— Здравствуйте. Как вы себя чувствовали после нашей встречи в течение суток? Были головные боли, кошмары или слабость? — Тэён садится у софы, где уже расположился Ёсан, и повторяет все те же самые действия с подготовкой медикамента, что и в прошлый раз.

— Доброе утро. Все было как обычно. Разве что я уснул раньше и видел сон.

— Вот как? Вы помните свой сон? — Ли убирает из шприца лишний воздух и кладет его на подготовленную салфетку.

— Нет. Просто обычно я не вижу снов, вот и обратил на это внимание.

— Попробуйте сразу после пробуждения записывать свои сны, пока они еще не совсем развеялись в памяти. Положите возле себя тетрадь с ручкой и после пробуждения не делайте резких движений, не смотрите в телефон или на часы, это отвлечет.

— Хорошо, я попробую.

— Вы готовы? Не передумали?

— Не передумал, — Кан закатывает рукав и смотрит на Тэёна. — Почему вы решили стать психиатром такой узкой направленности? Вы ведь работаете только с проблемами памяти?

— Почему Вы спрашиваете? — после недолгого молчания отвечает Ли. — Вы не должны интересоваться мной, это может привести к тёплым или дружественным чувствам. Любая эмоциональная близость сделает наше сотрудничество невозможным, потому что как только увидите во мне друга, я перестану быть для Вас врачом, — Тэён обрабатывает место будущего укола и берет шприц в руки.

— Ну ладно Вам, мы не подружимся от одного вопроса. Так Вы мне вообще кажетесь бесчеловечной ледышкой, — огорченно тянет Кан и хмурится.

— Мне интересно вытаскивать то, что прячет мозг. И каждый человек — это абсолютно новый случай со своими особенностями. Хотя в большинстве своем эти истории оказываются трагичны, потому что мозг блокирует те воспоминания, которые потенциально опасны для психики, — Ли ставит укол и выдыхает. Он не любит этот вопрос и не рассказывает, как на самом деле больно и тяжело пропускать чужие воспоминания через себя, видеть слёзы, и сопереживать каждому больше, чем нужно. — Вас устроит такой ответ?

— Вполне, — Ёсан прикрывает глаза и устраивается поудобнее.

— Попробуйте сейчас вспомнить утро из своего детства, как Вы просыпаетесь в своей постели. По статистике у всех есть те дни, где есть какие-либо важные события, что крепко засели в памяти. Держите это утро в голове и не отвлекайтесь больше ни на что. И помните, что я рядом.

— Окей, док.

Второй раз не так волнительно, и Кан старается перебрать в уме всё, что было в его детской комнате. Он почти не замечает, как концентрация рассеивается и он впадает в то самое пограничное состояние. Разве что в этот раз он понимает по ощущению лёгкости в теле, когда можно открыть глаза. Ёсан оказывается в своей комнате, в которой он жил до развода родителей. Как и в прошлый раз, в ней всё белое. Интерьер очень топорный и абстрактный, он помнит его очень плохо, а вот его игрушки выглядят более сносно. В общем-то логично, ведь Кан с ними часто играл, а значит регулярно трогал и рассматривал. Он садится на кровати и старательно фокусирует взгляд на объектах, пока его не отвлекает открывшаяся дверь.

— Котёнок, ты проснулся? Беги чистить зубки, завтрак уже на столе, — мягко произносит заглянувшая женщина и сразу уходит.

Ёсан узнает свою маму в молодости. Он и забыл, что у нее были длинные волосы. В отличие от всего окружающего, она также была очень бледной и словно сияющей изнутри, но её волосы были тёмными. В принципе, это приятное воспоминание. Кан ощущает ту лёгкость и беззаботность, что была в детстве. Он еще раз оглядывает комнату и замечает цветной объект. Присмотревшись, Ёсан видит своего плюшевого котёнка вишнёвого цвета, который был у него в детстве. Точно, это подарок мамы, Кан его очень сильно любил и везде с собой таскал. Вот и сейчас он берет игрушку в руки и направляется в ванну. Эти рутинные дела проносятся довольно быстро, он старается сохранять концентрацию и осматривать предметы, но не находит ничего интересного. Разве что в отражении зеркала, когда умывается, он видит себя одиннадцатилетним ребенком. Тем же, каким был и тогда. Наконец, сделав все дела, он спускается вниз, и с ужасом вспоминает, что это за день.

Отец, лицо которого он плохо помнит, отпускает маме сильную пощечину и что-то кричит. Ёсан не понимает, что происходит и почему отец обижает маму. Она отшатывается и упирается руками в стол, в слезах крича что-то в ответ, за что отец хватает ее за волосы и с силой толкает на пол. Кан не может разобрать слов, внутри паника и острый страх, а в ушах всё громче и громче нарастают их крики, которые не разобрать. Ёсан вздрагивает, когда отец переводит взгляд на него и что-то произносит со злостью. Он просто этого не слышит из-за громких маминых рыданий, что ощущаются слишком гиперболизировано. Отец повторяет это еще раз и агрессивно начинает двигаться в его сторону. Кан пугается еще сильнее и жмурится, ему кажется, что отец ударит теперь и его, но тот только хватает его за шкирку и насильно тянет в комнату, жестко вбрасывая и захлопывая дверь. Ёсан падает на колени и руки и чувствует влагу на щеках. Он плакал, а крики и грохот всё усиливались.

Нет, Кан помнил, что его родители развелись из-за того, что отец оказался не лучшим человеком и со временем начал поднимать на маму руку, но не помнил всех этих подробностей.

Ёсану страшно, он берет своего котёнка и вместе с ним забивается в угол у кровати. Он рыдает и закрывает уши руками, качаясь из стороны в сторону, потому что крики родителей и бьющаяся посуда ощущаются так, словно они внутри головы. Переживать снова все эти эмоции не самое приятное.

Шум постепенно стихает и вовсе сходит на нет, и только тогда Кан поднимает глаза. В помещении уже темно, и он не сразу осознает, что локация сменилась. Присмотревшись, Ёсан понимает, что он в своей комнате, но уже в доме мамы после развода и переезда. Эта комната другая, но она уже не белая, а серая, и на улице будто ночь. В комнату снова заглядывает мама, ее волосы короче.

— Ты еще не оделся? Поторопись, сегодня же первый день в новой школе.

Разве сейчас утро? Ёсан нерешительно поднимается и осматривает комнату. Она вспоминается с трудом, в самых общих чертах, разве что на кровати лежит школьная форма и рюкзак, имеющие цвет. Кан действительно хорошо помнит эти вещи, все-таки приходилось видеть их каждый день. Он одевается, закидывает рюкзак на плечо и берет с собой своего котенка.

— Собрался? Пойдем скорее, мы опаздываем, — снова в комнату заходит мама и берет ребенка за руку, стремительным шагом направляясь к двери.

Пытаясь успеть следом, Ёсан почти бежит. Они выходят из его комнаты и сразу оказываются у школьных ворот. Кан оборачивается и видит, что дверной проем просто находится посреди дороги. Помимо прочего на улице всё также слишком пасмурно и почти темно. Это выглядит жутко и странно. Больше похоже на артхаусный фильм.

— Веди себя хорошо и постарайся произвести хорошее впечатление, ладно? — мама опускается перед ним на одно колено и мягко улыбается. — Может ты отдашь мне свою игрушку?

— Не отдам, — отрицательно машет головой Ёсан и обнимает маму за шею. — Но буду вести себя хорошо.

— Вот и чудно. Мне пора на работу. Постараюсь тебя вечером встретить, но если что, ключ под третьим цветочным горшком, — мягко улыбается она и поднимается, спешно уходя.

Ёсан вздыхает и поворачивается ко входу. Это волнительно, словно в первый раз. Прошлая школа ему нравилась, а в этой, вроде бы, будет много неприятностей.

Совсем нерешительно Кан заходит в здание и проходит в свой класс. Он помнит, где тот находится. В общем-то школа вспоминается довольно детально, но она вся в тёмных тонах и выглядит довольно угнетающе. Что-то тёмно-серое, что-то почти чёрное. Возможно, это потому что школьные годы Ёсана были тяжелыми, и в памяти это место осталось мрачным и неприятным. В классе его встречает учительница и останавливает у доски.

Ни её лицо, ни лица одноклассников не получается рассмотреть. Будто он на них смотрит и сразу же забывает. Наверное, потому что он их очень плохо помнит? Это и не важно.

— Опаздывать в первый же день? — довольно доброжелательным тоном, но с ноткой сарказма произносит учительница. — Представься, пожалуйста.

Ёсан становится лицом к классу и медленно осматривает всех присутствующих. Он смущается и молчит, не зная, с чего начать.

— Ты немой? — выкрикивает кто-то с задней парты и по классу проходится волна смешков.

Становится ещё страшнее, эти неловкость и стыд снова заставляют Ёсана внутренне паниковать. Как же мерзко испытывать это снова.

— Почему ты молчишь?

— Может ты язык проглотил?

— Прекратите сейчас же, — громко произносит учительница. — Его имя — Кан Ёсан, и с сегодняшнего дня он будет учиться с вами. Ёсан, займи свободное место.

Опустив голову, Кан проходит в глубь класса и чувствует, как кто-то толкает его локтём.

— Зачем тебе игрушка? — слышит он сбоку, но не поднимает головы.

Дойдя до свободной парты, Ёсан усаживается и достаёт книги. Память и правда фотографическая, потому что обложки он помнит очень хорошо. А также и то, что начинает появляться на его парте. Кан выдыхает и скользит глазами по надписям с оскорблениями, ругательствами и отвратительными рисунками. Да, он вспоминает их. Его парту расписали всякими гадостями, и он, оказывается, хорошо помнит каждое слово. Это так задевает. Как и то, что в него прилетает пустая банка из-под какого-то лимонада и снова раздаются тихие смешки.

Ёсан вспоминает, как одноклассники кидались в него разным мусором, и как несправедливо учительница ругала его за этот мусор и надписи на парте. Только почему всё это происходит одновременно, если издевательства тянулись месяцами? Кан делает себе мысленную пометку уточнить у доктора Ли, но думает, что воспоминания просто концентрируются вокруг основных событий.

Чувствуя всю ту боль и жестокость, нынешнему Ёсану жаль себя в прошлом. Почему вообще другие дети относились к нему так жестоко? Неужели это и правда весело так унижать кого-то? Ни сейчас, ни тогда, Кан не понимал их поведения и причин травли, и, наверное, поэтому ничем не отвечал. Он не был слабым или трусом, просто до него не доходило, почему и ради чего ему нужно бороться с окружающими людьми.

На стол прилетает аккуратно сложенный листок, на котором написано «открой». Кан берет его в руки и медленно разворачивает. Ужас и нервное напряжение заставляют всхлипнуть, потому что там нарисован его котёнок, только выпотрошенный.

— Что это такое? — подошедшая учительница, которую Ёсан не заметил, выхватывает этот листок. — Ты снова отвлекаешься от учёбы? Почему с тобой одни проблемы?

Кан не может ничего ответить, потому что чувствует, будто вот-вот заплачет. Он задаётся вопросом чем он заслужил подобное отношение от всех окружающих в школе и всё-таки срывается на слёзы, в ответ слыша только смех одноклассников. Мерзко. Погано. Недостойно. Этот смех становится громче. Снова шум начинает выводить из себя.

— Ты плачешь? Отвратительно, — холодным тоном произносит учительница. — Выйди и приведи себя в порядок.

Ёсан встаёт со своего места и выходит из класса. Он бежит в туалет и даже не замечает, как обстановка становится всё темнее. Забежав в уборную первого этажа, он захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной в попытке отдышаться. Комната выглядит совсем страшно: стены, которые и в жизни были белыми сейчас практически чёрные, окна выглядят грязными, как и всё вокруг. Всё грязное. Из состояния, близкого к истерике, Ёсана вырывает плач, что слышится в уборной. Кажется, он из какой-то кабинки? Неужели еще кого-то довели? Кан отлипает от двери и подходит к кабинкам, отчетливо слыша чьи-то всхлипы из средней. Он стучится в нее, но никакой реакции. Ничего не меняется, всхлипы продолжаются, но никто не отвечает. Ну и ладно, сейчас не до этого. Ёсан пожимает плечами и переходит к умывальнику. В зеркале он видит заплаканного себя. Этот момент вспоминается хорошо. Кан решает умыться, но, провернув ручку на кране, из него начинает течь ржавая и грязная вода, что постепенно становится тёмно-красной. Ужасно. Полная психоделия. Тёмный туалет, что кажется чёрным от грязи и будто плесени, вода, похожая на кровь и всхлипы в одной из кабинок. Перед глазами всё начинает плыть и Ёсан жмурится, пытаясь перестать нервничать. Это всё слишком давит и пугает. Почему его память рисует подобные образы?

Из этих размышлений Кана вырывает звонок, оповещающий о конце урока. Распахнув глаза, он понимает, что удалось взять себя в руки. Но теперь на Ёсана накатывает страх, что сейчас сюда придут одноклассники. Он закрывает кран и заходит в крайнюю из кабинок, запираясь изнутри. Дверь в уборную сразу же распахивается, и действительно заходят несколько человек.

— Эй, ты здесь?

Точно, это голос одного из них.

— Выходи, нытик.

Внутри зарождается липкий холодный страх, что оплетает своими щупальцами сердце, потому что Кан слышит, как одна дверца за другой распахиваются, и шаги становятся всё ближе. Его детские нервы снова не выдерживают, и он всхлипывает. Это больше похоже на кошмар в чистом виде, но, к сожалению, всё происходящее действительно было.

— Вот ты где? Вылазь по-хорошему.

В дверцу кабинки раздаётся удар, а после несколько раз дергают за ручку, и Ёсан снова не сдерживает слёз. Только сейчас Кан осознаёт, что плач из кабинки, который он слышал несколько минут назад — был его.

— Ты забыл своего кошака в классе. Мы порежем его, как и пообещали, если ты не выйдешь.

Снова удар. Глаза застилают слёзы и отчаяние, но становится слишком больно от осознания, что его котёнка могут порезать. Ёсан решается открыть защелку и его дверь сразу распахивается.

— Что я сделал не так? За что вы меня ненавидите? — почти кричит Кан и жмурится, когда его хватают за волосы и тянут из кабинки.

— Да потому что ты мерзкий. Даже сейчас рыдаешь, как девчонка.

— Как можно быть таким отвратительным?

— Только и делаешь, что ходишь, задрав нос.

— Думаешь, ты лучше нас?

То, что происходило дальше, Кан вспоминает слишком хорошо. Его валят на пол и с ужасной свирепой яростью избивают ногами трое одноклассников. Слабые попытки сгруппироваться и закрыть лицо ничем не помогают, и спустя пару минут всё, что видит Ёсан — залитый его же кровью грязный кафель.

— Эй, вы что делаете? — звучит незнакомый новый голос, но Кан не смотрит, кто это.

— Просто иди куда шел, — судя по голосу, отвечает один из одноклассников.

— Какого черта вы втроем его бьете?

Кан не знает, что там происходит, но удары прекращаются. Он боится поднять взгляд и только сжимается сильнее. Слышится какая-то возня, ругань и новые удары, только его уже никто не трогает.

— Валите отсюда, и чтобы рядом с ним я вас больше не видел, — произносит этот самый новый голос.

— Да конечно, урод, только теперь будет доставаться еще и тебе, — в Ёсана кидают что-то мягкое. — Получи, тварь.

— Я плохо объяснил? Добавить еще?! — вероятно, этот мальчик кидается на них снова, и те сбегают, потому что снова хлопает дверь и наступает недолгая тишина. Кан слышит приближающиеся шаги и снова рефлекторно сжимается. — Хей, они ушли, не бойся, — уже мягче произносит подошедший.

Ёсан нерешительно убирает от лица руки и поднимает взгляд. Один глаз залит кровью из рассеченной брови и не открывается, но сфокусировав зрение, он видит перед собой мальчика. Он, кажется, чуть старше и у него разбита губа, но Кана удивляет то, что этого мальчика он видит четко, ярко и в самых насыщенных тонах. Так, словно этот человек сейчас и правда напротив.

— Может тебя в медпункт? — тот обеспокоенно осматривает лицо Ёсана и садится напротив. Собственным рукавом белой рубашки он принимается стирать кровь с чужого лица.

Снова звучит звонок, и наступает полная тишина и в коридоре. Кан вспоминает эти прикосновения и спокойствие, что наконец пришло на место того кошмара. Он поднимается на дрожащих руках и садится, бегло осматриваясь. На глаза попадается его котенок. Ёсан берет его в руки и видит, что его всё-таки изрезали. Наполнитель торчит, а его глазки и лапу оторвали.

— Они его испортили, — дрожащим и охрипшим от плача голосом произносит Кан и он сорвался бы снова, но ни сил, ни слёз не осталось, только отчаяние, боль и глубокая обида.

— Тебя сейчас это волнует? У тебя всё лицо в крови.

— Мне подарила его мама.

— Да Господи, — мальчик напротив встаёт и забирает игрушку, оторванную лапу и протягивает руку. — Я тебе его починю, только давай сейчас что-то делать с тобой.

— Почему ты помог мне? — Кан недоверчиво смотрит на чужую руку и поднимает взгляд выше. Ему всё сложнее концентрироваться, перед глазами снова начинает всё плыть.

— Потому что я не люблю несправедливость, а они избивали тебя втроем, — начинает раздражаться мальчик. Он сам хватает руку Ёсана и поднимает его на ноги. — Я отведу тебя в мед. пункт, а после провожу домой. Идём. Иначе ты точно помрёшь здесь.

— Мы ведь даже не знакомы, — тихо произносит Кан и даже не спорит с напористостью мальчишки.

— Пак Сонхва. Доволен? Теперь идём, — его движения такие резкие и уверенные, что кажется, будто он знает, что делать, и Ёсану впервые за долгое время наконец-то спокойно и тепло. Возможно, это последствия пережитого только что стресса, а может потому что он ощутил себя под защитой.

Коридор, в который они выходят, становится бесконечно длинным, а тёмные грязные стены покрываются трещинами. Постепенно они начинают распадаться, и фокусировка зрения пропадает окончательно.

Ёсан моргает и открывает глаза уже в кабинете доктора Ли, что сидит рядом и внимательно смотрит.

— Скорее всего, Вы сейчас измотаны и шокированы, но нам придётся обсудить то, что увидели. Иначе мы можем потерять какие-то вспоминания об эмоциях или связях.

Ёсан снова закрывает глаза и какое-то время молчит, стараясь привести в порядок всё, что сейчас у него в голове.

— Не совсем понимаю, что видел. Почему-то долгое время в школе сжалось в один кошмарный день. Сейчас всё происходило быстро, но в действительности это длилось месяцы.

— Вероятнее всего, Ваша память ухватилась за какой-то триггер, который заставил вас вспоминать особые события одни за одним. Не важно, что это было не последовательно там, важно, что Вы разобрались, как это было в жизни. Вы вспомнили что-то ценное?

— Кажется, да.

— Расскажите мне всё в мельчайших подробностях. Все ощущения и эмоции, а после, я Вам дам отдохнуть.

И Ёсан рассказывает всё, что он увидел и вспомнил. Иногда ему хочется заплакать, возвращаясь к самым худшим эмоциям, и Тэён его останавливает, позволяя успокоиться.

— Только почему я видел школу так? Это было больше похоже на фильм ужасов, всё было очень тёмным, грязным и страшным.

— Думаю, потому что эти воспоминания слишком болезненные, и мозг пытается напугать Вас, чтобы вы перестали ломать его блокаду. Скажите, чувства, что Вы испытали были достоверными или какие-то казались гиперболизированными?

— Каждый раз голоса и крики превращались в шум, который я переставал различать. Он становился таким громким и не связным, что мне было как никогда страшно и тревожно, — Ёсан берет стакан воды и наблюдает за тем, как Тэён кивает и делает записи у себя на планшете. — Этот мальчик, Сонхва, был очень ярким. Я видел его также, как вижу сейчас Вас. Я чувствовал все эмоции, когда меня избивали, но почти не чувствовал боль, в то время как его прикосновения ощутил очень хорошо.

— Вот как? — вскидывает бровь Тэён. — Очень интересно.

— Он может быть тем, кого я ищу?

— Вполне вероятно. Это известно только Вам. Сегодня у меня больше никого нет, так что Вы можете отдыхать спокойно. Вы пробыли в пограничном состоянии около двадцати минут, это слишком много и сильно истощает разум. Как Вы себя чувствуете?

— Ощущение, словно мою душу только что избили и изнасиловали, — Ёсан снова смотрит в потолок неподвижным взглядом. — Почему они меня так ненавидели?

— Думаю, потому что Вы не вели себя также, как они и не отвечали на их нападки. Возможно, подсознательно Ваши одноклассники чувствовали, что поступают неправильно и их деструктивное поведение не имеет оснований, и злились из-за того, что Вы не уподоблялись им, — Тэёну действительно не по себе от услышанного, и ему искренне жаль Ёсана. Дети бывают очень жестокими, но слыша подобные истории, к ним всё равно нельзя привыкнуть. Ли удивляется и переживает каждый раз, как в первый. — Мне жаль, что Вам пришлось пережить подобное в прошлом.

— Иначе бы я не встретил Сонхва. Он был слишком ярким и живым. Я даже мать не видел так чётко, как его. Вдруг он тот, кого я ищу?

— Вы утверждаете, что почувствовали себя с ним в безопасности?

— Да, мне стало спокойно и тепло. Словно после ночного шторма наступил тихий рассвет. В таких приятных персиковых тонах.

— Персиковых?

— Да. Кстати, Вам бы пошел розовый цвет волос.

— Это совсем не кстати. Отдыхайте. На сегодня все. Я оставлю Вам свой номер, напишите мне, если у вас возникнут сильные или резкие перепады настроения, бессонница и прочие трудности с ментальным состоянием. Я боюсь, что Вы слишком восприимчивы. С одной стороны это хорошо, потому что Вы очень успешно восстанавливаете воспоминания. С другой стороны, Вы не просто вспоминаете их, а переживаете снова, еще и в очень больших объемах. Это может негативно сказаться на психике и привести к негативным последствиям. И постарайтесь оградить себя от любой деятельности, которая в перспективе может Вас расстраивать или угнетать.

— Еще Вы бы очень хорошо смотрелись с красными волосами. И Синими. И фиолетовыми. И белыми. Вы такой яркий, — Ёсан пристально смотрит на Тэёна и слабо улыбается, когда доктор скептически вскидывает бровь.

— Вы всё запомнили, что я сказал?

— Не только запомнил, но еще и понял.

— Прекрасно, — Ли поднимается и потягивается, после чего возвращается за свой стол.