За много миль от императорского дворца, в самом сердце Велена, Морвран Воорхис гнал коня к ближайшей корчме, где, по словам Йеннифэр, остался магический след Цириллы. Он спешился во дворе, воровато огляделся и вошёл. Его конь не был обвешен защитой, да и сам Морвран не походил больше на генерала без единого знака отличия и дорогой одежды. На нём даже отсутствовали доспехи, но на поясе висел меч, а за пазухой мешочек с монетами, поверх всего он накинул короткий плащ с капюшоном. Корчмарь устало поднял голову, когда дверной колокольчик оповестил о посетителе.

— Доброго утра, милсдарь, выпить чего? А то смотрю давно в пути будете.

Воорхис взглянул в окно. Он скакал всю ночь и даже не заметил, как рассвело, — горизонт заалел ярко-розовыми бликами, а небо посветлело, поднимая деревенских петухов и распугивая ночную нечисть.

— Уже второе новолуние. Плесни Каэдвенского и скажи, была ли тут девушка… такая светловолосая и со шрамом на щеке?

— А то, — корчмарь с грохотом поставил кружку на прилавок, — одета, как мужик, дерзкая бестия. Наши к ней подкатить хотели, да она вон двоих уложила, а третий еле ноги унёс. А чего она тебе, из дома сбегла что ли?

— Угу, — кивнул Морвран и, в общем-то, не солгал. Он сделал первый глоток: пойло было ещё то, но выдавать своё положение отвращением к придорожной выпивке генерал не мог, а пить хотелось, — Так значит была? И куда же отправилась? — его рука как бы невзначай подвинула по прилавку мешочек, набитый монетами.

Мужчина хмыкнул, схватил деньги и взвесил на руке.

— Так кто ж её знает. На скачках коня выиграла давеча, а куда уж она там… Хотя, ты б к Гленне заглянул, видная баба такая. Девка твоя у неё останавливалась.

— И где её найти?

— Да знамо где. Дом с красной крышей справа от яблоневого сада… Ох, и хороши портки шьёт, загляденье. Вы б присмотрелись, милсдарь.

— Ясно. Спасибо, — Воорхис заплатил за Каэдвенское и сел за ближайший стол. Его взгляд снова обратился к окну.

Метель давно закончилась, но снег ещё шёл, легко осыпаясь на землю. Эти снежинки затуманивали обзор и заставляли вспоминать разговор, случившийся несколько недель назад с чародейкой из Венгерберга.

«— Я не хочу ей лгать. Это последнее, что мне хочется для неё делать! — кричал Морвран, глядя в фиалковые глаза Йеннифэр.

Он услышал их план, и ни один пункт его не устроил.

— Если ты любишь её. Если хоть капля твоего сердца способна любить Цири, помоги. Поступи правильно, — умоляла чародейка, — Император может приказать, но я… я прошу, как мать. Пожалуйста, от этого зависит её жизнь и тысячи других. Даже миллионы.

— Нет. Лгать, глядя ей в глаза… Только ты так можешь, Йеннифэр из Венгерберга. Только ты и те, кто находится под твоим каблуком. 

— Я бы попросил... — предупредил ведьмак, — Можно подумать, мне это нравится, но предназначение...

— Я не сделаю этого, Геральт. Не сделаю!

Но он сделал. Ему пришлось... хотя с самого начала всё пошло совсем не так, как им хотелось.»

Громкое нечленораздельное восклицание заставило его прийти в себя. Генерал заозирался.

— Чародеи! Какой чёрт их сюда принёс? Уходи, друг, это не к добру, — корчмарь указал в сторону боковой двери.

Морвран вскочил на ноги, схватил меч и выбежал, как раз, когда к главному входу подъехали два коня и раскрылся нестабильный полупрозрачный портал, множество ног затопало по деревянному полу, заскрипела дверь. Воорхису пришлось вжаться в стену и пригнуться, чтобы входившие его не увидели.

— Эй ты! — услышал он голос самой Филиппы Эйльхарт, — Здесь была сероволосая девушка или тот, кто о ней спрашивал?

— Никак нет, госпожа.

— Не лги!

Генерал не стал слушать дальше, он лёгкими шагами мелькнул мимо закрытых ставен второго окна, медленно и очень осторожно увёл лошадь, перешёл улицу и сразу заметил дом с красной крышей. Пробравшись через заснеженный сад, генерал оказался на заднем дворе, где женщина снимала мёрзлое бельё.

— Ты Гленна? — спросил он и страшно её напугал. Она подпрыгнула и закричала, — Тихо! Умоляю. Не бойся. Я хочу только поговорить... О сероволосой девушке.

— Ааа, — выдохнула женщина, — да. Только нечего на морозе стоять, ты в дом проходи. Сейчас я воды согрею, пирожков напекла, горячие вон только достала…

— Спасибо, но я очень тороплюсь. Скажи, ты её видела?

— А ты в неё влюблён, что ли?.. — хихикнула Гленна, — Ай, ладно. Не больно много она о себе рассказывала. Пришла в драном платье из дорогой ткани, будто с королевских будуаров, но с мечом, вся замёрзшая… я её отогрела, одёжку пошила, со скачками помогла, брат у меня там заправляет. А сегодня и отпустила с миром.

— Сегодня? Спасибо за подробный рассказ. А не скажешь ли, куда поехала?

— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнула она, — Хотя говорила, вроде, что за лесом старое гнездо Графи... Грифа…

— Грифона?

— Вот. Точно говоришь. Да, грифона этого. Вроде посмотреть хотела.

— Спасибо, — Морвран благодарно кивнул, вскочил в седло и помчался в указанную сторону.

***

— Ведьмак, — Ге’эльс слегка наклонил голову, открывая дверь в покои нового короля. Геральт поприветствовал его взглядом и вошёл. Он был один, потому что Йен осталась обсуждать какое-то невероятно важное дело с Идой Эмеан аэп Сивней, — он ждёт.

Аваллак’х сидел за столом и подписывал стопку бумаг, пергаментные свитки постоянно сворачивались, отчего это действие несколько затягивалось. Он коротко улыбнулся и кивнул на два мягких кресла с деревянными вставками.

— Можешь присесть, мне нужно это закончить, — эльф недовольно поморщился и вернулся к своему занятию. 

Он ещё некоторое время молча выводил свою визу на документах, а после встал.

 — Я рад, что ты здесь, правда, Геральт.

Ведьмак не разделил его уверенности.

— Почему ты думаешь, что Цири не станет противиться предназначению? — без предисловий спросил он, — Почему ты считаешь, что она не решит избавиться от всего этого, разорвать бесконечные путы и стать свободной?

— А что ты понимаешь под словосочетанием «стать свободной»? — в голосе Аваллак’ха таилось снисхождение и небольшая доля покровительства, — Думаешь, она будет счастлива, скитаясь с тобой по материку в поисках чудовищ? Убивать редкие виды за деньги, размахивая мечом в смраде, слизи и мусоре? — Геральт молчал, потому Знающий продолжил свой монолог, — Цири уже была свободна, была, и устала от этого. Спокойная жизнь во дворце ей ближе, потому что она рождена для дворца, она наследница королей! Цири, конечно, идеалистка, точно такая же, как и ты, и она пойдёт на что угодно, чтобы сохранить жизнь тех, кто ей дорог, но не переступит черту… никогда не переступит.

— Вижу, ты хорошо её знаешь. Куда уж мне, я всего лишь её воспитал…

— Да, Геральт. В том, что Цири до сих пор жива — твоя заслуга. Мой народ благодарен тебе за сохранение самого ценного дара, утраченного нами когда-то…

— Ценный дар? Вот кто она для тебя. Вещь — не человек. Путь к спасению, а не женщина. Тебе не приходило в голову, что для того, чтобы взять её в жёны, нужно немного больше?

— Больше? В моём положении слишком опасно говорить о чём-то большем, Геральт. Станешь ли ты доверять мне, если я скажу, что очень хочу этого? — Аваллак’х не дождался ответа, — Конечно, нет. Я не собираюсь открывать перед тобой душу, тем более, что ты и так уже знаешь свыше положенного. Помоги мне уговорить Цири стать моей… — он вдруг резко замолчал, поднял взгляд, понимая, что фраза звучит слишком неоднозначно, и поспешно продолжил, — королевой.

Геральт усмехнулся.

— Я же сказал, что помогу, иначе бы не сидел здесь и не беседовал. Мы найдём её, предупредим Керис, и ты сможешь прибыть инкогнито в Каэр-Трольде.

Знающий пристально смотрел на него.

— Не понимаю тебя, никогда не мог постичь твою душу, Геральт из Ривии. Меньше, чем ведьмак, но больше, чем человек… Кто же ты?

— Не загадывай загадок, давай к делу. Йеннифэр хотела видеть тебя, но у неё был срочный разговор с Идой, потому прошу прогуляться со мной в поисках прекрасных дам, если тебя больше не держат государственные вопросы.

Аваллак’х кивнул.

— Пока нет. Идём.

***

Филиппа стукнула кулаком по столу.

— Вот тварь! Если корчмарь не врёт, мы отстаём от генерала не на много, но при нём мощный амулет… И хотя в его магической защите бывают помехи, они слишком редки. Нужна более чуткая рука. Рэмми? — она взглянула на светловолосого парня напротив, — Пусть мы не можем подобраться к императору, но его верного пса догнать обязаны. Убивать не будем, накроем их вместе с ней.

— Мы не можем отрицать, что, несмотря на все наши силы и новые знания, Йеннифэр по-прежнему сильнее всех нас вместе взятых и к тому же на шаг впереди, — сказала высокая фигура в плаще, лицо которой скрывал капюшон, однако по телосложению и длинным волосам в ней не сложно было разглядеть женщину. Она не скрывала своего восхищения.

При этих словах другая женщина у окна, скрытая тенью, недовольно фыркнула.

— Корчмаря уберём? — спросил Рэмми, пытаясь не дать разгореться нешуточному конфликту. Он что-то с увлечением разглядывал в небольшой магической сфере.

— Оставим, — Филиппа перебирала пальцами широкий золотой браслет, — Сейчас главное понять, можем ли мы рассчитывать на чью-либо помощь. С Кейрой связаться не удалось?

— Нет, — женщина у окна, наконец, обернулась, выходя на свет. Голубые глаза сверкнули пламенем, волосы цвета октябрьского каштана отразили весь спектр местного освещения, — она со своим ведьмаком, с Ламбертом. Вероятно, мы не подберёмся к ней. Я слышала… она верна Йеннифэр.

— Кто? Кейра?! — искренне удивилась Филиппа.

— Ходили такие слухи. Их договорённости с Йеннифэр и Геральтом уходят далеко за грань нашего понимания. Истинной картины мы не знаем… К тому же, сколько мы пытаемся с ней связаться? Неделю, две?.. С самого твоего побега и всё время преследования этого заносчивого индюка.

— Не понимаю, ты должна предугадывать их действия, столько времени с ними, а ты почти бесполезна... Ладно. Всё равно продолжай искать её, Трисс. Мы можем покончить и с ней и с её любовником раз и навсегда, если она откажется сотрудничать. Цирилла нужна нам любой ценой.

— Конечно, Филиппа, — на губах Трисс Меригольд мелькнула едва заметная улыбка.

— Он здесь. Я нашёл, нашёл! — Рэмми вскочил со скамьи и кинулся к двери, но тут же затормозил и обернулся, — В яблоневом саду. Здесь, недалеко. Он едет к ней!

***

Талисман Йен засиял во внутреннем кармане Морврана так сильно, что стал обжигать кожу прямо через ткань. Он выругался и пустил коня в галоп. Кони неслись по снегу, и Воорхис понимал, что не услышит их раньше, чем они подберутся достаточно близко, но всё же надеялся, что успеет доехать до опушки и затеряться в лесу. Он снова вернулся мыслями к событиям недавнего прошлого.

Спустя три дня после побега Филиппы император вызвал его к себе, однако, вопреки ожиданиям генерала, не для наказания за потерю ценного пленника, а за тем, чтобы изложить чёткий и вполне понятный приказ. В их беседу вмешалась чародейка и под всеобщим давлением уговорила его на скорый отъезд. Воорхис помнил это так, словно бы то было вчера: император оставался вне досягаемости, поскольку дворец прятался за магическими барьерами, экранами, тройной защитой, которую с внешней стороны чародеи не в состоянии были снять; Йеннифэр и Геральт покинули дворец через портал, чем тоже обезопасили себя на некоторое время, а Морвран… Морвран, ещё не зная, что его ждёт, отправился верхом. Никто не мог предположить, что за эти три дня Филиппа соберёт целый отряд смелых, отважных, злых и сильных магов — каким-то образом прознает, что именно ищет генерал, и поймает его на большаке в нескольких километрах от столицы. В тот день чародеи настигли его и взяли в плен, но Воорхис не был бы генералом, если бы тем же вечером не смог бежать... Он ушёл из под самого носа своих надзирателей, переоделся и сменил лошадь, но хвост из чародеев не сбросил. Наверное, если бы не талисман, который генерал принял от Йеннифэр на всякий случай, ему бы вообще не удалось выжить. 

Сегодня же цель почти маячила на горизонте, и Морвран совершенно не хотел снова усложнять себе путь… Конь хрипел, вскидывая комья снега из-под копыт, но смело нёсся к опушке, понукаемый всадником и чем-то незримо опасным. Всадник и конь ворвались в лес, съехали с тропинки и помчали напрямую, задевая ветки обледенелых деревьев, и всё больше и больше удаляясь в опасную Веленскую топь. Прошло довольно много времени, прежде чем генерал остановил бешеную скачку, спешился и прислушался, поглаживая морду коня, — тот тяжело дышал. Оглушительная тишина опустилась на них, казалось, преследователи отступили, но это было не так. Такое безмолвие всегда стояло на поле битвы перед самыми страшными сражениями... Да и Филиппа никогда не сдавалась без боя.

Некоторое время ничего не происходило, но как только Воорхис позволил себе расслабиться, что-то вдруг зашуршало, треснуло и тысячи корявых корней полезли вверх, опутывая ноги, коня, оружие… Морвран дёрнулся, но только увяз сильнее, конь заржал, встал на дыбы, вывернулся, вырвался и умчался в чащу, гулко хлюпая копытами по заснеженному болоту. Обездвиженного генерала стал окружать молочно-белый туман, в котором он уже ясно видел силуэты людей... Однако, за несколько метров от него, они замерли, послышался чей-то вскрик, вспышки, они сгруппировались и вдруг рассыпались… Кто-то напал на них. Корни отпустили, Воорхис попятился, услышал шорох позади себя и обернулся, ожидая увидеть лошадь, но вместо этого встретился взглядом с прекрасной женщиной и отшатнулся.

— Я здесь совсем одна, помоги мне, — плаксивым голос сказала она, — Мне так плохо, выручи меня, рыцарь. Спаси.

Он, как заворожённый, сделал шаг в её сторону, протянул руку.

— Стой! — этот вскрик разнёсся над лесом, спугнув птиц с верхушек деревьев.

Морвран даже не успел понять, кто остановил его, а женщина перед ним зарычала, оскалилась и превратилась в ужасное существо с облезающей плотью, голыми костями и струпьями на руках, она протянула к нему длинный язык из полуобнажённой челюсти.

— Поцелуй меня. Целуй же!.. Целуй!

И в это мгновение откуда-то сверху что-то кинулось на неё, быстрое, дерзкое, молниеносное. Острый клинок сверкнул подобно вспышкам молнии: он колол, резал и, в конце концов, уничтожил ужасное создание… Его владелец резко обернулся, вытирая с лица грязь, хотя в этом случае было точнее сказать обернулась…

— Цири! — генерал потерял дар речи.

— Морвран! — ахнула она, — Какого ты здесь?..

— Позже! Надо уходить, — он не дал ей договорить, схватил за руку и поволок через кусты в сторону, где виднелся круп его коня.

— Подожди, — Цири дёрнула руку и остановилась, — Стой!

Морвран нетерпеливо обернулся.

— Цири, некогда объяснять. В том тумане те, кто хочет меня убить... и тебя, — он попытался снова схватить её руку, но на этот раз промахнулся.

— За мной.

Она помчалась к коню, рядом с которым, незаметная и стройная, жевала сухую ветку белоснежная лошадь, вскочила в седло. Воорхис сделал то же самое. Цири сразу отправила лошадь в галоп, петляя одной только ей известной тропинкой. Пронеслась мимо полуразрушенных домиков, поставленных прямо на болотах, свернула вправо и направилась к реке… там они всё так же молча перешли брод, скользнули по краю какой-то деревни, пробрались к большим воротам и спешились, чтобы вместе с лошадьми подняться на самую высокую гору в Велене.

— Здесь безопасно? — спросил он, когда они вошли на притоптанную поляну под высоким сухим дубом.

Цири вздохнула, привязала лошадей и дала им еды.

— Холера! Кто это был в тумане? Ты же чуть не погиб, Морвран! Что ты тут делаешь?

Морвран хмыкнул и уселся на сухой пенёк.

— Хорошо, что ты не стала допрашивать меня на месте, это могло плохо кончиться. А ещё, мне приятно, что ты за меня переживаешь, Цири. И нет. Я не от твоего отца, я с письмом от Ярла Хьялмора.

— Что? От кого?

— Сядь, пожалуйста. Всё по порядку, если ты никуда не торопишься, то выслушай меня до конца. Я искал тебя с прошлого новолуния, Цири, твои упрёки могут подождать… Я хочу рассказать тебе всё, что знаю, — он давно решил это сделать, обойти чародейку и склонить Цири на свою сторону.

Она не села, а прислонилась к стволу дерева и скрестила руки на груди, прямо как Геральт. Генерал продолжил.

— Начну с того, что в последний вечер нашей встречи я не сразу пошёл к тебе, потому что показал записи Филиппы императору. Он был разгневан, ей надели двимеритовые наручники, а ты смогла уйти. Но не прошло и дня, как во дворец явились твои… ведьмак и чародейка.

— Геральт и Йен сейчас во дворце?

— Нет. Уже нет. Они сказали, что очень виноваты перед тобой и хотят поговорить, когда ты будешь готова. Они все будут ждать тебя в Каэр-Трольде.

— Все? И император тоже?

— Кстати о нём, он не против твоего отречения. Он всё подпишет. Нужны кое-какие формальности, и его величество хотел бы увидеть тебя в последний раз.

— И ты так сразу вываливаешь на меня всё это? В чём подвох?

— Ещё не всё. Филиппа сбежала и собрала армию чародеев… всё время, что я искал тебя, я прятался и от них. Они были там, Цири. Прямо там.

— А, так значит в тумане… дело серьёзное, если тебя преследует Ложа. И теперь мне понятно, что за тряпьё ты на себя натянул.

— Цири, это не шутки. В команде Филиппы играют лучшие чародеи, в том числе и Трисс Меригольд.

— Трисс… не может быть!

— Я видел.

Она нервно прошла мимо него туда и обратно, заламывая пальцы в кожаных перчатках.

 — Холера! Но Йен не с ними, Йен же не с ними?

— Нет. И ещё эльфская Знающая Ида аэп Сив… чего-то там и Кейра Мец. Они на нашей стороне. Йеннифэр передала письмо Кейре, которое я должен доставить в Новиград. Сбывается какое-то давнее пророчество, Цири, я боюсь за тебя, поэтому хочу, чтобы ты была в курсе и вовремя приняла верную сторону.

— Верную? О чём ты? Постой… а письмо от Хьялмора? Что-то не сходится.

— Вот и подвох... Йеннифэр просила не рассказывать тебе всего, письмо должно было стать приманкой… но я хочу быть честен с тобой, Цири. Давай забудем всё и сбежим вместе куда угодно, хоть на край света.

Цири тяжело вздохнула, села напротив и приложила ладонь ко лбу.

— Дай письмо от Хьялмора.

Морвран протянул ей свиток с печатью Ярла. Она выхватила его, открыла и пробежала глазами по знакомым закорючкам почерка старого друга.

— Холера! Хорошо, что ты рассказал мне, я бы в жизни этому не поверила!

— Значит, ты не обижаешься на чародейку? Эта ложь...

— ... ложь во благо. Я знаю, что она делает и какими действует методами, но знаешь... за прошедшее время в одиночестве, один на один со своим мечом, я поняла... Йеннифэр никогда, никогда не делала ничего, что могло бы мне навредить. Всё то, чем она пожертвовала, и те, кем она пожертвовала — всё было сделано ради меня, ради того, чтобы я жила, и жила спокойно.

Он не ответил, Цири молчала тоже, и некоторое время тишину нарушал только ветер. 

— Ты принёс очень странные вести, — наконец, продолжила она, — и, судя по всему, теперь тебя нельзя оставлять одного. Ложа намерена убивать, а какую она преследует цель мне и так понятно. Я не имею времени даже подумать. Нужно найти Кейру и ехать в Каэр-Трольде.

— Цири…

— Морвран, я прошу тебя… В моём мире нет места ни любви, ни дружбе. Все, кого я любила, умерли.

— Но Йеннифэр и Геральт живы.

— Это другое. Я могу сколько угодно обманывать себя, но во мне кровь моих предков, и я не стану никем другим… быть ведьмачкой такое же безумство, как взойти на трон Нильфгаарда, понимаешь?

— Не уверен… но ведь я и не предлагаю тебе ничего из этого. Я хочу быть с тобой вдали от всех, от всего.

— Как ты не поймёшь! Как же ты не поймёшь! Мы не сможем сбежать из центра бушующего урагана, потому что ураган — это я. Морвран, я причина всего, что происходит в мире, с самого моего рождения, а возможно, и за много веков до него. Это ты понимаешь?

Воорхис выглядел так, словно только что получил звонкую пощёчину. Он неловко встал, отвернулся и посмотрел в ту сторону, где за холмом виднелись башенки Новиграда.

— Значит, едем к Кейре?

— Да, — тихо ответила Цири и не произнесла больше ни слова.