Ликвидированы ересь и мракобесие,

Никаких героев не надо здесь,

И без них всё спокойно, и людям весело,

Ну а если герой ты — сюда не лезь.

Екатерина Яшникова «Родная Тишина»

— Дела-а-а-а, — протянула Ираида, оглядываясь. В ответ ей примерно в той же тональности мяукнула кошка. Особая протяжность слова и затруднительность положения были вызваны вовсе не тем, что Ираида стояла на пронизывающем ветру по щиколотку в грязном подтаявшем снегу и в окружении старых покосившихся домов в некотором селе на пограничной территории между Уралом и Сибирью. Таким специалиста по чрезвычайным ситуациям из Этерно не испугать.

Даже не тем, что из этой деревеньки пропали люди. Не в первый и не в последний раз ищут пропавших, иногда находя их, а иногда то, что родственникам потом лучше не показывать.

Проблема была в том, что дела — нет, «дела-а-а-а» — накладывались друг на друга. И люди — а точнее, исключительно мужчины, — пропали не только из этого, а из пятидесяти шести населённых пунктов в округе. Разом.

Ну ладно, почти разом. Статус «чрезвычайной» ситуации присвоили, когда люди пропали из шести сёл. Потом затишье на неделю, и раз — населённых пунктов становится на пятьдесят больше.

— Сколько вообще деревень и посëлков поблизости? — спросила Ираида, словно бы разговаривая с кошкой. Та лишь облизнула лапку и продолжила умываться.

— По всей области или по… району? Район меньше. Вроде бы, — отозвался Раду, быстро печатая на смартфоне и листая вкладки.

— Давай по району.

— Семьдесят шесть в том, который рядом с городом, и сорок один в том, который рядом с большим селом.

— Почти половину вычистили, — задумчиво произнесла Ираида. — Правда, вряд ли тот, кто это делает, так уж привязывается к административному делению.

— Есть идеи, что это могло быть? — Ираида почувствовала на себе любопытный взгляд Раду. Он работал всего второй год. По-хорошему на чрезвычайшину его брать не стоило, но сам вызвался. А от такого грех отказываться: парень-то на редкость талантливый, и Ираиде нравилось с ним работать. В отличие от некоторых.

— Так есть идеи? — переадресовала она вопрос Томасу Реджинальду Третьему (надо же, в одной семье нашлось аж целых три поколения людей, решивших, что назвать так сына — отличная идея. Видимо, плохой вкус — это наследственное).

Прежде чем ответить, Томас пошёл по двору, переступая по мокрому снегу с лицом, которое самым красочным образом отражало, что он думает о доме, из которого вышел, о селе и о стране в целом. Справедливости ради даже родная Англия нечасто удостаивалась от Томаса лестных слов. Ираиде же, пожалуй, доставляло некоторое удовольствие смотреть, как английский лорд, перепрыгивая через весенние сугробы, пытается выбраться со двора дома в захудалой российской деревеньке.

— Человек, который жил здесь, ушёл, — начал Томас, выбравшись на дорогу и поравнявшись с Ираидой. — В его дом никто не проникал, порталов не открывал, других чар на дом не накладывал. Но здешний хозяин очень много пил и вряд ли был большого ума.

— А это значит? — теперь вопрос адресовался Раду.

— На него легко было воздействовать ментальной магией. Устойчивость едва ли не отрицательная.

Ираида покивала. Тут любой бы справился. Проблема была в том, что уводили разных. Пьяниц и трезвенников. Молодых и старых. Никакого сходства, кроме жизни в сельской местности и пола, не прослеживалось.

— След же совсем свежий должен быть, — продолжил Раду. — Нельзя, ну, отследить, куда этот человек пошёл?

Спросив, он посмотрел на Томаса. Томас ответил ему настолько красноречивым взглядом, что мог бы ничего не говорить. Но он сказал. Конечно же, он сказал.

— Я, по-твоему, похож на ищейку?

— Ты, по-моему, похож на злодея-британца, — хмыкнула Ираида и разорвала зрительный контакт с кошкой. Та потянулась и, спрыгнув с калитки, исчезла где-то во дворе. — Человек, который жил здесь, вышел среди ночи, потому что услышал голос, и пошёл по дороге, — Ираида махнула рукой в нужную сторону, — а дальше она не смотрела. Этот человек не её и ей не нравился.

Она — это кошка, конечно. Бесценный источник информации. Даже лучше, чем бабули-соседки. Всегда всё видят, слышат и знают. Неуёмное любопытство, замаскированное под полное безразличие, помноженное на способность видеть потустороннее и острое восприятие.

— Что за голос? — Томас заинтересовался.

— Ненастоящий голос, так она сказала, он был внутри человека. — Ираида потёрла висок, переводя с кошачьего на человеческий. — Скорее всего, голос был частью ментального воздействия и его слышал только тот, на кого оно было нацелено, а кошка слышала отголоски.

Говоря, Ираида шла в сторону, указанную кошкой, но долго переступать через снежные колеи, оставленные редкими машинами, не пришлось. Пару раз чуть не поскользнувшись — не помогла даже шипованная подошва тяжёлых сапог, — Ираида вышла к мосту через крохотную реку. Дальше дорога ещё немного шла вперёд, а потом раздваивалась. Обе дороги в итоге уводили к лесу, здесь в принципе каждая дорога вела к лесу, так что, вероятно, им ещё предстояло по нему побродить. Ираида потопталась на развилке, принюхиваясь. Не пахло ничем, кроме талого снега. В воздухе не ощущалось ничего необычного, он гудел отголосками лишь их магии, наложенной на жителей и заставлявшей их не замечать пропажи односельчан. В остальном — самое обычное село. Как и пятьдесят шесть других сёл. И всё же здесь происходило что-то нехорошее. Очень-очень нехорошее и масштабное.

Нужно было найти среди пропавших местных человека с самой сильной энергетикой и идти по ней, как по запаху. Проблема в том, что, когда на человека воздействуют ментально, его собственная энергетика подавляется, будто от реки остаётся тонкий ручеёк. Нужен кто-то с очень чутким нюхом, кто отличит подавленную энергию одного незнакомого человека ото всех прочих и приведёт к нему, как бы далеко след ни вёл. Даже Ираида с её кошачьим обонянием так не могла, но…

— Насчёт ищейки, — сказала она, — есть у меня одна.