Тревогу подняла Клара. Видимо, ее душа имела привычку по ночам проверять, все ли в порядке.

      А ведь я тоже первое время проверял, заглядывал к Тритону. А потом расслабился — как выяснилось, зря. Тем более что ведь нам, душам, не нужен сон, и мы с Эванс и Кларой могли бы контролировать всю стаю. Тогда мы своевременно заметили бы неладное и остановили бы Свенсона. А сейчас…

      Встревоженная Клара разбудила остальных, коротко рассказала про разбитое окно и закончила:

— Пойду искать. Ждите!

— Я с тобой, — тут же отозвался Тритон.

      Я и Эванс тоже хотели присоединиться к поискам, но Клара возразила, глядя на Френка с явным намеком:

— Останьтесь!

      На Райта она явно не рассчитывала — то ли не доверяла ему, как новичку, то ли скептически относилась к физическим возможностям Эдварда. И, пожалуй, она была права, он не справился бы ни со Свенсоном, ни тем более с Френком.

      Остаток ночи прошел в тревожном ожидании. Почему-то мы все вышли во двор — может быть, для того, чтобы раньше заметить возвращение наших, гм, товарищей. Кто-то сидел на крыльце, кто-то бродил туда-сюда.

— Зачем? — спросил Фил. — Зачем он ушел? Тут хорошо. Правильно.

      Я даже не удивился, что мы с Филом думали об одном и том же. Да, наверное, все об этом думали.

— Он злой, — ответила Рита. — Он не хотел правильно.

— Это глупо, — отметил Фил.

— Значит, он злой и глупый, — а вот тут я не понял, Райт это сказал или Эдвард. Я ещё не наловчился различать их, как Риту от Эванс или Тритона от Мосса.

      А правда, зачем он ушел? Фил, помнится, тоже рвался на улицу, потому что во дворе ему было скучно. Но тогда он был один, и не было ещё ни разговоров, ни игры в мяч…

      Может, Свенсон тоже заскучал и решил размяться, подвигаться?

Я понимал, что обманываю себя. И надеялся только, что беглеца успеют найти прежде, чем случится беда.

      Потом вернулись Клара и Тритон. Вдвоем. И безо всяких слов было ясно, что они не успели остановить Свенсона.

Клара и не стала тратить слова. Молча прошла мимо крокодилов, села прямо на землю, прислонившись к стене. За нее все рассказал Тритон — бурно, эмоционально и весело, будто приключенческий фильм пересказывал.

— Искали. По запаху, я чувствовал. Вышли на проспект. Шумно. Машина. Патруль. Сирена. Стреляли! Мы подошли. Кровь! Много! Двоих порвал. Одного убил. Второй вызвал патруль. По телефону. Эдвард, дай телефон поиграть?

      Ну, чего взять с крокодила… Подумаешь, три трупа, из которых двое невинные люди, а третий наш вроде как товарищ.

      Райт молча сунул ему телефон и отвернулся.

      Я боялся, что Клара опять замкнется, как в первые дни, а то и снова попытается убить свое тело. Вместо этого она вдруг вскочила на ноги, кинулась в дом. И выскочила обратно с пустым рюкзаком в руках, одним из тех, что я купил накануне.

— Надо уходить! Собираемся!

      Спорить никто не стал. Наверное, все мы подумали об одном — если бы мы ушли раньше, те люди, на которых напал Свенсон, не пострадали бы, да и сам он уцелел бы.

      Укладкой рюкзаков занялись Эванс и Мосс — оказывается, оба раньше увлекались походами. Казалось бы, что сложного — запихать вещи? А ведь там столько хитростей! Допустим, о том, что к спине надо класть что-то ровное и мягкое, например одежду, я мог бы и сам догадаться. А вот сообразил бы я, что самое тяжёлое следует класть на дно?

      Так что я в процесс сборов почти не вмешивался. Разве что так, по мелочи — следил, чтобы книги не оказались рядом с сырым мясом, например.

      Нееда сначала принял сборы за новую игру и решил поучаствовать — валялся на раскиданной одежде, изучал рюкзаки, прятался среди вещей, чтобы с грозным мявом наброситься на руку Тритона. Но понемногу даже до котенка дошло, что происходит что-то непонятное и тревожное, и он заметался, жалобно мяукая. Фил взял его на руки, прижал к себе, успокаивая. А я запоздало подумал, что стоило купить переноску.

А может, и не стоило. Зачем тратить деньги зря? Нееду можно нести просто на руках или на плече.

      Один рюкзак остался лишним — тот, что предназначался Свенсону. Тритон свернул его и запихнул к себе. Рита тем временем старательно заворачивала в новую футболку коня в пальто.

— Не надо, — сказал я. — Лишнее. Тяжёлая.

— Не лишняя, — возразила Рита. — Правильно. Как раньше.

— Пойдем? — нетерпеливо спросила Клара. Я задумался. До фермы Райта было, по его словам, около пятидесяти километров — два-три дня пути. Или две-три ночи. Возможно, людям на нашем месте стоило бы подождать до вечера. А может, и не стоило — днём компания с рюкзаками привлекает меньше внимания, чем ночью.

Но только крокодилы — не люди, они могут двигаться быстрее, но раньше устают и чаще нуждаются в отдыхе. А значит, идти в любом случае придется и днём, и ночью, с перерывами на сон. Ну и что терять время?

— Пойдем!

      Мы шли, стараясь держаться поближе друг к другу. Френка затолкали в середину, Клара, Тритон и Фил следили за ним. Нееда гордо восседал на плече Фила. Прохожие смотрели на нас с удивлением. Кстати, людей на улице за последние недели прибавилось — видно, эпидемия действительно шла на убыль. Хорошая новость, вот только нам от этого уже не легче.

      День был солнечный, и лёгкий ветерок играл свежей зелёной листвой, и мне вдруг отчаянно захотелось поверить, что все события последних страшных месяцев, включая собственную смерть, мне просто приснились в безумном кошмаре. Захотелось забыть о том, как метался по аудитории тот студент, и как Тритон рассказывал, смеясь, про убитую медсестру, и как Клара стояла, пошатываясь и удерживая в дергающейся руке пистолет… И про Свенсона тоже забыть.

      Я старательно пытался представить себе, что, как и прежде, я вижу глазами Фила — безо всякого кругового зрения! Что я ощущаю под ногами плитки тротуара. Что Клара, Френк и Тритон — это мои студенты, и мы идем на пикник, будем жарить колбаски на костре и петь песни, и мальчишки будут тайком пить вино в кустах…

И я не сразу обратил внимание на то, что навстречу нам идут трое мужчин в какой-то незнакомой мне форме — пожарные, что ли? — и с хорошо знакомыми повязками на рукавах. Патруль.

      И даже заметив их, я все еще оставался спокоен. Я успел привыкнуть, что на нас не обращают внимания — если, разумеется, мы сами не привлекаем его, как накануне Френк. И опять же — как можно заподозрить шестерых людей, спокойно идущих по своим делам, в том, что они зомби?

      Шестерых нельзя, безусловно. Одного можно.

      Я спохватился едва ли не в последний момент, чуть не опоздал. И все же успел заметить, как напряженно они всматриваются в нашу компанию. И с чего я взял, что только мы с Кларой можем отличить зомби от живого человека прежде, чем тот кинется убивать налево и направо? Эпидемия длится достаточно долго, чтобы люди научились обращать внимание на лица с неестественной мимикой, с тупым взглядом. Понять бы хоть, кто из нас показался им подозрительным…

      Что они будут делать? Сразу стрелять не станут, конечно. Так даже и в разгар эпидемии не делали, а уж тем более теперь. А что? Заговорят, предложат пройти в больницу? Вроде в газетах мелькало упоминание про экспресс-тесты. Может, сразу сделают анализ? А потом что? Если зомби не проявляет агрессии, спокойно стоит и отвечает на вопросы? Наверное, всё-таки в больницу…

      Надо что-то делать, пока есть время. Как-то замаскировать, скрыть отсутствие мимики. Скомандовать, что ли, всем разом улыбнуться?

      Да уж, я сам-то только-только перестал пугаться крокодильих улыбок…

— Давайте разговаривать! — скомандовал я через Фила и, подумав, добавил: — Тритон, держи Френка!

      Тритон отреагировал мгновенно, обхватил Френка за плечи, чуть ли не повис на нем. А вот с разговорами получилось похуже.

— Голубь. Толстый! Еда.

— Пусти! Они не такие! Пусти.

— Убьют, дурак!

— Скок-поскок, мой конек!

— Зачем? Не понимаю.

— Надо говорить, надо говорить…

      Да уж, не знаешь, что лучше — при разговоре, разумеется, артикуляция получается как у живых, но если только патруль прислушается к этим словам…

      На меня вдруг накатила апатия. Может, стоит сдаться? Ну, отвезут нас в больницу, изучать будут. Может, мы ещё пользу науке принесем. И мне не придется больше ничего придумывать, решать, командовать…

      И тут Тритон, продолжая одной рукой обнимать Френка, второй ухватил Нееду за шкирку и бросил Кларе. Котенок возмущённо взвыл, а девушка ловко, как мяч в игре, приняла его и перебросила Эдварду. Тот, разумеется, не поймал, испуганный котенок шлепнулся на тротуар и, прижав уши, заметался, а потом вдруг метнулся навстречу патрулю.

— Помогите! — воскликнула Рита. — Ловите его!

      В начавшейся суматохе, разумеется, уже никто не казался безразличным. Да притом Нееда до крови разодрал руку патрульному, чем отвлёк его внимание от стаи. Наконец Клара забрала котенка, пока Рита повторяла:

— Поймали, хорошо! Спасибо!

Патрульный в ответ выругался, но мы не стали на него обижаться.

      Потом Рита сказала Тритону:

— Ты молодец, хорошо придумал.

— Мосс придумал, — мальчишка не стал приписывать себе чужие лавры. — Мосс умный!

      Я воспользовался случаем и вмешался:

— Видишь, как хорошо — Мосс придумал, ты сделал. Вместе. Как раньше. Так правильно.

      Тритон задумался, потом заявил:

— Не командовать! Только советовать! Ты не я. Я главнее.

Ну что же, учитывая, что в первые дни Тритон не хотел даже слушать собственную душу, это был прогресс. А уж кто главнее, душа или тело — пусть сами решают.

— Не командовать, — согласился я. — Договариваться.

— Я устала, — заявила Рита.

      Вообще-то я предполагал, что первый привал мы устроим за городом. Но остальная стая поддержала Риту, и пришлось сворачивать в ближайший сквер. Крокодилы уселись на скамейки и прямо на рюкзаки и задремали. Я патрулировал округу, ну и остальные души, надо полагать, тоже. Нееда играл в траве, гонялся за бабочками. Клара вдруг открыла глаза и встала — осторожно, явно стараясь не разбудить пристроившегося рядом с ней Тритона. Одернула футболку, целеустремленной походкой пошла куда-то. И вскоре вернулась, ведя за руку девушку немногим постарше Тритона.

      Надо сказать, что в колледже я видел, как молодежь экспериментирует со своей внешностью, и считал, что меня ничем не удивить. Я ошибся. Незнакомка выглядела, мягко скажем, небанально. Белоснежные кеды, розовые шорты, лиловое худи, с капюшона которого свисали длинные заячьи уши, небрежно рассыпанные по плечам локоны розового, сиреневого, фиолетового цветов.

И все то же безразличное лицо, тупой взгляд.

      Клара с новенькой сели на скамеечку чуть в стороне от спящих. И стала терпеливо объяснять, что случилось. Я слушал вполуха… ну, не знаю, вполовину чего. Ничего нового, все как у всех. Заболела голова, потом не могла встать, потом…

— Я зомби? — переспросила девушка. — Правда?

— Правда, — подтвердила Клара. — Не бойся! Мы вместе.

— Я Лола, — проговорила девушка, потом протянула руку вперед, словно ощупывая что-то невидимое, — она Лола. Мы вместе — Лола.

— Теперь врозь, — возразила Клара.

— Вместе. Я и она. Лола, — девушка отвернулась от Клары и заговорила, обращаясь явно не к ней: — Слышишь? Я Лола. И ты. Да. Вместе. Да.

      А потом она нас вконец удивила. Достала из довольно объемной сумки, увешанной брелоками и подвесками, телефон в золотистом чехле и палку для селфи, селфи-стик, что ли. Присоединила одно к другому. А потом, направив на себя камеру, бодро и жизнерадостно проговорила:

— Привет, я красотка Лола! Болела вчера. Думала — грипп. Оказалось, зомбячка. Теперь Лола-зомби. Тут другие зомби. Идём куда-то. Потом расскажу. До новых встреч!

      Кажется, Клара на некоторое время лишилась дара речи. Лола как раз успела сложить селфи-стик, выключить телефон и убрать все это в сумочку.

— Ты дура?! — к Кларе наконец вернулся дар речи.

— Я блогер, — невозмутимо ответила Лола. — Люди ждут. Платят. Каждый день. Надо выкладывать.

      Стая ожидаемо заинтересовалась новенькой. Лолу окружили со всех сторон, бесцеремонно разглядывали. Тритон зачем-то потрогал цветные волосы, спросил:

— Зачем такие?

— Я бьюти-блогер, — пояснила Лола. — Красиво?

— Красиво, — согласился Тритон.

      Нееда все это время принюхивался к чему-то, а потом вдруг зашипел и ударил лапой по сумке Лолы. В ответ сумочка зашевелилась.

Лола расстегнула сумочку, вытащила оттуда довольно крупную, с крысу размером, ящерицу, ярко-желтую с коричневыми пятнами. И гордо сообщила:

— Бэби. Красивая!

      Пожалуй, я был с ней согласен. Прекрасный экземпляр леопардового эублефара, в меру упитанный, с блестящими глазами и гладкой шкуркой.

— Гадость, — прокомментировала Клара.

— Красиво! — возразила Рита. Я через Фила уточнил:

— Тоже не еда!

      Котенок прижал уши и зашипел. Эублефар в ответ приподнялся на коротеньких лапках, замахал хвостом из стороны в сторону и зачирикал, ну совсем по-птичьи.

— Боится, — объяснила Лола и убрала ящерицу обратно в сумочку.

— Дай посмотреть! — протянул руку Тритон. — Смешной!

— Потом, — ответила Лола. — Привыкнет. Пока страшно.

— Мы страшные, — согласился Тритон. — Мы бешеные! Потом. Хорошо.

И стая снова тронулась вперед.

      Когда город остался позади, я почувствовал себя спокойнее. На шоссе не было прохожих, а люди в пролетающих мимо машинах не успевали рассмотреть моих крокодилов — и те их тоже. Мы шли по обочине, растянувшись цепочкой. Когда уставали — сворачивали в лес, спали прямо на траве. Тритон рвался поохотиться, я возражал — дикие звери и птицы явно не были такой лёгкой добычей, как сытые городские голуби.

      Вечером стая поужинала мясом, я специально купил в магазине, чтобы в дороге не тратить время на охоту. Опять отдохнули пару часов и продолжили путь.

      Пожалуй, в среднем крокодилы двигались с той же скоростью, что и при жизни. Они чаще и суммарно больше по времени отдыхали, зато шли быстрее, чем люди.

Я с некоторым удовольствием заметил, что не Фил оказался слабым звеном в стае. Медленнее всех шел Эдвард, а второй от конца оказалась Лола. Это хорошо. Всё-таки пара месяцев охоты на крыс и игр в мяч оказали свое действие. Ну, значит, и Эдвард со временем подтянется. А вот Лола меня удивила, от юной девушки, гибкой и стройной, я ожидал лучшей физической подготовки.

      А перед ужином Лола вынула из сумочки небольшой термос в забавном чехле в виде курточки, а из термоса достала что-то странное, я даже не сразу понял, что именно — как будто толстый фломастер или маркер. Задрала худи, открыв живот — прямо у всех на глазах, даже не попытавшись отвернуться. Как и все зомби, она не испытывала стеснения. Сняла с «маркера» колпачок, прижала к животу и нажала на кнопку.

— Инсулин? — понимающе спросила Клара.

— Да, диабет, — ответила Лола. Убрала шприц-ручку обратно, аккуратно одернула худи, поправила разноцветные локоны. И ухватила тонкими пальчиками с ярко-сиреневыми ногтями кусок сырого мяса.

      Умыться в лесу было нечем. Поблизости не нашлось ни ручья, ни даже лужи, а пары бутылок с водой хватало только для питья. Но Лола извлекла из своей сумки, кажется, бездонной, упаковку влажных салфеток, и тщательно вытерла и лицо, и руки. А потом снова достала телефон и селфи-стик.

— Привет! Я Лола, красотка-зомби! Мы идём. Дорога. Лес. Я устала. Но интересно! Смотрите, лес!

      Она развернула камеру от себя и некоторое время бродила среди деревьев, комментируя:

— Ёлка. Мох. Гриб. Цветок! Красиво! Котенок. Будут дружить с Бэби!

      Потом она вытащила слабо упирающегося эублефара и заставила его позировать перед камерой на фоне мха и грибов. Хорошо ещё, что не стала пытаться в прямом эфире подружить его с Неедой.

      Надо сказать, ее активность меня слегка тревожила. Она же это в интернет выкладывает. И на черта нашей стае такая известность?

Потом телефон разрядился. Лола, кажется, растерялась. А я немного успокоился.

      Утром третьего дня мы свернули с шоссе на проселок. И еще примерно через час наконец дошли до цели. Двухэтажный дом с солнечными батареями на крыше выглядел надежным и основательным, а позади него просматривались еще какие-то строения — теплицы, сараи…

      Эдвард отправился на переговоры со своим дедом, а мы остались ждать, укрывшись в перелеске. Крокодилы дремали, Нееда пытался ловить птиц, Бэби осторожно бродил по траве. Время шло.

      А потом Эдвард вернулся и сказал растерянно:

— Дед пропал. Я его не нашел.