После осознания мной моих чувств, я думал, что моя жизнь теперь кардинально изменится, небо упадёт, земля разверзнется и пойдёт дождь из рыбы, но нет. Прошло уже больше недели, а в наших отношениях с Горелым ничего не поменялось. Просто иногда я залипаю на него чуть дольше, чем обычно и с немного другими мыслями в голове. И я понял, что пока я ничего не поменяю, ничего и не поменяется. Только вот, сказать легче, чем сделать!

К счастью, мне выпал прекрасный шанс. Катенька пригласила нас, Русика и ещё нескольких наших одноклассников на свой День рождения. Праздновать она будет в субботу. Конечно, дома у неё будут родители с гостями, но это мне помешать не должно, так, маленькая сложность.

Конечно, устраивать признания в любви Горелому на глазах у Катеньки было бы немного подло, но, к счастью, она уже давно влюбилась в Русика. Так что всё окей. А если всё пойдёт по плану, то я и ей с Русиком любовь-морковь организую.

Короче, над подарком мы с Артёмом долго не думали, решили дарить три бутылки шампанского, чтобы немного приукрасить праздник и плюшевого медведя. Потом до нас дошло, что, Катенькины родители явно не будут рады алкоголю и, понапрягав соображалку, мы решили спрятать бутылки в медведя, проделав ему в заднице дырку. Медведь был с меня, алкоголь с Тёмыча.

Выбор косолапого я опрометчиво доверил своей маме и вечером пятницы, в мою комнату зашёл огромный плюшевый медведь. Точнее, это зашла мама, несущая огромного плюшевого медведя, но за телефоном, чтобы набрать номер психушки, я уже потянулся. В итоге, пришлось звонить не в психушку, а Артёму, чтобы тот срочно докупил ещё три бутылки, а то такой медведь пропадает!

Мама, которой я к тому моменту рассказал наш коварный план, сидела за швейной машинкой и что-то с хитрой улыбкой и изредка посмеиваясь, строчила, а я написывал Тёме, чтобы убедиться, что он не выпил подарочное шампанское.

В итоге, в девятом часу ночи, мама представила мне улучшенную версию медведя. Теперь задница у него была на удобной завязочке, как у капюшона худи, а внутри были пришиты невидимые снаружи кармашки для бутылок. Я радостно обнял мою рукодельницу-маму. Недаром у неё первое высшее — инженерное.

Утром я попёр к Артёму с медведем. Прохожие странно смотрели мне вслед.

Дома у него, благо его мама была на работе и её я до инфаркта не довёл, мы засунули бутылки в медведя. Прикинув, что идти пешком с таким тяжёлым грузом будет не кайфово, мы решили что вызовем такси. Свободного времени в таком случае оставалось навалом и Артём просто угостил меня чаем и показал своих питомцев. У него в квартире был целый зоопарк: пушистый серый кот Рюрик, хомяки в вечно изменяющемся количестве и, по праву царица этих зверей — питон Антонина. Или просто Тоня. Её величество мне даже удалось подержать в руках. Горелый рассказывал мне разные смешные истории про своих питомцев, про то как они вообще к нему попали, про то, что Антонина на самом деле Михайловна, потому что её отца додумались назвать Мишкой. Так мы и скоротали время до приезда такси.

Таксист странно посмотрел на нас с огромным звенящим стеклом медведем, но ничего не сказал.

И вот, кое-как доперев плюшевое животное на седьмой этаж, потому что оказалось, что лифт не работает, мы звонили и стучали в дверь.

Дверь открылась и перед Катенькой появился огромный плюшевый медведь. Немного помолчав, видимо, соображая, что происходит, Катя наконец выдала:

— Это вы, что-ли?

— Мы! — Хором ответили мы. — и мы, от всех наших сердец, поздравляем тебя с днюхой. Прости, букет по дороге потеряли. Медведя мы сами занесём, он там с сюрпризами. — Сначала как договаривались, вместе, а потом уже вторя друг другу, произнесли мы.

Катенька и остальные гости дали нам дорогу и мы затащили медведя в её комнату, где уже был накрыт стол и не хватало только нас. Мы с трудом подняли медведя и я, под удивлёнными взглядами одноклассников, достал из медвежьей жопы первую бутылку шампанского.

— Ну чё, по бокальчику за именинницу? — некоторые смущённо переглянулись. Как дети, ей богу!

— Я не пью! — безапелляционно заявил Русик. Ну, это мы ещё посмотрим. Я подмигнул Кате и кивнул на Русика. Русик пил колу. Да он даже не заметит ничего.

— А я буду! — Настюша, наша классная красавица, подала мне свой бокальчик.

Вслед за ней подтянулись и остальные. Я разлил всем желающим шампанского, а нежелающим разолью потом, потому что согласно моему плану просто необходимо, чтобы пьяными были вообще все.

— А теперь тост! — Встал я, постукав вилкой по бокалу, потому что ножей на столе почему-то не было. — Дорогая Катенька, ну вот от души тебя поздравляю! Ты, конечно, сегодня стала ровно на год старее, но поверь, намного красивее, умнее и мудрее. Пусть это поможет тебе сдать ЕГЭ и поступить куда пожелаешь! — Катенька улыбнулась и чокнулась со мной. Следом зазвенели бокалы остальных ребят. И мы стали на один бокал шампанского ближе к моей цели.

Не пил, как он думал, только Русик. На деле же, каждый раз, когда он поворачивался в сторону Катеньки, в его стакан магическим образом подливалось шампанское. И после шестого тоста он стал одной с нами кондиции.

Застолье было и правда весёлым. Разговоры и шутки лились со всех сторон, периодически кто-то включал песню «Катя, Катерина, маков цвет…». Кто бы это мог быть?

Горелый на этом празднике жизни немного потерялся. Он изображал веселье и яро поддерживал спаивание Русика, но было видно, что в больших шумных компаниях ему не по себе. Особенно, когда эти компании состоят из людей, которые тебе не нравятся. И которым не нравишься ты. Мне безумно хотелось взять его за руку под столом, но пока я не мог себе такого позволить. Ну и страшно было ещё, конечно. На меня шампанское не действовало также, как на Русика. Тот, кстати, с заплетающимся языком делал Кате комплименты, обращаясь к ней исключительно «Вы» и «Катерина». В итоге сидеть за столом всем надоело и мы переместились на пол рядом, чтобы поиграть в бутылочку.

Идея, кстати была вовсе не моя, просто она неизбежно приходит на ум пьяным подросткам и в этот раз пришла на ум Юле.

— Кароче! Садимся вразнобой, если показывает на двух пацанов, они целуются — Пара парней возмутились, а Русик высокомерно цокнул. — но если показывает на двух девочек, они тоже целуются. И вообще, можно же чисто формально, в щёку, — вопросов у тех парней не осталось. Девочки смущённо раскраснелись.

— А если не хочешь целоваться? — спросила Катенька.

— Ну, тогда… — Юля задумалась, — пьёшь шампанское. Напьёшься и со всеми без всякой бутылочки целоваться полезешь. Всё. Начали! — девушка раскрутила бутылку она указала на Русика. Юля тут же залпом выпила шампанское, вызвав приступ ржача у всех присутствующих.

Долгое время мне не везло. Бутылка всё показывала на Русика и разных девчонок и те стремительно напивались. Настя, на радость парней целовалась со всеми без разбора. Кроме Русика, разумеется.

Я в который раз раскрутил эту поганую бутылку. Тут, к моему удивлению, она начала тормозить возле затаившего дыхание Артёма, но, к моему великому сожалению, прокрутилась чуть дальше и указала на Катеньку. Под вой одноклассников, я соображал, что мне делать и понял, что могу помочь ей с Русиком, заставив его приревновать. Я потянулся к Катеньке и целомудренно поцеловал её в щёку, поздравив с днём рождения. В сознании пьяного Русика это равнялось откровенному разврату и он принялся аккуратно допытываться до Кати, почему она не выпила.

А в глазах Артёма была такая беспросветная тоска, что мне захотелось провалиться под землю. Это было ужасно. Я видел как стремительно налаживается личная жизнь Катеньки и как рушится моя и понимал, что надо что-то делать. Я уже думал поцеловать его без всякой бутылочки, но тут настала его очередь крутить.

Я молился всем богам, чтобы она указала на меня, пытался двигать её силой мысли, загадал желание, потому что сидел между двух Даш… Не знаю, что именно из этого помогло, но бутылка указала на меня. Горелый уже было грустно потянулся рукой к своему бокалу, как обычно делали парни, когда бутылка показывала на другого парня, но я ринулся к нему и накрыл бокал рукой сверху. Горелый удивлённо уставился на меня, как и не ожидавшие такого шоу одноклассники.

Я закрыл глаза, медленно приблизился к нему и коснулся его губ своими. Горячие и шершавые. Я слегка прикусил его нижнюю губу. Он пах шампанским и почему-то какими-то яблоками. Я убрал руку с бокала и провёл по его щеке, параллельно углубляя поцелуй. Горелый сначала несколько нерешительно, а потом очень решительно, я даже немного растерялся, ответил. Поцелуй разрывать не хотелось, но откуда-то сбоку донеслось тихое «пидоры». Я распознал Данила по голосу и оторвался, не в силах сдержать язвительный ответ.

— У тебя просто парня нормального не было! — Эпично ответил я, смотря на совершенно красного и ещё больше чем обычно растрёпанного Горелого, который, судя по глазам, чуть ли не плакал. Мне ещё предстояло выяснить от чего.

Девочки пищали, обсуждая наш поцелуй, да и просто пищали, вздыхали и снова пищали, парни пытались привести их в чувства. Игра в бутылочку была поставлена на паузу, если не завершена совсем.

— Катерина, а вы не хотите прогуляться по улице? Пока здесь не начала падать с неба сера… — отсылая к истории о Содоме и Гоморре, попросил Русик. Катенька, естественно, согласилась и побежала собираться, поддерживая временами своего шатающегося кавалера.

Воспользовавшись паузой и тем, что я ржал с Русика, Артём куда-то испарился. Я, естественно, тут же побежал его искать.

Он нашёлся на балконе, выход на который, почему-то был из коридора. Стоял он там без куртки и я, посокрушавшись на этого балбеса, откопал его куртку, прихватил свою и пошёл на балкон, морально готовясь к какой угодно херне.

Он сделал вид, что не заметил, как открылась дверь, хоть и вздрогнул от неожиданности. Я накинул на него куртку. На улице было реально холодно.

— Оденься, придурок… — выдохнул я и опёрся на перила как он, и присмотрелся к его лицу. Он тихо плакал.

— Зачем ты это сделал? — дрожащим голосом, чуть слышно спросил он.

Действительно. Можно было сделать это как-то по-другому. Нормально. По-человечески признаться, словами через рот, или, как Катенька, написать записку хотя бы. А не устраивать этот цирк с конями, работая ведущим на Катином дне рождения, обеспечивая себе работу на её свадьбе.

Они с Русиком как раз вышли из подъезда и весело смеясь пошли нарезать круги вокруг детской площадки.

— Я не знаю. У меня вообще крыша поехала. — честно признался я, а дальше меня просто понесло — я с той поездки только о тебе, блин, и думал. Я случайно услышал что ты говорил обо мне в автобусе. А я вообще с чувствами всеми этими не в ладах, а тут надо ещё и другому человеку объяснить, что я чувствую. А я ебу? Сначала я думал, как тебе мягко отказать, чтобы всё осталось как прежде. Потом решил вообще ничего не говорить, так всё точно останется как было. Но пятого числа, на уроке русского, видишь, я даже запомнил, я понял, что люблю тебя. Прости, что сразу не признался. Надо было просто нормально сказать. Но когда я последний раз что-то в своей жизни делал нормально? Я на день рождения этот в любое другое время забил бы, а тут мне показалось, что это идеальный шанс признаться тебе. Все будут пьяные и если что есть вариант спихнуть всё на алкоголь… Короче, прости Тём.

Выражение лица Артёма, пока он слушал мой вырвавшийся наружу поток сознания, было бесценным. Замешательство, стыд, удивление и возмущение — всё смешалось в этих неописуемых зелёных глазах.

— Ну ты и придурок! Ты ж знал уже, что я тебя люблю, чего ты боялся вообще? — возмущение всё-таки взяло верх.

— Да я знаю? Вдруг что-то пошло бы не так?

— А в твоём хитровыебаном плане по спаиванию всего и вся в радиусе ста метров, всё сто процентов пойдёт так?! Я подумал, что это всё для тебя всего лишь тупая шутка!

— Нет! Это не шутка! Я правда… Правда люблю тебя. Прости, что устроил из этого шоу. — я чувствовал себя паршиво.

— Прощаю. Придурок. — а теперь чуточку лучше.

— Куртку надень. Простудишься же.

— Не простужусь.

— Да чё ты как ребёнок, ей богу! — я надел на него куртку. Он не сопротивлялся, но и в восторге не был. Я взял его за руки. — Ты же замёрз! — я обхватил его руки своими пока ещё горячими и начал дышать на них. Тёплое облачко пара окутало их.

— Что ты делаешь?

— Руки твои грею, балбес. — в голове промелькнула шальная мысль, а я такие без внимания никогда не оставляю.

Я начал осыпать его руки короткими поцелуями. У него тонкие пальцы с выделяющимися суставами, грубые, но конечно, не такие грубые как мои. Он краснел и пытался прижать руки ближе к себе, чтобы я наконец отстал, но добился только того, что я оказался значительно ближе.

Тогда руки перестали быть мне интересны. Я обнял его и поцеловал в щёку.

— Да хватит уже… — смущённо попросил он, пока я маленькими поцелуями двигался от щеки к шее.

— Поцелуешь меня в ответ — перестану. — улыбнулся я.

И вот тут произошло неожиданное. Артём коснулся губами моих и начал нежно меня целовать. Я долго столбом не стоял. Мои руки тут же запутались в его мягких волосах, а язык прошёлся по выделяющимся клыкам, сплёлся с его, и всё это на фоне того, что я забывал дышать и ноги у меня подгибались, а в голове громко стучало сердце. Он отстранился первый, абсолютно красный, но потрясающе красивый. Я не выдержал и ещё разок поцеловал его.

— Может, по домам?

— Да, на этой вечеринке уже делать нечего. Такси или так пойдём?

— Да так, куда нам торопиться?

— Только попробуй мне завтра заболеть!