Для их тура понадобилось четыре фуры. Четыре огромных грузовика с оборудованием, включая осветительные установки, занимавшие больше всего места. «Хорошо, что они хотя бы сцену за собой не возят», — Леви откровенно не завидовал Ханджи, руководившей всей организацией. Основная команда, как и в прошлый раз, добиралась до столицы на автобусе. Все уже казалось знакомым: они снова выезжали в ночь, Микаса все также ворчала из-за бардака с багажом, Армин опять позвал всех играть в скрабл, а Ханджи всю дорогу трепалась по телефону. Только все было по-другому. Во-первых, их стало больше: теперь с ними сразу поехали Энни и Саша, а еще Конни в роли аккредитованного журналиста группы и Нанаба, как личный фотограф этого тура. И еще Микаса сидела рядом с Леви, а не через ряд. Она рисовала в своем блокноте, лежа на чутко подставленных чужих коленях, уходила играть с ребятами, смешно морщилась, когда ее вдруг атаковал приступ икоты, а сразу после полуночи уснула на плече у Леви.

«Как ребенок», — думал он с улыбкой, убирая волосы с ее лица.

У гостиницы их встречала толпа возбужденных фанатов, поэтому им пришлось останавливаться, чтобы общаться и фотографироваться. После размещения и отдыха в своих номерах группа спустилась на обед в ресторан.

— Значит так, — начала Ханджи. — Первые три дня будут непростыми: концерты идут подряд, да и вы давно не играли. Потом восемь концертов через день. Это все в столице. В январе недельный перерыв. Можете распорядиться им как угодно. После едем в Стохес и по остальным городам. Там будет намного проще. В начале марта уже будем дома.

— Я только от одного плана уже устал, — шутливо проворчал Жан.

— Чего ты ноешь, — Эрен откинулся на спинку стула, с надменным выражением лица откручивая крышку у бутылки с водой. — Это то, чего мы все хотели.

Крышка поддалась, неожиданно потянув за собой газ вместе с водой, и Эрен тут же весь оказался мокрым.

— Меньше выпендривайся, — рассмеялся Жан, передавая салфетку.

Эрен сердито прищурился и замахнулся на него бутылкой, быстро ее опуская под недовольным взглядом Леви и возвращаясь к своему обеду. Через полтора часа группа уже была в концертном зале для проведения саундчека. На сцене их ждал небольшой сюрприз: ударная установка Микасы наконец-то располагалась на нормальном трехступенчатом подиуме, позволяющем ей быть более заметной для зрителей и быть в лучшем контакте с другими музыкантами. Когда Леви понял, что это стандартная часть оборудования для групп, то еще раз отметил свинское отношение к ребятам их предыдущего менеджера.

— Давайте еще раз «Шепот», — предложил Жан, и все согласились. Все, кто был связан с группой знали, как ответственно они подходят к прогонам перед концертами. Они проигрывали практически весь сет-лист, делали замечания по звуку, засекали даже время, необходимое на перерывы между песнями. Только бы все было идеально. И вся команда терпеливо ждала, вносила изменения, перетаскивала с место на место оборудование - все, что угодно, лишь бы не столкнуться с их яростью, если что-то пойдет не так. Особенно никто не хотел попасть под горячую руку Эрена. Вот уж кто оказался на деле настоящим перфекционистом, подтягивая остальных к собственной планке совершенства.

— Жан, только сделай гитару немного тише, — Армин еще даже не успел закончить предложение и осознать сказанное, как руки Микасы и Эрена взметнулись сначала в его сторону, а потом оба обреченно накрыли ладонями свои лица.

— Чего это они? — наклонился к уху Ханджи Леви.

— Никогда, — она покачала головой, поджав губы, — никогда нельзя просить Жана быть потише. Смотри, — она кивнула в сторону гитариста. Жан со страшной, как им показалось, ухмылкой подошел к усилителю и выкрутил громкость на максимум. — Нам лучше отойти подальше.

— Детский сад, — с полуухмылкой пробурчал Леви.

— Ничего подобного, — она оттянула его за локоть от сцены.

Он мысленно поблагодарил Ханджи, потому что это действительно было громко, зато они стали свидетелями почти настоящего концертного номера: ребятам пришлось выложиться на полную. Группа репетировала песню Эрена, услышав которую Леви всерьез подумал, что парень, несомненно, прячет свой талант, зазря отдавая всю славу авторства Микасе и Жану.

… Ты чувствуешь себя одинокой и разбитой,

Лежишь сломленной и нагой.

Моя любовь лишь ждет,

Чтобы укрыть тебя алыми розами.

Я буду тем, кто найдет тебя.

Я буду тем, кто поведет тебя за собой.

Моя любовь — пылающий, сжигающий огонь.

Нет!

Леви и Ханджи переглянулись: если во время саундчека от них исходит такая энергия, то что будет на концерте?

Ты больше не будешь одна.

Когда наступит темнота,

Я зажгу звезды на небесах.

Лишь услышь мой шепот во тьме.

Нет, ты больше не будешь одна.

Когда наступит темнота, знай, я всегда рядом,

Слушай шепот во тьме,

Шепот во тьме…

— Кру-уто, — к ним со спины подошел Конни. — Жду не дождусь начала концерта.

— Надеюсь, вскоре нас ждет отличная статья? — повернулся к нему Леви. — Им сейчас нужна поддержка.

— Все будет в лучшем виде, мистер Аккерман, — он вытянулся по струнке, улыбаясь во весь рот.

— Леви. Просто Леви, — он похлопал того по плечу, и Конни сразу заметно выдохнул. — Я бы хотел, чтобы ты почаще наблюдал за группой, делал какие-то пометки, выводы. Официальные интервью обсуждай со мной, но и в неформальной обстановке общайся с ними. Посмотрим, что из этого выйдет, а вообще, нам нужно много материала: у Саши - внезапная идея собрать все, что можно об их творчестве, жизни и обо всем таком, — Ханджи выразительно на него посмотрела, а он дернул плечами. — Книгу хочет в будущем написать, представляешь? Биографию группы. Говорит, если сейчас не копить информацию, то потом ее не достать будет. Так что ты уж постарайся, Конни, а то мы вместе от Блаус получим.

— Да я только рад, — усмехнулся он и поспешил к сцене.

То же самое Леви собирался сказать Нанабе, хотя ее инструктировать не пришлось: она уже ходила за музыкантами тенью, а главное, что нравилось и им, и Леви, она успевала делать множество отличных снимков, оставаясь совершенно неприметной.

Перед концертом Леви уже привычно зашел в гримерку узнать о настрое и подбодрить ребят. Со стороны сцены доносился шум — там выступала разогревающая группа. Микаса и Эрен по очереди выкрикивали высокие ноты, распеваясь, Армин решил немного размяться, а Жан заперся в прозрачной акустической комнате, настраивая гитару. Видок у него был странный, словно говорящий «Кто я?», «Где я?», поэтому Леви его с интересом разглядывал.

— Он всегда такой, когда инструмент готовит, — усмехнулся подошедший Армин. — Ничего вокруг себя не замечает. Так сосредоточен, будто с космосом общается, а не на сцену собирается.

— Ммм, — Леви кивнул в сторону Жана головой, — а то, что он акустическую гитару пытается к усилителю подключить, тоже нормально?

— Совсем свихнулся, — рассмеялся в голос Армин и постучал в стекло. — Эй, выходи, инженер-любитель!

Жан покосился на них удивленным взглядом, будто и правда забыл, где находится, но все же вышел через минуту. Леви оставил их вдвоем и, усмехаясь, подошел к Микасе, как раз закончившей надрывать голос.

— Готова? — он притянул ее к себе, кладя ладонь на голую поясницу — она слишком любила короткие футболки.

— На все сто, — Микаса улыбнулась и отстранилась от его приближающихся губ. — Макияж испортишь.

— Так и знал, что меня ждет подвох во всем этом мероприятии, — притворно нахмурился Леви, через мгновение возвращая на лицо улыбку. — Выглядишь бесподобно.

— Я знаю, — игриво ответила она и выскользнула из его рук, чтобы натянуть напульсники на запястья.

Он проводил ее цепким взглядом, давя в себе возмущенный вздох, и повернулся к парням.

— Так, после концерта едем сразу в гостиницу. Неделя предстоит тяжелая, так что никаких вечеринок. А то знаю я вас. Вернемся - познакомлю с Миком. Он массажист, будет помогать вам восстанавливаться между выступлениями. А теперь, — он вздернул подбородок и улыбнулся уголком губ, — идите и задайте там жару.

***

Первые три дня пролетели одним мгновением. На концертах был ожидаемый аншлаг, группа была уставшей, но счастливой: отдача зала с лихвой возвращала затраченные силы. Правило Леви «никаких вечеринок» все еще работало, да ребята и сами не рвались отрываться: впереди у них был всего один выходной.

Микаса вышла из душа и с шумным выдохом упала на кровать. Он уже ждал ее с заготовленными эластичными бинтами: прошло то время, когда он не знал, зачем они ей нужны.

— Я даже не знаю, чего хочу больше, — она повернула к нему голову и широко зевнула, — уснуть и проснуться дома весной или прямо сейчас отыграть еще концерт, — адреналин потихоньку отпускал, освобождая место сонливости.

— Давай сюда руки, — он поманил ее пальцами, призывая сесть и начать их ежевечерний ритуал. Микаса нехотя поднялась и протянула вперед ноющее запястье. — Сильно болят?

— Терпимо, — не желая держать руку на весу, она развернулась к Леви спиной и устроилась у него между ног, опираясь на грудь.

— Думаешь, мне так удобно? — усмехнулся он, пытаясь подобрать более удачное положение.

— Ты обидишься, если я скажу, что мне все равно? — лениво протянула она, опускаясь затылком на его плечо.

— Я подумаю.

— Подумаешь?

— Угу, — он скользнул губами по ее шее. — Давай другую руку.

Леви перенес вес ее тела к правому плечу и занялся вторым запястьем. Он знал, что ее суставы болят, хотя виду она и не подавала, поэтому старался как можно более бережно к ним прикасаться.

— Готово, — прошептал на ухо спустя пару минут. — Лучше?

— Намного, — она улыбнулась, — спасибо.

— Будем спать? — спросил Леви, а сам мягко сжал ее грудь ладонью через полотенце, из-за чего оно все-таки поехало вниз. Второй рукой он притянул Микасу к себе за талию, прижимаясь губами к плечу.

— Мы будем спать, Леви, — жалобно хмыкнула она, пытаясь вырваться из его хватки.

— Что же мне нужно сделать, чтобы заполучить аудиенцию такой занятой королевы рока? — шептал он, оставляя поцелуй за поцелуем на ее коже. — Купить билет на ее концерт?

— Ты что, собрался платить мне за секс? — Микаса перестала сопротивляться. По телу волной прошлись сотни мурашек, собираясь в тугой жгучий узел внизу живота, когда Леви медленно провел ладонью вдоль позвоночника снизу вверх и, добравшись до шеи, застыл на ней широко расставленными пальцами.

— Что ты, у меня нет столько денег, — выдохнул он севшим голосом и осторожно повернул ее голову, находя приоткрытые губы своими. Тихо добавил, оторвавшись от нее:

— Ладно. Извини.

Леви невесомо поцеловал Микасу в щеку и отпустил ее, вставая с кровати. Она резко развернулась, следя за тем, как он подходит к креслу и начинает раздеваться.

— Ты издеваешься?! — изумленно воскликнула она с игравшей на губах улыбкой.

— Тебе правда нужно отдохнуть. Я дурак. — он провел рукой по волосам, стоя к ней полубоком. Микаса молча разглядывала тягучим взглядом его силуэт с голым торсом, прикусив щеку. — Ты устала, а я лезу. Прости.

— Не понимаю, о чем ты, — она усмехнулась, поднялась, оставляя полотенце на кровати и неторопливо подошла к нему, — потому что теперь меня мучает жажда.

Она приблизилась вплотную к Леви, вырисовывая пальцами границы его широких мышц на груди. Он вздрогнул и повел плечами, прерывисто вздохнул, запуская руку в ее волосы. Твердые соски коснулись его кожи, и собственное возбуждение мгновенно собралось в паху.

— Микаса… — хриплый шепот соединился с ее дыханием.

— Не веришь? — выдохнула она в губы Леви и направила его ладонь себе между ног.

Его обожгло горячей влагой, и он неосознанно открыл рот, прикрывая глаза. Она потянулась к губам, ощущая, как подгибаются колени от его уверенных движений пальцами. Он тоже почувствовал, как тело Микасы в его руках теряет волю, и сразу подхватил ее под бедра, поднося к кровати. Уложил на одеяло и навис над ней, стягивая штаны. В ее глазах сверкнул отблеск света настольной лампы, она надавила на его плечи, приподнимаясь, и одним быстрым движением уложила его на лопатки под удивленный вздох. Микаса села на него сверху и наклонилась, обняв его лицо руками. Поцеловала в губы, медленно спустилась к шее, пока Леви гладил ее плечи и спину, скользя по ним горячими ладонями. Он сильно сжал ее ягодицы, приподнимая их над свои членом.

— Садись, — процедил сквозь стиснутые зубы. Она выпрямилась и помогла себе рукой. Леви тут же надавил на ее бедра, и оба подавились воздухом, становясь единым целым. Микаса стала двигаться вверх и вниз, глядя на него из-под полуопущенных ресниц, в то время как он пытался прикоснуться к ней везде одновременно: бедра, живот, грудь, плечи, шея, губы. Его руки хаотично скользили по ее телу, пока он пытался не задохнуться от чувств к ней. Микаса была его личным раем, позволяя в нем раствориться. И дело было не в сексе.

— Леви… — дело было в этом.

— Я люблю тебя, — выдохнул он, когда, не выдержав, сел прямо, вынуждая Микасу обнять себя ногами. Он начал сам толкаться в нее, глухо дыша в ее грудь и шею, скользя губами по коже. Микаса выгнулась на нем и оперлась рукой на широкое зеркало над кроватью, оставляя след от пальцев. Распахнула глаза, разглядывая себя в отражении.

Красивая.

Окрыленная.

— Я тоже… аа-х… — она обняла его голову и наклонилась к губам, — я тоже люблю тебя.

— Ты… — он смотрел ей в глаза, пока ее дыхание щекотало его лицо, — ты просто… невероятная.

Движения Леви становились интенсивнее и отрывистей. Его мышцы напрягались и твердели под ладонями Микасы, он рвано задышал. Пальцы сжимали кожу так крепко, словно он отказывался ее когда-либо отпустить, когда Микаса ощутила, как внутри нее разливается тепло. И снова это чувство: мир вокруг замер, давая время надышаться.

Он уложил ее на спину и поцеловал. Стер подушечкой большого пальца крохотную слезинку с уголка ее глаза и снова прильнул к губам. Он будет целовать ее вечность. До самого последнего вздоха. До последнего стука сердца. Если на земле бывает рай, то этот рай на ее губах.