Выражение лица Эйртае почти стоило неудобств от этого разговора.

— Тебя пригласил на ужин джедай?

— Я не думала, что им разрешено встречаться. — Лицо Корде было наполовину скрыто её напитком, но даже если бы Лея не заметила морщин вокруг её глаз, её веселье ясно чувствовалось в комнате. — Ты ему, должно быть, нравишься.

— Ты имеешь в виду мой блестящий невротический ум? — ответила Лея, сосредоточив половину своего внимания на Падме. После обеда она была немного мрачной. — Он ясно дал понять, что хочет, чтоб я была там, по рабочим причинам.

— Для человека, пытающегося не казаться занимающим чью-то сторону, он делает довольно серьёзное заявление, — отметила Эйртае. — Я не уверенна, что нам стоило соглашаться на это.

— Это будет неоднозначный приём, — возразила Дорме. — Если мы осветим это правильно, Лея может показаться более независимой. Она не служанка, специально завербованная для службы Падме. Если её увидят с кем-то таким нейтральным, как джедай…

— С ней может поговорить больше народу, — согласилась Падме, всё ещё выглядящая очень серьёзной. Она смотрела прямо на Лею. — Что мы скажем Шми?

Ой. Верно. Лея об этом не подумала.

— Правду. Меня пригласил на вечеринку учитель Энакина. Это рабочее мероприятие. Судя по тому, что говорил мастер Кеноби, он не возьмёт с собой Энакина.

Имя по-прежнему казалось неправильным. Она могла легко сказать его Шми, когда они говорили о его детстве. Но когда Лея произносила это имя, ставя его рядом с собой, она всегда сначала проглатывала «Вейдера». И хоронила воспоминания, которые приходили с ним.

— Она поймёт, — сказала Корде, на удивление не дразня Лею за её оговорку. — Она решила пока не приближаться к нему. Может быть, это будет хороший шанс получить некоторую информацию и посмотреть, как обстоят дела.

Лея подумала, что это будет сложно. Она недостаточно хорошо знала Оби-Вана, чтобы догадаться, как упоминания Энакина или вопросы о его прошлом могут повлиять на события. Тем более, что Кеноби, похоже, уже считал своего ученика… гением.

— Если я — независимый агент, насколько мы хотим в этом взаимодействовать?

Остаток вечера они провели, обдумывая детали, и потом, уже почти ночью, постреляли по мишеням. Все, казалось, были немного не в себе.

Почти перед тем, как они легли спать, Падме отвела Лею в сторону.

— Тебе не обязательно это делать, — сказала она, как только они уединились на балконе. — Ты сделаешь из себя большую мишень.

Лея едва проглотила замечание о том, что последние восемь месяцев были одним из самых долгих сроков её жизни без награды за её голову. Она сказала:

— Я не беспокоюсь об этом. Иногда нам приходится рисковать, чтобы что-то сделать. И это нужно сделать. Мы движемся вперёд недостаточно быстро, потому что я просто вежливо жду, пока у комитета не появится время. Нам не помешает поддержка джедаев.

Наверное. Есть надежда на это. Лее также было очень интересно, что её появление с Оби-Ваном Кеноби будет означать для сената и для галактики в целом.

И в особенности для одного мужчины.

— Шми не переживёт, если ты пострадаешь, — выпалила Падме, и Лея была почти в шоке.

— Я иду на вечеринку, а не в зону боевых действий. Я имею в виду, ну, это может быть очень похоже. Но это на Корусанте. Будет присутствовать канцлер. Вряд ли я буду самой большой мишенью.

Если честно, теперь, когда она подумала об этом, её сильно обеспокоили другие делегаты, которые голосовали против военного комитета.

Присутствие на ужине было, вероятно, единственным способом обрести покой этой ночью. Лучше вступить в бой, чем ждать его.

— На вечеринке — нет, — согласилась Падме. — Но если ты выделишься, то из всех нас у тебя будет наименьшая защита. — Выражение её лица из серьёзного стало упрямым. — Возможно, после этого мне придётся попросить капитана Тайфо организовать для тебя охрану.

У Леи пересохло в горле.

— Личную охрану? — уточнила она. Падме кивнула. — Я не думаю, что это будет необходимо, правда…

— Не менее чем от десяти человек я слышала, что, когда они видят тебя, они сначала думают, что это я. Я знаю, кто я, — она улыбалась, но эта улыбка была такой же уничтожающей, как и всё остальное. — Но я также знаю, кто ты. Лучше быть на шаг впереди.

Что ж, это было справедливо. Лея не могла честно с этим поспорить.

***

— Могу ли я к вам присоединиться? — Мастер Кеноби практически притаился в дверях, колеблясь больше, чем Лея могла от него ожидать.

— Конечно. Что я могу для вас сделать? — Она указала на стул перед её столом, и освободила своё рабочее место, чтобы не отвлекаться.

Джедай сел, оглядывая стены, в которых не было окон, и предпочитаемое Леей тусклое освещение, и спросил с ноткой веселья в голосе:

— У вас наверняка есть более приятные апартаменты?

— Это ограничивает мои отвлекающие факторы, — призналась Лея, отворачиваясь к панели управления на стене и регулируя свет. — Мне говорят, что это вредно для глаз, но я не поверю, пока не увижу.

Она слегка разочаровалась, не услышав смешка, но глаза его улыбались.

— Мой ученик любит работать в подобных условиях, когда он сосредоточен. Он утверждает, что по большей части работает с Силой, так что его глаза мало что делают.

— Ваш ученик Энакин? — уточнила Лея, не обращая внимания на последствия этого откровения.

— Да. Я познакомлю вас как-нибудь, если мы оба будем здесь. Если можно, — добавил он через мгновение, слегка сузив глаза. Лея знала, что она не дёрнулась, но, возможно, он что-то почувствовал.

Она, конечно, была удивлена. Она никогда бы не подумала, что Оби-Ван захочет представить своего падавана не джедаю без явной необходимости. Но, возможно, это было просто её предубеждение, и не все джедаи были такими же отчуждёнными, как те, кого она видела в здании.

— Конечно. Падме говорила, что они встретились во время осады Набу.

— Да, тогда мы все познакомились, — улыбнулся Оби-Ван, но его улыбка была омрачена чувством, с которым Лея была слишком хорошо знакома. Мы победили, но какой ценой?

— Но вы пришли поговорить со мной не об этом, — подсказала она, желая оставить эту тему. Позже будет достаточно времени на тяжёлые воспоминания. И на людей, о которых она была счастлива не думать…

Оби-Ван вернулся в настоящее и сказал:

— Нет. Я надеялся ещё поговорить с вами об ужине. Я не знаю, сколько вам об этом рассказывали. И какие у вас были планы.

— У меня есть приблизительный список гостей, — сказала Лея, просматривая записи, сделанные на основе разговоров Падме и служанок. — И некоторые цели, к которым стремится комитет лоялистов. Но мне поможет всё, что вы можете добавить, особенно в отношении вашей роли.

— Ваши друзья не ввели вас в курс дела?

Лея покачала головой.

— Я не собиралась принимать непосредственное участие, и мы решили, что будет лучше, если я буду действовать самостоятельно, когда пойду с вами. Джедаи же должны быть нейтральной стороной, да?

Он впечатлился и испытал облегчение от того, что они подумали об этом, и быстро пересказал ей свои вводные. У неё сложилось впечатление, что он освещал только самые важные моменты, и что он привык к такого рода инструктажам как к форме самозащиты.

Она делала пометки, давала ему закончить, а затем возвращалась и просила его дополнить детали. Что-то позабавило его, что-то смутило.

— Простите мне мою краткость, — сказал он ей после четвёртого дополнительного вопроса о том, какова позиция джедаев в отношении соблюдения торговых договоров. — Я привык работать с чуть менее сфокусированной аудиторией.

— Ваш ученик не интересуется политикой? — предположила Лея.

— Не особо. Он более чем счастлив позволить этим заниматься мне. — В конце было странное выражение, намекающее на что-то знакомое, что Лея не смогла определить.

Она спросила:

— Вас расстраивает, что он не пытается?

— О, он пытается, — сказал Оби-Ван, откидываясь на спинку стула и поглаживая бороду. — Он просто довольно… прямолинеен, когда решает вмешаться. И это может привести к… интересным переговорам.

Вспоминая свою вспыльчивость и постоянную необходимость прикусить язык, Лея могла только посочувствовать.

— Я уверенна, он всё поймёт. Как только вы найдёте правильную мотивацию.

Оби-Ван не выглядел уверенным ни в чём подобном, и, думая о том чёрном ужасе, который всё ещё маячил в её памяти, Лея не могла его винить.

— У вас есть ко мне ещё вопросы?

— Что вы собираетесь надеть? — спросила Лея, и была одновременно рада и обеспокоена от того, что удивила его.

Он посмотрел на себя, затем снова на неё.

— Это?

Сжав губы, заставляя себя не осматривать его одежду и не отмечать каждое пятно или потёртость, Лея досчитала до десяти и выровняла дыхание.

— Всё не так уж плохо, — продолжил он. — Джедайские мантии формальны. Они традиционны.

— Есть у вас что-то, что вы держите на планете исключительно ради официальных мероприятий? — спросила она, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица и ровный голос.

Казалось, он всё ещё не понимал, что не так.

— Я могу получить доступ к одежде, которая видела меньше полевой работы, да. Эта одежда всегда остаётся на планете, так что она всегда более презентабельна…

— И больше подходит для городской среды? — предположила Лея, зная, что её губы дёрнулись.

— Да, что-то вроде того.

Она воспользовалась моментом, чтобы по-настоящему рассмотреть его.

— Они все коричневые?

— Мои мантии? Безусловно. Это…

— Традиционно? — Лея знала, что у неё очень кривая улыбка. — Как вы думаете, вы сможете найти что-то ещё традиционное, но с немного большим количеством цвета? Будет легче соответствовать.

— О, вам не обязательно…

— Я намеренно не надену ничего, что автоматически свяжет меня с представителями Набу, — сказала она, вставая и обходя стол, чтобы подойти к нему. Он тоже встал, и она заметила их разницу в росте. — Я думаю, это будет что-то вроде скандала, если я появлюсь в мантии джедая, имитации или чём-то подобном. — И она не хотела думать о возникшем в голове образе (не была джедаем, никогда не была джедаем, должна была помочь Люку…), и поэтому просто продолжила говорить. — Но мы идём вместе, было бы лучше, чтобы мы соответствовали.

— Это правда, но…

— Вам пойдёт голубой, — сказала она. — Не слишком яркий, чуть темнее. Более приглушённый. Это выделит ваши глаза. И мне будет легко соответствовать, — добавила она, видя, что он собрался протестовать. — Голубые и синие оттенки легко найти.

— Я… я думаю, я мог бы попробовать, — признал он. — Если у вас есть на примете платье, я могу поискать что-нибудь к нему.

Она покачала головой.

— Просто пришлите мне код для настройки красителя. Вы должны иметь возможность получить его там, где вещь изготовлена. Так будет более точное совпадение. Я уже собиралась кое-что купить, — добавила она, когда он снова был готов возразить. — Я не состою в официальном окружении Падме. Я должна создавать свой собственный гардероб.

— Понятно. — Он не выглядел довольным этим, но был готов уступить.

Что было хорошо, потому что Лея продолжила:

— А вы можете что-нибудь сделать с волосами? — Она постаралась не смотреть на то, как его рука потянулась к голове. — Я не имею в виду постричь. Это ваше дело. Но если бы вы могли завязать или закрепить их — я знаю несколько причёсок, которые бы вам подошли и понравились.

Ей придётся немного освежить свои знания о моде и уточнить актуальные корусантские стили, чтобы причёска не получилась в итоге слишком альдераанской. Но она просто не могла пойти с ним в таком виде (она почти могла видеть свою мать, качающую головой и предупреждающе улыбающуюся). Если он пойдёт туда в таком виде, то она не готова отвечать за то, что может случиться.

— Я подумаю об этом, — выдавил он, кланяясь ей. — И пришлю цветовой код, как только найду что-нибудь подходящее. Я даже попрошу мастера Галлию сначала посмотреть на это.

— Спасибо, — сказала Лея, провожая его до двери. — Да пребудет с вами Сила, мастер Кеноби.

Он с секунду смотрел на неё, а потом ответил:

— Да пребудет с вами Сила, Лея. Удачи в работе.

Она ей точно понадобится.

***

Рассвет только намекал на то, что вскоре он пребудет на самый голый клочок неба. Лея оперлась о стену, подтянула поближе колени и посмотрела на голоэкран в руке. 

— Не знаю, зачем я это делаю, — с сожалением призналась она.

Шми никогда не торопилась с ответом, но Лея всегда нервничала, когда ей приходилось ждать. У Шми также была склонность говорить то, что было полностью правдиво и полностью противоположно тому, что Лея хотела бы услышать.

— Никто другой тоже не знает, — заметила её бабушка, двигая руками в жесте открытой доброты, призванной облегчить боль. — Это не то, чем ты с нами делилась.

— Я хочу, чтобы галактика была правильной, — пожаловалась Лея, откинув голову назад и пытаясь представить её такой, какой она когда-то её представляла. Идеальный конгломерат миров. Только сейчас…

Сейчас всё было сложно, и вещи, которые она когда-то считала естественными, были просто важными, а вещи, которые она когда-то считала важными, отошли на второй план. Если бы всё остальное работало как следует, эти вещи тоже были бы неплохими (нигде в этой вселенной она не находила того, чего желала больше всего, те руки, которые держали её и оберегали, те улыбки, которые вдохновляли её, когда она думала, что у неё ничего не осталось, те глаза, которые смотрели и знали и видели её), и она больше не могла точно определить, что, по её мнению, было бы идеальным.

Она могла найти счастье в переполненном бункере с дешёвым спиртным и безвкусной едой, пока была с хорошими друзьями. Она могла найти мужество посреди поля боя, когда вокруг неё умирали друзья и союзники, потому что она знала, что её дело правое.

Она мечтала о мире, в котором она никогда не встречала Дарта Вейдера и никогда не теряла ничего, что имело для неё значение.

К сожалению, это был не тот мир, в котором она могла бы получить то, чего ей больше всего не хватало. 

— Некоторым вещам не обязательно быть идеальными, чтобы быть достойными. — Мягкая Шми немного ожесточилась. — Я знаю, что ты говорила это, Лея, но мне интересно, когда это имело наибольшее значение, ты когда-нибудь помнила об этом?

Лея беспомощно размышляла, перестанет ли она когда-нибудь быть мягкой принцессой центрального мира.

— Я не перестану бороться, даже если я не смогу сделать всё идеальным, — пробормотала она. — Я не такая эгоистка.

Шми задумалась над этим.

— Ты вообще планируешь когда-нибудь перестать бороться?

Если бы она посмотрела прямо вверх, то смогла бы увидеть в небе намёк на звёзды. Тусклые и зыбкие, скрытые суровой аурой городского освещения, покрывавшей планету, но всё ещё там, всё ещё пылающие.

— Я не знаю. Я не знаю, что бы я делала, если бы мне пришлось остановиться.

— Я имела в виду, видишь ли ты будущее, в котором бороться не нужно, и не будешь ли ты вынуждена из него уйти.

Нет. Нет, ей такое вообще не приходило в голову. Не с тех пор, как был (огонь, волна, ничего) Эндор. И Альдераан. И шепотки о том, что было бы лучше, если бы кто-то взял на себя ответственность. Может быть, не для всех, но это было бы лучше, чем ничего.

— Будет ли когда-нибудь мир, в котором бороться не придётся никому?

Потому что именно так она себя видела. Она не могла бы быть собой и существовать там, где есть конфликт, а она не выбрала в нём сторону. Не выбрала и не приняла участие. Уже нет. Не после всего, что она потеряла.

— Нет, — сказала Шми, и это простое признание было и осуждающим, и облегчающим. — Но это не значит, что ты должна провести всю свою жизнь, сражаясь.

Может быть, нет. Но сейчас Лея была именно такой. И её прошлое не давало ей забыть об этом.