День проходил за днем, и все очевиднее было, что перебираться в другое место нам придется обязательно. По вечерам после чтения мы теперь частенько обсуждали планы на будущее, и прежде всего самый сложный вопрос — куда нам податься.

— В лес! — предложил Тритон, а может, и Мосс. — Весело! Охотиться!

Он оскалился и зарычал.

Надо сказать, что в последнее время Тритон все чаще давал Моссу возможность поговорить — поначалу только с Кларой, а а потом и со всеми нами. Только я не всегда мог отличить по разговору одного из них от другого, в то время как, например, Риту я никогда не перепутал бы с Эванс. Видно, душа у мальчишки была такая же легкомысленная и шебутная, что и тело.

— В лесу холодно, — возразила Клара.

— Тепло, — удивился мальчишка. — Лето.

— Будет зима, — резонно ответила Клара.

Наверное, это все-таки был именно Тритон. Уж о существовании времен года Мосс должен был помнить.

Эванс беспокоилась о другом.

— Надо подготовиться. Собраться. Запастись.

— Надо, — согласился я. — Одежду. Обувь.

— Мыло. Книги, — добавляла Эванс.

— Лекарства, — вступила в разговор Клара.

— Ты разбираешься? — уточнил я.

— Я учусь. Училась. Шестой курс.

Я задумался.

— Нет. Это не люди. Другой метаболизм.

Клара помолчала, видимо, обдумывая этот аргумент.

— Верно. Не люди. Все равно нужно. Наружные. Для ран.

Подобные разговоры мы вели практически каждый вечер. Было бы проще, если бы мы могли составить список, но писать никто из крокодилов не умел, даже Клара — а она, насколько я мог судить, казалась наиболее цельной из нас. Приходилось полагаться на память.

Ни Френк, ни Свенсон, разумеется, в обсуждениях не участвовали. Френк, впрочем, все равно сидел с нами, слушал наши разговоры, тихонько играл с Неедой или просто дремал. Мы время от времени пытались обращаться к душе Френка, тот отвечал по-прежнему:

— Он молчит.

Видно, стадия отрицания у этой несчастной души совсем затянулась. Интересно, могла ли она лишиться рассудка?

Вообще словосочетание «душевные болезни» сейчас обрело для нас новое звучание. С одной стороны, страдает именно душа, с другой — многие психические заболевания связаны с органическими поражениями мозга. Вот бы понаблюдать, что произойдет, если псевдобешенством заболеет человек с депрессией или, скажем, с шизофренией — душе или телу достанутся проявления болезни? Или, скажем, эпилепсия. Судорожные припадки, вероятно, останутся у тела — а эпилептический тип личности, должно быть, перейдет душе. А если очаг судорожной активности находится в той части коры, которая погибнет от вируса, то получается, что судорог не будет вовсе. И будут ли тогда изменения личности? И опять же — у кого? И как должны проявляется эпилептоидные особенности характера у крокодила?

А Свенсон все так же угрюмо молчал и смотрел непонятно куда. В стае он жил уже целую неделю, но единственным прогрессом за эти дни было то, что он научился охотиться. Причем добычу он пожирал, по-звериному рыча и настороженно озираясь, словно опасался, что кто-то отнимет у него этот кусок. Убедить его в необходимости умываться мы не смогли. В диалог он так ни разу и не вступал — ни душа, ни тело. Он не играл в мяч, не сидел с книгой. Только охотился, спал и стоял у окна, глядя в переулок.

***

Этот говорит — надо перебираться. Куда? Зачем? Не хочу. Тут хорошо. Спокойно. Этот говорит — надо. Нас много. Правильно. Много. Один, два, три, много… Добычи мало. Воды мало. Были вдвоем с Ритой — хватало. Зачем нас так много? Я сам привел. Нет, не я — этот. Он велел. Зачем? И Клара — зачем? Этот говорит — их бы убили. Клару, Френка. Жалко. Правильно. Но трудно. Френк с Тритоном дерутся. Свенсон злится. Я главный. Должен думать. Трудно!

***

Клара привела очередного новичка. Потом она рассказывала, что едва не прошла мимо него — потому что взгляд у него был не тупой и безразличный, а растерянный и испуганный. А когда Клара взяла его за руку и позвала за собой, он не стал, как Тритон, расспрашивать, куда и зачем идти, а переспросил недоверчиво:

— Ты говоришь? Понимаешь? Ты нормальная? Можно жить нормально?

У нас в логове его все приводило в восторг — и мяч, и книги, и котенок, а больше всего заповедь, которую с важным видом озвучил Тритон:

— Люди — не еда!

— Прекрасно! — ответил новичок. — Замечательно!

Звали его Эдвард Райт — в смысле, при жизни его так звали. Ну а теперь он, как и все мы, разделился. Впрочем, насколько я мог судить, Райт с Эдвардом вполне понимали друг друга, может, больше, чем кто-либо из нас.

Его история была так же незамысловата, как и у всех нас. С вечера заболела голова, потом никак не мог проснуться, а потом… Потом пришло осознание. Ну, практически как у меня. Причем если мы с Филом начали общение в экстремальной ситуации, когда надо было спасаться бегством, то Райт заговорил с Эдвардом практически сразу, едва понял, что случилось. И Эдвард сразу вступил с ним в диалог. Так что, если бы Эдвард не встретился с Кларой — вполне вероятно, что они с Райтом самостоятельно пришли бы к тому же, что и мы с Филом. Глядишь, сам бы такую же стаю собрал бы…

Играть в мяч Эдвард не стал. Сидел на крыльце, смотрел, как остальные играют. На вид он был чуть моложе Фила, невысокий и полный, да ещё в очках — то есть совсем не спортивный. Это глупо, конечно, но мне почему-то было приятно, что теперь не Фил хуже всех развит физически. Всё-таки Фил главный в стае, не дело, что все остальные сильнее и ловчее его…

А когда Фил и Рита вышли из игры (молодежь играла дольше), оказалось, что Эдвард начертил на земле шахматную доску и расставил «шашки» — кусочки коры вместо черных и камешки вместо белых. Я даже удивился, как мне самому это в голову не пришло. И мысленно добавил в список покупок шахматы. Мы все, кроме Френка и, разумеется, Свенсона, тут же устроили турнир. Выиграл сам Райт, второе место занял я, третье Клара.

Когда в кармане ветровки Эдварда вдруг зазвучала музыка, я даже не сразу сообразил, что это такое. Успел забыть, как ни странно. Только мелькнуло ощущение, что это — что-то хорошо знакомое из прежней жизни… Из жизни. А Эдвард вынул из кармана телефон, не глядя сбросил звонок, пояснил:

— С работы. Ищут. Что я скажу? Что я умер?

— Телефон? — оживился Тритон. — Мой в больнице остался. Там «три в ряд» есть? Дашь поиграть?

— Есть, — кивнул Эдвард. — Заряда мало. Скоро выключится.

Подумал, включил режим полета, открыл игрушку и протянул телефон мальчишке.

— Я свой разбил, — признался Френк. — Голова болит. Он звенит. Раздражает.

На следующий день после чтения мы опять завели разговор об уходе. Клара предложила заброшенное здание завода на окраине города. Я сомневался. Там, конечно, хватит места не то что для семи — для сотни зомби. Но найдется ли там вода и пища?

— Зачем уходить? — не понял Райт. — Тут так хорошо!

Мы все вместе принялись ему объяснять насчёт крыс, голубей, воды (спасибо недавнему ливню, что нам ее пока хватало), а главное, насчёт безопасности. Райт выслушал и не раздумывая заявил:

— Ферма!

Это предложение показалось настолько неожиданным, что все растерялись. Мы были детьми цивилизации, и подобный вариант нам просто в голову не приходил, при всех его очевидных достоинствах, которые Райт тут же и озвучил:

— Далеко от города. От людей. Дом. Насос, вода. Кролики. Утки. Нутрии.

— Заброшенная ферма? — переспросила Эванс. — Ты такую знаешь?

— Не заброшенная, — возразил Райт. — Мой дед.

— Дед? — встревожился я. — Он там живёт? Нам нельзя к нему!

Райт задумался. Похоже, он временами забывал о нашем, так сказать, изменившемся статусе, вернее, о том, как к нам относятся люди. Да и то сказать — в шашки играем, книги обсуждаем, какие же мы зомби? Тут забудешь…

— Пойдем, — решил он наконец. — Я поговорю. Дед умный. Добрый.

— Подождем, — не согласился я. Может, ещё другое придумаем.

— Пойдем, — настаивал Райт. — Может, не у деда. Просто в сарае. Там старые сараи… Кролики. Река.

— Пойдем! — с энтузиазмом поддержать Тритон, а может, Мосс. — Река — хорошо. Я люблю плавать. Рыбу ловить.

— Река — хорошо, — согласилась Рита. — Много воды. Мыться. Стирать. Чисто.

Мы спорили ещё два дня и пришли к выводу, что других вариантов у нас по сути нет. По крайней мере выбираться из города точно необходимо, а там посмотрим — проситься ли на постой к деду или поискать все же заброшенную ферму, такие наверняка найдутся в округе.

Пора было собираться в дорогу. Закупить все необходимое. А для этого надо было решить вопрос с деньгами. Надеяться на банковскую карточку Эванс не стоило. Эванс не помнила точно, сколько денег было там изначально, а я уже немало с нее потратил. Так что мне нужно было взять свою банковскую карточку, благо в тот, самый первый день Фил ее с собой не брал — а то ведь наверняка потерял бы.

Я с Филом и Ритой еще раз сходили к нам домой — теперь уж, наверное, точно последний раз. Я звал Клару, но она отказалась. И без того Френк и Тритон уже начинали потихоньку возмущаться, что Фил не выпускает их со двора погулять, незачем было лишний раз будить в них обиду и зависть.

Кроме собственно карточки, практически ничего полезного для нас в доме не было — мы с Эванс все выгребли в прошлый раз. Впрочем, Рита сунула в рюкзак несколько книг и пакет стирального порошка. Я не стал спорить. Может, там, куда мы переберемся, будет достаточно воды, и мы сумеем научить крокодилов стирать одежду.

Потом Фил и Рита воспользовались случаем принять душ. Я вдруг остро пожалел, что не могу разделять чувства Фила. Ведь это же такое блаженство — постоять под горячей водой, смыть с себя месячную грязь, кожей ощутить упругие струи…

Я напомнил себе, что будь такое возможно — мне пришлось бы ощущать и то, как Фил голубей вместе с перьями пожирает, и сразу перестал завидовать.

Пока Фил мылся, я внимательно разглядывал его. Надо сказать, выглядело мое тело совсем неплохо. Немного постройнело, лицо загорелое, круги из-под глаз пропали. Ну правильно, ежедневная физкультура, полноценный сон и здоровая пища… Кстати, а насколько она здоровая? Ну понятно, что крысы и голуби — это полноценный белок, но ведь человек от природы всеядный, а не чистый хищник. Допустим, аскорбиновой кислоты в сыром мясе достаточно, а как быть с углеводами? Не сядут ли почки на чисто белковой диете?

Я обдумал этот вопрос и пришел к выводу, что не зря мои крокодилы жрут добычу, не потроша. И крысы, и голуби — преимущественно растительноядные, а значит, в желудке у них достаточно углеводов.

Впрочем, в любом случае питаться травой крокодилы бы не стали. Оставалось надеяться, что я прав.

К Рите я приглядываться не стал. Достаточно того, что на нее Фил пялится.

На следующий день мы занялись шопингом. Сначала Клара сходила в аптеку. Касс самообслуживания там не было, так что ей пришлось общаться с кассиршей. Я здорово волновался за нее, Фил и Тритон на всякий случай подстраховывали ее у дверей аптеки, но все обошлось благополучно. Клара вышла со здоровенный сумкой стерильных бинтов, обеззараживающего спрея, антибактериальных мазей и ранозаживляющих кремов.

А вечером я отправился в супермаркет. На этот раз не один. Вернее, собственно в магазин должен был идти только Фил, как и в первый раз, но чтобы тащить покупки до логова, с ним отправились Клара, Тритон и Френк. И даже список покупок у нас был, за авторством Эдварда. Разумеется, писать он тоже не умел, как и все крокодилы, но Райт догадался воспользоваться пиктограммами. Изображения предметов, пусть даже схематические — это совсем другой уровень абстракции по сравнению с буквенным письмом, и Эдварду это оказалось под силу. Кстати, остальные заинтересовались этим процессом. Этак, глядишь, еще свою письменность придумают понемногу…

Выходить из логова такой большой группой нам еще не приходилось, но я не беспокоился, мои крокодилы вроде уже давно усвоили, что человек — не еда, а Фил — главный.

Как выяснилось, я ошибался.

Долгий июньский день заканчивался, сменялся короткими сумерками. Год назад в это время тротуары были бы полны прогуливающихся. Самое подходящее время — жара отступила, дела закончены… Сейчас город выглядел спящим.

Мы прошли, должно быть, уже треть пути, когда встретили прохожих. Мужчина и женщина, вероятно, супружеская пара. Я все еще не волновался. Обычные люди, не патруль, вряд ли у них есть оружие, да и не должны они ничего заподозрить — зомби не ходят компаниями. Так что нам ничего не грозило. Ну и за них я не беспокоился тоже, вроде вся стая вполне усвоила, что люди не еда. И кстати, все были сыты. Обычно крокодилы ужинали позже, но я специально настоял, чтобы они поохотились перед выходом. И вели себя все четверо, считая Фила, совершенно нормально…

Мы поравнялись с этими двумя. И тут выражение лица Френка, всегда беспечное и жизнерадостное, как у здорового щенка, вдруг изменилось. Не знаю, как это сформулировать… Он стал похож на Свенсона. В глазах появилось что-то опасное. Злобное.

А потом с яростным рычанием он рванулся в сторону прохожих.

Тритон отреагировал первым. Схватил его за руку, как-то заломил, выкрутил, одновременно подставив ногу. Френк упал, Тритон навалился сверху. Увы, веса мальчишке не хватило, Френк дернулся, сбрасывая его с себя…

Клара и Фил кинулись в драку одновременно. Френк дрался с неожиданной силой, но втроем остальные крокодилы умудрились скрутить его, зафиксировать за спиной руки.

Я отчаянно надеялся, что он успокоится, когда эти двое отойдут подальше.

А они не уходили. Остановились, уставились на происходящее. Они что, первый раз драку видят?! Мысленно я отчаянно вопил: «Уходите, уходите отсюда, вы же шли куда-то!» К сожалению, меня не слышал даже Фил, потому что я не хотел его отвлекать.

А потом женщина шагнула вперед. К Френку. И заговорила возмущенно:

— Что вы делаете? Отпустите его, хулиганы!

К этому времени куча-мала на асфальте распалась, и все четверо снова оказались на ногах. Фил и Тритон удерживали Френка за руки, Клара пыталась соединиться края разорванной в драке футболки.

— Пошли назад, — скомандовал Фил, — домой!

Именно в этот момент притихший было Френк снова рванулся. Фил с Тритоном буквально повисли на нем.

— Прекратите! — возмутилась женщина. — Он не хочет с вами идти! Я сейчас полицию вызову!

Она повернулась к своему спутнику:

— Ну что ты стоишь? Сделай что-нибудь, помоги ему!

Мужчина оказался более здравомыслящим. Или более трусоватым.

— Они сами разберутся, не надо нам вмешиваться! Ты же видишь, они неадекватны, наркоманы какие-то…

— Надо хотя бы полицию вызвать!

Клара резко обернулась к ней и яростно прошипела:

— Уйди отсюда! Уйди, он бешеный!

— Что?! Да я сейчас…

Договорить женщина не успела. Тритон решил поддержать Клару, сообщив с жизнерадостной улыбкой:

— Да мы все бешеные!

Женщина застыла, молча хватая ртом воздух. Ее спутник воспользовался этим, потянул ее куда-то в сторону. Впрочем, мы к этому уже не приглядывались, торопясь уйти подальше. Френк потихоньку успокоился, перестал сопротивляться, и все дружно перешли на бег. А то ведь если эта дура правда вызовет полицию…

Хотя, собственно говоря, почему дура? Наоборот, молодец, не побоялась вступиться. Вот только Френку ее помощь не нужна. И полиция тем более.

Риту и Эдварда наше неожиданное возвращение, разумеется, встревожило. Фил и Клара коротко рассказали о случившемся. Френк при этом выглядел спокойным и добродушным, как всегда, агрессии больше не проявлял, но и раскаяния тоже не показывал.

— Зачем? — спросил его Фил. — Ты сыт. Люди не еда. Зачем?

Френк старательно задумался, подбирая слова. И ответил:

— Они… Я… Они — не такие!

Мне вспомнилось, как в подобной ситуации ответил Фил: «Они — не я». Что поделать, видимо, крокодилам тоже свойственна ксенофобия. Еще спасибо, что Клара и Рита не испытывают подобного. Или достаточно хорошо поддаются контролю души.

Кстати, я решил воспользоваться поводом и в очередной раз попытаться заставить душу Френка выйти на контакт.

— Ты, — Фил ткнул рукой в воздух перед Френком, — что молчишь? Ты умнее его. Должен следить. Должен подсказывать. Запрещать делать плохое. Он мог бы убить. И его бы убили. Это плохо!

Френк помедлил немного, словно сам ждал от собственной души какой-то реакции. И мотнул головой:

— Он молчит.

Во второй раз за покупками отправились втроем — Фил, Тритон и Клара. Причем девушка, кажется, готова была разорваться пополам — она стремилась и с Тритоном пойти, и с Френком остаться. Решающим фактором было то, что Клара сильнее Риты, значит, больше сумок сможет нести из магазина. А в логове, без посторонних людей, проследить за Френком вполне могла Эванс.

На этот раз все обошлось спокойно. Мы безо всяких происшествий добрались до супермаркета. Клара и Тритон ждали снаружи, пока Фил с тележкой и со списком в руке бродил по залу. И никакие старые знакомые ему в этот раз не встретились.

Потом пришлось ждать уже Филу — сумок оказалось слишком много, за один раз не унести. Клара с Тритоном взяли сколько могли и пошли в логово, а Фил дожидался их возвращения. Клара опасалась, что придется проделать и третью ходку, но Тритон решительно ухватил самую большую сумку и бодро просипел:

— Мне не тяжело!

Мы шли молча. Я думал, что с утра надо будет разобрать покупки, распределить все по рюкзакам да и отправляться в путь — а чего тянуть?

Неожиданно Клара проговорила:

— Он думал, мы наркоманы. Интересно. Обмен веществ другой. Наркотики должны долго действовать.

Я встревожился, поспешил уточнить:

— Ты пробовала?

Она ответила неохотно:

— Баловалась. В молодости. Давно. Не волнуйся.

Легко сказать — не волнуйся! Наркоманы бывшими не бывают. «Давно» — ну да, учитывая, что ей немногим за двадцать… С другой стороны, беспокоиться действительно не о чем, она же не сможет добыть наркотики. Хотя — вдруг сможет? Она же медик. И друзья-медики у нее есть. Ну, присматривать за ней, конечно, стоит…

А вот интересно, как будет действовать наркотик на зомби? Выводиться из организма будет значительно дольше, чем у живого человека. А еще в чем разница? Собственно, вопрос примерно такой же, как тот, что я задавал себе про зомби-эпилептика. Я не удержался, пересказал Кларе эти мысли. И до самого дома мы с ней обсуждали, спорили и строили гипотезы.

А ночью Свенсон разбил окно в своей комнате и выбрался из дома в переулок...