Сайрен открыла глаза и уставилась в потолок. Вот уже прошло несколько дней после последнего сражения между кланом Учиха и Сенджу и заключением союза. Сражение было жарким… Не удивительно, что созидательница попала после него в больницу с несколькими ранениями.

К слову, эти ранения скорее радовали созидательницу, нежели огорчали: ей не пришлось снова видеть, как Мадара потерпел поражение. Ей не пришлось снова видеть, как Мадара и Хаширама пожимают руки и вспоминать, во что это выльется…

— Ваши анализы в норме. Можете идти, — услышала Сайрен голос своего врача и радостно вскочила: наконец-то! Она уже думала, ей вечность придется провести в этой больнице.

— Спасибо! — быстро бросила Сайрен и выбежала на улицу, благо она уже была одета в кимоно с гербом клана Учиха.

Выйдя из больницы, созидательница оказалась на улице Конохи. Так… А Конохи ли? Может, название ещё не дали? Вечная проблема: в каком именно она времени? Вдруг Мадара уже ушёл из деревни? Эх, ну почему все сражения заканчиваются именно ранениями? Если бы её не ранили, она бы ориентировалась куда лучше! А тут очень многих — в том числе и Сайрен — задели отдачами своих атак Мадара и Хаширама, когда сражались между собой. Ладно. Хорошо. Разберёмся.

Для начала Сайрен огляделась. Дома стояли довольно плотно. Это означало, что деревня уже почти построена и выбор Хокаге уже наносу, если она вообще его не проворонила. Не хотелось бы: пока созидательница лежала в больнице, у неё было время подумать, что она может изменить здесь. Первая мысль, какая пришла ей в голову, была «поговорить с Хаширамой». Вот только уже через минуту Сайрен поняла, что это — бред. Хаширама и без того хотел, чтобы Хокаге стал Мадара и, к тому же, навряд ли он бы прислушался к незнакомой девушке из Учиха.

Вариант второй — Тобирама. Вот только тут была другая проблема: навряд ли возможно что-либо доказать упрямому расисту. Ну а как ещё назвать человека, который упорно считает Учиха проклятым кланом? Как ещё назвать человека, который сходу классифицирует людей? Никак иначе. И если она попытается на него повлиять, она с очень большой вероятностью нарвётся на драку. А Сайрен совершенно не хотелось возвращаться обратно в больницу.

В итоге у созидательницы остался только один вариант: попробовать поговорить с кланом Учиха. Попробовать объяснить им всё. Сайрен понимала, почему клан так отдалился от Мадары за последнее время: после смерти Изуны, он стал совсем замкнутым и общался с кланом только по делу. Так же Мадара всё время был занят, осваивая силу своих новых глаз — Вечного Мангекё Шарингана.

Сайрен знала: Мадаре больно. Он ещё в детстве поклялся защищать Изуну, что бы ни произошло. А теперь он его потерял… В то же время Мадара никогда не показывал своей боли клану: его лицо всегда было непроницаемым. Именно поэтому многие посчитали его бесчувственным и даже поползли слухи, что Мадара забрал глаза Изуны без его согласия.

Сайрен вздохнула. Да, трудно отличить сильного человека от бесчувственного. Не все это могут. Созидательнице так хотелось облегчить боль любимого… Каждый раз пересекаясь с ним, она старалась сказать ему что-то приятное. Что-то, что поддержит его. Но какие слова смогут ослабить его боль после потери брата? Только «он жив» при условии, что это будет не обман. Но если она так скажет ему, это будет ложь.

Грустно вздохнув, созидательница подняла глаза наверх и увидела на вершине скалы возле деревни два силуэта. С такого расстояния было трудно их рассмотреть, но сомнений у Сайрен все равно не возникло: это Мадара и Хаширама. И это означает, что Мадара ещё не покинул деревню!

Созидательница заулыбалась: у неё ещё есть шанс что-нибудь изменить. Атмосфера в деревне была очень тёплой. Было бы здорово, если бы Мадара остался здесь и стал Хокаге.

— Сегодня выберут Хокаге, — услышала Сайрен обрывок разговора проходящей мимо компании и почувствовала, как внутри неё всё холодеет: времени совсем нет.

***

Мадара шёл по тёмной улице Конохи. Вот и разлетелись вдребезги все его мечты: Хокаге стал Хаширама, а следующим после него, скорее всего, станет Тобирама. И когда это произойдет, спокойная жизнь для его клана закончится.

Как Хаширама может быть так слеп и не видеть, что его младший брат даже людьми Учих не считает? Братская любовь… Как же она слепит.

Мадара невесело усмехнулся и вгляделся в звёздное небо. Слепота Хаширамы ещё не самое худшее. Самым худшим было недоверие со стороны Учих. Чем он заслужил к себе такое отношение? Он же всю свою жизнь только и делал, что защищал их. Вся его сила, все его достижения… Всё было ради клана! А теперь весь его клан считает, что им безопаснее здесь. В деревне вместе с Сенджу. Они считают, что им лучше с бывшим врагом, нежели с Мадарой. Мадара только-только начал приходить в себя после гибели Изуны благодаря Хашираме! И тут же потерял весь клан…

Учиха остановился и прикрыл глаза. Вокруг стояла тишина. Он один посреди улицы. Видимо, это его судьба: одиночество. Изуна… Почему он погиб? Если бы он был жив, всё было бы намного лучше и легче. Изуна… Его младший братишка… Как же сейчас нужна его поддержка.

Но… Что он сделает, если позволит боли завладеть собой? Нет. Так не пойдёт. Мадара распахнул глаза и в них сверкнул шаринган: он сделал выбор. Он покинет деревню. Смотреть на то, как падет его клан — не его мечта. И раз они не хотят видеть очевидное, ему придется дальше бороться в одиночку. Одиночество так одиночество… Этот выбор он сделал осознанно.

***

Сайрен вбежала в штаб клана. Если она правильно всё помнила, Мадара покинул его совсем недавно и клан ещё не разошёлся по домам.

— Что вы все натворили? — не тратя время на церемонии, начала созидательница. — Вы хоть понимаете, что в этой деревне вам не будет комфортно и безопасно?

— О чем ты говоришь? Хаширама очень человечен и справедлив. С ним деревня будет процветать, — услышала Сайрен чей-то голос. Она не могла увидеть, кто говорит: во-первых, здесь было много народу. Во-вторых, она ничего не видела от слёз. Плакала Сайрен уже довольно долгое время: ещё с того момента, как все её разговоры с отдельными членами клана провалились: созидательница пыталась убедить их проголосовать за Мадару. Чтобы он стал Хокаге. Ну ладно, если бы у неё просто ничего не получилось. Но она услышала столько «хорошего» о Мадаре! Вот за что это ему? Чем он заслужил со стороны клана такое отношение? Сайрен было больно.

— А наперёд вы подумали? Да, сейчас при Хашираме всё будет хорошо. Но вы хоть знаете, как Тобирама относится к нашему клану? Неужели вы наивно полагаете, что он позволит «проклятому клану» спокойно жить? — по правде говоря, Сайрен уже поняла, что всё бесполезно. Клан считает Мадару властолюбивым и бесчеловечным. Никто из них и понятия не имеет, что у него творится внутри и какой он на самом деле. И, к своему сожалению, она оказалась права:

— Он всё равно человечнее Мадары. Он не забирал глаза своего брата. Неужели ты не понимаешь, что Мадара просто хочет заполучить власть в деревне?

Вот эти слова действительно задели Сайрен. Пожалуй, она с трудом сдержалась, чтобы не запустить в говорившего огненным шаром или просто не врезать. Созидательницу остановила только одна мысль: Мадара такого поступка не одобрит.

Однако оставаться среди этих людей и слушать ещё гадости про любимого Сайрен не хотела, потому решительно направилась к выходу. У самой двери созидательница не сдержалась, обернулась и сверкнула шаринганом.

— Клан слепых идиотов, — бросила она, выбежала наружу и со всех ног понеслась по улице как можно дальше, чувствуя, что вот-вот снова расплачется.

Остановившись где-то на окраине деревни, Сайрен села на землю, обняла ноги руками и заплакала. Ну почему всё это происходит именно с ним? И… ничего себе клан! Да они и не заслуживают такого главу, как Мадара!

Сайрен сжала кулаки. Мадара… Он заслуживает лучшего отношения к себе! И уж точно не заслуживает одиночества. Насколько помнила созидательница, он уйдёт на рассвете. С первыми лучами солнца. Хорошо. Она уйдёт вместе с ним. А пока ей стоит чуть-чуть поспать: после плача всегда жутко болит голова и помогает только хороший сон.

Не теряя времени, созидательница легла прямо на землю и закрыла глаза. В сон она провалилась почти мгновенно.

Когда Сайрен распахнула глаза, она тут же вскочила, как ошпаренная: солнце было уже высоко! А Мадара ушел с первыми его лучами! Она проспала! Ну почему в этом мире нет будильников? Хорошо, что она помнит, по какому маршруту идёт Мадара!

Сайрен кинулась бегом за Мадарой, стараясь смотреть под ноги и не спотыкаться: а то она ещё травмируется и в результате не сумеет его догнать. А это было важно: он не должен быть один. Он не заслужил одиночества!

***

Мадара уже был на приличном расстоянии от деревни и стремился уйти как можно дальше от этого места. Теперь у него новая мечта. Он изменит этот мир, но по-своему. Союза с Сенджу оказалось недостаточно для того, чтобы всё наладилось. Тогда придётся принять более радикальные меры.

— Мадара, подожди! — внезапно услышал Учиха голос за своей спиной и от неожиданности остановился и обернулся.

Сайрен, а это была она, быстро поравнялась с ним и остановилась, стараясь отдышаться. Мадара помнил эту девушку. Но почему она следует за ним?

— Мадара, — обратилась к Учихе Сайрен, когда более-менее отдышалась. — Я иду с тобой!

Меньше всего Учиха сейчас ожидал, что кто-то из его клана всё же решит уйти вместе с ним. Наверное, потому Мадара и задал немного дурацкий вопрос:

— Зачем тебе это?

— Ты же сам сказал, что в деревне нашему клану находиться опасно! Да и я сама прекрасно это вижу. С тобой мне будет куда безопаснее! А ещё в клане все устали от войны и предпочитают не видеть очевидное, нежели покинуть деревню и нарушить мир, — Сайрен вздохнула. — А ещё ты не заслужил одиночества.

Мадара вздохнул: ему было тяжело вспоминать то, что произошло в деревне. Но слова этой девушки дали ему надежду. Учихе было не до конца понятна только последняя фраза: что значит, он не заслужил одиночества? Но, как видно, Сайрен не собиралась останавливаться на полпути.

— В клане неправы насчет тебя, Мадара. Они все считают тебя бесчувственным… Это странно, учитывая то, что все они знают, каким образом пробуждается шаринган. Бесчувственный человек не сможет овладеть такой силой. Ты всю жизнь всё делаешь ради клана. Даже после смерти своего брата не расслабился и не опустил руки. Ты очень сильный! И сила твоих глаз и чакры тут совершенно ни при чём, — Сайрен всегда мечтала, чтобы хоть кто-нибудь сказал ему такие слова. Она всегда мечтала, чтобы его не оставили одного. Конечно, помощница из неё никакая… Но ради Мадары она обязательно всему научится. Она так решила. — Даже сейчас ты не опускаешь руки и не сдаёшься. Ты выбрал самый сложный путь. Ты не побоялся одиночества. Но меньше всего на свете я хочу, чтобы ты был один! Мне не важно, насколько будет тяжело. Я тебя не оставлю. Я всему научусь. И, если это будет необходимо, я пересилю себя и начну убивать. Я сделаю всё что угодно, чтобы тебе стало лучше. Потому что я понимаю тебя. Потому что я люблю тебя.

Мадара замер от неожиданности и посмотрел в глаза этой девушки. Обычные чёрные глаза, как и у всех Учих. Вот только в них он видел все цвета, какие только можно себе представить. В них он видел целый океан. Создавалось впечатление, что эти глаза — целая бесконечность. И по этим глазам становилось ясно, что Сайрен не обманывает. Становилось ясно, что она говорит искренне. А поскольку она не оставила его, становилось ясно, что она не из тех девушек, которые просто хотят лечь под главу клана ради власти.

Мадара вспомнил, как она пыталась спасти его брата. Вспомнил, как после его смерти она пыталась хоть как-то поддержать его. Как он раньше не заметил её взгляда? Видно, совсем был занят делами клана и тренировками. Так же Мадара вспомнил, что его удивило в этой девушке: неумение убивать. Учиха знал точно, что если бы в мире было побольше таких людей, войн бы не было.

— Не учись убивать: тебе это не идёт. Идём, — бросил Мадара и пошёл дальше.

Сайрен улыбнулась и пошла за ним. Мадара краем глаза следил за ней, и ощущал, как гора на его плечах медленно уменьшается. Теперь он был не один.

Учиха почувствовал, что ему становится теплее: пусть она всего лишь частичка его клана, но она осталась с ним. И она действительно его понимает — это было видно по чувствам, отражавшимся в её взгляде. Теперь у него есть надежда. Надежда на то, что всё наладится.