Сияющая белизной свежевыпавшего снега композитной противолучевой облицовки, расположенной под рациональными углами наклона, «Брунхильда», поднимая ветер работающими на полную мощность репульсорами, опускалась на причальную площадку.

       Плащ за спиной рванулся, раскрываясь парусом насыщенно-алого синтетического шёлка, прямо как в той романтической сказке из далёкого детства. Застывший на поле военного космопорта, прославленный флагман облепили машины технической службы, протягивающие многочисленные силовые кабели, швартовочные тросы, шланги. Но на привычную для флотских суету никто не обращал особого внимания. Всех больше интересовала опускающаяся на землю, как раз у конца расстеленной на керамобетонных плитах красной дорожки, аппарель. По обе стороны ковровой дорожки, отделённые от нее густой цепью императорских гвардейцев, выстроились высшие военные и гражданские чины Нойе Рейха.

       Вольфганг Миттельмайер осторожно покосился в сторону, где бездушной скульптурной группой застыли военный министр и его верный заместитель. Гросс-адмирал Оберштайн был славен своей привычкой докладываться Лоэнграмму в любой час, в любом месте и невзирая на любые обстоятельства. Главное чтобы Его Подколодие в очередной раз не попыталось подставить Ройенталя. Вражда носителей синего и серого плащей уже стала притчей во языцех в кругу адмиралитета.

       Из тени шлюзового отсека «Брунхильды» вышла на свет легко узнаваемая фигура в обильно расшитом серебром мундире и в взметнувшимся за спиной от стремительного шага плаще. Сзади двигались адъютант Его Величества вице-адмирал Штрайт и контр-адмирал Кисслинг. Держались они по сравнению с обычным протоколом слишком близко. Вольф присмотрелся, и в самом деле, красивое лицо в обрамлении золота волос своей нездоровой белизной стремилось сравниться по цвету с плащом.

       Сердце дрогнуло, от тревожных мыслей по поводу не отступающей болезни Кайзера. Тот едва держался, явно стремясь побыстрее закончить церемонии и скрыться от чужих глаз в машине. Его ординарца нигде не было. Неужели Лоэнграмм прекратил с ним играться, оставив попытки увлечь мальчишку на свою сторону. Это было бы отличным решением. Ураганного Волка сильно напрягал вид врага в такой опасной близости к командиру. Миттельмайер первым отдал честь, подавая пример остальным. В ответ Кайзер молча спустился и прошёл по дорожке к встречающим его гросс-адмиралам. Плохой знак. С сокращающимся расстоянием между ними, становились видны выступившая на высоком лбу испарина, болезненный изгиб губ, расширенные зрачки и излишне плавные движения, ничем не напоминающие о присущей Его Величеству порывистости. Дальнейшие попытки всех присутствующих изобразить положенный по правилам церемониал Вольф полностью пропустил, действуя на автомате, он смотрел на Кислинга и Штрайта, пытаясь понять насколько всё плохо. Результат не радовал. Дёрганый, под внешней маской абсолютного хладнокровия, начальник охраны держался так, словно в любой момент был готов подхватить падающего Лоэнграмма.

       — Оберштайн, Миттельмайер, за мной, — тихая команда, и оба гросс-адмирала проследовали за Кайзером в машину.

       — Когда «Тристан» выйдет на орбиту Феззана?

       — Ориентировочно, тридцатого ноября-первого декабря, Ваше Величество, — подсказал Главнокомандующий.

       — Через две недели, — тихо проговорил Кайзер, кивая своим мыслям, — Что с Изерлоном?

       — У нас есть доказательства, что они поддерживают пиратов и мятежников на Новых Территориях. Я советую Вашему Величеству арестовать всех бывших членов Высшего Совета и адмиралов их флота, — безразличным тоном предложил военный министр.

       Суть его идеи до Миттельмайера дошла быстро.

       — Вы предлагаете шантажировать их жизнями заложников?! Оберштайн, это противоречит чести офицеров Рейха!

       — Можно покончить с Изерлонской вольницей с помощью военной кампании. В ходе которой, вы должны это понимать, гросс-адмирал Миттельмайер, погибнут десятки тысяч наших солдат и офицеров, — холодно ответил Оберштайн, сверля вспылившего главкома пустым взглядом безжизненных глаз. — Я предлагаю использовать смутьянов и мятежников — наших врагов, чтобы надавить на наследника Яна Вэньли. Демократы не смогут их бросить, иначе потеряют поддержку на Новых Территориях.

       Нет, логика у министра была как всегда безупречна. Миттельмайер и сам разумом понимал справедливость этих мыслей. Вот только привыкшему находиться в первых рядах Ураганному волку претили такие откровенно политические уловки. Ройенталь, желавший пресечь регулярно возникающие в его зоне ответственности волнения и забастовки, пожалуй бы согласился. Фройляйн Мариендорф, в последний год отдавшая себя решению политических вопросов, тоже могла принять эту идею. Кайзер… Тут все было сложно. Его величество с благосклонностью принимал любую возможность повоевать и снисходительно относился к людям, готовым защищать свои идеи с оружием в руках. В то же время, именно он отдал себя политике, сгрузив военные обязанности на Триумвират. Было сложно предсказать, кого он поддержит в этом споре.

       — Возможно, вы решите этим часть проблемы, разменяв жизни заложников на Изерлонской. Только сторонники адмирала Яна никогда не отрекутся от своих убеждений. Они продолжат борьбу, и давить их придётся Рейхсфлоту.

       — Это будет намного проще сделать, когда они оставят Изерлон. Или вы забыли о потерях от «Молота Тора»?

       — Оберштайн, Миттельмайер, — вмешался в разговор, напряжённо обдумывающий аргументы спорщиков Лоэнграмм. — Ваш план неплох, Оберштайн, но для его реализации вы должны заручиться поддержкой генерал-губернатора — это его зона ответственности. Миттельмайер, вы тоже по своему правы. Под крылом Волшебника собрались самые отчаянные головы из Тринадцатого Флота, не считая генерал-адмирала Меркатца, — по сухим губам скользнула лёгкая улыбка. — Они никогда не сдадутся. Разумеется, если изерлонцы первыми преступят Балаатское перемирие…

       Его молчание было полно предвкушения и ожидания интересных событий, способных бросить вызов интеллекту заскучавшего было за рутиной флотоводца.

       — Да Ваше Величество, — покорно склонили головы оба члена Триумвирата, принимая решение.

***

       Комм затрещал бойкую танцевальную мелодию, в которой на фоне ударных превалировало изменчивое, как ранняя весна, соло саксофона. Тяжело вздохнув, растянувшийся на кровати во весь свой немаленький рост, мужчина перекатился поближе к тумбе. Не имея малейшего желания отрывать голову от подушки, он вслепую нащупал верещащий коммуникатор и лениво приоткрыв один глаз всмотрелся в экран и единым движением подскочил с постели, одной рукой застегивая китель и поправляя волосы.

       — Здравия желаю! — бодро оттарабанил он уставное приветствие.

       — И вам здравствовать, — отмахнулся порядком обеспокоенный собеседник. — У вас всё по плану?

       — Да.

       — Хорошо, а то Его Величеству снова скучно, — хорошая весть успокоила нервы.

       — Мне пришлось дополнить легенду, — словно ненароком обронил офицер.

       Его было расслабившийся собеседник недовольно, по причине накативших дурных предчувствий, дёрнул бровью:

       — Как?

       — Гросс-адмирал Ройенталь желает придать своему правлению легитимность, восстановив на троне династию Гольденбаумов. Он нашёл Эрвина-Йозефа.

       — Ему должно быть сейчас лет восемь-девять. Регентство? — быстро уловил мысль подчинённого гросс-адмирал.

       — Верно, прямо по рецепту маркиза Райнхарда фон Лоэнграмма, — довольно улыбнулся тот. — Кроме этого, передача Балаата, Эконии, Нептиса, Малкварта, Паумерендо, Джамсшида, Келима, Рио Верде и Элойферы в обмен на крепость Изерлон и признание восстановленного на этих территориях Союза Свободных Планет.

       Молчание его командира было предельно красноречивым. Это было как-то слишком.

       — Мы отправили в качестве представителя Ройенталя бывшего штабника Мураи. Он уверен, что с ним разговаривал лично генерал-губернатор, — ускорил темп речи офицер, спеша оправдаться. — Но любые проверки выведут Кесслера и Фернера на след Культа Земли. У гросс-адмирала Ройенталя надёжное алиби.

       — Проверьте всё ещё раз и надейтесь, что Его Величество и генерал-губернатор не узнают об этой операции, — процедил старший по званию и отключился.

       Обладавший хорошим воображением, исполнитель невольно содрогнулся, представив себе кары небесные и нервно хихикнул.

       — Это да…

       Коммуникатор был разобран на части, с мясом выломанные карта памяти, модуль связи и чип процессора отправились в уничтожитель для информационных носителей, а остатки развороченного корпуса — в мусорный пресс.

***

       За время вынужденного отсутствия накопилось огромное количество дел требующих немедленного реагирования. И если часть из них Райнхильд могла решить по связи, то большинство задач ждало её прибытия в столицу. Свободного времени было катастрофически мало. Документы, казалось, размножались делением. Требовали бесчисленных аудиенций министры, их заместители, руководители департаментов, главы крупнейших промышленных предприятий и огромное количество других людей, жаждущих её внимания. А ещё нужно было выделить время на комиссию крупнейших медицинских светил Рейха, вроде как разобравшись с причинами её приступов и методами лечения.

       — Фройляйн Мариендорф, — усталым тоном сообщила Кайзерин, отрываясь от изучения проекта бюджета на следующий год. — У меня просто нет окна в расписании. Мое здоровье важно, но впереди большой приём, к которому нужно ещё столько сделать, — она с обречённостью указала на заваленный бумагами стол.

       Хильдегарде также обречённо вздохнула — Райнхильд выглядела ещё хуже чем по прибытию на Феззан. С такими темпами истощения сил надо ждать новых сильных приступов.

       — Вам нужно больше полагаться на других. Майн Кайзерин, пожалуйста, доверьте часть работы мне и примите лейб-медиков.

       Лоэнграмм вымученно улыбнулась, закрывая недочитанный проект и отбирая те документы, которые можно доверить подруге. Та довольно кивнула и прошлась по кабинету.

       — Вы не думали, что Вашему Величеству не пристало жить в отеле? Даже таком роскошном как Штайнайхепальм Шлосс (1).

       — У нас никто не может этим заняться после Зильберберга, — развела руками Райнхильд. — Не поручать же это дело относительно свободному Биттенфельду. Не буду врать, но порой я думаю, что лучше бы убили Ланга или Меклингера чем Бруно.

       Мариендорф полузадушенно фыркнула в рукав, вообразив как будет выглядеть управление строительством в исполнении порывистого и склонного к прямолинейности командира «Черных Улан». Но при упоминании покойного премьер-министра всё веселье тут же испарилось. Гибель Бруно Зильберберга в устроенном терраистами покушении было тяжелейшей потерей Нойе Рейха — замены этому деятельному человеку до сих пор не нашлось, а его обязанности фактически исполнялись лично Кайзерин. Хотя предполагалось, что этот пост может получить граф фон Мариендорф или один из гросс-адмиралов.

       — Принимай документы, Хильда, — придвинула к краю стола толстую пачку бумаг и папок Лоэнграмм.

       — Так точно, — шутя, отдала честь заместитель. — А теперь, когда с деловыми вопросами закончено, я могу задать личный?

       — М?

       — Откуда такие роскошные букеты в гостиной? Их количество только растёт с каждым днём. Даже интересно кто может быть настолько решительным чтобы дарить цветы Кайзеру.

       — Цветы? — Райнхильд нежно улыбнулась, вспоминая своё удивление при виде такого же недоумевающего Кисслинга, вручающего ей полностью проверенный на взрывчатку, яды, жучки и прочие пакости букет из пышных бледно-желтых нарциссов (2) и дерзких алых проблесков антуриума (3). — Гвардия выяснила, что это анонимный заказ, пришедший за день до моего возвращения на Феззан.

       — Думаете ваш таинственный поклонник знает о?.. — осторожно уточнила Хильда.

       — Даже не знаю, — разочарованно хмыкнула Лоэнграмм. — Но чего у него не отнять, так это умения собирать действительно интересные композиции.

       Она легко поднялась из-за поднадоевшего рабочего стола и подхватила аккуратно сложенный плащ, закрепляя его на плечах. Понимая, что время для откровенности закончилось, статс-секретарь вновь приняла официальный вид.

       — Должна ли я сопровождать Ваше Величество?

       — Не стоит, — с царственной небрежностью отмахнулась от предложения Райнхильд.

       Центральный госпиталь Рейхсфлота был одним из тех многочисленных учреждений, которые переехали с Одина на Феззан. И для своего временного размещения военные медики выбрали клинику Баденского университета, расположенную в курортной зоне новой метрополии и оснащенную по последнему слову техники. Довольны были все, кроме вынужденных потесниться студентов и преподавателей. В то же время, в полукилометре от территории университета ударными темпами отстраивались новые корпуса, в которые и должен был переехать Центральный госпиталь. Кортеж остановился прямо напротив главного входа в двадцатиэтажное здание клиники. Находиться в этом царстве стекла, бетона и медицинских препаратов было неуютно. Подсознательно Лоэнграмм воспринимала госпитали как лишнюю трату времени, осознавая впрочем необходимость поддерживать организм в здоровом состоянии. Высыпавшие на улицу начальники госпиталя и клиники рассыпались в изъявлениях своего верноподданнического восторга.

       — Комиссия собралась? — уточнила у забавно семенящего начальника госпиталя Кайзерин, стремительным шагом проходя огромный светлый холл.

       — Да, Ваше Величество, — поспешно кивнул невысокий и круглый доктор Меерхоф.

       Подъём на лифте, в ходе которого отмечалась большая часть комитета по встрече, короткое путешествие по широким коридорам до брифинг-зала. Где её и ожидал приговор от медицины.

       — Это атипичный коллагеноз, Ваше Величество, выражающийся в иммунопатологических процессах и системной дезорганизации соединительных тканей… — хриплым старческим голосом начал объяснять ведущий ревматолог Рейха и председатель комиссии доктор Альберт Ланг.

       — Если короче, что стало причиной и можно ли вылечиться? — решила сократить пересыпанную специфическими терминами речь Лоэнграмм.

       — По нашему общему мнению, причиной развития патологии стало применение гормональной терапии для смены пола. Организм всегда стремится вернуться в исходное состояние, поэтому вы не могли ограничиться одной-двумя инъекциями мужских гормонов и были вынуждены использовать их постоянно. Гормональный баланс был основательно расшатан в ходе пубертатного периода и, так понимаю, у вас не было времени на прохождение полного цикла обследований и компенсирующей терапии, — присоединился к объяснениям эндокринолог, встревоженно изучающий бледно-серое осунувшееся лицо и более чем очевидную общую усталость.

       — Одним словом, причиной стал конфликт организма с заместительной терапией?

       — Да, Ваше Величество, — степенно кивнул председатель комиссии. — Предупреждая ваш вопрос, отказ от неё может помочь выздоровлению.

       — Может? Знаете, мне бы хотелось иметь представление о том, сколько лет жизни вы готовы мне отвести? — насмешливо задала вопрос Кайзерин, смеряя дрогнувших медиков испытующим взглядом. — Это вопрос благополучия всего Рейха.

       — Это очень тяжёлая патология, которая затрагивает все важнейшие органы. Без длительного стационарного лечения не обойтись, — мягким успокаивающим тоном заговорил ещё один лейб-медик, предвидя закономерные возмущения. — Начинать нужно как можно раньше. Тогда меньше придётся лечить.

       — Я не могу прямо сейчас, — покачала головой Райнхильд, припоминая ворох запланированных дел. — Возможно ли отложить стационар хотя бы на полгода и ограничиться лекарствами?

       Медики снова озабоченно переглянулись, тихо перебрасываясь короткими фразами. Венценосная пациентка вновь создавала проблемы.

       — Да, но лучше не затягивать и найти несколько дней для более серьёзных процедур в эти полгода, — наконец вынесли общее решение доктора. — И, Ваше Величество, вам стоит сейчас пройти диагностику чтобы подобрать гормональные препараты для отмены заместительной терапии.

       — Сколько?

       — Не меньше трёх часов, Ваше Величество.

       — Хорошо.

***

       В узкой кишке бокового коридора императорской резиденции, под которую была использована одна из первоклассных гостиниц Феззана, гросс-адмирала Ройенталя перехватила лично кронпринцесса Грюневальд. Её просительный взгляд и грустный облик дамы в беде вместе с глубоким декольте пропали втуне. Мимолётным взглядом окинув открыто предложенное великолепие, генерал-губернатор предпочёл сконцентрироваться на смысле произносимыми обольстительным голосом речей. Тем более, что вещала Фридриховская фаворитка о вещах поинтереснее плотских наслаждений.

       Например о лицемерии собственного брата, ох простите, сестры, внаглую обманывающей честных офицеров Рейха. О том, что весь Галактический Рейх покрыт несмываемым позором. О попранных традиция и недопустимости присутствия на троне самодуров.

       Из этих красочно описываемых дрожащим от сдерживаемых эмоций нежным голоском ужасов плавно вытекала мысль, что должны же найтись безупречно показавшие себя в боях с мятежниками герои и верные идеалам аристократии люди. И возглавить движение мог бы к примеру некий гросс-адмирал Оскар фон Ройенталь, происходящий по матери из обедневшего рода графов Марбах.

       — Гросс-адмирал, патриоты великого Рейха вверяют решение его судьбы в ваши руки! — патетично закончила она.

       — Браво, Ваше Высочество, — обозначил аплодисменты генерал-губернатор. — Вот только, как ваша благосклонность к генерал-адмиралу Меклингеру сочетается с разделением сословий? Он же простолюдин!

       — Генерал-адмирал Меклингер, обладает редким для простолюдина здравомыслием, — ответила Аннерозе. — Возможно, он питает излишне нескромные надежды. Но не будем об этом. Вы согласны послужить во благо Рейха?

       Говорят, правильно поставленная цель — есть половина успеха. Значит, нужно найти ту самую, единственно верную формулировку задачи и получить ключ к решению проблемы.

       Ему нужна Лоэнграмм.

       Ему нужна дружба с Миттельмайером.

       Эти двое — якоря, удерживающие его от падения в безумие. Оскар отчётливо осознаёт, что его адекватность зависит только от близости этих людей. Каким бы он не был талантливым организатором, способным действовать в критических условиях, такое долгое отлучение от привычной компании было большой ошибкой. Ему они нужны, а значит предложение титулованной дамы нетяжелого поведения принимать нельзя. Самовлюбленная, жестокая и не слишком умная кронпринцесса могла хитрить и строить благочинную дебютантку сколько угодно, но казаться, не значит быть. Порфира ей совершенно не к лицу. Но, это шанс!

       Быстро перепроверив логические выкладки и в последний раз перебрав аргументы за и против, Ройенталь пошел ва-банк.

       — Ваше Высочество, если Райнхильд фон Лоэнграмм нарушила законы Рейха, то на трон придется взойти более достойному.

       Жребий брошен, Рубикон перейдён.

***

       Большой Императорский приём при новой династии был одним из редких широкомасштабных событий, сохранившихся с старых времён. Новый император ужасал консерваторов чрезвычайной практичностью и истинно казарменным аскетизмом, так после гибели премьер-министра Зильберберга все разговоры о строительстве в новой столице императорского дворца были погребены под нескончаемым ворохом других реформ. Страшно подумать, но совсем ещё молодой Кайзер вместо положенных юности развлечений тратил все своё время на государственные дела и военные экспедиции, изредка выбираясь в театры и на выставки. И оттого ежегодный приём обретал в глазах высших кругов ещё большую ценность. Подготовка началась едва ли не за полгода. Особенно сбивались с ног имперские спецслужбы и Императорская гвардия. Когда что ни человек, то громкое имя, любой просчёт в обеспечении безопасности высоких особ обретает поистине катастрофический размах. А таких первоочередных целей известной террористической организации «Церковь Матери-Терры» набиралось немало. Кайзер, командовавший ядерной бомбардировкой Земли генерал-адмирал Вален, проводящие активные чистки рядов и облавы военный министр гросс-адмирал Оберштайн и шеф Военной полиции генерал-адмирал Кесслер, известный подавлениями мятежей на Хайнессене генерал-губернатор гросс-адмирал Ройенталь, единственная наследница трона кронпринцесса Грюневальд. Кроме того собирались присутствовать Главнокомандующий и почти все генерал-адмиралы. Министры и их первые заместители. Наиболее видные представители теряющей свои позиции аристократии и крупные промышленники.

       Взмыленный Ульрих Кесслер в неизменной фуражке мелькал то тут, то там окружённый постоянно шмыгающими вокруг заместителями и адъютантами. Черты его лица неприятно заострились, а под глазами набрякли неприятные мешки. Судя по расширенным зрачкам и отрывистым движениям главный полицейский Нойе Рейха уже давно держался на стимуляторах, на вопросительный взгляд Миттельмайера он только кивнул, показывая, что несмотря на все сложности у него всё под контролем и помощь не нужна. Его Подколодие был ещё серее и мрачнее обычного, люди рядом с ним не задерживались ни на секунду, создавая хорошо заметную зону отчуждения. Его верной тени нигде не было видно. Скорее всего Фернер был занят в объединённом штабе служб безопасности. Часть зала приёмов отеля «Влтава» сплошь почернела от сгруппировавшихся в ней офицеров. Военные, явно чувствующие разлитую в воздухе всеобщую напряжённость и ожидание неприятностей, подчиняясь вбитым в подкорку мозга рефлексам собрались вместе, готовые отразить атаку неведомого противника. К ним же прибились немногие чиновники в ярких на однотонном фоне парадных камзолах.

       В другой стороне в окружении лощёных дворян и редких офицеров сверкала, рассыпающая улыбки и благосклонные взгляды Аннерозе фон Грюневальд. Сбоку столпились промышленники, тихо обсуждающие свои контракты и поставки, внимательно высматривающие в толпе кого-то определённого. Вольф подхватил с подноса проходящего мимо официанта бокал с мозельвейном и пригубил напиток, совершенно не ощущая вкуса и воздействия на голову лёгкого градуса.

       В поблизости мелькнул Мюллер, непринуждённо вливающийся в компании и делящийся последними слухами. Разведчик был в своей стихии и вовсю этим наслаждался. Малозаметная, если не знать куда смотреть распальцовка, подсказала Миттельмайеру, что Ройенталя пока не видели.

       «Тристан» прибыл ещё позавчера, и с тех пор выловить ловко затерявшегося в административном районе друга не получалось. Эта запредельно мутная история с покушением на Урваши, весьма грамотно кем-то подогреваемая, совсем не радовала Главнокомандующего. Как и невозможность разыскать фройляйн Кольрауш, следы которой затерялись где-то на Хайнессене. Эти политические игрища вокруг небезразличных ему людей совершенно убивали всё хорошее настроение. И эти изерлонцы чего-то мутят, флоты на границах Коридора постоянно докладывают о постоянно ведущейся разведке, но поскольку иных распоряжений не поступало, приходилось окорачивать воинственность подчинённых и призывать их не поддаваться на провокации. Адмирал Кнаппштайн продолжал небезуспешно гонять пиратов, зачистив все найденные базы на подходе к Эль-Фасилю. Ураганный волк механически отвечал протокольными фразами на приветствия подходящих к нему людей, и продолжал мучительно обдумывать одни и те же мысли. Вот как же его раздражало это бездействие!

       Сзади тон разговоров сильно оживился. Байерляйн с сдержанным недовольством, громко, чтобы предупредить командира, поприветствовал:

       — Здравия желаю, гросс-адмирал Ройенталь!

       Вольф развернулся на каблуках, выныривая из сумбура мыслей. Эта ходячая проблема уверенно держалась напротив тепло улыбаясь одними глазами. Вот прямо как до этой эпопеи с Новым Адмиралтейством. Можно облегчённо выдыхать, в ближайшие несколько часов Оскар ничего не натворит. Если конечно не будет целенаправленных провокаций.

       — Я вернулся…

       — Ты вовремя, — кивнул Миттельмайер, поднимая бокал.

       Звонко и торжественно пропели фанфары. Переговоры стихли, и собравшиеся потянулись к центру зала, желая увидеть хозяина вечера. Райнхард фон Лоэнграмм вошёл в зал уверенной поступью монарха, полностью затмевающей все воспоминания о снедающей тело тяжёлой болезни. Новый император не желал слышать чрезмерные славословия в свой адрес и видеть предписанное придворным этикетом Гольденбаумов раболепие перед монархом, а потому, дворцовые правила оказались изрядно упрощены. Взойдя на тронное возвышение, он развернулся к склонившимся в приветствии Кайзера людям и принял бокал из рук расторопного слуги.

       — Подождите! — нарушил ход церемонии неуместный в восцарившейся атмосфере торжественности и подсознательного преклонения выкрик.

       Из толпы разряженных аристократов на свободную ковровую дорожку посреди зала высокий сухопарый старик, тяжело опирающийся на резную трость. Орлиные черты маркиза Шляйхера трепетали от внутреннего напряжения и поистине хищного предвкушения добычи. За предводителем встали тучный герцог Геринг и по-юношески стройный маркиз Лихтенладе, острый взгляд которого напоминал о его деде-канцлере. Гвардейцы подобрались, останавливаемые только выставленной ладонью контр-адмирала Кислинга. Военный министр молча смотрел на возмутителей спокойствия, но тоже пока не принимал никаких мер. Миттельмайер осторожно взглянул на Лоэнграмма, на лице которого проявилась тень интереса.

       — До нас дошли возмутительные слухи, — начал старый дворянин, прилагая немалые усилия к тому чтобы не согнуться под тяжестью лет и последствий весёлой молодости. — о том, что у герра фон Мюзеля некогда родились две дочери, и норны не одарили его продолжателями рода. Не смея прямо тревожить Вас столь лживыми измышлениями, мы обратились к Её Высочеству кронпринцессе Грюневальд дабы раз и навсегда разрешить сомнения. Но к нашему нескрываемому ужасу, Её Высочество подтвердила правдивость этих слухов объявив нам, что её младшая сестра Райнхильд фон Мюзель переступила закон Гольденбаумов, выдавая себя за мужчину! Подлым обманщицам, своими низкими деяниями опорочившим честь доблестного Рейхсфлота и всего дворянского сословия, не место на троне Великого Рудольфа! Во благо Нойе Рейха, мы требуем чтобы вы, Райнхильд фон Мюзель, обманом взявшая прославленное имя верных слуг династии Гольденбаумов, добровольно передали всю власть в руки свергнутого вами Кайзера Эрвина-Йозефа истинного наследника престола и Регентского Совета!

       Громкие слова прозвучали в всеобщем молчании. Вольфганг чувствовал как за его спиной офицеры отмирают от потрясения и начинают злиться на посягнувшего на честное имя их живого божества Победы. Лоэнграмм же, демонстрирующая во время пафосной речи все признаки насмешливого удивления, неожиданно расхохоталась. Её звонкий смех без капли фальши разбил всеобщий ступор. Облечённые властью и титулами люди изумлённо переглядывались и вновь внимали разворачивающемуся действу с очень серьезными внутриполитическими последствиями.

       — Вижу, вы уверены в своих словах, маркиз, и готовы подтвердить их документально, — отсмеявшись и приняв серьёзный вид, подпорченный шальным весельем в глазах, ответила Кайзерин. — Иначе бы не затеяли эту комедию.

       — Да, фройляйн, — а вот юнец Лихтенладе откровенно нарывался. — Мы собрали все свидетельства однозначно свидетельствующие о вашем преступлении.

       — Знаете, Миттельмайер, — невпопад и показательно громко обратился к Главнокомандующему Ройенталь. — что-то мне кажется старый Кайзер отлично знал кому он дарует титул графа Лоэнграмма и вручает гросс-адмиральский жезл и Новое Адмиралтейства… А обвинять гросс-адмирала в честном исполнении своих обязанностей просто смешно.

       — Думаю, вы правы Ройенталь, — Ураганный волк мгновенно понял замысел и поддержал. — Я уверен, что в архивах канцелярии Кайзера Фридриха есть все нужные документы.

       — Ваше Величество, — как и всегда в бою бросился вперёд Биттенфельд. — Это правда?

       Остальные поддержали его выступление согласные выкриками.

       — Моё настоящее имя действительно Райнхильд фон Мюзель, — согласилась с аристократами его командир. — по приказу Его Императорского Величества Кайзера Фридриха, я взяла мужское имя и вступила в ряды нашего доблестного Рейхсфлота. И я приложила все усилия, чтобы оправдать его веру в мои таланты и принести Рейху победу в войне! Надеюсь вы не подвергаете сомнениям волю Его Величества? — жёстко уточнила она.

       Её версия выглядела логично и обоснованно. Уверенность оппозиции пошатнулась, но козырные карты у них ещё были.

       — Но насколько прилично женщине благородного происхождения вести в бой мужчин? — не отступал от выбранной линии Шляйхер. — Нет ли в этом ущерба гордости нашим солдатам и офицерам?

       — Её Величество побеждала там, где отступали другие! — возмутился генерал-адмирал Биттенфельд. — Не значит ли это, что все ваши титулованные родственники оказались трусливыми болванами? Не нужно искать чужие изъяны когда своих навалом!

       Вольф едва хмыкнул, поддерживая грубую прямолинейность Фрица-Йозефа. Нойе Рейх искал таланты невзирая на сословия и старые традиции, Райнхильд фон Лоэнграмм уже не раз доказала, что достойна стоять во главе Рейхсфлота и государства. Какие тут ещё могут быть возражения. Меклингер, видя неудачу, открыто выступать не решился.

       — Господа у вас остались ещё возражения? — веселье закончилось, этот вопрос имел все признаки риторического и подразумевал строго отрицательный ответ. — А вот у меня к вам они есть. Кесслер, приступайте.

       — Яволь, Ваше Величество! — вышел из строя, сопровождаемый испуганными взглядами, шеф Военной полиции. — Эрих фон Шляйхер, Рихард фон Лихтенладе, Альфред фон Геринг, Дитрих фон Швангау, вы арестованы по обвинению в государственной измене!

       Вбежавшие в зал полицейские быстро увели арестованных. Выступление оппозиции было молниеносно подавлено. Гросс-адмирал догадывался, что сейчас аресты и облавы идут по всему Феззану и Старым Территориям.

       — Наконец-то, теперь можно будет и Меклингера дожать, — тихо заметил генерал-губернатор.

       — Они ведь тебе делали неоценимое предложение? — решил уточнить Миттельмайер, беспокоящую его деталь.

       Друг пригубил мозельское, под прикрытием бокала проверяя окружение и убедившись в безопасности разговора, соизволил дать ответ.

       — Лично графиня Грюневальд, — он издевательски усмехнулся, показывая своё невысокое мнение о сестре сюзерена. — Обещали лавры Зильберберга, да что эти гражданские хлыщи понимают в серьёзных делах! — он качнул головой, намекая на оперативно сработавшие ведомства Кесслера и Оберштайна.

       — Зиг, Кайзерин Райнхильд! — провозгласил тост Главнокомандующий.

       — Зиг, Кайзерин Райнхильд! — вторил генерал-губернатор, поднимая бокал.

       — Зиг, Кайзерин Райнхильд! — громогласно откликнулись определившиеся с предпочтениями военные.

       — Зиг, Кайзерин Райнхильд! — подключились к чествованиям победителя баталии штатские.

       Лоэнграмм, отсалютовала бокалом:

       — Да здравствует Нойе Рейх!

***

       Суставы ломило так, что даже сквозь мягкую пелену обезболивающих всё сильнее и чаще прорывались отголоски боли. Перенапряглась, и снова приступ. Йотун, поскорее бы медики нашли способ лечения, сколько можно медлить?! Может и впрямь выделить пару дней на процедуры? Хотя, будет ли на это время - да, третья фаза стремится к своему завершению, но следом идёт точно так же требующая неусыпного внимания четвёртая. Встревоженный взгляд Кислинга сверлит спину, но она пока держится. Держится! Нельзя упустить плоды победы из-за слабости тела. Голова начинает кружиться от повышающейся температуры тела. Райнхильд гордо улыбается и одним глотком опустошает бокал. И нет, это не любимое игристое. Вместо шипучей кислинки мозельского на языке ягодно-медовая сладость жаропонижающего. Хильда, ты умница! Была бы Райнхильд на самом деле Райнхардом — ни секунды бы не усомнилась бы в выборе наилучшей кандидатуры императрицы. Сбоку тихо подходит тот же самый официант, забирая пустой бокал. А теперь можно с полным на то правом занять трон, чтобы через час покинуть приём. Дольше ждать будет нельзя, остаётся верить в предусмотрительность статс-секретаря Мариендорф и запасы препаратов.

       С облегчением оперевшись на высокую спинку трона и уложив руки на подлокотники, Кайзерин расслабилась. Мысли прояснились, перед глазами перестало плыть. Словно почувствовав улучшение, рядом мистическим образом материализовался Оберштайн.

       — Вы были правы, майн Кайзерин.

       — Это было легко, — с ноткой беззаботности отозвалась она, рядом с Паулем можно было позволить себе больше личного, чем предписывалось правилами. — между командующим флотом и его начальником штаба должно быть взаимопонимание и обоюдное доверие.

       Надо признать, что в уме старшей сестры Райнхильд разочаровалась окончательно. Не понять, что планируемый союзник обозначил вполне очевидный отказ от предложения, это надо уметь. Думается, будь на месте Аннерозе тот же Шляйхер, так просто Ройенталь бы не отделался. Однако, что сделано, то сделано. Заговорщики ошиблись в оценке намерений гросс-адмирала и закономерно проиграли.

       — Хм, — усомнился в последнем слове военный министр.

       — Он знает то, что знаю я. Верно и обратное. В противном случае, мы бы уже шли в бой друг против друга.

       — Ваше Величество, гросс-адмирала Ройенталя опасно оставлять в должности генерал-губернатора.

       Райнхильд осмотрела зал, проверяя диспозицию. Понимая удобство такого способа выявления группировок и их интересов, она всё же оставила часть нелюбимых светских приёмов. Пока неожиданностей не было, можно не беспокоиться. У военного министра точно найдется завтра время на полный доклад по внутриполитическим пертурбациям.

       — Верно, с учётом близящейся кампании против Изерлона, у меня не будет времени на качественное исполнение всех обязанностей. Поэтому я рассчитываю на Валена.

       — Хайнессен воспримет это как понижение статуса, — напомнил Оберштайн.

       — У меня всего три гросс-адмирала. А вот генерал-адмиралов — шесть человек, — капризно фыркнула Лоэнграмм. — Пусть радуются, что Вален это не Биттенфельд с его Уланами.

       — Вы безусловно правы, Ваше Величество. И всё же, я желаю вам напомнить о рисках.

       — Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, — привычно возразила она. — На поле боя не всегда бывают идеальные условия. Я понимаю ваше беспокойство, сейчас оно неуместно. Жду вашего доклада завтра.

       — Да Ваше Величество, — решил оставить на сегодня советы Оберштайн. — Разрешите идти?

       Кайзерин кивнула. Фройляйн Мариендорф, озабоченно посматривающая в её сторону, тут же подала знак, и к Райнхильд поспешил всё тот же слуга с новой порцией лекарств под видом мозельвейна. Проглотив ещё одну микстуру из арсенала придворных медиков, девушка решила пройтись по залу. Идти под многочисленными заинтересованными взглядами подданных, всячески пытающихся скрыть своё повышенное внимание, было неудобно. Уже давно её не изучали столь пристрастно и откровенно, выискивая все достоинства и изъяны. Лоэнграмм была абсолютно уверена, что настоящий момент каждый из присутствующих в зале неженатых мужчин пытается оценить свои шансы на брак. Уже завтра министры сменят тон пластинки, и вместо вежливых, но настойчивых пожеланий осчастливить Нойе Рейх красавицей-супругой и наследником престола она будет выслушивать такие же почтительные рекомендации поскорее выйти замуж и опять-таки подарить Империи продолжателя правящей династии. Хорошо бы перед этим выдать замуж Аннерозе. Не следует младшей сестре связывать себя узами брака прежде старшей. Кронпринцесса уже давно старая дева, и это удачный способ её надолго нейтрализовать, одновременно бросив кость ревнителям традиций.

       Первым решается нарушить её одиночество обер-церемониймейстер, он же министр внутренних дел по совместительству. От вдового графа Мариендорфа не нужно ждать матримониальных планов, поэтому компания умного и опытного придворного и дипломата не вызывает неудобств. Наоборот, тот ненавязчиво шутит про необходимость пересмотреть протокол и увеличение объема работ для министра двора. С приподнятым настроением осторожное напоминание о необходимости обновить гардероб воспринимается проще. Тем более это действительно следует сделать как можно быстрее. Выполнив задуманное, отец Хильды отходит, и на его месте возникают министры. Убедившись, что сенсационная новость никак не влияет на стиль управления монарха, они откланиваются. Ненадолго задерживается только доктор Брукдорф — министр юстиции, и то для дополнительных уточнений по грядущему обвинительному процессу. А за ними уже сплошной мрак мундиров с редкими проблесками серебряного галуна во главе с Двойной Звездой.

       К подспудно ощущаемому разочарованию наверняка заключивших не одно пари окружающих Ромео-после-шести даже не пытается быть галантным. Генерал-губернатор как обычно спокойно и обстоятельно обрисовывает обстановку на территории бывшего Союза.

       — Отличная работа, Ройенталь, — так же не собирается выходить за устоявшиеся рамки взаимодействия Кайзерин. — Вы великолепно справились со всеми сложностями.

       — Это мой долг, майн Кайзерин.

___________________________________________

(1) — Штайнайхепальм Шлосс — Дворец остролиста.

(2) — Бледно-желтый нарцисс — на языке цветов обозначает: кротость, смирение, благородство, уважение или безответную любовь.

(3) — Антуриум — на языке цветов обозначает: храбрость, неординарность, страсть. Принято дарить мужчинам, женщинам дарится крайне редко.