Весь день после похода в молл обстановка была, мягко говоря, напряжённой. Ричи не тянуло на разговоры, ему даже рта раскрывать не хотелось — инцидент с консультантом, казалось, выдавил из него и запасы улыбок, и юмор на все случаи жизни. Он чувствовал себя подавленным, пустым, многое предстояло переосмыслить, особенно в свете новых обстоятельств.

Хотя Эдди тоже не особо стремился подавать голос. Вцепившись в инструкцию по сбору кроватки, он будто стеной отгородился, превратился в монумент с единственной эмоцией на лице. И пусть в его молчании ощущалось что-то затаённое, личное, Ричи всё равно казалось, что это он во всём виноват. Он и его страхи, от которых не было спасения даже после смерти тупого клоуна.

К вечеру они начали вяло переругиваться. Кроватка никак не желала собираться, Ричи отбил молотком большой палец, после чего врезал им же себе по кисти, пока Эдди морально насиловал менеджеров магазина. По его словам, им подсунули бракованное изделие, ну или неправильную инструкцию, потому что минимум половина деталей отсутствовала, а вторая половина — мало напоминала то, что они повытаскивали из коробок. Так что к моменту, когда Ричи более-менее пришёл в себя, сунув пульсирующую руку в морозильную камеру, менеджеры бросили попытки переубедить скандального покупателя и пообещали немедленно во всём разобраться.

— И ты им поверил? — уточнил Ричи, пошевелив пальцами. Вроде ничего не сломал, если не считать гордости.

— Ни на секунду, — мрачно отозвался Эдди. — Держу пари, они сейчас всем сотрудникам раструбят обо мне и дадут соответствующие инструкции, чтобы я больше никому не выносил мозг.

— Это какие?

Губы Эдди тронула усмешка. Собрав брови домиком, он сложил ладони и елейно пропел:

— На все вопросы отвечать: «Ваша заявка находится на рассмотрении, наши менеджеры свяжутся с вами сразу же, как только появится информация».

Ричи в удивлении разинул рот. Ему и в голову не приходило, что это так работало.

— Выходит… — начал он, но осёкся. — Вот же суки!

Эдди с вздохом кивнул.

— Ещё какие. Так что знай: если в ответ на претензии ты слышишь что-то похожее, тебя отшивают. Заявок не существует, решения по ним не будет тем более — это дежурная кодовая фраза.

— А если я пойду в суд? — насупился Ричи. Ему всё ещё не верилось в такое коварство.

— Из-за детской кроватки? — Улыбка Эдди стала ироничнее и в то же время удивительным образом мягче. Ричи поймал себя на мысли, что тоже хочет улыбнуться, пришлось спешно надавить на больной палец, чтобы вернуться в реальность. — Рич, они собаку съели на клиентах, вроде меня. Все риски уже просчитаны и если мы всё-таки обратимся в суд, они сумеют выкрутиться. В противном случае их давно сожрала бы конкуренция.

Ричи на это только вздохнул. Он слишком привык полагаться на силу денег и не видел ничего зазорного в том, чтобы пригласить мастера по сбору мебели — даром, что объявлений на любой вкус всегда было хоть отбавляй. Но для Эдди это было вопросом принципа.

Недолгого, впрочем, потому что спустя ещё пару часов и три ушибленных пальца он признал фиаско и сам предложил связаться с человеком, у которого руки растут из правильного места. Жаль только, что к моменту его просветления наступил поздний вечер и все уважающие себя трудяги разбрелись по домам.

— И что нам делать? Ещё одну ночь с Лилли на животе я не переживу, — уныло прогудел Эдди, упав на диван рядом с Ричи.

Сидящая на полу Лилли мигом вскинула голову. Уставившись на Эдди круглыми глазищами, она пару раз моргнула, затем скуксилась, махнула рукой и отбросила игрушку с таким звуком, будто это ей предстояло баюкать на себе ребёнка.

— Ну… — Ричи пожал плечами и потянулся за игрушкой, чтобы вернуть её дочке, потому что та, судя по обиженному кряхтению, сразу же расстроилась из-за своей импульсивности. — Я могу с ней поспать.

Эдди пронзил его хмурым взглядом.

— Ни за что, — припечатал он.

— Почему? — Ричи почти оскорбился. Он втолкнул звенящую на разные лады синюю мышь в ручонки Лилли и повернулся к Эдди. — Это ведь не миссия невыполнима, и я не настолько безответственный, как ты думаешь. К тому же я отец.

— Который узнал о своём отцовстве менее двух суток назад, — фыркнул Эдди и, заметив, как опустились уголки губ Ричи, добавил: — Я не хочу сказать, что ты не годишься на эту роль, Рич, просто… — Он взъерошил волосы, подбирая слова. — Есть вещи, к которым ты заранее готов или готовишься, потому что хочешь их, ждёшь и всё такое. А есть — случайности, и к ним нужно приспосабливаться. Не сразу, со временем.

Он поднял глаза, вновь собрав брови домиком, Ричи почувствовал, как во рту собралась горечь. Вещи, к которым готовишься, потому что ждёшь их, сказал он. Неужели это о том, что им с Майрой так и не удалось завести ребёнка?

От прокатившегося по телу чувства вины захотелось поёжиться, но Ричи сдержался. Он понятия не имел, почему Эдди вызвал у него такие эмоции, но догадывался по тому, как гулко ударило по ушам слово «случайность». Да, Лилли была случайностью, о которой Ричи не просил, которую не хотел. Но она появилась и играть роль мачо, которого не смущали трудности было действительно глупо. Ричи не был готов, ему действительно требовалось время.

— Что ж… в чём-то ты прав.

Ричи откинулся на спинку и запрокинул голову. Позавчера у него был только один геморрой — сраная бессонница, которая наконец-то стала сдавать позиции. А теперь он сидел перед грудой деревяшек, которые должны были стать детской кроваткой, слушал гуканье годовалой дочки и мысленно сравнивал по шкале от нуля до битвы с космическим клоуном, что хуже — взять передышку и пойти поменять Лилли памперс или лишиться ещё нескольких пальцев в битве за будущее спальное место.

Выпятив нижнюю губу, Ричи повернулся к Эдди.

— Может, это, Бену позвоним?

Глаза Эдди в секунду стали круглыми. Несколько мгновений он разглядывал Ричи, даже рот приоткрыл, явно намереваясь возразить, но затем со стуком сомкнул челюсти и махнул рукой, проворчав:

— Как будто у нас есть выбор. Звони.

Однако Бен, как и менеджеры, особой помощи оказать не смог. Он честно пытался, убил на сбивчивые советы по видеосвязи с час или около того, но после был вынужден признать поражение. Злоебучая кроватка сделала и его.

— Сдаюсь, — выдохнул Эдди, рухнув на кровать. — Богом клянусь, завтра я ворвусь в ссаный отдел с детскими товарами и забью насмерть пакетом первого же попавшегося консультанта.

Ричи осторожно пристроился рядом, покачивая сопящую Лилли. Мягкий аромат персикового мыла щекотал нос, тёплая тяжесть в руках наполняла сердце чем-то хрупким, невесомым, похожим на нежность — Ричи слишком давно не испытывал ничего подобного, чтобы утверждать наверняка. Поэтому усталость Эдди касалась его лишь отчасти — и то только потому, что Ричи слишком много пережил за этот день.

— Что, не пожалеешь даже Мартина? Жаль, он показался неплохим чуваком.

Лицо Эдди стало таким хмурым, что Ричи мигом захлопнул рот. Не следовало затрагивать эту тему — для Эдди она, судя по всему, была особенно личной. Однако стоило взгляду Эдди остановиться на свернувшейся комочком Лилли, морщинка между бровей разгладилась, уголки губ дрогнули.

— Ну, во-первых, Мартин — администратор, я смогу добраться до его логова только после того, как убью всех консультантов. Как в компьютерной игре. А во-вторых, — плещущийся в его глазах отсвет ночника вязко дрогнул, — с куда большим удовольствием я бы замочил Дэвида. Но, боюсь, завтра будет не его смена.

Ричи изумлённо заморгал. Заёрзав, он придвинулся так, чтобы лечь параллельно Эдди, и со всей осторожностью устроил Лилли на покрывале между ними. Получилось мило, почти пастораль.

— Не знал, что ты задротишь в компьютерные игры, — громким шёпотом изумился Ричи, повернувшись на бок.

— Каждый снимает стресс по-своему, — хмыкнул Эдди и переключил внимание на Лилли.

Сгустившаяся темнота казалась шёлковой, Ричи вело от усталости и пережитых потрясений, зверски хотелось спать. Но то, как тихо и безмятежно посапывала Лилли, то, как бережно Эдди касался пальцем её ладошки, мешало закрыть глаза и отключиться. Ричи приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы не сорваться на что-нибудь жутко слюнявое, сентиментальное, ведь то, что он испытывал, не поддавалось никакому описанию. И то, что Эдди был в этот момент рядом, на расстоянии вытянутой руки, действовало сногсшибательно. Ричи казалось, что он ни разу до этого не любил так сильно и искренне — до желания немедленно во всём признаться и будь что будет.

Но, к счастью, усталость Эдди дала о себе знать раньше, чем Ричи потерял над собой контроль. Спустя пару минут он прикрыл глаза, а ещё через пару — задышал глубоко и ровно, в то время как Ричи не мог заставить себя даже моргнуть. Слишком больно, слишком хорошо — из той оперы, когда вслух говоришь «когда это уже кончится», а мысленно добавляешь «надеюсь, никогда».

Эдди был его, Ричи Тозиера, личным «надеюсь, никогда», несмотря на полную безнадёжность ситуации. Как пожелание волшебного единорога на Рождество, когда ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что все подарки покупают родители, но всё равно продолжаешь слать письма Санте. И в одном из последних Ричи наверняка попросил то, что до сих пор причиняло ему неудобства, — веру в чудеса. Веру в то, что даже самые нереальные желания сбываются.

Ричи потребовалось всё мужество, чтобы протянуть руку. Похолодевшие от волнения пальцы тряслись, когда ладонь застыла над чуть впалой щекой, на которой уже была видна пробивающаяся щетина. Фантомное ощущение прикосновения, тепло кожи — Ричи чувствовал, что сейчас расплачется. Ему так хотелось зайти чуть дальше — как в детстве, когда он позволял себе тискать Эдди, щипать его за щёки. Но с тех пор много воды утекло, жизнь оказалась поделена на «до» и «после» рекой шириной в двадцать семь лет. Едва ли Ричи сейчас имел на это право. Поэтому он всё также осторожно убрал ладонь от лица Эдди и положил руку на подушку рядом с его рукой, едва касаясь мизинцем мизинца. Это был его максимум. На большее рассчитывать не приходилось.

***

Следующие две недели слились в один долгий день. Ричи чувствовал себя зомби из фильмов Ромеро, который не осознавал происходящего, двигался по инерции. Однако очевидных улучшений он не признать не мог — чем дольше Лилли находилась под его опекой, тем более умелым он становился. Смена памперсов больше не казалась средневековой пыткой — при наличии пеленального столика и ловкости рук это стало делом техники. Да и спать теперь можно было без страха, что среди ночи случится непредвиденное. Эдди, как и обещал, устроил разгром в молле, даже связался со своим адвокатом, который умудрился крайне убедительно наорать на руководство по громкой связи. Тем же вечером к ним приехали сразу три мастера, которые за полчаса сделали из дерьма конфетку. Ричи только восхищённо вздрагивал, когда та или иная деталь становилась на место.

Марта звонила каждый вечер. Ввиду её занятости это случалось так поздно, что Эдди и Лилли уже спали, сеансы фейс-тайма удавалось провернуть без вреда для нервов и здоровья. Хотя на одном из последних Эдди таки проснулся. Он мрачной тучей прошлёпал мимо комнаты Ричи, где тот со всех ракурсов показывал сопящую Лилли, затем заглянул, жестами спросил Марта ли это, после чего кивнул и исчез. Через минуту послышался звук смываемой воды и хлопок двери в соседнюю комнату. Ричи всю эту минуту не дышал. К счастью, Марта заминки не заметила.

То, что Эдди бегает по утрам, стало для Ричи открытием. Привыкнув держать ингалятор ближе к поверхности на всякий случай, он и подумать не мог, что вечно болеющий друг увлечётся чем-то подобным. Но однажды он проснулся раньше обычного и выполз из комнаты как раз в тот момент, когда потный, тяжело дышащий Эдди стаскивал кроссовки. И сказать, что он удивился, значило скромно промолчать.

— Если ты скажешь, что бегал за пивом, я охренею немного меньше, — прохрипел Ричи, стараясь оторвать взгляд от влажно блестящей шеи Эдди.

Тот на миг замер, затем распрямился, и Ричи пришлось прикусить щёку изнутри. Широкая футболка липла к его плечам и груди, напряжённые мышцы на ногах не скрывали даже длинные шорты. Таким Ричи видел его впервые.

— Ха-ха, — проворчал Эдди, после чего оттянул ворот футболки и подул на кожу. — Лучше бы полотенце дал.

Ричи сделал над собой усилие, чтобы перестать пялиться, подхватил со стола кухонное полотенце и кинул его в сторону Эдди. Тот поймал его так непринуждённо, словно не было лет в обнимку с аптечкой и наставлениями матери о невозможности заниматься спортом. Миссис Кей зарыла такой талант своим эгоизмом, Ричи почти прослезился от несправедливости. Затем вспомнил, как сходил с ума по Эдди и без подтянутой фигуры и литых мышц, и мысленно перекрестился.

Эдди со стоном уткнулся в полотенце лицом, промокнул шею, после чего снова посмотрел на Ричи и поджал губы, явно неправильно истолковав шок на его лице.

— Кардио вообще-то полезно для сердечно-сосудистой системы, — припечатал он.

Ричи моргнул, сделал над собой очередное усилие и отвернулся.

— Верю, — он пожал плечами, — просто ты не упоминал об этом, вот я и удивился.

— Знал, что ты отреагируешь так, — ехидно донеслось ему в спину. — У всех нас типа есть свои тайны. У тебя вот дочь.

Ричи, напрягшись, резко повернулся. Он хотел сказать, что узнал о дочери за полчаса до того, как рассказал об этом Эдди, но так и замер с открытым ртом, увидев, как тот стаскивает влажную от пота футболку, под которой оказалась облегающая, не менее влажная майка. На миг во рту пересохло так, что зубы склеились. Затем край майки потянулся за футболкой и Ричи увидел то, что заставило его охренеть ещё сильнее. Чуть ниже груди мелькнул угловатый росчерк чернил — тонкий, короткий, который Эдди тут же спрятал, одёрнув майку ниже.

У Ричи ушла целая вечность на то, чтобы опомниться. Эдди успел аккуратно свернуть футболку с полотенцем и упихать их подмышку, чтобы, видимо, отправиться в ванную. Но не успел и шага сделать, потому что Ричи, прокашлявшись, выдавил:

— Эдс, это что, татуировка?

Эдди замер. И по тому, как его рука суетливо метнулась к майке, стало понятно, что об этом он точно не хотел никому рассказывать.

— Господи, серьёзно?! У тебя татуировка?

— Да! И что такого?! — огрызнулся Эдди. Он шагнул назад, прижал комок из футболки и полотенца к груди так, словно это могло его защитить.

Ричи почувствовал, как земля уходит из-под ног. Это не могло быть правдой. Эдди и так являлся олицетворением того, что Ричи когда-либо привлекало в мужчинах, но сейчас это приобрело совершенно новый оттенок. Эдди будто остался прежним собой, но в то же время в нём обнаружилось столько нового, что у Ричи весь мир закачался перед глазами. И эти неожиданные штрихи в его внешности и поведении сдёрнули чеку. Ричи понял, что сейчас взорвётся.

— Я должен её увидеть, снимай майку.

Эдди, нахмурившись, сделал ещё шаг назад.

— Ещё чего!

— Брось, Эдс, — Ричи сглотнул и растянул губы в надежде, что это похоже на улыбку, — татуировки делают не для того, чтобы прятать их. Ну же, мне интересно!

— Перетопчешься! — резко отозвался Эдди. — Может, кто-то и любит демонстрировать своё тело, но я… — Он запнулся, его лицо удивительным образом помрачнело ещё сильнее. — Облезешь, короче, я не собираюсь оправдываться!

— Только не говори, что стесняешься, — фыркнул Ричи. Он незаметно приближался, отвлекая Эдди болтовнёй, но тот умудрялся пятиться так, словно на его затылке была запасная пара глаз: миновал высокий кухонный стул, порожек в гостиную, даже кофейный столик обошёл. — Мы выросли вместе, Эдс, чего я там не видел!

— Того, что я не хотел и не хочу показывать! — рявкнул Эдди и остановился, коснувшись икрами края дивана. То, что они минувшим вечером перетащили его на другое, более удобное место, он наверняка забыл.

Секундной заминки оказалось достаточно, чтобы Ричи сделал отчаянный бросок. Опрокинув ошарашенного Эдди на диван, он уселся сверху и вцепился в край майки.

— Я всего лишь посмотрю, боже, не делай из этого трагедию!

— Трагедия — это то, что у тебя отсутствуют чувство такта и понимание слова «нет», блять, слезь с меня, кретина кусок!

— Слезу, когда увижу! Да появись у меня татуха, я бы сразу её вам показал! Что за скрытность, в конце концов? Ты что, пенис набил?

— Да, с твоим лицом на мошонке!

— Тогда я польщён и тем более хочу на это посмотреть! Какую фотку использовал в качестве образца, признавайся!

— Никакую, описывал по памяти! Да твою же мать, Ричи, ты тяжеленный!

Возня получилась глупой, ругаться приходилось шёпотом, чтобы не разбудить Лилли. Ричи весь вспотел, пытаясь удержать извивающееся тело. Эдди боролся как мог, он шипел и пинался с такой яростью, словно снова оказался на арене против гигантской космической задницы. Но Ричи и раньше превосходил его и по выносливости, и по силе, к тому же после пробежки у Эдди едва ли остались ресурсы для продолжительного сопротивления. Так что спустя несколько минут напряжённого пыхтения и тихих проклятий он на миг расслабился и Ричи тут же воспользовался возможностью, задрав майку почти до самого подбородка.

Первым Ричи ударило, что татуировка оказалась большой — в виде орла, необъятные крылья которого простирались от одного плеча к другому. В когтистых лапах было зажато солнце — настолько яркое, что его лучи растекались по всей груди. Лишь затем Ричи понял, что солнце — это шрам, а лучи — тонкие белесые линии от него. И это стало вторым ударом.

Однако третий удар оказался самым мощным, буквально сносящим с ног. Ричи вдруг с болезненной ясностью осознал, что сидит верхом на Эдди, его рука лежит на его животе, под ладонью бугрятся мышцы, напрягшиеся то ли после пробежки, то ли после их нелепой борьбы. И то, с какой неистовой силой ему вдруг захотелось прижаться губами к каждой линии, к каждому штриху татуировки, чтобы спуститься по лучам вниз, заставило его похолодеть.

Ричи слетел с дивана, споткнулся о журнальный столик, едва не рухнул. От возбуждения перед глазами потемнело, тяжело ухающее в груди сердце ударилось в рёбра болью.

— Счастлив? — мрачно прогудел Эдди.

Пока Ричи пытался справиться с резко ухудшившимся самочувствием, он успел одёрнуть майку и сесть. И теперь весь его вид говорил о крайнем неудовольствии.

Ричи захотелось сбежать. Немедленно. Он давно не испытывал столько всего сразу, нужна была передышка. Желательно длительная, чтобы собрать разлетевшиеся мысли в кучу.

— Слушай, Эдс, я тут это… — Ричи облизал губы. — Мне на самом деле в студию надо.

— В такую рань? — Эдди дёрнул бровью, но головы так и не повернул.

Он сидел спиной к балкону, выглянувшее из-за горизонта солнце высвечивало волосы на его затылке и напряжённые плечи. Но даже в тени Ричи видел, как сильно покраснело его лицо.

Низ живота стянуло, дыхание перехватило от пробежавшейся по телу дрожи. Если он сейчас же не уйдёт, не миновать беды.

— Да. Айрис попросила прийти с самого утра, чтобы, ну… Работа, сам понимаешь. Скоро выступление.

Ложь была настолько очевидной, что Ричи самому стало мерзко, но некоторые вещи следовало переживать в одиночестве. Иначе Эдди, чего доброго, заметит его не менее очевидную нервозность. Или ещё что похуже. То, что не в состоянии скрыть даже растянутые пижамные штаны.

Эдди вздохнул.

— Хорошо. Работы сегодня всё равно не много.

Ричи почувствовал укол вины. Ноги зудели от желания сдвинуться, побежать, тяжесть внизу живота ощущалась свинцовым ядром. Но мысль о дочери мешала пошевелиться.

— Ничего, что тебе придётся самому возиться с Лилли?

Губы Эдди тронула бледная улыбка. Он наконец-то поднял взгляд, посмотрел на Ричи так, что у того засосало под ложечкой.

— Не впервой. Иди, мы справимся.

Ричи кивнул. Он не сомневался ни в Эдди, ни в Лилли, но подспудная мысль, что он трус и не заслуживает ни такого друга, ни дочери, вгрызлась в мозг червяком. Всё стало слишком сложно, он погряз в том, из чего уже не надеялся выплыть. И чтобы отрефлексировать этот момент, нужно было побыть наедине с собой. А ещё лучше — съездить к знакомому, который не раз и не два выручал его в подобных ситуациях.

***

 Весь день Ричи слонялся по городу, не зная, чем себя занять. Он побывал в студии, немало удивив и Айрис, и остальную группу, порепетировал текст, подправил спорные моменты, обсудил с директором аранжировки и освещение, чем удивил Айрис повторно. Затем пообедал в кафе, съездил в кинотеатр, просидел два часа в зале, бестолково пялясь в экран в надежде отвлечься. Погулял по парку, заехал на пляж, также бестолково посидел в шезлонге, чувствуя себя кретином среди раздетых туристов, которые то и дело глазели на странного мужчину в костюме под зонтиком.

Лишь когда на город опустились сумерки, Ричи наконец-то оставил машину на парковке, свернул в знакомый переулок и остановился у дверей видавшего виды бара. Неоновая вывеска над головой гудела, перегоревшие лампочки мигали, превращая пафосное «Эра пира» в обыденное «пир». Хозяин давным-давно забил на внешний вид своего заведения, поняв, что не выдерживает конкуренции. На плаву его держали лишь чудом набравшиеся постоянные клиенты и когда-то Ричи был одним из таких, пока его не позвали участвовать в вечерних шоу. Спустя пару недель его заметил бывший менеджер, и с тех пор он стал наведываться только по старой ностальгии и исключительным поводам. Фактически — ради того, чтобы увидеться с определённым человеком.

В зале было душно и сыро. Подошвы ботинок липли к полу, по воздуху растекались кислые запахи выпивки и дыма. Было рановато для наплыва народа, но даже сейчас выбрать наименее заметное место оказалось не так просто. Ричи с трудом протиснулся в угол, уселся за покачивающийся столик и вздохнул. Можно было развлечь себя виски и неловким стенд-апом — заикающийся от волнения юнец на сцене выжимал из себя всё возможное, чтобы заставить публику хотя бы улыбнуться. Но настроение и так плескалось ниже плинтуса, так что когда к столику наконец-то подошла официантка, Ричи попросил бокал пива.

Когда на сцену наконец-то вышел смуглый мужчина в блестящем пиджаке и шляпе, время уже подкрадывалось к полуночи. Ричи к этому моменту успел опорожнить три бокала и с тоской посматривал на соседний столик, за которым дымила парочка. Ты в завязке, напоминал он себе, чувствуя дрожь в пальцах от желания закурить. Однако стоило взгляду наткнуться на белозубую улыбку, услышать голос, который годами скрашивал его одиночество, его выдернуло из накатывающей пагубной зависимости, окунуло в прошлое. В юность, о которой он успел забыть после событий в Дерри.

Джордан Марс, которого за внешнее сходство с известным певцом прозвали Бруно, стал первым, кто принял Ричи таким, какой он есть. Он разделил с ним горечь неудач, сладость побед и постель, когда на одной из пьянок Ричи проболтался о своей ориентации. И хоть они никогда не называли свои отношения «отношениями», не считали себя парой и не старались просочиться в жизни друг друга так, как это делали большинство людей, они всегда были друг у друга в моменты острой необходимости. Как, например, сейчас.

Ричи нуждался в Бруно как никогда. Чтобы оторваться от прошлого. Чтобы почувствовать, что он всё ещё контролирует себя и ситуацию.

Бруно заметил Ричи сразу. Подмигнув, он улыбнулся так, что пара человек за первыми столиками невольно обернулись, но Ричи слишком хорошо устроился в тени, чтобы можно было его засечь. Он едва ли являлся такой уж популярной личностью, но осторожность — благодетель, о которой Айрис не уставала ему напоминать. И Ричи меньше всего хотелось её подводить.

Когда выступление подошло к концу, Бруно раскланялся аплодирующей публике и снова подмигнул Ричи. Он незаметно мотнул головой в сторону кулис, после чего улыбнулся и затянул на бис балладу о любви, чтобы Ричи смог незаметно выскользнуть. К счастью, обслуживающий персонал знал его достаточно хорошо, чтобы не препятствовать. Поэтому спустя пару минут, десяток рукопожатий и дежурных «Как дела?» он оказался в тесной комнатке, в которую умудрились утолкать стол с зеркалом, два стула и диван. Официальная гримёрка, которую отжалел хозяин ввиду того, что Бруно был едва ли не единственной постоянной звездой их заведения.

Плюхнувшись на диван, Ричи вытянул ноги и уставился в потолок. Такой же облезлый, как и двадцать лет назад. Удивительно, что Бруно со всем его талантом и умениями не смог подыскать места получше. Он однажды говорил, что не хватает звёзд с неба, предпочитает стабильность, но Ричи всё равно было дико наблюдать за тем, как он закапывает себя в этой яме.

Шаги в коридоре раздались спустя несколько минут. Ричи слышал, как Бруно с кем-то разговаривает, смеётся, обещает оставить автограф. Затем дверь хлопнула, и вокруг образовалась восхитительная тишина. Ричи повернул голову.

— Давно не виделись, приятель, — усмехнулся он.

Бруно со вздохом стянул с головы шляпу, провёл по влажным от пота и воска волосам ладонью, зачёсывая их назад, и улыбнулся. От сценического образа не осталось и следа, в свете потолочной лампы проступили морщины в уголках глаз, тени собрались в складках у рта. Возраст не щадил никого.

— Да уж, давненько.

Усевшись рядом с Ричи, Бруно тоже откинулся на спинку. От него пахло жаром и сценой, рядом с ухом виднелся островок щетины. Ричи невольно потянулся к своему подбородку. Он с утра даже кофе понюхать не успел, не то что побриться.

— Расскажешь, каким ветром тебя к нам занесло?

— Звучит так, будто ты мне не рад.

— Рад. Но хочу знать — напрасно ли. Иначе подумаю, что ты по мне соскучился, и как обычно обломаюсь.

Ричи со смешком пихнул его в бок. Он соскучился, правда. Одно время они виделись так часто, что это напрягало его бывшего менеджера. Но после Дерри всё будто смазалось. Прошлое, застрявшее между детством и вторым пришествием Пеннивайза, теперь казалось ненастоящим.

— Неприятно тебя разочаровывать, но…

Бруно закатил глаза.

— Начинается. — Он повернулся к Ричи, подпёр голову ладонью. — Рич, я слишком стар для этого дерьма, мы никогда ничего друг другу не обещали. И я могу сколько угодно язвить на эту тему — и считаю, что имею право, рискни возразить, — но что бы ты ни принёс, я готов и выслушать, и помочь.

В горле вспух ком. Ричи в замешательстве отвёл взгляд, нахмурился, пытаясь собрать разрозненные мысли. Он сам не знал, зачем пришёл. Вернее, знал — утренняя эрекция недвусмысленно намекнула, что длительное отсутствие секса грозит ему серьёзными проблемами. Но вот так вываливать это другу, который действительно хотел помочь, было эгоистично.

— Рич, — ладонь Бруно мягко коснулась его щеки, повернула лицо к нему, — брось, говори прямо.

Эгоистично, повторил про себя Ричи, затем зажмурился и на выдохе выпалил:

— Поцелуй меня.

Бруно застыл. Несколько секунд он не шевелился — Ричи успел всерьёз испугаться, что слишком много на себя взял, — после чего придвинулся и прижался к его губам. Они столько лет были любовниками, что Ричи наперёд знал каждое движение, до мельчайших подробностей помнил, что за чем следовало. И когда язык Бруно осторожно скользнул в рот, тело с готовностью отозвалось на знакомый поцелуй.

Страсти между ними никогда не было, секс обычно получался спокойным, размеренным — таким, чтобы это доставляло наслаждение обоим. Лишь однажды они нанюхались какой-то дряни, которую притащила в бар одна из официанток, и устроили настоящий погром в туалете. Но сейчас Ричи хотелось жара, неистовства, чтобы руки дрожали от нетерпения, чтобы каждое прикосновение приносило боль напополам с удовольствием. Он с жадностью отвечал на поцелуи, тянул Бруно на себя, пока тот не уловил намёк и не пересел к нему на колени. Однако стоило их телам соприкоснуться, Ричи прошило осознанием.

Не то.

И вторым — не Эдди.

Всё стихло так резко, будто струна электрогитары лопнула. Оглушающая тишина ударила по ушам вакуумным хлопком.

Ричи отстранился. Грудь сдавило, пол под ногами зашатался, дышать стало трудно — лёгкие, казалось, слиплись. Вяло шевельнувшееся возбуждение моментально затухло. Ему отчаянно хотелось разрядки, хотелось выбросить всё из головы хотя бы на полчаса, пока они с Бруно давно проверенным способом будут помогать друг другу расслабиться. Но у него ни черта не получилось.

— Рич.

Ричи страшно было поднимать взгляд, но отвернуться и молча уйти он тоже не мог. Его и так корёжило от своего же скотского поведения, поступать ещё гаже в его планы не входило. Поэтому пришлось пересилить себя и посмотреть на Бруно. Тот встретил его взгляд с мягкой понимающей улыбкой.

— Скажи, я могу тебе помочь? Я имею в виду реальную помощь.

Ричи постарался улыбнуться, но судя по тому, как брови Бруно сошлись на переносице, вышло у него не очень.

— Нет ничего более реального, чем то, что ты не выгоняешь меня ко всем хуям с такими загонами.

— Рич, — вздохнул Бруно, но Ричи перебил.

— Нет, правда, спасибо. Я думал, что это будет просто, но нет. Кажется, в моей ебучей жизни никогда и ничего не будет просто.

Он накрыл лицо ладонями и застонал. Как же он устал. И чем дальше, тем беспросветнее казалась задница, в которой он застрял лет… с одиннадцати? Или во сколько он там понял, что чёртовы белые гольфы Эдди Каспбрака вызывают в его теле неоднозначные реакции?

Бруно, помедлив, соскользнул с его колен, уселся рядом и замолчал. Ричи не знал, с чем была связана эта тишина, но нарушать её не хотелось. Он и так слишком много сделал и наговорил, не хватало только окончательно разрушить то, что уже ощутимо треснуло.

Поэтому первым заговорил Бруно.

— Знаешь, — произнёс он. Ричи услышал, как он откинулся на спинку. — Двадцать лет назад я был уверен, что в мире не существует вечных вещей. Типа, времена меняются, вещи меняются, вкусы, предпочтения, даже еда — ничто не стоит на месте. Но ты единственный, кто раз за разом подвергает эту уверенность сомнениям.

Ричи отнял ладони от лица и в недоумении повернулся. Бруно сидел, запрокинув голову, его задумчивый взгляд был неподвижным, уголки губ опустились, сделав его ещё старше. Ещё измотаннее.

— О чём ты?

— О том, — Бруно на миг прикрыл глаза, — что я уже тогда знал о твоей проблеме.

Ричи затаил дыхание. Он пока слабо понимал, про что речь, но смутно шевельнувшееся внутри волнение отозвалось болью в груди — новой, пока ещё неиспытанной болью. Такую чувствуешь, когда понимаешь, что кто-то дёргает за ниточки, которые ты когда-то спрятал в самом укромном уголке души.

Бруно повернул голову, встретил шокированный взгляд Ричи с вымученной улыбкой.

— Ты ведь всегда любил кого-то определённого. Единственного. Искал его лицо среди толпы, вглядывался во всех так, будто надеялся, что он найдётся в ком-то другом. Найдётся и заберёт тебя. И то, что твой выбор в тот момент остановился на мне, говорит, что мы с ним в чём-то схожи. Я прав?

Ричи почувствовал, как краска отхлынула от лица. Он напрягся до хруста в мышцах, пытаясь с разбегу понять — это он такой кретин или окружающие слишком высокого о себе мнения. Но чем дольше он думал, тем острее осознавал — не было у него никакого прошлого, о котором его заставил забыть блядский клоун. Это прошлое всегда хранилось в нём.

Бруно тихо засмеялся, заметив его замешательство.

— Хочешь узнать, как я пришёл к этому выводу?

Ричи покачал головой. Он не хотел. Но Бруно всё равно продолжил:

— Ты никогда не выбирал меня. Ты выбрал его во мне. И с каждым разом это чувствовалось всё сильнее. — Взгляд Бруно вдруг изменился, стал тоскливым и нежным одновременно. — Потому что будь это не так, у нас бы тоже всё сложилось иначе.

Желудок сдавило спазмом, пиво поднялось к горлу горечью и пеной. Ричи ощутил такой прилив тошноты, что его едва не вырвало. Он смотрел на Бруно, на то, как потолочная лампа бликует в его тёмно-карих глазах, и испытывал всё сразу — от озарения до ненависти к самому себе. Потому что только сейчас, в эту секунду, он со всей ясностью понял — Бруно торчал в этом богом забытом месте не потому, что его всё устраивало. Он был здесь ради него. Ради Ричи. Который своими регулярными визитами оставлял ему надежду, что однажды он придёт, чтобы выбрать его. И забрать.

— Ох, — выдавил Ричи и отвёл взгляд. Ему нечего было добавить, просить прощения за то, что в какой-то момент он стал для человека чем-то большим, чем секс по дружбе, показалось лишним.

Бруно в ответ фыркнул. Он пихнул его локтем и махнул рукой.

— Не вздумай париться. Я не дурак и знаю, что это наша последняя встреча, мои слова ни к чему тебя не обязывают. Просто захотелось, чтобы между нами не осталось вопросов.

В груди снова сдавило. Ричи посмотрел на Бруно с намерением возразить, сказать, что они непременно будут видеться снова. Но стоило поймать его взгляд, он проглотил собравшуюся на языке ложь. Ведь это и вправду их последняя встреча. Пришла пора двигаться дальше.

— Единственное, что мне хотелось бы добавить, — Бруно вдруг подался вперёд, обнял Ричи так крепко, что тот крякнул, — ты тоже не будь дураком. Не упускай своего шанса.

Из бара Ричи вывалился на ватных ногах. Едва разбирая дорогу, он добрёл до стоянки, сел за руль и только после этого позволил себе натужно выдохнуть. Услышанное ошеломило его, внесло в душу такое смятение, что впору было выть. Но вместо этого Ричи завёл мотор, выехал и направился к ближайшему алкогольному супермаркету.