Спустя неделю с небольшим Антон — вопреки собственным ожиданиям — сильно лучше себя чувствовать не стал. В глубине души он надеялся, что Арсений хоть что-нибудь ему напишет, но тот молчал, как рыба, которую ненавидел и показушно морщился, когда его временный сосед её разогревал себе на ужин. Пару раз они столкнулись в коридорах университета, но прошли друг мимо друга, словно были не знакомы. Макар и Ира, шедшие в тот момент рядом с Шастом, недоумённо переглянулись, но ничего не сказали. И Антон знал, что им было всё понятно и без лишних пояснений, пусть он и не рассказывал никому из них о том, что произошло в его старой квартире. В принципе он вообще никому не распространялся, что жил с преподавателем — ограничился только тем, что ушёл из дома из-за отчима.

Шастун исправно ходил на все пары, посещал собрания КВН и с виду казался вполне привычным собой — весёлым, общительным и заряженным энергией по уши. Но только Илья и, может, немного Ира понимали, сколько сил парню приходилось прикладывать, чтобы на людях ничем не отличаться от обычного себя. После занятий и прочих прелестей жизни в социуме Антон по вечерам запирался в своей комнате и иногда попросту сидел, закапываясь в собственных мыслях. На предложения Макара пойти погулять отвечал отказом, а Кузнецову, решившую однажды поиграть в психолога, просто послал, правда, на следующий же день извинился, впрочем, та извинилась в ответ и больше с псевдопсихологической помощью не лезла. В целом своё состояние Шаст мог описать как пустое и безжизненное. Мир потерял краски, любимая еда не радовала, компьютерные игры, на которые он внезапно для себя подсел, тоже. Но раз за разом, когда заниматься самокопанием было уже невмоготу, Антон заходил в онлайн игры и даже в голосовом чате звучал вполне живенько. Только так он мог перестать думать, и это хоть немного облегчало существование.

Потихоньку возрастал градус нервов, ведь зачётная неделя уже не просто виднелась на горизонте, а имела уже вполне конкретное расписание, а сессия за ней — и подавно. Несмотря на все внутренние конфликты, душевные страдания и метания, в целом Антон почти ко всему был готов. Оставалось досдать несколько работ, но с ними не должно было возникнуть проблем. Шаст сам себе поражался, как легко давалась учёба даже при жизни на автомате, но всё было просто, кроме одного грёбаного предмета, который понять уже не было никаких шансов. Даже когда Ира по доброте пыталась парню что-то вбить в голову, ничего не выходило. Шастун ощущал в голове какой-то внутренний блок, который при любом упоминании теории обработки данных заставлял вспоминать последний разговор с Арсением Сергеевичем, после которого понимать уж точно ничего не хотелось. Тогда Кузнецова бросила все свои попытки обучить друга, как когда-то бросила попытки завоевать его сердце, узнав о его ориентации.

Шаста вообще куда больше надвигающейся сессии волновала дыра в груди, которую залечить не удавалось ничем — ни учёбой, ни КВН, ни играми. Да, пусть прошло всего ничего, но парень безумно хотел переключиться на кого-нибудь другого. Он прекрасно понимал, что это было бы совершенно нечестно по отношению к человеку, с которым он мог бы замутить, но желание отвязаться, наконец, от Попова было столь же маниакальным, сколь было желание быть с ним. Арсений снился ему через день точно, но каждый раз то игнорировал, то насмехался, говоря, что Шастун недостаточно старается, и такому тупице, который даже основы матанализа уяснить как следует не смог, рядом с ним точно не место. Это было больно и унизительно, хотя Антон знал, что в жизни Арсений Сергеевич никогда бы так себя не повёл. Но всё равно это терзало и разъедало изнутри, и в какой-то момент парень понял, что просто устал, а с этим всем надо заканчивать. Рвать раз и навсегда.

Антон решил пойти по самому лёгкому пути — нажраться в клубе и попробовать кого-нибудь склеить. Ну, или быть склеенным, тут уж как повезёт, потому что такого опыта у него раньше не было. Да, пару раз он бывал в клубах, но как-то не особо зашло. Да, несколько раз даже упивался до поросячьего визга в компаниях. Но всё это было скорее исключениями, чем обыденностью. Как бы то ни было, парень навёл справки и в пятницу вечером отправился в клуб. И не в абы какой — в этом клубе, по слухам, частенько зависали геи, хоть и гей-клубом, по понятным причинам, он официально не назывался. По крайней мере, шансов найти себе кого-нибудь в заведении с такой репутацией было куда больше, чем в каком-нибудь среднестатистическом клубе, где к нему чисто теоретически могли клеиться из-за симпатичной мордашки дамочки с просьбой угостить коктейлями. Конечно, никто не исключал возможности, что в этом клубе будет так же, но вместо дамочек будут любящие халяву парни, но Антон верил, что как-нибудь отобьётся. Может, даже сам попросит кого-нибудь угостить его, если этот кто-то сильно западёт в душу. Но Шаст врал сам себе, ведь он заранее знал, что никто не мог запасть ему в душу так сильно, как Арсений Сергеевич. Да и не хотел он уже, чтобы ему кто-то понравился. Безумно хотелось понравиться кому-то, чтобы этот кто-то любил Антона, может, и не так сильно, как он уже несколько месяцев сох по своему преподавателю, но искренне. Чтобы кто-то любил, восхищался, дарил тепло. Но сейчас парень шёл совсем не за этим. Конечно, такое на будущее стало бы приятным бонусом, а этот вечер просто обязан был пройти в компании какого-нибудь незнакомца.

Антон сомневался. Его мысли противоречили одна другой, были слишком сумбурными и резкими, как и его состояние сейчас. Это было невыносимо. Парень даже думал всё-таки остаться дома, вспоминая всё ещё любимые голубые глаза преподавателя, которые так хотел забыть. А, может, и не хотел, просто убеждал себя в этом. Внутренняя борьба оказалась слишком бурной, и парень всё же сдался. Большей убедительности в правильности этих действий прибавил сам Арсений, который позвонил Майе, чтобы спросить, может ли он привести в квартиру друга сегодня вечером. Что там был за друг, Шаст не знал, но и проверять как-то не особо рвался, ревность захлестнула его с головой, пусть даже это действительно был просто какой-то друг. Значит, с кем-то Попову интересно, с кем-то нравится проводить время. С кем-то, но не с ним — с Антоном. Пусть это было совсем по-детски наивно и глупо, но парня этот факт действительно задел. Он слишком сильно ревновал, хотя и понимал, что не имел на это права. Но стоило только представить, что этот «друг» — не друг вовсе, и Арсений проведёт этот вечер с кем-то в старой квартире Шастунов, как кулаки сжимались сами, а воздуха переставало хватать.

Антон не разбирал дороги, но до сегодняшнего места успокоения своей души всё же добраться смог без приключений. В клубе было темно и громко. Неуютно. Парень купил коктейль и устроился в уголке, чтобы понаблюдать за местной публикой. Вокруг было много людей, но все какие-то чужие, ни в чью компанию было не влиться. Мужчины, женщины, все танцевали, пили и веселились. Шаст же сидел в своём углу, вжавшись в диван, и хмуро смотрел по сторонам. Никто не привлекал, да и кого можно было разглядеть в приглушённом свете, он не мог понять. «Может, надо ещё выпить… — думал Шастун, вертя полупустой бокал в руках. — Или нахер это всё…» Никто к нему не подсаживался и знакомиться не спешил, да и пыл как-то поубавился.

— О, Шаст! — прокричал в ухо знакомый голос, когда парень шёл к бару за вторым коктейлем. Антон дёрнулся и разглядел в неоновом свете своего одногруппника Максима. — Не ожидал тебя тут увидеть.

— Взаимно, — хмыкнул парень, нахмурив брови. — Один тут?

— Брат притащил. Сказал, ему стрёмно одному было сюда тащиться. Настолько стрёмно, что я его потерял где-то в толпе. Ну и срать на него. Ты с компанией?

— Нет, один, — признался Шаст. В компании одногруппника находиться в таком месте было неловко. Он понимал, что если Максим будет тереться где-то рядом, то шансов нажраться в слюни и с кем-то замутить точно не будет. А с ним ни то, ни другое делать точно не хотелось.

Благо, танцпол был пусть и не огромен, но забит почти до отказа, и Антон, проявив чудеса ловкости, затерялся в толпе, стоило его знакомому на что-то отвлечься. Теперь он плотно завис в баре, а одногруппник почему-то присоединяться не спешил, но это было только к лучшему.

Дальше было много алкоголя, но весь был какой-то неприятный и не приносивший удовольствия, не отключавший разум — не делавший того, чего Шаст от него так ждал. Антон пил, всё больше понимая, что сегодня, скорее всего, просто нажрётся и никого клеить не пойдёт. Всё-таки он был не готов предавать свои чувства к Попову, как бы ни хотелось. С каждым новым бокалом он вспоминал слова Арсения Сергеевича, злился на себя и на него, заливая обиду и ярость внутри алкоголем. Но потом парню виделась та мягкая улыбка, искрящиеся счастьем глаза, когда они вдвоём сидели на кухне, узнав о том, что операция у тёти Арса прошла хорошо. Антон просто не мог злиться, потом пил, снова ревновал и злился, противореча самому себе. С коктейлей он быстро перешёл на виски, заливая в себя всё больше. Всё ещё совершенно без удовольствия и не наслаждаясь.

Сознание потихоньку начинало плыть, когда Шаст вдруг заметил в толпе знакомую макушку, а рядом с ней — ещё одну, но уже незнакомую. Пару мгновений приглядывался, будучи не в состоянии поверить собственным глазам, но те не врали. Это точно был Арсений, и он был не один. «Вот какой друг, значит? — моментально вскипел парень, всё ещё присматриваясь, вдруг он действительно мог ошибиться. Скорее, в это хотелось верить, но не получалось. — Сука, ведь я же… я же ничем не хуже!» Прежде чем Антон успел что-то осознать, он помчался, расталкивая людей по пути. Арсений Сергеевич танцевал в уголке танцпола с каким-то парнем, которому на вид было не сильно больше, чем Шасту. Они прижимались друг к другу, и Попов недвусмысленно гладил своего спутника прямо по заднице, что-то шепча и прижимаясь губами к его уху. Подпитанная выпивкой ревность застилала глаза гневом, и Шастун уже просто не мог себя остановить, даже если бы вдруг здравый смысл взял мегафон и стал орать ему прямо в ухо.

— Ну привет, блядь! — Антон схватил мужчину за плечо, заставив танцующую парочку остановиться и отстраниться друг от друга. Арсений смотрел на своего студента поплывшим от алкоголя взглядом и широко улыбался. Не возмущался, выглядел расслабленным.

— Какими судьбами тут, Шаст? — спросил он, совершенно не обращая внимания на своего спутника. Казалось, преподаватель ничуть не удивился, встретив Антона здесь, будто они только и делали, что пересекались в этом клубе пятничными вечерами из недели в неделю.

— Обычными, сука. Что, этот перец всё выучил по твоей сраной обработке, да? Умный дохера? Конечно, не то что я, ведь мне можно давать шанс, только если я всё выучу, и то не факт.

Арсений Сергеевич ничего не ответил, а лишь от души рассмеялся. Парень рядом с ним выглядел потерянным, явно не понимая, что вообще происходит. Антон молча смотрел преподавателю в глаза, и ему понадобилась секунда, чтобы окончательно сойти с ума от их чистоты и глубины. Парень подался вперёд и впился в губы Попова своими. Потому что был пьян и не думал, потому что было уже плевать. Сгорел сарай — гори и хата, хуже для себя Антон бы точно уже не сделал. Единственное, чего он боялся в ту секунду, — отказа. Что Арсений Сергеевич оттолкнёт, возмутится, будет читать нотации, может, даже ударит. Но Арс не оттолкнул. Он улыбнулся в поцелуй и перехватил инициативу, попутно обняв Шаста за шею. Если бы чувства Антона не были притуплены алкоголем, возможно, он бы помер прямо на месте от их переизбытка. Мужчина целовал его настойчиво и, как показалось Шастуну, слишком уж хорошо. Впрочем, так долго он целовался впервые — даже в его самых сокровенных фантазиях всё представлялось иначе. Но отрываться от этих губ он не хотел. Слишком долго о них мечтал. Эти губы были безумно мягкими и приятными, на них чувствовался алкоголь. Впрочем, Антон уже и сам не понимал — вероятно, вкус алкоголя в большей степени шёл от него самого.

— Пойдём ко мне? — Арсений Сергеевич сам разорвал поцелуй, но своего студента не отпустил, всё ещё продолжая висеть на его шее. — Или это к тебе всё же будет… — он глупо рассмеялся и встрепал отросшие волосы на затылке Шаста. Тот дёрнулся, ведь воспоминаниями из кошмара накрыло моментально, но тут же взял себя в руки, насколько это было возможно, и прокричал, чтобы в гуле музыки и пьяных разговоров его было слышно:

— К нам, Арс, к нам!

Благо, идти пешком было вовсе и не так уж далеко. Шастун выбрал этот клуб по этой причине тоже. Так сказать, продумал план отступления, если не отправился бы после него в отель или чью-то квартиру. Они шли в обнимку, прижимаясь друг к другу. Ввалились в лифт, не расцепляя рук. В квартиру влетели так, словно отпустить было преступлением. Всю дорогу до дома Антон будто бы дышал Арсением, зарываясь носом в его тёмные волосы и чувствуя запах шампуня, который не мог оставить парня равнодушным в такой момент. Да и сами волосы были такими мягкими, что ощущать их своим лицом было безумно приятно. Именно такими Шастун их и представлял, когда мечтал о том, как они с Арсом однажды останутся наедине. В реальность происходящего попросту не верилось, но для Шаста всё происходило именно так, как и должно было. «Спасибо» алкоголю, который повлиял не только на него, но и на Попова тоже. Тормоза в голове Антона попросту отказали ещё в клубе, а сейчас их вырвало вообще с корнями. Больше ничего не держало, и парень чувствовал себя таким свободным.

Они долго целовались, просто стоя посреди коридора. Бурная страсть, возникшая в основном из-за стирания выпитым за вечер алкоголем границ, потихоньку исчезала, но Арсений не приходил в себя — холодного и отстранённого преподавателя, которому на чувства своего студента наплевать, а действовал всё нежнее. Целовал очень аккуратно, гладил по спине, иногда отрывался, чтобы несколько секунд просто посмотреть на Антона с такой любовью в глазах, будто Шаст был его бесценным богатством, а потом притягивал к себе и едва касался губами родинок на лице. Парня такая смена настроения не особо устраивала. Хотелось драйва, скорости, грубости и того властного Арсения Сергеевича, каковым Шастун себе преподавателя представлял.

— Арс, — прошептал Антон, поцеловав мужчину за ухом, — возьми меня.

Арсений отстранился и посмотрел на своего студента немного испуганно. Словно это он тут был девятнадцатилетним девственником, который не знал, что и как делать. Шаст уже готов был к тому, что Попов сейчас начнёт лепетать что-то невнятное, и на этом они разойдутся. И на этот раз уже навсегда, потому что такого позора парень бы просто не вынес. Но взгляд Арса внезапно потеплел, а сам он широко улыбнулся, аккуратно поправив Антону сбившуюся чёлку.

— Сначала в душ, — сказал он и легко чмокнул своего студента в губы. — Без душа не возьму.

— Сраный ты перфекционист! — рассмеялся Шаст, оттянув ворот футболки Арсения Сергеевича и чуть прикусывая кожу у ключицы. Мужчина протяжно застонал и, заставив Шастуна выпрямиться, вцепился зубами в мочку его уха. — Блядь, пошли…

Одежда тут же полетела на пол, и Антон думал, что откинется на месте, впервые увидев своего преподавателя нагим. Оказалось, все его большие футболочки и рубашечки под пиджаками скрывали вполне себе подтянутое тело, усыпанное родинками, словно само солнце поцеловало. Шасту даже стало как-то стыдно и неловко, ведь он таким телосложением похвастаться не мог. Обычное высокое и безумно тощее тело, которое его в принципе раньше никогда не смущало, но сейчас стало причиной засомневаться в себе.

— Ты такой красивый, — заметив смущение Антона, прошептал Арс и снова заключил парня в объятия. И этого было достаточно, чтобы Шастун успокоился и перестал комплексовать. По крайней мере, на ближайшие несколько часов точно. Прикосновение кожи к коже словно пронзило электрическим током. — Безумно красивый, не стесняйся себя. Очень сильно тебя хочу.

— Это пиздец… как взаимно, — отрывисто произнёс Шаст и потянул мужчину в сторону ванной, не слыша ничего, кроме безумно громкого стука своего сердца. Он не верил. Да как вообще можно было поверить в то, что это происходит на самом деле? Но даже если это вдруг каким-то образом был сон, парень в таком случае мечтал не просыпаться как можно дольше, если не вообще.

Они вместе забрались под душ, держась друг за друга и помогая не свалиться при перелезании бортика ванны. Всё-таки они оба были в не особо трезвом виде, так что полететь носом вперёд, а что ещё хуже — разбить его о чугунную ванну, к сожалению, было делом вполне себе реальным. Но обошлось. Арсений тут же схватил лейку и, буквально вдавливая своим телом Антона в холодный кафель, принялся свободной рукой настраивать воду. Шаст холода плитки почти не чувствовал, это, наоборот, помогало окончательно не потерять голову. Он водил носом по волосам Попова, надеясь заставить того поднять уже наконец взгляд. Безумно хотелось утонуть в голубых глазах преподавателя снова.

— Тебе как больше нравится: похолоднее или погорячее? — невозмутимо спросил мужчина, продолжая колдовать над краном. Даже в такой момент он оставался до абсурда продуманным и правильным. И ведь Арс заботился о комфорте своего студента, что Антона каким-то задним умом очень сильно подкупало, хоть сейчас он думал совсем не об этом.

— Похуй, Арс, не представляешь, как похуй, — простонал Шастун, аккуратно схватившись за подбородок Арсения и потянув чуть вверх. Тот поддался и поднял голову, одарив Антона пьяным тёплым взглядом. — С тобой очень горячо и так.

Парень накрыл губы преподавателя своими и настойчиво толкнулся между ними языком. Руки обхватили чужую талию и стали бессовестно скользить по спине, заставляя Попова прижиматься сильнее. Тот тоже в долгу не оставался, рьяно отвечал на поцелуй, целуя мокро и грубовато, и умудрялся поливать их обоих из душа. Шаст от всего этого сильно плавился, хоть вода была не такой уж и горячей. Арсений заставлял его гореть, и парень сейчас не боялся сгореть без остатка. Он хотел отдать всего себя, но и взамен получить не меньше.

— Нам надо кое-что обсудить, — выдохнул Арс, когда внезапно для Антона разорвал поцелуй. Тот разочарованно что-то пробурчал себе под нос. Губы Арсения были такими манящими, что отрываться от них не хотелось вообще никогда.

— Нахер надо, — тихо сказал он, снова целуя мужчину, а потом переключаясь с губ на шею, чуть прихватывая зубами разгорячённую кожу. Арсений Сергеевич еле слышно застонал. — Давай прямо здесь. Возьми меня здесь. Арс, прошу.

— Антон! — Попов взял себя в руки, а его голос приобрёл строгий окрас, что заставило Шаста выпрямиться и замереть, раскрыв рот. Эту интонацию он безумно любил и хотел бы слышать гораздо чаще. И сейчас не мог не застыть, пропуская голос преподавателя через всё тело. Он будто разливался по венам, отчего становилось так тепло и хорошо. — Честно скажи… было?

— Ни разу, — парень чуть смутился, но алкоголь в крови не дал ему долго краснеть и даже подсказал, чем крыть: — Я буду принадлежать только тебе. Я буду только твоим, Арс. Возьми меня.

— Ты… — короткий поцелуй в губы. — Ещё… — смазанный поцелуй в скулу. — Не готов… — укус над ключицей, а сфинктера коснулся палец. Сердце забилось чаще, и Антон ощутил мимолётный страх от этого касания. Место укуса засаднило, но это были мелочи на фоне поистине пугающего возбуждения.

— Арс… — простонал парень и подался вперёд, чуть не сбив Арсения с ног и не полетев вслед за ним. Это прикосновение было таким необычным, пугающим, но одновременно безумно желанным.

— Прости, — тут же смутился мужчина и принялся зализывать место укуса языком, а палец убрал. Страх, который и так был еле уловимым, испарился окончательно, а от движений языка по коже бежали мурашки. Укушенную кожу приятно покалывало, и парню так хотелось, чтобы таких укусов по всему его телу было как можно больше, и чтобы по каждому из них так мокро и с нажимом проходился горячий язык.

— Ещё, Арс, пожалуйста, ещё! — шёпотом принялся умолять Шастун. — Укуси снова. Я хочу… очень хочу. Пожалуйста… я хочу быть твоим.

— Ты мой, — новый укус был поставлен симметрично первому и тут же зализан, а Шаст застонал громче и уткнулся носом в шею Арсения, который только успел выпрямиться, а уже полез к бутылочке с гелем для душа. — Только мой. Но, Антош, давай уже нормально помоемся, а потом всё, что захотим. Что угодно, но без глупостей.

— Тебя хочу, — прошептал парень и тут же вздрогнул от прикосновения руки, которая начала аккуратно намыливать и массировать плечо. Антон поспешил тоже набрать геля в ладонь и начать тереть торс своего преподавателя. Пусть он действительно мылил, но то и дело ловил себя на мысли, как приятно водить руками по груди Арсения даже без всяких подтекстов, не нарочно задевая соски, и ловить еле заметные судорожные вздохи.

Всё же процесс мытья прошёл быстро, ведь они больше не прерывались на ласки, хотя Шасту очень хотелось сорваться. Он вообще слабо понимал, как ему удавалось просто стоять под душем и мыться, когда совсем рядом был Арсений Сергеевич. Но одурманенный алкоголем мозг не хотел думать, и если Попов предложил просто принять душ, то его студенту ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Арс вышел из ванной первым, пообещав принести Антону чистое полотенце. Он вернулся спустя пару минут — хотя Шасту показалось, что прошла вечность, — но вместо того чтобы протянуть полотенце парню, заботливо укутал и стал аккуратно вытирать. Сначала волосы, потом плечи. Арсений постепенно спускался всё ниже, мягко улыбаясь и глядя пьяно, но с огромной любовью в глазах. Шастуну это безумно нравилось. Этот тёплый взгляд холодных голубых глаз манил и действовал на Антона даже гипнотически. Шаст не выдержал — притянул лицо Арсения к своему и поцеловал, едва касаясь губами. Хотел, чтобы получилось так же нежно, как мужчина орудовал полотенцем по его телу, и Арс эту инициативу поддержал. Он не напирал, позволяя парню целовать себя, как тому хотелось, пусть это было совсем медленно и чуть по-детски.

— Жди меня в своей комнате, хорошо? — отстранившись, улыбнулся Шаст. В пьяной голове промелькнула идея, показавшаяся ему гениальной, не меньше. — Я сам тут закончу и к тебе приду.

— Не задерживайся, — Попов привстал на цыпочки, чтобы поцеловать смотревшего на него сверху вниз Антона в висок. Тот зажмурился от удовольствия и кивнул. — А то накажу.

— Чёрт, я тогда вообще отсюда не выйду, чтобы ты сам пришёл меня наказывать! Шучу. Я быстро, не переживай.

Арс кивнул и послушно покинул ванную. Шастун сначала неторопливо вытирался, пытаясь осознать, что всё произошедшее — не сон, а потом пару раз провёл рукой вдоль крепко стоявшего члена, представляя, что это вовсе не его рука, а рука Арсения Сергеевича. Впрочем, в фантазиях необходимости не было, ведь слишком свежи были воспоминания, когда они прижимались друг к другу под душем, а возбуждённые члены были зажаты их телами. Шаст сам себе удивлялся, как он вообще сумел удержаться от какого-либо безумства.

Дверь в комнату Попова была прикрыта, но для идеи, которую Антон дико хотел исполнить, это было лишь на пользу. Парень постучался и, дождавшись твёрдого: «Да!», чуть открыл дверь и, постаравшись придать своему голосу нерешительности и каплю благоговения, проговорил:

— Арсений Сергеевич, извините, можно вам сдать домашнее задание?

Мужчина, скучавший на кровати в уголке, тут же вскочил. Он принял правила игры, о чём свидетельствовал его взгляд, моментально приобретший хитрый лисий окрас. Попов расслабленно устроился за своим рабочим столом и, ухмыльнувшись, ответил:

— Не представляю, как вы это собираетесь делать, Шастун, но проходите. Посмотрим, что вы для меня приготовили.

Антон, довольный тем, что всё пошло чётко по его плану, проскользнул в комнату и замер перед преподавателем, чуть склонив голову с виноватой улыбкой на лице. Арсений Сергеевич жестом пригласил присесть, но второго стула рядом не было, так что парень покорно приземлился на колени.

— Будете вопросы задавать? — поинтересовался Шаст, глядя на Арсения снизу вверх. Это было непривычно, но так возбуждающе.

— Нечего тут задавать, Шастун, — наигранно вздохнул Попов и похлопал себя ладонью по внутренней стороне бедра. Антон тут же подался вперёд и провёл носом по коже в этом месте, а затем и языком, но Арсений невозмутимо продолжал: — Вы же ничего не знаете. Но… может, покажете мне кое-что на практике? У нас же с вами всё-таки практические занятия.

Парень улыбнулся, чуть приподняв уголки губ, и кивнул. Тонкие пальцы осторожно дотронулись до мошонки, а губы коснулись члена у основания, что заставило Арса вздрогнуть. Шаст понял, что дело так не пойдёт, и, схватившись руками за бёдра преподавателя, чуть надавил, чтобы тот сидел неподвижно. Попов не возражал и даже ласково потрепал своего студента по волосам, чуть подталкивая его снова вернуться к члену. Без помощи рук Антон обхватил головку губами и, уловив явно одобрительный громкий выдох где-то сверху, взял чуть глубже.

— Блядь… — еле слышно простонал Арсений. Рука на затылке Шаста вдруг стала тяжёлой. Парень не сразу понял, что она давила, побуждая не останавливаться. На мгновение стало страшно, ведь Антон плохо представлял себе, как вообще правильно делать минет, а ориентировался лишь на то, как хотел бы прочувствовать его сам. Всё же хотелось Арсению Сергеевичу доставить удовольствие в рамках их маленькой ролевой игры и не облажаться из-за отсутствия опыта. Он постарался расслабить горло, но в итоге лишь подавился собственной слюной, которой вдруг стало слишком много. Воздух в лёгких резко кончился, а к горлу начала подступать тошнота. Шастун моментально отстранился и стал кашлять. Щёки покраснели то ли от накативших приступов кашля, которые всё не собирались прекращаться, то ли от стыда, что липко и с холодком по спине накрыл собой парня с головой.

— Очень плохо, Шастун, — покачал головой преподаватель, властно схватив парня за подбородок и притянув к своему лицу. Шаст тут же перестал давиться от кашля и откровенно залип, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот. Стыд тут же отпустил. — Что ж вы мои пары прогуливали?

— Только из большой любви к вам, Арсений Сергеевич, — выдохнул Антон ему прямо в губы. — Иначе бы сделал всё это прямо в аудитории.

— Столько мы с вами упустили, конечно, — хмыкнул Попов и провёл ладонью по щеке Шаста. — Шастун, надо нагонять. Вы так напрашивались на индивидуальные занятия, что я просто не могу отказать.

Мужчина встал со стула и требовательно потянул Антона за собой в сторону дивана. Шастун уже плохо понимал, что именно сейчас может произойти, но без лишних слов лёг, когда почувствовал лёгкий толчок в спину. Возможно, он даже был готов к тому, что Арсений Сергеевич сейчас просто сядет рядом и начнёт загонять свою эльфийскую херню на полном серьёзе. От такого человека можно было ожидать всего. Места было катастрофически мало, но Арс умудрился устроиться у Антона в ногах.

— Смотрите внимательно, Шастун, — вкрадчиво сказал Арсений, а в его глазах заплясали бешеные огоньки, — я не буду повторять. Запомните с первого раза, как нужно.

Парень хотел пошутить, но уже не смог, ведь чуть не задохнулся от собственного внезапного стона и пробившей всё тело волны. Антон зажмурился настолько крепко, что перед глазами появились какие-то цветные блики. Арс взял сразу почти на всю длину, и Шаст рефлекторно подался бёдрами к его лицу. Не встретив никаких возмущений, он приоткрыл глаза и сквозь ресницы уловил насмешливый, но до жути довольный взгляд. Это льстило и подпитывало огонь, бушевавший внутри. Парень наслаждался каждым движением, каждым своим и чужим вздохом, каждым прикосновением. Идеально было всё. Не то чтобы Антон когда-либо задумывался, как бы он хотел сосать кому-то, но именно то, что творил с ним и его членом Попов, он бы сам был не прочь подарить ему в ответ. Рука как-то сама потянулась к голове Арсения, но тот мгновенно выпустил член Шаста изо рта и увернулся.

— Нет, Шастун, — ухмыльнулся он, вставая с дивана, чем заставил парня издать разочарованный стон, — не забывайте, что преподаватель здесь я. Вы уже пытались показать мне свои знания. Не смейте вставать, иначе наше занятие будет тут же окончено.

Он смотрел на Антона с нескрываемым превосходством пару секунд, а затем подошёл к шкафу. Шаст напрягся, ведь без Арсения рядом сразу стало как-то тоскливо и одиноко. Но ослушаться он точно не мог. Не сейчас. Было бы глупо собственными же руками разрушить то, о чём ещё вчера он мог только мечтать. К счастью, в шкафу Попов долго не пропадал и вернулся к своему студенту с ремнём в руках. Выглядело это довольно забавно.

— Что, пороть будешь за непослушание? — хихикнул Шастун, не сдержавшись и выйдя из образа.

— Вообще у меня на эту штуку были другие планы, — задумчиво сказал Арс и кинул обеспокоенный взгляд на парня. — А ты хочешь? Если прямо хочешь, то я могу, конечно…

— Хочу, — совершенно серьёзно кивнул Антон, ведь он и правда как-то фантазировал о чём-то подобном. — Но не сегодня. Арс, мы ведь… будем ещё трахаться? Вот прямо по-настоящему. И даже со всем этим. Ну, не сегодня в смысле.

— Никто не может знать наперёд, — уклончиво ответил Арсений, оставив лёгкий поцелуй на щеке Шаста. — Но оральный секс — тоже секс, не забывай и не умаляй его значения. А теперь дай мне свои руки.

Парень послушно протянул руки, и Попов, скрестив запястья своего студента над его головой, зафиксировал их ремнём, лишив Антона одной из возможностей повлиять на процесс. Антон затаил дыхание в ожидании того, что будет дальше.

— Итак, Шастун, — Арсений Сергеевич вернулся к своей роли строгого преподавателя, снова устроившись в ногах парня, — здесь я решаю, как проходят наши с вами занятия, уяснили?

— Да, Арсений… Сергеевич, — с губ Антона сорвался стон, ведь Арсений ощутимо прикусил зубами кожу на бедре, после чего прошёлся языком по промежности, яичкам и члену по всей длине. — Что ты со мной… сука… делаешь?

— Не нравится? — мужчина поднял голову и испуганно захлопал глазами. — Я просто…

— Безумно нравится. Ты охуительный, правда. Просто… сам понимаешь, у меня это всё действительно в первый раз.

— Тогда просто доверься мне, — Арс оставил поцелуй на выпирающей венке. — Я обещаю, что ты не пожалеешь.

Попов не соврал — Антон не жалел ни об одной секунде, проведённой на этом диване. Связанные ремнём руки вскоре затекли, но это было такой мелочью по сравнению с тем, что Арсений выбивал стон за стоном из его рта. Мужчина то создавал вакуум щеками и ласкал головку языком, то принимал член полностью, позволяя трахать свой рот, и это словно не доставляло ему никаких неудобств. Шасту безумно хотелось пошевелить рукой или ногой, ведь от ласк его тело дрожало, но ноги были заблокированы сидевшим на них Арсом, а рукам мешал его ремень, сдавивший запястья.

— Арс, — прошептал Антон, почувствовав, что сейчас достигнет пика, — я кончу сейчас… не могу… сдерживаться.

Арсений Сергеевич не только не отстранился, но и стал насаживаться на его член ртом куда активнее. Это Шастуна безумно пугало, ведь он даже и представить не мог, что их первая близость закончится так. В глубине души он надеялся, что Попов всё же даст ему кончить как-то более привычно, поэтому и старался отсрочить момент, как мог. Ведь от одной мысли становилось как-то до жути неловко.

— Арс, прошу, — простонал парень, чувствуя, что напряжение в теле достигло критической отметки. — Арс… свали… отпусти… Ааааарс! — хриплый стон заполонил комнату, а Антон излился Арсению в рот. Тот проглотил сперму и очень медленно и осторожно принялся снова ласкать чувствительную после оргазма головку языком и губами, одновременно нежно и очень трепетно поглаживая пальцами яйца. — Арс… — прошептал Шаст практически без сил. Только тогда мужчина размашисто лизнул в последний раз, навалился на парня всем телом и коснулся губ своими.

— Шаст, счастье — это ты, — с улыбкой сказал Попов, заглядывая своему студенту в глаза и наконец-то развязав его затёкшие от ремня руки. — Моё счастье. Ты как? Хорошо хоть было?

— Пиздец, Арс! — только и смог прошептать Антон. С лежавшим на нём Арсением было так уютно и спокойно. Словно всё было так, как и должно было быть отныне и всегда. Редкие поцелуи в губы грели душу, а по всему телу мягкими волнами разливалось невероятное тепло. Ощущения были совершенно непривычными, но других он теперь получать и не хотел, ведь при ручной работе всё было совершенно не так. — Никогда так хорошо не было. Я бы хотел сделать так же тебе, но сам понимаешь…

— Будет достаточно, если ты мне немного поможешь, — мужчина ловко соскользнул на пол и сел на ковёр, оставив между диваном и своей спиной достаточно места, чтобы и Шаст поместился. — Сядешь, как сидел… тогда? Ну почти. Между твоих ног сейчас буду я.

Антон нервно сглотнул, мысленно вернувшись в тот день, когда Арсений Сергеевич застал его за мастурбацией в этой самой комнате, на этом самом месте… у этого самого дивана. Он вспомнил, как стыдно было ему в те мгновения, вспомнил свои слёзы, но всё же смог взять себя в руки и сделать всё так, как его попросили. Арс прижался спиной к Антону и положил голову ему на плечо, заставив парня вздрогнуть.

— Шаст, — неторопливо водя рукой по своему члену, прошептал Попов, — я хочу, чтобы это сделал ты. Дай свою руку.

— Тогда слезь с моего плеча и чуть придвинься ко мне. Удобнее будет, — Шастун протянул руку вперёд и, обхватив головку члена Арсения, сделал пару движений. — Так?

— Смелее, — мужчина оперся на колени Антона, чтобы не сорваться и не мешать. — Не бойся сделать что-то не так. Ты сам поймёшь, как надо, уж в этом деле у тебя точно опыт есть.

Парень не стал отвечать на этот даже немного жёсткий подкол, лишь чмокнул Арсения в затылок и обхватил его торс свободной рукой. Движения руки по члену стали более резкими, и дыхание Попова ускорилось в такт с ними. Антон тоже дышал часто, успевая зарываться носом в шевелюру своего преподавателя, чтобы дышать только им. Арс, как заметил парень, был куда более тихим по сравнению с ним — он стонал через плотно сомкнутые губы, но довольно крепко держался за колени Шаста, и тому вскоре стало даже больно от такой хватки. Но он не обращал внимания на эту боль. Сейчас Антон был максимально сосредоточен на том, чтобы Арсению было хорошо от его движений. Может, не настолько, насколько было ему, но хотя бы чтобы не плохо.

— Шаст, вот сейчас… только не останавливайся… не сбавляй! — Арсений Сергеевич вскоре заметно напрягся и сильнее сжал свои пальцы, обхватывавшие колени Шастуна. — Ещё немного… мой мальчик. Мой…

Тело Попова вдруг замерло, и с протяжным стоном, который он уже не стал сдерживать, мужчина кончил, чуть измазав спермой себе живот — большая часть осталась в кулаке Антона. Хватка на коленях тут же ослабла, да и сам Арсений немного обмяк, не сползая только благодаря руке Шаста, всё ещё обвивавшей его грудь.

— Как ты? — осторожно поинтересовался парень, ведь Арс в его руках совершенно не двигался и ничего не говорил. Лишь тяжело дышал, прикрыв глаза.

— Давай-ка в ванную быстренько, а потом спать, — проговорил Попов, будто бы не услышав вопроса, и попытался подняться на ноги, но Антон держал его крепко.

— Совсем плохо? — разочарованно вздохнул парень и разжал тиски, чтобы Арсений мог встать. Всё же было грустно осознавать, что он оказался практически ни на что не годен.

— С тобой не может быть плохо, — в голосе преподавателя звучала улыбка, и Антон тут же воспрянул духом. Попов же понялся на ноги и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Шаст поспешил проследовать за ним. Впереди у них была ещё целая куча времени, чтобы просто побыть рядом и ни о чём не беспокоиться. Пусть даже они собирались просто спать. Главное, что вместе.

***

Антон открыл глаза, когда на улице было уже светло. Впрочем, это ни о чём особо не говорило, ведь Петербург, славившийся белыми ночами, в мае уже вовсю к ним готовился. Так оно и было — была всего лишь половина пятого утра, если старомодные видавшие виды электронные часы на рабочем столе были настроены правильно.

Комната была точно знакомой, но мозг, всё ещё немного не отошедший от действия всего выпитого накануне, не мог понять, что именно с ней не так. Да и где Шаст находился, тоже бы вряд ли с ходу сказал, а почему так тесно — и подавно. На шее чувствовалось чьё-то размеренное дыхание, заставившее парня усиленно вспоминать, что вообще происходило всего несколько часов назад. Парень скосил глаза вниз и увидел знакомую черноволосую макушку. Ту самую, что он вчера заметил в толпе в клубе и дико приревновал. Увидел и не поверил собственным глазам.

— Пиздец какой… — прошептал Антон, ведь удержать свои эмоции просто не смог. Всё то, что они вчера делали с Арсением Сергеевичем в этой комнате, безусловно, радовало, но какой-то червячок сомнений почему-то всё же копошился в сердце. Словно всё было слишком хорошо, чтобы так же хорошо продолжаться.

— Ты чего так рано проснулся? — Попов, как оказалось, спал очень чутко, а, может, и не спал в этот момент вовсе. Он чуть подтянулся к изголовью кровати, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом Шаста. — Спи, суббота же.

— Проснулся, чтобы сказать тебе то, что перед сном не успел. Я люблю тебя, — с улыбкой проговорил парень, заправив прядь волос Арсению за ухо. — Очень сильно люблю.

— И я тебя люблю, Антон, — Арс не медлил с ответом ни секунды. Пусть его лицо не выражало никаких эмоций, в глазах Антон увидел те чувства, что переполняли преподавателя изнутри. Искреннее счастье и любовь. Самая настоящая чистая любовь. По крайней мере, парень себе её представлял именно так. — Поцелуешь меня?

— Спрашивать ещё будешь, — зевнул Шаст и потянулся к губам Попова, целуя медленно, сонно и лениво. Чуть касался, потом прижимался сильнее, сминал, отстранялся и проходился по губам Арса языком, и тот так же неспешно отвечал. Им некуда было торопиться, и Арсений это только поддерживал. — Арс, мы же теперь… будем вместе, верно?

— Давай ещё поспим, моё лопоухое Солнце, — уклончиво ответил Арсений Сергеевич и переместил руку парня на свою ягодицу. Тот довольно фыркнул и придвинулся к мужчине ещё ближе, хотя, казалось бы, уже было ближе некуда. Хотелось чувствовать Арса своим телом максимально, хоть вчерашние места укусов и побаливали. Вчера перед сном они всё же решили ещё немного развлечься, и укусов было куда больше. — Голова трещит ужасно, наверное, я вчера перебрал.

— Только если обнимешь меня покрепче, договорились?

Больше Антон ничего не помнил, ведь стоило прикрыть глаза, как он моментально провалился в сон. Парень чувствовал лишь то, как горячие руки крепко, но всё же безумно нежно обвивали его тело. Шаст ощущал себя, наверное, самым счастливым человеком на свете. Ведь ещё даже вчера он не мог допустить и мысли о том, что будет спать с Арсом в одной кровати после пусть и своеобразной, но всё же самой настоящей близости. А уж признание в любви, сказанное с такой теплотой, когда они просто лежали чуть ли не нос к носу, переплетя ноги, представлялось парню только в его самых смелых фантазиях. Но несмотря на всё это сон был тревожным. Что именно снилось — Антон по пробуждении сказать не мог, но почему-то сильно напрягся, проснувшись в постели Арсения в полном одиночестве. Словно его бросили, оставили совсем одного.

Часы показывали одиннадцать утра, а скинутая вчера в порыве страсти прямо в коридоре одежда аккуратно висела на спинке стула. Шаст был в комнате совершенно один, с кухни доносился шум: видимо, Арсений Сергеевич колдовал над завтраком. Парень сначала сел, чтобы оценить своё состояние после вчерашнего — вроде было не так уж всё и плохо, — потом поднялся на ноги, только сейчас осознав, что спали они с Арсом вообще без какой-либо одежды. Зеркало, встроенное прямо в прикрытую дверь комнаты, явило взору Антона все последствия бурной ночи в виде ярких синяков и следов от зубов на бледной коже. Шаст улыбнулся, ведь всё это «подарил» ему Арсений, а, значит, это было правильно. Это было так красиво. Он даже не вспоминал, как сильно был обижен на преподавателя за его слова и почему вчера решил пойти в тот клуб. Арсений Сергеевич сказал, что любит, называл счастьем и лопоухим Солнышком, и это перечёркивало все недомолвки и обиды. Не мог человек, которому было безразлично, сказать всё это, даже будучи опьянённым не только своими чувствами, но и алкоголем.

Попова Антон застал сидевшим на кухне. Мужчина опирался локтями на стол и держался за голову обеими руками и выглядел откровенно плохо. На севшего рядом Шастуна он даже не среагировал, продолжив сжимать виски и шумно дышать.

— Как ты? — тихо поинтересовался парень, осторожно дотронувшись до плеча Арса рукой. — Голова всё ещё болит?

— Ужасно, — кивнул Арсений, не оборачиваясь. Антон почувствовал, словно мужчина чего-то стыдился. И не просто чего-то, а именно своего студента. — Было б мне лет, как тебе, я бы тоже сейчас бодрячком сидел. Не важно, я уже принял таблетку, скоро отпустит. Знаешь… нам нужно поговорить.

Шасту тон преподавателя не понравился совершенно, ведь всё уже шло совсем не так, как он себе представлял. В мечтах Антона всё было, как в кино: он бы пришёл на кухню, где Арсений готовил им завтрак, обнял со спины, поцеловал в шею, а Попов бы обязательно рассмеялся, обернулся, и они принялись бы целоваться, избавляясь от одежды прямо на кухне и совершенно забив на завтрак. Про пищу они бы вспомнили, когда бы та остыла, но это было бы совершенно без разницы, ведь любовь питала бы их не меньше. Но реальность была совсем не такой, как в кино, и парень мысленно готовился к удару.

— Говори, — кивнул Шастун и на всякий случай убрал руку с плеча преподавателя. Сердце подсказывало, что ничем хорошим этот разговор не закончится.

— То, что произошло вчера… было ошибкой, — Арс закрыл лицо руками, ссутулив плечи, будто сам испугался собственных слов. А, может, боялся реакции Антона на них. — Одной огромной ошибкой. Я сожалею, что всё так вышло.