На этот раз из динамика телефона доносился шелест трав, словно бушующий ветер поднялся, обещая непогоду, и теперь яростно колыхал тёмно-зелёные травинки, преклоняя их ниже к земле. И всё же, какие бы угрожающие нотки ни источали порывы воздуха, этот шелест успокаивал куда лучше мерно барабанящего о стекло дождя. Тело, прежде налитое свинцом от перенапряжения, расслабилось, окутанное сладкой негой, сознание начало темнеть, предвещая скорое погружение в мир снов… как вдруг дверь в кабинет неуловимо скрипнула. Тихий и осторожный звук, казалось бы, но с какой мощью он ворвался в царящую атмосферу, ударяя точно куда-то по нервной системе, заставляя раздражение в душе всколыхнуться. Аромат розмарина, витающий в воздухе, почувствовался резче, а мужчина резко выпрямился на стуле, бросив гневное:

— Неужели вы не можете решить дела без моего вмеш…

Распахнул глаза, сверкнув недобрым блеском, и осёкся, замолкая. Гнев, захлестнувший с головы до пят в одно мгновение, по щелчку пальцев растворился, во взгляде отразилась растерянность, а сам капитан оторопел. На пороге, прижимая к себе ровную стопку бумаг, стояла Вэнь Цин — судмедэксперт. Девушка даже в лице не переменилась от такого «тёплого» приёма, однако и резко в ответ на подобную неучтивость не отозвалась.

— Капитан Цзян, я лишь принесла отчёты по последним делам. Прошу прощения, если побеспокоила, — она прошла к столу, умещая на краю принесённую стопку. Голос её прозвучал ровно, прежняя атмосфера уединённости почему-то вернулась обратно, будто простив ей подобное вторжение.

— Вам не стоит просить прощения, я погорячился. Извините, — помолчав немного, наконец произнес мужчина, сглаживая углы недавнего приветствия окончательно. — К хорошему быстро привыкаешь.

Очевидно, он подразумевал отсутствие убийств — по крайней мере, на их участке, — что повлекло за собой значительное снижение вторжений в его кабинет с докладами и расспросами абсурдно ведущих себя личностей. Более того, удачно совпало и то, что месяц недавно закончился и им удалось выполнить норму по раскрываемости убийств, а потому начальство не давило и не терзало изо дня в день. Такое обычно начиналось числах в двадцатых, чем ближе к тридцатым — тем чаще звонки и жёстче фразы. Будто от того, что им нахамят, убийства стремительно сами собой раскроются! Ах, если бы.

— Понимаю, — Вэнь Цин выпрямилась, не торопясь уходить, искоса глянула в сторону прикрытой двери и сдержанно кивнула. Казалось, с некоторым запозданием, ведь после её слов никакой реакции не последовало. — У нас выдался выходной… Обычно Вы пропускали обед по причине занятости, так почему же пропускаете сейчас?

— Что?

Цзян Чэн чуть приподнял брови от удивления и метнул взор в сторону часов. Он так погрузился в некую медитацию, что и правда почти упустил время обеда. И только сейчас, за разговором, сбросив с себя наваждение, почувствовал, как в животе неслышимо заурчало от голода. С утра, собираясь на работу, он привычно не поел, ожидая небывалой загруженности, и лишь выпил стакан крепкого кофе. Так торопился, что и ложки сахара не положил. Знал бы он, что может так же спокойно провести завтрак, не летел бы сюда как ошпаренный.

— Время обеда, — повторила девушка, приподняв уголок губ в подобии полуулыбки. — Капитан, Вы себя неважно чувствуете? Или я Вас разбудила?

— Ни в коем случае! — неожиданно пылко возразил мужчина, аж на стуле приподнялся, оперевшись ладонями о стол не глядя. Не рассчитал расстояния и чуть было не опрокинул принесённую стопку отчётов на пол. Вэнь Цин, которая так и стояла в паре миллиметров от стола, среагировала мгновенно, придержав бумаги ладонью и отодвинув их подальше от края.

Неловкая тишина. Между ними, признаться, постоянно случались абсурдно неловкие ситуации. Цзян Чэн в присутствии судмедэксперта терял разом всю свою раздражительность и холод, с виду могло показаться, что он от слова «совсем» не понимает, как ему действовать в обществе девушки. Вэнь Цин же — особа весьма бойкая, которая в кругу хорошо знакомых детективов нередко отпускала язвительности, являла с капитаном некоторую мягкость характера. То нельзя было сравнить с уважением к тому, кто старше и выше по статусу, да и подобные вещи никогда на Вэнь Цин не влияли. В общем-то, держались эти двое исключительно особняком, поэтому детективы предполагали, что причиной замешательства в обществе друг друга у них в силу некого инцидента в прошлом. Поговаривали, что Цзян Чэн пересекался с ней на службе в другом отделении, будучи ещё патрульным, до становления капитаном.

Слухи всегда распространялись быстро, только вот редко оказывались правдивы.

— Что ж, раз Вы ещё не обедали, может отобедаем вместе? Раньше в день было столько происшествий, что мне приходилось обедать в морге, хоть время проведу по-человечески, а не в компании с трупом.

В голосе Вэнь Цин прозвучали насмешливые нотки: она попыталась пошутить, чтобы разрядить обстановку, но в компании капитана это не выходило так легко, как в компании кого бы то ни было. Вышло даже несколько мрачновато. Цзян Ваньинь задерживался с ответом, потому девушка уже хотела отмахнуться, бросив короткое «забудьте», и уйти, но только развернулась и сделала шаг к двери, как услышала шумный выдох. Именно он погасил свечу. Позабытый шелест трав, звук которых стоял на повторе, тоже прекратился, и мужчина поравнялся с Вэнь Цин, попутно убирая телефон в карман брюк.

— Я «за». Только трупы на Вас не обидятся?

Шутка капитана вышла не менее неуклюжей. Создавалось впечатление, что пошутил он ради поддержки, сравняв счёт.

— О, думаю, им гораздо более обидно, когда я ем при них, а они не имеют возможности присоединиться. Бессовестно пробуждать чужие аппетиты — грешно.

Они отправились в кафе по ту сторону улицы, разместились за столом, ожидая заказ. Теперь не сколько компания друг друга казалась непривычной и странной, сколько вот такой спокойный обед: вне стен рабочего кабинета, среди отчётов и документов, в духоте и с переговорами за дверью.

— Как думаете, справится новый напарник Ванцзи? — не сводя прямого и открытого взгляда, спросила Вэнь Цин. Пусть прежде они и правда были знакомы, но и тогда это было в рамках службы, так что не представлялось быстро придумать тему, которая бы не касалась работы.

— С работой или с Ванцзи? — со смешком ответил вопросом на вопрос Цзян Чэн, но, наткнувшись на укорительный взгляд, смолк ненадолго и произнёс с большей серьёзностью:

 — В душе Вэй Усянь ребёнок, возможно потому ведёт себя иногда не к месту. Ванцзи сказал, что он поразительно справляется и навыки имеются, но порой ему думается, что тот совершенно не понимает, как и с чем работать. Жалоб и недовольств я не слышал, поэтому… Раз более-менее справляется сейчас, далее должно стать лучше, полагаю.

Вэнь Цин кивнула. Не то благодарно, не то с пониманием. Чуть нахмурила брови и приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, однако не решилась и так и осталась сидеть в молчании. От Чэна это не укрылось, он решил уточнить сам:

— А тебя что-то тревожит?

— Нет, — ответ послышался скорее, чем можно было того ожидать. — Просто Ванцзи впервые с кем-то сработался. Я видела, как они уходили вместе на прогулку и после возвращались за вещами обратно в участок. Если он с кем-то проводит свой отдых, наверняка между ними зародилось доверие. Будет жалко, если Усянь не продержится, его компания идёт на пользу.

За Ванцзи не то чтобы беспокоились, однако его отстранённость и одиночный образ жизни поневоле напрягали. Он никогда не праздновал удачное завершение дела, не хвалил напарников, чтобы поддержать рабочий дух, не обменивался мыслями и идеями. Безусловно, профессиональности ему не занимать, но убийство — дело поистине разностороннее и непредсказуемое, и иногда поворотов в расследовании случается больше, чем казалось на первый взгляд. В такие моменты командная работа важна, как важно и делиться догадками, и слушать их, беседовать с напарником, чтобы не затягивать процесс расследования. Ванцзи отнюдь не заносчивый, чтобы не прислушиваться и делать по схеме «я лучше, всё знаю и делаю самостоятельно», просто для него физически и морально тяжело вступить в диалог для облегчения расследования. Как ни странно, это распространялось только на детективов, в частности на напарников, и никогда не затрагивало родственников жертвы и подозреваемых. С ними детектив охотно вёл диалог, мог выказать сочувствие или надавить. Такие перепады оставались загадкой, а в обществе мужчины находиться было прямо-таки «душно». И даже Вэнь Цин, привыкшая ко всему, чувствовала себя не в своей тарелке, когда Лань молча выслушивал то, что ей удалось выяснить при вскрытии, сдержанно кивал и уходил, негромко благодаря напоследок. Изредка, конечно, слышались вопросы, что строились на догадках и требовали уточнения судмедэксперта, но как они были сказаны — словами не описать!

С появлением Вэй Ина стало легче дышать. Не то он так приятно контрастировал на фоне замкнутого и безучастного ко всему напарника, не то раскрепощал и делал несколько проще в общении самого Ванцзи. Чёрт разберёт, какой из вариантов являлся более подходящим. Времени прошло мало. Если о первом можно было говорить с полной уверенностью, то второй вариант мог оказаться лишь плодом воображения.

Звонок раздался ровно в тот момент, как тарелки принялись расставлять на столе, желая гостям приятного аппетита. Вэнь Цин поблагодарила, искоса глядя на взявшего трубку Цзян Чэна, который не успел поприветствовать звонившего и молчал, становясь мрачнее тучи, сводя брови к переносице от недовольства. Девушке не потребовалось спрашивать, что же произошло, стоило звонку прекратиться, и капитан оповестил:

— Звонили из участка. Убийство. И Лань Ванцзи вышел из себя.