув головой, Леви попытался отогнать неприятные воспоминания, продолжая аккуратно выводить слова на бумаге. Тишину в кабинете вдруг нарушили два робких стука в дверь. Так предупреждал о своем появлении лишь один человек. В груди моментально кольнуло, а рука дернулась, испортив его работу последних тридцати минут. Он замер на неприлично растянувшееся мгновение.

— Войдите, — произнес он хрипло то ли от долгого молчания, то ли от нахлынувших вдруг эмоций.

Дверь открылась и Леви увидел, как Микаса аккуратно закрыла ее за собой. В глазах защипало, а сердце опять забилось так, что он не успевал за ним дышать. Микаса. Его Микаса. Здесь. Смотрит на него огромными полными слез глазами и опирается на дверь.

Живая.

Леви резко вскакивает, роняя позади себя стул. Секунду колеблется и в три широких шага оказывается возле нее.

— Ми… — чуть нервно дергает головой, не в силах произнести ни слова, боясь прикоснуться. Она еле заметно кивает, сжимая губы, и дотрагивается ладонью до его руки. Он вздрагивает от прикосновения и не шевелится, будто, сделай он хоть одно движение — и его желанное видение растает в воздухе. Ноги дрожат, не держат, и Леви бессильно сползает на колени перед ней.

— Микаса, — уже громче выдыхает он ей в живот, прижимаясь к нему лицом. Руки неконтролируемо скользят вверх по ее ногам, сминая в складки подол юбки. Он шумно дышит, дышит и дышит. Запахом ее тела. Все это слишком для него. Радость, что она здесь, горечь от того, что оставил там, вина — ведь он поверил, что она мертва.

И Леви не выдерживает.

Часто и коротко выдыхает, плечи мелко дрожат, он крепко обнимает ее за талию и… плачет. Громко, прерывисто, в голос. Услышат? Плевать. Все неважно, если она и правда здесь. Микаса всхлипывает и опускается к нему на пол.

— Леви, — берет его лицо в свои ладони и смотрит в глаза. Его губы дрожат, слезы уже текут по пальцам Микасы. Он рывком прижимает ее к себе с твердым намерением больше никогда не выпускать из своих рук.

— Родная, — шепчет в волосы.

Они не знают, сколько просидели в объятиях друг друга, пытаясь перевести дыхание и восстановить сердцебиение. Пять минут? Час? Вечность?

— Я почти ни с кем не поздоровалась, когда приехала. Если ты не ждешь в своем кабинете целый отряд гостей, то нам лучше выйти к ним самим, — тихо говорит Микаса, улыбаясь. Леви берет ее руку и нежно целует в раскрытую ладонь. Проводит носом по запястью и сразу целует там же.

— Микаса, — шепчет, а голова кружится, будто он выпил лишнего. — Хорошо. Идем.

***

Друзья не выпускали ее из объятий несколько часов, шок быстро сменялся радостью. Леви не терял ее из поля зрения ни на минуту. Иногда солдаты с осторожностью поглядывали на чуть опухшее с теплым взглядом лицо сильнейшего воина, но его это не беспокоило. Он не сразу заметил, как подошла Ханджи и легонько толкнула в плечо.

— Леви, это же просто чудо. Она вернулась.

— Она вернулась… — и он посмотрел на Ханджи со счастливой улыбкой.

Стараясь делать это медленно, он подошел к Микасе и нежно обнял на глазах у всех. Те, кто знал об их отношениях, не сводили с них счастливых глаз, те, кто только догадывались — смотрели смущенно и растроганно.

— Ей нужно отдохнуть. Может, разойдетесь уже? — сказал Леви негромко с неискренним недовольством, взял ее за руку и увел сквозь толпу.

— Мне нужно в душ, — сказала Микаса, когда они закрылись в его кабинете, и только тогда он отпустил ее, не говоря ни слова. — Заваришь нам чая?

«Чай значит?» — усмехнулся про себя Леви и пошел к чайнику. Он задумчиво смотрел на воду в ожидании, пока она закипит, и только после этого достал заварку. Думая совершенно не о чае, он поставил две дымящиеся чашки на свой стол, когда услышал Микасу.

— Леви, мне нужна одежда, можешь дать мне что-нибудь? — он прошел в спальню на ее голос и увидел выглядывающую из дверей ванной комнаты голову Микасы. Она немного смущенно прижимала к себе полотенце, и Леви склонил голову на бок с улыбкой.

— Можешь обойтись без нее, я запер дверь, — он неторопливо подошел к ней вплотную, пока Микаса сама выходила ему навстречу. — Это тоже тебе не нужно, — прошептал, убирая ее руку от груди и освобождая от полотенца.

Сердце быстро забилось в груди, а дыхание стало рваным. Микаса стояла перед ним абсолютно голая, а он боялся дотронуться. Леви скользил взглядом от лица к шее, а когда посмотрел на грудь и почувствовал ее руки на своих плечах, то снова поднял на нее глаза. Он приблизился и мягко прикоснулся к губам, обвивая руками ее за талию.

— Я так скучал, — судорожно прошептал он, не прерывая поцелуй и чувствуя, как оба их тела начинают мелко дрожать.

— Леви, — она провела трясущимися пальцами по его волосам, а он углубил поцелуй, приподнял над полом, держа за талию одной рукой, и понес к кровати. Быстро разделся, пока Микаса откидывала одеяло и забиралась в постель. Он склонился над ней, снова целуя. Сжал грудь ладонью и вошел в Микасу, утыкаясь лбом ей под шею. Два несдерживаемых стона оглушили тишину пропитанной одиночеством спальни. Через пару минут Леви одним коротким движением перевернул ее на живот и стал двигаться сзади. Микаса облокотилась на руки и начала шумно дышать, шепча его имя снова и снова. Он подхватил ее за живот и приподнял, усаживая к себе на колени. Его руки обвивали ее спереди, то сжимая грудь, то гладя по животу, то поднимаясь к шее. Сам же он жадно целовал ее спину, стараясь не пропустить ни одной клеточки ее тела. Щекой Леви ощутил неровность шрама между ее лопаток и замедлился, прикрывая глаза и шумно выдыхая.

«Не уберег» — болезненной молнией стрельнуло в его голове, и он крепче обнял Микасу. Она запрокинула голову назад и повернула ее, ища поцелуя. Он подтянулся к ней и прикоснулся к горячим губам, без перерыва издававшие неровные вздохи. Никто из них не понимал, чьи слезы ощущают они на своих щеках в эту минуту и чье обрывистое «люблю» звучало между неделимыми стонами двух Аккерманов.