Геральт побежал за Цири, но непогода, возраст и особенности самой Зираель сыграли свою роль — она оказалась слишком быстрой, однако чувства его не подвели, и он почти сразу обнаружил её в спальне, которую заняли они с Йен. Геральт открыл дверь и застал весьма красноречивую сцену: Йеннифэр стояла у мегаскопа, а Цири смотрела в окно, скрестив руки и недовольно надувшись, — на полу между женщиной и девушкой валялся потрёпанный блокнот. Ведьмак посмотрел на них, затем на старый меч Цири, хранимый им с самого момента расставания в Белом Саду (меч напоминал ему, что она всё ещё где-то рядом, всё ещё жива, и потому всегда был на самом видном месте) он взглянул и на окровавленный Нильфгаардский клинок, а после задал первый вопрос, который пришёл в голову.

— Это же не кровь императора?

— Пфф… хах, — фыркнула Цири, — Конечно, нет, Геральт, — тон её голоса звучал возмущённо и обиженно.

Геральт перевёл взгляд на Йен, будто требуя объяснений, но та лишь многозначительно указала на блокнот.

— Что случилось? — ему важно было понять, что произошло, он привык быть готовым к любым обстоятельствам, тем более, если в игру вступает оружие, обагрённое кровью. А намёки ведьмак, как и все мужчины, понимал с трудом.

Чародейка молчала, Цири не двигалась, застыла будто изваяние и даже не моргала.

— Как вы могли? — тихо спросила она.

— Что? — не понял Геральт.

— Как вы могли? — уже громче повторила Цири и повернулась. В глубине её глаз таилось разочарование, не обида и даже не горечь, а лишь разочарование — самое тяжёлое чувство из прочих.

— О чём ты говоришь? О чём она говорит, Йен?

Йеннифэр прикрыла глаза — Геральт знал, чародейка плакать не умела… разве что в редких случаях, но что-то подсказывало ему, что сейчас был как раз такой случай.

— Это дневник Вильгефорца, — она подняла блокнот, — который был у Филиппы Эйльхарт весь этот год. Я искала его, чтобы уничтожить, но теперь император знает, что в нём записи государственной важности… и их нашла Цири.

— И что? — Геральт всё ещё не понимал.

Йеннифэр молчала, она слишком долго решалась на правдивый ответ, и это дало возможность Цири вставить своё слово.

— Как вы могли не сказать мне? Особенно ты, Геральт. И не надо лгать, что никто этого не знал! Ты был буквально в центре каждого из важных событий континента и островов, я в жизни не поверю, что судьба моих родителей ускользнула от тебя после того, как ты помог им, — голос её срывался, — как ты мог скрывать от меня, что отец в сговоре с чародеем убил мою мать? Как?

Это обвинение обрушилось на него словно поток ледяной воды, ведьмак открыл рот, чтобы что-то ответить, но слова застряли в горле. Они с Йен уже очень давно знали это.

— Цири, доченька, — Йен взглянула на неё, и Геральт чуть ли не единственный раз в жизни увидел слёзы в фиалковых глазах. Слёзы, готовые вырваться и сбежать десятками солёных дорожек по коже, — это всё осталось в прошлом, которое мы не можем изменить. Никто из нас. Твой отец делал ужасные вещи, вероятно, он и сейчас поступает не всегда хорошо, не всегда верно, но…

— О, дааа… — Цири снова отвернулась и стала смотреть на заснеженные холмы, окружающие крепость, и метель, никак не утихающую и непокорную, — например, сковывать дочь магией своей чародейки, бить по лицу во время ссоры в присутствии толпы придворных или запрещать выходить из замка…

Геральт и Йеннифэр хмуро переглянулись.

— … Мы любим тебя, Цири, — продолжила чародейка, — мы берегли тебя, поэтому не сказали. Разве мало ты страдала, разве могли мы ещё и этой правдой испортить твоё существование?

— Я не желаю ваших оправданий, я лишь пришла узнать, правда ли это. Вильгефорц записал здесь правду?

— Дани утверждает, что Паветта случайно упала за борт. Нет доказательств его вины, Цири, — Геральт обрёл способность говорить, помогая Йен в этом нелёгком разговоре.

— Дани?

— Твой отец… Так называл себя влюблённый и проклятый сын низложенного императора Нильфгаарда, когда я встретил его впервые. Когда помог ему получить благословение Львицы из Цинтры и руку её дочери Паветты.

Цири не ответила. Она молчала очень долго, ощущая тяжесть решения, которое собирается принять.

— Я должна уйти, — наконец, сказала она, — побыть одна. Мне нужно всё обдумать.

— Я пойду с тобой, — уверенно заявил ведьмак.

— Нет, — возразила Цири.

— Нет, — поддержала её Йен, — ты не можешь последовать за ней, Геральт. Отпусти, сейчас… есть кое-что важнее твоего бесконечного желания контролировать её жизнь. Я должна тебе сказать…

— Йеннифэр… — голос ведьмака звучал предостерегающе, — Что ты задумала? Она никуда не пойдёт одна!

— Геральт! — чародейка встала перед ним и положила руку на грудь, — Прошу…

— Цири! — Геральт взял Йен за плечи и максимально мягко попытался подвинуть в сторону.

— Пожалуйста, Геральт, — чародейка попыталась его остановить... аромат сирени и крыжовника разнёсся по комнате от упавшего флакона духов, когда они случайно толкнули туалетный столик…

В этот же момент зеленоватый свет окутал Цири и унёс с собой. Ведьмак вырвался, бросился к окну, но успел поймать лишь воздух, как в своём сне... Он перевёл взгляд в сторону и сердце его пропустило один удар — меч «Зираель» исчез вместе с ней.

— Зараза!.. Йен! Зачем ты её отпустила?

— Потому что она вернётся. Она знает, что должна сделать. Мы увидим её снова, может быть, в последний раз. Сядь пожалуйста.

Геральт пару мгновений упорно смотрел в фиалковые глаза своей возлюбленной, а после тяжело вздохнул и сел.

— Увидим последний раз? Ты знаешь, сколько раз я это слышал, Йен? С самого её рождения… — ему не хотелось спорить, и потому ответа он ждать не стал, — Значит, опять Аваллак’х?

Йеннифэр вздохнула и начала с самого начала. Во время рассказа она ходила по комнате и заламывала пальцы, брала что-то в руки, крутила несколько секунд и снова оставляла, нервничала и делала драматические паузы, которые Геральт так не любил, но перебивать её не мог. То, что она говорила, было слишком важно.

— Я почувствовала что-то за несколько дней до его визита, поэтому снова принялась за мегаскоп, — закончила Йен.

— Холера! Эльфы!.. Ну да, тут не поспоришь, мне тоже снова начали сниться сны о Цири… Это Предназначение уже застревает у меня в горле, но я понимаю, что спорить с ним бесполезно, а чаще опасно. И тем не менее кое-что меня не устраивает… да какой там, меня не устраивает всё, но это особенно — какого хера ушастый опять решил её обманывать? Думает, она не догадается?

— Аваллак’х думает, что… — она не закончила фразы.

В центре вспыхнул и раскрылся портал.

— Ага… помяни чёрта… — пробубнил Геральт.

— Ceádmil, Геральт, Йеннифэр, — Аваллак’х лёгким кивком головы поприветствовал каждого по очереди, — Я прошу прощения, что снова нарушаю ваше спокойствие, но появились новые обстоятельства, Цири покинула…

— … дворец императора. Да, мы знаем, — скучающе пробурчал ведьмак. Он встал и подошёл к эльфу, а когда они поравнялись, повернул голову и тихо произнёс, — Я по-прежнему не верю тебе. Хоть один волосок с её головы, и я найду твою королевскую задницу в любом из существующих миров.

— Я это учту, — совершенно серьёзно ответил Знающий.

Геральт прошёл чуть дальше, прислонился к изножью кровати, скрестил руки на груди и уставился в пол.

— Она была здесь и только что ушла, — с ноткой сочувствия заметила Йен.

— Была здесь? Зираель? — оживился Аваллак’х, — И куда отправилась?

— Вопрос из серии «Почему горит огонь?», «Как быть?» или «Почему в полдень исчезают тени?»… — съязвила чародейка, — Я, конечно, не знаю, куда отправилась Цири, но это и не важно. Пока она действительно не готова идти за тобой и даже выслушивать кого бы то ни было. Ей нужно время. Я бы могла найти её, но прежде нужно заручиться поддержкой Эмгыра. Меня не прельщает новая война.

— Ну во-первых: огонь горит потому что... — нравоучительно начал эльф, поднял взгляд на Йеннифэр и откашлялся, — тогда я еду тоже. Если император планирует бороться за неё до конца, мы должны постараться решить этот вопрос мирно, — он был предельно серьёзен.

Она усмехнулась.

— Король Aen Elle к императору Нильфгаарда? Я бы посмотрела на эту встречу!

Аваллак'х попытался возразить, но за его спиной снова вспыхнул и раскрылся портал. Ида мягко ступила на пол ведьмачьей крепости.

— Нет, Креван, — Эльфская Знающая казалась очень встревоженной, — Совет перенёс коронацию по просьбе Ге’эльса, большинство проголосовали за это, ты не можешь отправиться в Нильфгаард. И ещё… ты тоже почувствовал, ты видел? Только что…

— Сегодня здесь какой-то проходной двор! — Геральт вернулся к Йен, — Вообще, почему бы не узнать моё мнение? Я имею право хотя бы участвовать в принятии решений, а, Йен? Я связан с Цири предназначением…

— Не ты один, — возразил Знающий.

Ведьмак проигнорировал его замечание.

— И так, у вас уже есть план?

— Да, Геральт, — Йеннифэр взяла его руку и едва заметно улыбнулась, — я расскажу по дороге в Вызиму, а пока… — она повернулась к гостям, — Как сообщить вам о результатах переговоров?

Те переглянулись, и Ида достала из складок одежды круглый предмет с рунами.

— Это печать, вызывающая портал во дворец Тир на Лиа. Мы давали такие Aen Seidhe, которые были в беде. Она осталась последняя.

— Не слишком ли расточительно отдавать нам такую ценную вещь, — Геральту отчаянно хотелось ударить будущего короля Aen Elle, и единственное, что ещё сдерживало, так это рука Йен, сжимавшая его руку, — Она могла бы помочь эльфам Aen Seidhe.

— Не могла бы... Это не так работает. Она имеет привязку максимум к двум владельцам, и такого рода портал не сможет перенести кого бы то ни было ещё, кроме... — Йен приняла печать, раскрыла её и резко однократно коснулась углубления. Что-то щёлкнуло, рунообразные края мгновенно окрасились кровью. Чародейка без раздумий взяла руку ведьмака и с силой прижала его палец, завершая ритуал привязки, — них, — закончила она.

— Зараза! — Геральт взглянул на проколотый палец, — Могла бы предупредить!

— Я и предупредила, Геральт.

Эльф спешил продолжить разговор.

— Да, ты права Йеннифэр, но ещё... слишком многое связывает Волка и Зираель, слишком многое, — он снова слегка склонил голову в сторону чародейки, — Помоги мне убедить его. Нужна всего лишь магическая сфера.

Йен молча кивнула и, немного помедлив, создала маленький полый шар, зависший на уровне их лиц.

— Я предлагаю посмотреть всем. Да, Ида, я тоже видел это, и потому не могу отступить, — Аваллак’х коснулся сферы кончиками пальцев, — Нам явится два варианта будущего. Не я показываю его, оно ведёт нас. Что бы вы ни делали, результат будет один… в наших силах лишь подтолкнуть обстоятельства к лучшему. Геральт, ты поможешь мне?

— Зараза! Как я устал… Ладно. Давай своё будущее.

— Коснись…

Геральт наравне с остальными протянул руку, почувствовал лёгкое покалывание в пальцах, и огляделся. Всё вокруг вдруг переменилось…

« …стало светло-серым, заклубился туман, а потом рассеялся, медленно являя очертания предметов его взору…

Перед ним появилась Цири. Она выглядела немного старше и была одета в белое, в её светлых волосах сияли синие маленькие камушки, локоны ниспадали до самых бёдер, а руки украшали золотые наручи. Цири стояла рядом с Аваллак’хом на террасе эльфийского дворца и улыбалась толпе своих подданных, которые ликуя, выкрикивали её имя… вокруг них бегали мальчик и девочка, светловолосые и смешные…

Но туман вновь заклубился и скрыл эту картину, сменяясь мрачным переговорным залом Нильфгаардского дворца. Филиппа Эйльхарт возникла, словно из ниоткуда, в окружении других чародеев. Они что-то обсуждали за круглым столом, Геральт прислушался.

— Император нам больше не помеха, мы поймали Исток.

— А Йеннифэр? — спросил мужчина, лица которого не было видно за широким капюшоном, — Её нам стоит бояться.

— Когда мы доведём дело до конца, она не сможет нам помешать, уверенно отвечала Филиппа.

На этих её словах вспыхнул яркий свет, всё озарилось зелёным пламенем, и ведьмак снова увидел Цири. Она кричала, запрокинув голову, а вокруг рушились здания, клочья земли взмывали вверх — её магия уничтожала континент, с каждой новой волной унося тысячи жизней. В кулаке Цири сжимала ведьмачий кулон школы Волка и бархотку с обсидиановой звездой, а у её ног, бледная, лежала его Йен и смотрела в небо пустым взглядом. Чуть дальше он увидел и себя… Они были мертвы, они все… На обескровленных губах Филиппы застыли слова, — Я этого не хотела …»

— Хватит! — Геральт отмахнулся от страшных видений, как от ночных кошмаров, и взглянул Аваллак’ху прямо в глаза, — Я помогу.

***

Слуга был как всегда излишне вежлив, провожая Йеннифэр и Геральта к императору Эмгыру вар Эмрейсу. Тот стоял в своём кабинете, заложив руки за спину, и равнодушно смотрел на огонь в камине. Он обернулся и поприветствовал их коротким кивком головы.

— Пожалуйста, сударь, не забывайте правила этикета, — произнёс слуга на ухо Геральту, закрывая дверь.

— Я уж постараюсь, — с вполне понятным намёком ответил ведьмак.

Он остановился у входа, но Йен прошла прямо к императору. Она гордо встретила его взгляд, неожиданно замахнулась и врезала по лицу так сильно, что тот едва устоял на ногах. Единственный стражник в кабинете мгновенно обнажил меч.

— Убери, а то поранишься, — предупредил его Геральт.

Эмгыр махнул рукой в знак того, что всё в порядке, и потрогал уголок губ, ощущая на языке вкус крови.

— Превосходно. Вы всегда врываетесь к королям и проливаете их кровь? Вы оба? Это у вас семейная традиция или что?.. — он усмехнулся, и не дав никому ответить, продолжил, — Вас принимают, как подобает вельможам самого высокого статуса, а вы нападаете, едва оставшись со мной наедине. От ведьмака я мог ожидать подобного, но Йеннифэр…

— Я могу добавить ещё, — зло отозвалась та, — Цири не скрывала своих чувств по поводу твоего отношения, мне даже не пришлось читать её мысли!

Император обернулся на портрет дочери и заложил руки за спину.

— Я всё думал, как вы справлялись с ней все эти годы? Она же по характеру хуже Калантэ! Но теперь мне стало очевидно — это полностью ваша вина. Ваше воспитание. Что ещё я мог ждать от ведьмака и чародейки?

— Не упоминай имени Калантэ. Кощунство — хранить память о тех, кого ты предал! — Геральт тоже не скрывал своего негодования, но всё же точно знал, что не решился бы на поступок Йен, — А что касается воспитания, оно было точно лучше, чем твоё.

Эмгыр прямо посмотрел на ведьмака. Он стоял по-королевски гордо, высоко вскинув подбородок.

— Признаю, что совершал ошибки. Да, я их совершал. И я никогда не высказывал любви к Львице из Цинтры, ты всегда знал это. За мои прежние стремления в отношении дочери я достаточно заплатил, так чего же ещё ты от меня хочешь? Чего?

— Чтобы ты сказал правду. Сейчас. Я помог Дани, влюблённому в княжну, Дани, которому только княжна и была нужна… не убийства, не месть. Дани, которого…

— … ты знал, больше нет, ведьмак. Есть только император Нильфгаарда, белое пламя, пляшущее на курганах врагов! — повысил голос Эмгыр, но тут же выдохнул и стал говорить более спокойно, — Впрочем, я знаю, о чём ты. Я любил Паветту и не знал, что ей суждено погибнуть. Да, возможно, если бы она была жива и поставила мне тогда ультиматум, я бы выбрал законный трон, а не её, но так сложилось. Я не мог это изменить.

— Да, зато Вильгефорц позаботился о том, чтобы ты вошёл в историю, как убийца собственной жены. Цири узнала об этом. Она не вернётся.

Эмгыр печально улыбнулся и почему-то посмотрел на Йеннифэр.

— Я знаю. И принимаю это. Ко мне в руки попали записи из старого дневника, который ранее был у Вильгефорца, так что Филиппа под пытками раскрыла мне правду… ради чего она помогала мне с дочерью. Я отпущу Цири. Чародейки пока нужны мне, их поддержка и сила, твоя сила, Йеннифэр, и твоя защита в первую очередь, но у меня больше нет желания подпускать к дочери кого бы то ни было из твоей общины. Она свободна.

— Прошу прощения, — Геральту показалось, что он его неверно расслышал.

— Я отпускаю её. Она свободна, — повторил император, — и отречение будет подписано, но… я бы хотел увидеть её в последний раз.

— Это возможно. Нам как раз требуется помощь, — Йен надоела эта перепалка между ними, и она с радостью прервала такой увлекательный диалог, — нужно отправить письмо королеве Ард Скеллиге с просьбой принять у себя важных гостей, послать доверенного человека по следам Цири, который смог бы найти и убедить её отправиться в Каэр-Трольде, а так же написать письмо от Ярла Хьялмора для вашей дочери с подтверждением и возможностью убежища на островах. Она не должна знать, что в Каэр-Трольде её будет ждать целая делегация.

— Ты хочешь обмануть её и заставить поступить по-твоему? Она нам этого не простит, Йен, — Геральту, конечно, не понравился этот план.

— Мы не станем её ни к чему принуждать, мы должны лишь сделать так, чтобы она увидела то, что показал нам Аваллак’х, а дальше… пусть решает сама.

Эмгыр снова посмотрел на портрет.

— Что ж, будет по-твоему. Но в замен, я прошу твоей защиты, Йеннифэр. Мне более некому доверять. И если Геральт согласится, я бы просил его о том же.

Дверь в кабинет в этот момент распахнулась, и без всякого разрешения генерал Воорхис прошёл к императору.

— Чародейка сбежала, — едва отдышавшись чётко произнёс он.