Не то чтобы Лея ненавидела космопорты, но в них она никогда не чувствовала себя в безопасности. Особенно с таким количеством наёмников вокруг.

— Всё хорошо? — спросила Шми, подходя ближе и глядя на группу торговцев с недоверием, с каким могла смотреть только женщина, которая ходила по похожим улицам рабыней.

— Да, — ответила Лея, желая, чтобы это было правдой. Она пыталась подавить инстинктивную боязнь толпы, из которой на неё смотрело столько глаз (а часть этой боязни, возможно, была её чувствительностью к Силе). — Я просто пытаюсь понять, с чего начать.

Она уже жалела, что так быстро отправила Оуэна обратно. Они попрощались на ферме утром, и он был нужен дома — у него было много работы. Но было бы весьма неплохо, если бы за спиной стояло ещё одно тёплое тело, создавая там что-то вроде защищённого пространства (пространства, которое когда-то защищал и заполнял огромный вуки, и никто другой никогда не смог бы справиться с этим лучше), и выглядел бы более внушительно, чем одна небольшая Лея.

— Трипио, — позвала она, — не желая потерять медленного дроида, — не отставай.

— Конечно, госпожа Лея. Я прямо за вами, — ответил верный дроид, шаркая настолько быстро, насколько мог. Нужно было увезти его с этой планеты. Песок, набивающийся во все щели, замедлил его настолько, что он стал почти бесполезен.

В руку Леи ткнулась чужая рука, и она посмотрела на Шми. Шми спросила полушёпотом:

— Что именно мы ищем?

Лея удержалась от немедленного ответа («чудо») и улыбнулась настолько уверенно, насколько могла.

— Когда найдём, мы обязательно поймём это.

Похоже, ответ этот не внушал Шми доверия, но она просто кивнула, и Лея поблагодарила звёзды за бабушку, понимающую, что некоторые вещи просто невозможно объяснить словами. Как, например, убеждение Леи в том, что она сейчас в нужное время и в нужном месте. Им просто нужно было запастись терпением и продолжать искать.

Наверное.

— Вы потерялись? — спросил их в какой-то момент чересчур услужливый пилот, глядя на них так, что Лея немедленно заняла оборонительную позицию.

Но ему хватило одного взгляда (в своё время усовершенствованного на Хане), и он инстинктивно отступил ещё до того, как она озвучила своё чёткое и краткое «нет».

Было ещё два раза, когда люди с широкими нетерпеливыми улыбками почти подходили к ним. Лея держала руку на бластере, её глаза сузились, а нос жёстко приподнялся.

К счастью, это работало. Терпеть это всё она не имела никакого желания.

Она уже начала было сомневаться в своей чувствительности к Силе, но как раз в этот момент услышала взволновавший её обрывок разговора.

Группа из дюжины или около того родианцев собралась у входа в стыковочный отсек, бурно жестикулируя и разговаривая на повышенных тонах. Лея поколебалась — и не стала проходить мимо.

— Что это значит? — спросила Шми почти одновременно с Леей, которая повернулась к Трипио и спросила:

— Что они говорят?

Трипио знакомо подёрнул рукой, легко мотнул головой и ответил:

— Ну, похоже, у них проблемы с пилотом корабля. Он не хочет везти их дальше по той же цене. Как жаль. Достаточно ли у нас денег, чтобы нанять пилота?

Вместо ответа Лея двинулась к ним, попросив Трипио их представить. Он похлопал одного из родианцев по плечу и издал серию звуков, которые, Лея надеялась, были правильным приветствием в подобных обстоятельствах.

Родианец ответил, и Трипио повернулся к Лее, переводя.

— Они передают свои приветствия и хотят знать, что нам от них нужно. Также он, — Трипио заколебался, — сделал довольно грубое идиоматические заявление о том, что улица общественная, и он имеет право здесь стоять.

Улыбаясь, Лея повернулась к родианцам и заговорила, время от времени делая паузы, чтобы Трипио мог переводить.

— У нас сложилось впечатление, что вам может потребоваться помощь, чтобы покинуть планету, и мы думали предложить вам наши услуги. Куда вы направляетесь?

— На Гердессу, — сообщил ей Трипио, когда один из них ответил. — Они хотели остановиться здесь, а не лететь дальше, но здесь нет почти никакой работы, кроме охоты за головами. Что им… не нравится. Какую помощь вы предлагаете? Работу?

— Пилота, — сказала Лея. Подождала, пока Трипио и группа отреагируют. Несколько голов повернулось к ней, и она почувствовала что-то вроде ослабления давления.

— Он говорит, что у них есть пилот, — перевёл Трипио. — Но мы ведь знаем, что это неправда, мы слышали, что у них его нет.

Лея проигнорировала его беспокойство и сказала:

— Я лучший пилот. И мне не нужно платить.

Когда Трипио перевёл это, прозвучало и без перевода понятное скептическое хмыканье, нот Лея добавила:

— Мне просто нужно улететь с планеты. Мне и моим спутникам — женщине и дроиду. Мы тоже хотим улететь с этого пыльного шарика.

В группе спорили унизительно долго. Так решила Лея после первых двух минут.

Никто никогда не спрашивал Хана или Люка, могут ли они управлять кораблём (и это болезненное сожаление всё ещё не отразилось на её лице — она была достаточно хорошим дипломатом).

— Они хотят покинуть планету немедленно, — сказал Трипио, когда лидер группы повернулся к нему с ответом. — Если вы действительно сможете отвезти их на Гердессу.

— Просто покажите мне корабль, — сказала Лея, всё ещё с неестественной уверенностью. Последние несколько лет её учили летать, но здесь могли оказаться слишком старые модели кораблей. Но — достаточно было просто совершить прыжок до Гердессы, а там будет больше различной работы для них для всех, и для Леи и Шми тоже.

Лея надеялась, что ей не придётся охотиться за головами. Технически она могла, но её спутникам это бы очень не понравилось.

***

«Сокол Тысячелетия» был самым мусорным кораблём, на котором Лея когда-либо в жизни летала. До этого момента. Было горько осознавать, что семья и друзья, и даже восстание, испортили ей возможные ожидания от любого корабля, неважно, пассажирского или грузового.

Корабль перед ней был настоящей грудой хлама. Наверное, его и в самом деле вытащили из какой-нибудь кучи металлолома и сколотили при помощи отчаянья, такой-то матери и немалого мастерства. Она могла понять чувства предыдущего пилота родианцев. И их готовность испытать её навыки. У этих разумных не было почти ничего. И им бы чертовски повезло, если бы они смогли избавиться избавиться от этого хлама — где бы они ни приземлились.

— Я не думаю… — очень тихо сказала Шми. — Я, конечно, не эксперт. Но я не думаю, что корабль должен так выглядеть.

— Это достаточно заслуженный корабль. Если уж он пролетел так далеко, — ответила Лея. — Трипио сказал, что они прилетели с Хубеаи, а это немалое расстояние. Мы без проблем доберёмся до Гердессы.

— А оттуда? — напомнила Шми. — Мы же не туда собираемся.

Столкнувшись с реальностью, в которой никто (кроме, возможно, Трипио) не думал, что она и правда способна на всё это, бывшая принцесса расправила плечи и сказала:

— Да, это может занять время. Но на Гердессе будет проще и безопаснее работать над тем, чтобы добраться до нашего пункта назначения. — Она могла бы попытаться найти старых (верне, сейчас ещё молодых и новых) знакомых, тех, у кого было достаточно доброе сердце, сочинить какую-нибудь ложь (или даже правду) и получить помощь. — Там ещё и принимают беженцев, и, наверное, поэтому родианцы туда направляются. Мы просто воспользуемся этим.

И они воспользовались. Панели управления оказались даже не такими огромными и громоздкими, как она ожидала, и более знакомыми к тому же. Она удостоверилась, что топлива хватает, и вздрогнула, когда лидер группы признался через Трипио, что из-за хаттских «налогов» им не удалось получить всё необходимое.

— Хорошо, — проворчала Лея, снова повернувшись к консоли и сжав пальцами рычаги, чтобы не потерять голову. — И тут хатты.

И, чёрт возьми, этот жирный червяк, его гнилостное дыхание, короткие склизкие руки и мерзкое плоское лицо, — эта извивающаяся скользящая капля дерьма имела наглость снова ожить, после всего того, что она сделала ради его уничтожения (и после того потока эмоций и воспоминаний, пришедших с этими мыслями — о ранкоре, сарлакке и Хане, застывшем в стене, и после необходимости полагаться на предавшего их Лэндо, и тёмного и таинственного Люка, который привёл их к Беспину, из-за Вейдера, и после всего, что этот хатт натворил и украл), и Лея не собиралась это прощать.

Она вернётся. Чтобы с ним покончить.

— Ты выглядишь здесь очень органично, — сказал Трипио от имени Кока Зиты, родианца, отвечавшего на вопросы Леи. — Ты делала это раньше?

— Тысячу раз, — ответила Лея, и на мгновение увидела лёгкое подёргивание, которое опознала как родианскую улыбку. Кок ещё что-то сказал, и Трипио добавил:

— Он говорит, что вы нравитесь им намного больше, чем их предыдущий пилот. Вы намного красивее. И куда вежливее.

— Бьюсь об заклад, я и пахну лучше, — ухмыльнулась Лея и смутилась, когда дроид решил перевести и это.

— Он говорит, что это определённо так, — сообщил ей Трипио под смех Кока. — И я думаю, что это довольно нагло с его стороны.

Лея тоже рассмеялась и начала готовить корабль к отлёту, настраивать навигационный компьютер, и через два часа (потому что многие другие корабли улетели раньше, заплатив хатту) они наконец взлетели.

***

Шми пришла к Лее в кабину через несколько часов. Впечатлённая тем, что Шми потребовалось столько времени, чтобы потерять интерес к кораблю и попутчикам, Лея промолчала, когда женщина подошла и наклонилась за сидением, глядя на бело-голубые разводы гиперпространства.

Лея мельком взглянула назад и убедилась, что Шми смотрела в окно с широко раскрытыми глазами и плотно сжатыми губами.

— Насколько быстро мы летим? — в конце концов спросила она.

— Очень быстро, — ответила Лея, расслабившись. — Поэтому сейчас большую часть моей работы исполняет сам корабль.

Шми положила руку на её плечо и некрепко сжала.

— Это потрясающе. И ужасно.

— Можешь представить себе, как Энакин так летает? — спросила Лея и заметила, как Шми расслабилась.

Она усмехнулась.

— О да. Ему бы это понравилось.

— Уверенна, что да. — Они помолчали. — Я вообще-то больше люблю полёты в обычном пространстве. Это красивее, и ты куда лучше чувствуешь, насколько на самом деле огромен космос. Насколько много там жизни и света.

Ночи на Татуине были непростыми, но, когда она не могла заснуть, она выбиралась во двор, не обращая внимания на холод, закидывала голову и смотрела в ночное небо, пытаясь вспомнить расположение всех своих любимых звёзд (и наслаждаясь тем, что Альдераан ещё жив и спокойно движется по орбите своего солнца). Маленькие точечки света и тёмное небо были одеялом покоя, укрывавшим множество ран.

Она любила холод и далёкость этих огней. И тьму, которая удерживала эти звёзды, давала им висеть в небе.

— Не знаю… Вряд ли я для этого предназначена, — мягко сказала Шми, и Лея не сразу нашла, что ответить.

— С биологической точки зрения — точно нет. Ни одна форма жизни, которую я встречала, не была для этого предназначена. Наверное, поэтому это так страшно. Тело знает, что его здесь не должно быть. Надо просто убедить его поглотить этот страх и продолжить летать.

Ощущение того, как Шми пытается поглотить свой страх, витало в комнате. Лея узнала его и удостоверилась, что ей это знакомо. Читать Шми было как-то проще, чем других людей. Это казалось более естественным и создавало для Леи хороший пример для понимания, свои ли чувства и эмоции она ощущает, или чужие, запечатлевшиеся в Силе.

— Думаю, я вернусь и посижу с остальными, — сказала Шми. — Спасибо, что поделилась этим.

Лея кивнула и вновь посмотрела на экраны перед собой.

— Я всегда рада.

Дверь с шипением открылась и закрылась, и Лея снова осталась одна, рассматривать размытые переливы космоса. Откинувшись на спинку кресла, она вновь пыталась понять, что же имел в виду Люк, говоря об очищении разума, и чувствовала, как звёзды мерцают в темноте вокруг неё.

***

Было грубое подобие середины ночи, когда Лея начала сожалеть о том, что не попросила Кока сменить её на некоторое время, чтобы поспать до посадки. Лея знала, что из-за разницы во времени они сядут на Гердессе утром, но это всё равно будет казаться самыми тёмными часами перед рассветом.

Она думала, что сможет справиться с недосыпом. Раньше же ей это удавалось.

Она забыла о снах наяву.

Лею держал в сознании тот источник энергии, что никогда не казался опустошённым, из которого она черпала и черпала в течение многих лет (и это так странно — Сила всегда была с ней, но она даже не задумывалась, что это на самом деле). Это всё вызывало ещё что-то странное.

А именно, видения прошлого.

Здесь, в холодном свете космоса, её мысли сами собой перенеслись на другой корабль. Тот, который за последние пять лет она начала ощущать домом. Немного более домом, чем любую планету. Она увидела в кабине вуки, пытающегося маневрировать под шквальным огнём нескольких крейсеров и их истребителей. Почувствовала, как стреляющие орудия раскачивают корабль. Услышала последний рёв Чуи и визг дроида где-то позади, когда две торпеды миновали зону поражения корабельных орудий «Сокола».

Она увидела огонь.

Она увидела ничто.

Она увидела пространство.

— Госпожа Лея? — раздался рядом металлический голос, так неожиданно, что Лея аж подпрыгнула на сидении. — Наши пассажиры хотят спросить, сколько ещё осталось до приземления. Они хотят знать, стоит ли им будить детей.

— Сорок минут, — ответила Лея, глянув на экран. — Наверное, им не стоит пока никого будить. Я бы посоветовала подождать ещё полчасика.

— Конечно, госпожа Лея. Спасибо.

Лея откинулась на спинку кресла и позволила себе несколько глубоких вдохов. Попыталась закрыть глаза, не зная, что будет ждать её в темноте.

Снова огонь, как оказалось.

Вместо того, чтобы отмахнуться от этого, она попыталась смириться. Чтобы увидеть что-то сквозь яркий жар и распадающуюся в нём фигуру.

Она подумала, что на этот раз почти что смогла всё разглядеть.

— Как в аду, — пробормотала она. Затем подумала о Шми и фыркнула. — Или около того.

— А я уж было подумала, что мы уже от этого избавились, — последовал забавный ответ.

Лея устало обернулась к спутнице.

— Видимо, — ответила она, — иногда нам приходится носить это в себе всю жизнь. — Ответить вышло сложнее, чем она думала.

Взгляд Шми был слишком понимающим, и Лея вернулась к управлению, чтобы его избежать. Но, к счастью, Шми тихо сказала:

— Трипио говорит, что мы скоро прилетим.

— Да, через полчаса, — подтвердила Лея.

Шми поняла, что девушка больше ничего не скажет, и спросила:

— Каково это — высаживаться на новой планете? На Гердессе?

Лея не сразу нашла ответ.

— Посадка на новую планету… заставляет поволноваться, — наконец сказала она. — Даже если кажется, что ты знаешь, чего ожидать. Гердесса… я была там несколько раз, очень недолго. Но приземлимся мы в столице, её я помню. Космодром скорее всего будет просто забит разумными. И Гердесса — промышленная планета, так что стоит ожидать много зданий, дроидов и смога.

— Смога? — переспросила Шми, и Лее пришлось объяснить.

— Это тёмный дым, но не просто от огня, а от промышленного горения. Это как облака, но не совсем. И он может сделать воздух… — ей было сложно подобрать слово, понятное человеку с очень сухой планеты, — гуще. Или что-то вроде того.

— Наверное, будет легче объяснить, когда я это увижу, — сказала Шми с благодарной улыбкой. Затем снова нахмурилась. — У меня нет никаких документов. У Клигга была только расписка о моей покупке, но я не думаю, что она нам пригодится.

Кивнув, Лея повернулась к компьютеру и вывела корабль из гипера.

— Она бесполезна. Впрочем, мы обойдёмся и без бумаг. Многие без них путешествуют. Некоторые из наших родианцев, например. Но они знают, какую работу ищут и где хотят поселиться. Для этого нужны документы. А мы… ну, мы немного… сымпровизируем. Если мы останемся здесь надолго, то мы, наверное, сможем получить документы как беженцы, или что-то вроде того. Но если нет, то мы можем добыть их на следующей планете, или даже уже на Корусанте.

— Мы не… ещё будет много планет? Перед Корусантом?

Лея попыталась ответить как можно более успокаивающе:

— Не думаю. Скорее всего, уже от Гердессы туда есть прямые рейсы. Ну, или я снова предложу кому-то свои услуги как пилота. Если получится. Но, скорее всего, мы останемся там ненадолго, заработаем немного денег и заплатим за проезд кому-то ещё. Может быть, со скидкой, если вызовемся ещё немного поработать.

— Я… я не очень разбираюсь в кораблях. Энакин разбирался. Он был хорош в этом. Я разбираюсь только в сельскохозяйственной технике. И в ведении домашнего хозяйства.

— Ты удивишься тому, насколько много ты уже знаешь, разбираясь только в сельскохозяйственной технике, — сказала Лея, на мгновение глянув Шми в глаза. — А чем ты занималась… до Клигга и фермы?

— Немногим. Уотто гораздо больше использовал Энакина. Я просто вела хозяйство, готовила еду. Иногда ходила по магазинам и копалась в металлоломе в поисках чего-то, что Эни мог бы для него починить. Я… я не ленивая. Я просто не знаю, умею ли я что-нибудь полезное… здесь.

Как раз когда Шми договорила, полёт смягчился, а быстро растущий за окном бок планеты полностью заполнил обзор. Толстые коричнево-серые хлопья огромной ваты парили там, где должны были быть облака, над огромными городами, раскинувшимися так обширно, что они были видны с орбиты.

Серее, чем Корусант, — подумала Лея. Грязнее — даже с такой высоты.

— Я уверенна, мы что-нибудь найдём, — сказала она через несколько секунд. — Это не будет ни чисто, ни красиво, но мы справимся.

— Не думаю, что я гожусь для чего-то чистого и красивого, — сказала Шми со смешком (и, возможно, с лёгкой горечью). — Так что это меня вполне устроит.

Вместо попытки сказать Шми, что она ошибается, Лея сосредоточилась на проведении корабля через атмосферу.

При спуске корабль тревожно шипел и стонал, но не разваливался, а системы сообщали, что все на борту всё ещё в безопасности. Благодаря указанием операторов она смогла приземлиться почти плавно.

— Потрясающе, — сказала Шми с улыбкой. — Мы это сделали!

***

Два часа спустя лучше не стало. Даже наоборот.

Таможеннику потребовалась целая вечность, чтобы зарегистрировать их, а теперь…

— Кок Зита не понимает, в чём проблема, — повторил Трипио, вероятно, в десятый раз. — Их документы в порядке, их корабль приземлился в подходящей зоне. Не могли бы вы уточнить?

После нескольких растерянных фырков и рыков чиновник, занимавшийся их документами, ответил почти чётко:

— Проблема не в Коке. И не в его людях. В пилоте.

— Ой, — весело сказал Трипио. — А почему вы раньше этого не сказали? — Он повернулся к Лее. — Госпожа Лея, кажется, мы…

— Я слышала, — сказала она прежде, чем он успел слишком возбудиться. — В чём проблема? Мы не с родианцами и не просим, чтобы нас записывали с ними. Мы — отдельная группа, мы просто летели на одном судне.

— Нет пилотской лицензии, — фыркнул таможенник.

Лея приподняла бровь.

— Местной? Конечно, нет. Я впервые на планете. А на Татуине она не нужна.

Возможно, это не было правдой — но она была в этом уверенна. Уверенные поза и голос имели значение. А ещё она унаследовала фамильную харизму Скайуокеров. Не то чтобы она привыкла её использовать, да и вообще о ней думать, но теперь…

Что ж, что-то в ней было не совсем естественным. Этого нельзя было отрицать.

И это сработало.

— Ну, я полагаю… я полагаю, что тогда всё в порядке. Но больше здесь не летайте. И не работайте. У вас нет документов. — Он кивнул Коку и остальным родианцам.

— Что ж, это честно, — улыбнулась Лея. — Мы здесь постоим, пока вы не закончите. Трипио, ты не мог бы объяснить задержку нашим друзьям?

Протокольный дроид был более чем счастлив продолжить помогать, и Лея осталась стоять рядом с Шми и наблюдать на расстоянии.

Надеясь подготовиться к дальнейшим проблемам (они должны были быть хуже, чем она думала), Лея воспользовалась моментом, закрыла глаза и снова попробовала очистить свой разум.

Как обычно, ничего не вышло. Чем больше она пыталась, тем шумнее становилось вокруг. Оно приливало и отступало — колебалось, превращаясь в моменты полной тишины (как будто она отключила все чувства, оттолкнула всё вокруг) и сокрушительного осознания — как будто её тащили в тысячу сторон случайные запахи, звуки, ощущения.

Пытаясь разобраться во всём этом, Лея почувствовала, что что-то будто бы блестит у неё за спиной. Она повернулась, открыла глаза и осмотрела другие посадочные платформы. Большинство кораблей вокруг были в состоянии, лишь немногим лучшем, чем их корабль, но чуть дальше стояло яркое серебристое судно.

Лея моргнула. Оно выглядело… оно выглядело похожим на тот служебный корабль, на котором всегда летала сенатор Пуджа Наберрие.

Ноги сами понесли её прочь от корабля и пассажиров к этому новому светлому пятну. Она сделала около десяти шагов, но почувствовала, как кто-то схватил её за руку, и повернулась, — чтобы увидеть смущённую Шми.

— Мне кажется, там что-то важное, — попыталась объяснить Лея. — Я просто посмотрю.

Она пересекла две платформы, лавируя между раздражёнными членами экипажей кораблей, добралась до серебристого судна. Шми шла за ней, слегка отставая, но потом остановилась, будто бы осторожничая.

Что-то тисками сжалось у неё в груди, и она резко повернула голову вправо. И увидела движущуюся к кораблю группу.

— Сенатор, пожалуйста, — голос был незнаком, но странное чувство усилилось, когда Лея его услышала. — Я знаю, для вас это трудное время…

— Сенатор Амидала, я согласна, — ответили ей слегка взволнованно. — Кризис становится всё ощутимее, и я правда хочу помочь. Но Сенат не предоставляет финансирования, у нас нет возможности больше принимать беженцев, и я не знаю, как долго это продлится.

— Ши, — сенатор Амидала остановилась и взяла вторую женщину за руку, — я знаю, как это сложно. Я готова на что угодно. Пожалуйста, просто скажите, что хотите помочь.

Вторая сенатор помолчала, а потом раздражённо вздохнула.

— Сенатор Амидала, я хочу. Вы знаете, что я хочу. Но мне нужно думать не только о ваших людях, но ещё и о своих.

В лице сенатора Амидалы вспыхнула боль, и Лея почувствовала, как её сердце сжало что-то колючее. Ощущение предательства было очень глубоким, и даже со своим довольно малым опытом Лея знала, что чувствует это через Силу.

(А ещё у Леи случилось что-то вроде слабой панической атаки, потому что она смотрела на умную, героическую, отважную сенатора Падме Амидалу с Набу.)

Последовало неловкое молчание. И Лея была удивлена не меньше остальных, когда Шми шагнула вперёд и неуверенно спросила:

— Падме?

Теперь всё внимание сенаторской группы было направленно на них. И Лея с восхищением и чем-то близким к зависти смотрела, как на лице Амидалы появились замешательство и огромное удивление.

— Шми? Шми Скайуокер?

Сенатор быстрым шагом преодолела расстояние между ними, подошла к ним вплотную и посмотрела ей в лицо с восторгом и удивлением.

— Ой. Как приятно снова с вами встретиться!

— Да, конечно… — у Шми слегка дрожали руки. — Я не думала… Не ожидала увидеть…

Сенатор Амидала нахмурилась.

— Что вы здесь делаете?

Шми немного поколебалась и ответила:

— Мы… мы просто остановились здесь по пути на Корусант.

— Мы? — сенатор Амидала повернулась к Лее, и бедная бывшая принцесса как-то сразу разучилась говорить. Или думать. Или дышать.

— Это моя подруга, — ответила Шми, поняв, что Лея не подойдёт ближе. — Лея предложила поехать со мной, чтобы убедиться, что я в безопасности.

Сенатор немного неуверенно улыбнулась Лее, но, к счастью, какая-то часть мозга Леи включилась снова (и как, чёрт возьми, на Татуине Шми Скайуокер могла познакомиться с сенатором Падме Амидалой с Набу), и она смогла улыбнуться в ответ и произвести что-то более формальное, чем кивок, но не такое правильное, как поклон.

— Сенатор, — она сумела произнести это без заикания, — рада познакомиться.

Искренность, отражавшаяся в каждом её слове, вызвала у сенатора улыбку, и Лея почувствовала себя попавшей под луч солнечного света.

Хватка невидимых тисков на её сердце каким-то образом сжалась ещё сильнее, и она отчаянно надеялась, что, пока это не схлынет, ей не придётся говорить. Она не была уверенна, что сможет.

— Не могу поверить, — сказала сенатор Амидала, снова посмотрев на Шми. — Я бы никогда не подумала…

Шми скрестила руки, покачала головой.

— Для меня тоже это большая неожиданность. Быть здесь… как во сне.

Сенатор Амидала на мгновение открыла рот, чтобы заговорить, но потом заколебалась. Лея была ошеломлена — она увидела, что ей стыдно.

— Я… я должна извиниться…

Шми поморгала.

— За что?

Сенатор посмотрела Шми в глаза, и её ресницы были немного влажными.

— Я… я не вернулась за вами. Я должна была… мне так жаль.

Привкус тоски и сожаления просочился сквозь боль Леи, но Шми покачала головой.

— Мы же ни о чём не договаривались. И вы мне ничего не обещали. Это… всё в порядке.

— Я всё равно должна была вернуться. Это было бы правильно.

Шми сдавленно сказала:

— Я просто… хочу увидеть своего сына. Снова увидеть Энакина. Вот и всё.

Последовала пауза. Сенатор Амидала глубоко вздохнула.

— Я могу…

— Сенатор Амидала? — Сенатор от Гердессы подошла к ним вместе с двумя охранниками и слишком знакомым бело-голубым дроидом-астромехаником (и сердце Леи закричало, и она снова услышала визгливый сигнал, снова увидела огонь и ничто за ним), и все с беспокойством смотрели на незнакомцев. — Это ваши друзья?

Прежде чем сенатор смогла ответить, раздался крик:

— Эй, вы двое! Вы ещё не прошли регистрацию!

Таможенник с другой посадочной платформы нёсся к ним, ощетинившись, а Трипио следовал за ним. Лея услышала выразительный свист Арту, но не смогла понять, к кому он обратился.

Остановившись в паре шагов от Шми и Леи, он начал:

— И что вы думаете…

— Они со мной, — прервала его сенатор Амидала, отодвинув Шми в сторону и шагнув вперёд. — Я сенатор Амидала с Набу.

— О, но они прилетели не с вами, миледи, — сказал чиновник, сузив глаза. — Они прилетели только что с группой новых родианцев. Они ищут работу и вряд ли найдут её здесь, говорю вам. А эта, — он указал пальцем на Лею, — ещё и не имеет пилотской лицензии.

— Здесь, — поправила Лея голосом, напряжённым из-за странных ощущений в груди и немного — от гнева, — у меня нет лицензии на полёты здесь. Мы это уже обсуждали.

— Что ж, она больше не собирается здесь летать, — вмешалась сенатор Амидала. — Она отправляется со мной. А наши пилоты имеют лицензию на полёты везде в Республике.

Таможенник, казалось, немного успокоился, и, похоже, понял, что тоже зашёл слишком далеко в своих обвинениях. Прежде чем он смог найти слова, сенатор от Гердессы добавила:

— Тем не менее, они всё ещё должны пройти регистрацию. И им не следовало покидать свою посадочную платформу.

— Мне очень жаль, — сумела сказать Лея уже нормальным голосом. — Это моя вина. Конечно же, мы вернёмся и пройдём регистрацию должным образом.

Чиновник успокоился окончательно, но, когда он продолжил ворчать, сенатор Амидала заявила:

— Я тоже пойду.

Ворчание прекратилось, и их проводили обратно к ветхому кораблику (Лея обрадованно и смущённо заметила, что сенатор смотрела на него одновременно с ужасом и презрением) оба сенатора, четыре охранника, по два от каждой, C-3PO, R2D2 и кто-то ещё, вероятно, помощник сенатора от Гердессы.

Регистрация закончилась, корабль отправился в металлолом, Лея вернулась к своей основной задаче.

— Мне очень жаль, что я вас побеспокоила, — обратилась она к сенаторам. — Спасибо за вашу помощь.

— Мы ничего не сделали, — натянуто сказала сенатор от Гердессы, очень настороженно смотря на Лею. — Это всё стандартная процедура.

— Тогда мне жаль, что мы прервали ваш разговор, — Лея попыталась ещё раз.

Сенатор поморщилась и с тревогой посмотрела на сенатора Амидалу, которая тоже исподтишка на неё поглядывала. В конце концов Падме вздохнула.

— Сенатор Садашасса, мы обе знаем, что так больше нельзя.

— Нельзя, — согласилась сенатор Садашасса. — Но я уже объяснила, что почти не могу вам помочь. Строго говоря, в наших городах может и не быть перенаселения, но наши системы уже переполнены людьми, спасающимися от неугасающих конфликтов во Внешнем Кольце. Мы не можем так быстро распределять их, в конце концов. Даже несмотря на то, что у нас есть место.

Сенатор Амидала ненадолго задумалась, опустив голову и поддерживая подбородок пальцами. Потом она подняла глаза и улыбнулась.

— Я понимаю, — сказала она. — И понимаю, что вам кажется, что Набу недостаточно занимается проектом, и поэтому…

— Я не говорила этого, — пробормотала сенатор Садашасса.

Сенатор Амидала продолжала улыбаться.

— Это не так? Я думала, что да, просто по-своему. Нет, — она подняла руку, — не надо извиняться. Вы правы. Я была так занята в Сенате, что не скоординировала свои действия с королевой, по крайней мере, настолько, чтобы убедиться, что всё идёт по плану. Что мы подаём хороший пример. — Она вздёрнула подбородок. — Если мы создадим и осуществим более масштабную программу для беженцев на Набу, и проект будет успешен, согласитесь ли вы стать следующей планетой, протестирующей её? Тогда мы порекомендуем её в Сенате.

Сенатор Садашасса улыбнулась и расправила плечи.

— Это я готова пообещать. 

Сенатор Амидала улыбнулась, вся сияя, будто в солнечных лучах.

— Спасибо, Ши.

Когда женщины раскланялись и обменялись рукопожатиями, Лея почувствовала, как тиски на её сердце сжались в последний раз. Жутко сжались, а потом она снова вздохнула спокойно. В этот момент она почувствовала, как мир чуть не перевернулся — и первой точкой поворота было то место, где стояли, держась за руки, два сенатора.

«Я отправлю тебя кое к кому надёжному. Наверное, единственному, кто может помочь тебе всё исправить. Делай всё необходимое.»

Лея понятия не имела, правильно ли это, или же нет, но она знала, знала, знала в глубине, в самых костях, которые теперь пели песками пустыни, знала глубоко в сердце, которое теперь занимало куда больше места в её груди, чем раньше, она знала, что что-то изменилось.

«И не оглядывайся назад.»