Руви выписали из больницы через две недели, не столько из-за травм, сколько из-за беспокойства по поводу сохраняющейся угрозы. Как и в случае со стрельбой, никто не взял на себя ответственность за инцидент.

Лея перестала спать.

Вместо этого она работала полный рабочий день в офисах Движения Помощи Беженцам, помогая прикрывать отца Падме и внося свой вклад в то, чтобы расширение проекта было готово к новым пробным фазам.

— Ты просто выматываешься.

Это было… невероятно раздражающе. Как её брат мог так долго молчать, не удосуживаясь поговорить с ней, а потом просто появиться, когда ему захочется, и начать вести себя как свин.

С другой стороны, если во сне она слышала его отчётливее всего, это, вероятно, было лучшим признаком того, что теперь он всегда был рядом.

— Кто-то должен это делать, — проворчала Лея, следя за тем, чтобы никто в комнате не подумал, что она делает что-то ещё кроме того, что просто ругает свою работу. — И я не вижу тебя…

Слова застряли у неё в горле, и ей пришлось сглотнуть, когда выдавить их не получилось. Она не видела его — не часто. Даже когда она могла слышать его. Она знала, что Люк был, неосязаемо, незаметно. Но она не могла его видеть, и иногда…

Иногда ей казалось, что она сошла с ума.

— Я люблю тебя. — Шёпот был не в ушах и не в голове. Это была нить, которая вибрировала в её душе, пела в её душе те песни, которые она давно забыла. Разрезала и гоняла её дух, как песок, переносимый пустынным ветром. Это было облегчение — и предупреждение.

Ну, она могла быть не готова ко сну, но сон, вероятно, должен был случиться в этот момент.

Потребовалась всего минута, чтобы сохранить документы и упаковать вещи. Она остановилась, чтобы поговорить с сестрой господина Запало, Кларой, тщательно не обращая внимания на тонкий полосатый шрам, идущий от центра лба женщины, пересекающий край её брови, уголок глаза и верхнюю часть скулы.

Не замечая, что Клара трижды потянулась, чтобы дотронуться до него.

— Тебе ещё что-нибудь нужно на завтра?

— Нет. Я всё ещё работаю над способом представления данных о видах, который не делает слишком очевидным то, что у нас нет достаточно большой выборки, чтобы эта статистика была ценной, и в то же время даёт понять, что бесполезно основывать свои действия на наших результатах. Тем более не в области образования. Жители Набу почти все говорят на стандарте.

— А многие из привезённых сюда детей говорять в основном на языке своей родной планеты, — согласилась Клара. — Твоя мать и Трипио были незаменимы.

Не обращая внимания на неправильное обозначение Шми и разнообразие диалектов, которые сама Лея узнала, встретившись с беженцами, она сказала:

— Надеюсь, мы найдём лучший способ обучения основам тех, чей родной язык полностью не соответствует стандарту грамматически и тонально.

В частности, с этим были серьёзные проблемы у нескольких групп.

— Отложим эту проблему на завтра, — предложила Клара, робко улыбнувшись Лее. — Увидимся?

— Как всегда. Постарайся сегодня поспать.

Она не обращала внимания на то, как дрожали губы Клары, как сжимались её руки, как напрягалась каждая её мышца, и она старалась, чтобы это не коснулось её лица, на почти осязаемый страх и разочарование, витающее в Силе…

Почти не задумываясь, Лея протянула руку, прижала большой палец ко лбу Клары и на мгновение закрыла глаза, дыша и стремясь к покою. К миру и благословению.

— Сладкого отдыха.

Она сказала это, используя слова, которым её научил Хан, те, которые он шептал ей, когда он был рядом, пытаясь отвлечь её сны от навязчивых кошмаров боли и смерти. Она почувствовала, как её дыхание донесло слова и спокойствие, которые она пыталась собрать, и они подняли что-то вокруг Клары, которая моргала, сдерживая слёзы, когда Лея открыла глаза.

— Я… спасибо, — прошептала Клара, вытирая крошечные капли. — Может быть… Может быть, сегодня вечером будет лучше.

Сны о громе и огне. Лея знала, как трудно этого избежать, даже если к этому привыкнуть.

— Хороший план. — Звучало надломленно. Но Лее удалось улыбнуться, когда она повернулась, чтобы уйти.

Кивнув остальным сотрудникам в комнате, Лея выскользнула, похлопала по плечу моргающую Шми и подождала её у входной двери.

На самом деле, даже если она не могла уснуть, ей следовало уйти несколько часов назад. У Ши были данные, и Синдулла мог подождать, а Шми нужно было поспать — и она, вероятно, поспать действительно могла.

Они позволили Трипио отвезти их домой. Он издавал тревожные звуки каждый раз, когда спидер глухо стучал или хрипел, но зато он не засыпал на плече Леи и не отключался на две минуты между правительством и жилыми районами. Он не был лучшим пилотом, но сегодня ему определённо было безопаснее везти их через Ти.

Спотыкаясь и ругаясь, Шми и Лея пробрались в дом. Лестницу осилить не получалось. Обе рухнули на диван. Дыхание Шми через несколько секунд превратилось в храп, но Лея не спала достаточно долго, чтобы почувствовать, как Трипио укрыл их одеялом и почти прошептал:

— Приятных снов.

***

— Мы должны вернуться.

Голос Падме не дрожал, но Лея почувствовала напряжение, страх, прокатившиеся по тронному залу от этих слов. Шми напряглась, Лея не могла удержаться от того, чтобы прикусить губу. Дорме и Версе обменялись взглядами, Сабе нашла рукой плечо Падме, а Корде приняла позу, полностью отражающую позу Падме, что само по себе вызывало беспокойство.

Эйртае решительно смотрела вперёд — она не сжимала руки, но пальцы подёргивались.

Лея не винила её. Ни капельки.

Королева была спокойна, когда спросила:

— А угрозы?

В детстве Лея мечтала стать такой же хорошей королевой, как её мать. Но если она не могла быть Брехой, она вместо этого была бы совершенно счастлива быть королевой Джамилией. Женщина была потоком спокойствия, бедствие омывало её и уносилось прочь. Она просто не хотела иметь с этим ничего общего.

— Нам нужно быть осторожными, — ответила Падме, глянув на Корде так быстро, что Лея почти не заметила. — Я хочу лететь с неукомплектованным персоналом.

— Точно нет! — вмешался капитан Тайфо. — Миледи, это неразумно…

— Это сократит потери, — оборвала его Лея, желая вынести немного гнева ради Падме. — Выйти из этого целыми и невредимыми практически невозможно. Нам нужны все преимущества, которые мы можем получить. Меньшая команда более компактна, требует меньше охраны и более мобильна.

— И делает сенатора ещё большей мишенью, — отрезал он.

Лея пожала плечами, поймав полуулыбку Падме.

— Только если мы плохо делаем свою работу. Вы хотите сказать, что не можете обеспечить адекватное прикрытие?

Она действительно должна была прекратить дразнить этих людей, но иногда это было так тяжело. Их чувство надвигающейся гибели было слишком сильным для такой ситуации. Лею раздражало это, ведь масштаб предстоящей катастрофы выглядел совершенно по-другому (даже если не вспоминать потерю «Сокола» или Альдераана).

Она не хотела вреда Падме. И её не устраивало полное отсутствие следов после этих преступлений. И она собиралась решить эту проблему.

Но смерть всегда присутствовала в её мире. Нельзя было перестать действовать только потому, что это опасно. В противном случае она бы не смогла похитить чертежи Звезды Смерти. Или спасти друга от хаттов. Или удерживать молодое правительство в противостоянии хорошо вооружённой и дисциплинированной оппозиции.

— Нам нужно придумать новый план, — решительно заявил капитан Тайфо. — В Сенате слишком много людей, знакомых с нашими старыми.

Губернатор Биббл усмехнулся.

— Никто из наших старых друзей точно не повернулся против нас.

То, что Лея не фыркнула, было маленьким чудом. Но она дёрнулась, и это привлекло внимание Шми. Не идеально.

— Наши друзья как никогда заслуживают доверия, — сказала Падме успокаивающим тоном. — Но наши модели предсказуемы. Хотя не все знают подробности о моей охране, многие знают, что иногда у меня есть двойник. Неважно, кто это. Я никогда так много не раскрывала. Но, — она не поморщилась, но лицо её было напряжено, — канцлер упоминал на публике, что мои служанки обучены боевым действиям и шпионажу. Не составит труда осознать, что когда многие из них моего возраста и роста…

Снова поднялось беспокойство, и по комнате пробежались неловкие взгляды. Советник Брандес хмыкнул:

— Кажется, новый план будет в порядке. Я так понимаю, из соображений безопасности мы не должны вмешиваться?

Нервозность привела Лею в бешенство, но она согласилась с советником Брандесом. Если они приняли решение ехать, то чем меньше людей знали, каковы их планы, тем лучше.

Особенно.

— Я не думаю, что нам нужно информировать Корусант о каких-либо изменениях, — предположила Лея в тот момент, когда дверь в офис Падме закрылась, и внутри остались только её служанки, глава службы безопасности и Шми. — Они уже знают, что у нашего шаттла будет эскорт для дополнительной безопасности. Если снаружи всё будет выглядеть так же, будет труднее заметить, что внутри мы внесли изменения.

И это помешает новостям достичь некоего сумасшедшего.

— Я уже думала об этом, — призналась Падме, устраиваясь в кресле. Её поза была довольно близка к позе королевы, и Лея хотела бы знать, о чём думает её подруга. Её чувства мало что раскрывали, она была слишком близко, чтобы Лея могла что-то проанализировать. — Я хочу оставить Тид без прикрытия и отправиться с активным двойником.

Нахмурившись, капитан Тайфо сказал:

— Довольно очевидный ход, миледи. И на самом деле это не повышает вашу безопасность.

Лея согласилась лишь частично, но попыталась промолчать, когда Корде и Дорме предложили шаги, которые можно было бы предпринять, чтобы связаться с Корусантом в середине полёта и ещё больше замаскировать обман. Капитан Тайфо согласился со всеми, но настаивал на том, что для прикрытия им нужно ещё два охранника, если не четыре.

— В вас пытались стрелять, и был взрыв. Даже бронированных плащей будет недостаточно, если они попробуют подобную тактику.

И Лея многое бы отдала, чтобы взглянуть на некоторые из них. Её всегда впечатляло, что Падме может носить такую тяжёлую одежду. Было волнующе знать, что часть этого веса была практичной.

— Я не поведу под огонь больше людей, чем мне нужно. — Падме превращала каждое слово в краткий указ. — И я буду казаться испуганной. Бейл возглавляет нашу фракцию, но часть голосов, которые нам нужно получить, зависят от меня, так как он дал мне этот проект. Если я прячусь за охраной, то это подрывает всю идею, которую мы представляем.

Капитан Тайфо раздражённо прорычал:

— Может быть, так и должно быть.

Мгновение никто в комнате не шевелился. Но потом Падме вскочила со стула, удерживаемая Эйртае, которая бросила на капитана подавляющий взгляд. Но именно Шми сказала:

— Послание, которое сенатор Амидала пытается передать Сенату, заключается в том, чтобы ответить действием на действие, возмездием на возмездие. Нужно, чтобы не богатые и мудрые стояли за умирающими бедными, а чтобы Республика взяла на себя ответственность за свою судьбу. Опасность может присутствовать, но она не уменьшится, если вы откажетесь смотреть ей в лицо.

Лея не открыла рот, но знала, что смотрела на бабушку широко раскрытыми глазами, хотя Шми теперь покраснела и смотрела в пол. Шми, которая холодно и отчуждённо ненавидела Республику, помнила только то, что она забрала, которая разрушила бы её, если бы могла.

Ладно, Лея не знала, точно ли Шми сделала бы это. Но иногда, когда Шми говорила, Лея удивлялась.

Шми была Скайуокер. Скайуокеры ничего не делали наполовину.

— Я не хочу начинать конфликт, — добавила Падме, выглядя немного испуганной. — Но я хочу отметить, что отказ от эскалации ситуации не является признаком слабости. Я не думаю, что усилия против меня отражают чувства большей части населения. Это похоже на очень прямую цель.

— С побочным ущербом для дымовой завесы, — сочла нужным добавить Лея. — Они готовы стрелять врассыпную.

Падме кивнула.

— У нас в Совете было много предположений, что это действия горной гильдии. — Полная чушь. — Но я считаю, что мы ищем кого-то гораздо более хитрого и гораздо более опасного.

Дуку. Падме не просила Лею изучить информацию о нём, но она знала, как попросить Арту, а он помогал Дорме и Версе в этом расследовании. Нескольких личных просьб и небольших приключений было достаточно, чтобы Арту рассказал Лее всю историю.

Граф Дуку был харизматичным, общительным, страстным человеком и давал своему Сенату обещания построить правительство, которое никогда не столкнётся с коррупцией.

И когда-то его учеником был Квай-Гон Джинн.

Лее потребовалось некоторое время, чтобы сложить кусочки воедино, но как только она установила связь между Джинном и Кеноби, это сразу привело к Энакину Скайуокеру, о котором Лея знала, знала, что на нём всё закончится, и он окажется в эпицентре этого, даже если его ещё не затащили туда.

И ещё до того, как он туда попал, Дуку покинул Орден джедаев. Из-за философских разногласий. После того, как его некогда ученик был убит. Ситхом. О котором джедаи, видимо, не сообщали людям.

Да, Лея не знала, что может быть лучше этого плана мести.

Было немного сложнее понять, почему Дуку захотел создать новое правительство. Но это — если только он не знал, что ситхи уже укоренились в нынешнем Сенате. Но нет, не могло быть и так, чтобы бывший джедай руководил этой Конфедерацией от щедрости и доброты своего сердца.

Тем более, что на Серенно он не отказался от своего титула, а вернул его себе. Использовал это.

Остальная часть галактики могла не видеть, но Лея дурой не была.

И, похоже, Падме тоже. К счастью.

Хотя.

— Если мы собираемся действовать незаметно, то вместо четырёх охранников можно взять меня.

Это заработало много недовольных взглядов. На самом деле, да, на неё посмотрели все в комнате. Прекрасно. Но высказалась Падме.

— Через мой труп.

— Это как раз то, чего мы пытаемся избежать, — подчеркнула Лея, пока никто не успел возразить. — И, нравится тебе это или нет, я достаточно подготовлена, чтобы быть телохранителем. И все будут ожидать того, что я буду с тобой, но не того, что я буду тебя прикрывать.

Она бы не предложила занять место Падме. Если оставить в стороне внешнее сходство, Лея могла бы хорошо мимикрировать, но никто не умел подражать Падме лучше, чем Корде. Нет смысла тратить это впустую.

— С каких это пор ты обучилась на телохранителя? — возразил капитан Тайфо.

Лея была близка к ответу, но поняла, что слово «телохранитель» может быть не самым точным. Но.

— Я не говорила, что училась на телохранителя. Я сказала, что достаточно обучена, чтобы им быть. Я хорошо стреляю, наблюдательна и достаточно хорошо знаю Корусант, чтобы осознавать все его особые опасности.

— Нет.

Стараясь не закатить глаза, Лея посмотрела на Падме, которая выглядела готовой начать кидаться вещами.

— Я могу…

— Сколько раз, — требовательно спросила Падме, — я должна сказать тебе, что я не позволяю тебе рисковать своей жизнью вместо моей.

Это было несправедливо. Падме позволила бы это любому в этой комнате.

— Почему нет? Корде могла бы.

— Корде была со мной много лет, — парировала Падме. — Мы учились рисковать вместе. Так, чтобы смягчить последствия для нас обеих. У нас есть планы и контрпланы, сигналы руками, шевеления бровями, и мы можем практически читать мысли друг друга. Корде рискует жизнью со мной, а не вместо меня.

Ну тогда хорошо. Но.

— Я не прошу возможности занять место Корде. Я прошу возможности пойти с тобой. Потому что это хорошая идея, и я могу помочь.

— Мы бы хотели тебе поверить, — сказала Дорме, и было страшно от того, насколько она была ласкова. — Но у нас нет никаких доказательств того, что ты справишься с этой задачей.

Что? Что? Что?

— С каких пор…

— Лея, — даже Эйртае пыталась быть ласковой, и это… ничто не могло быть хуже. — Во время стрельбы. Ты замерла.

— Я…

«Я спасла её, — хотела кричать Лея. — Я почувствовала это в Силе и спасла Падме, и не говори мне…»

Только этого не было. Она схватила Падме, а потом…

А потом мир вокруг неё замедлился, и всё было в ней, и она не могла думать, она не могла дышать, и, возможно, она отбросила бы их от первого выстрела, но это Кеноби вывел их с линии огня, а Дорме и Эйртае стояли на страже, а Лея просто сидела там, дрожала, пряталась и…

И у них не было причин полагать, что она не сделает этого снова.

О Сила, сейчас, думая об этом, спокойная, далёкая от всего такого, Лея не могла точно сказать, не замрёт ли она ещё раз. Не знала, почему она это сделала — в первую очередь.

Этого раньше не было. Только когда…

Вейдер.

Не в первый раз она противостояла ему, тогда она была язвительной, злобной и упрямой. А на Беспине?

Как будто она пыталась пройти через трясину. Каждое мгновение после того, как открылись эти двери и за ними была тьма, и это ужасное, ужасное (как он с этим жил так долго?), ужасное дыхание.

Хан успел сделать несколько выстрелов, прежде чем Лея была готова действовать.

Но Вейдера не было на стрельбе. О Сила, даже Энакин не появился до тех пор, пока всё не стало безопасно.

Так как же она могла просто замереть?

«Я не буду», — замерло у неё во рту, и она не смогла выдавить это из себя. Её губы шевелились, но слова оставались запертыми внутри, прикованными к месту, которое она могла почувствовать, но не могла объяснить. Не могла признать, что это было по-настоящему.

— Я уверенна, что ты способна позаботиться о себе. — Эйртае не умела утешать людей. — Но нам нужно, чтобы всё работало.

Корде закрыла лицо руками, и, когда она встретилась взглядом с Леей, в её глазах читалось сочувствие в перемешку со смехом. А Падме добавила:

— Здесь ты мне нужна больше, чем на Корусанте. Твоя работа с Движением Помощи Беженцам критична, даже если голосование провалится.

Её душа дрогнула, когда она подавила протест, она взяла себя в руки — она имела в этом годы практики — и… смирилась с неизбежным.

Она потерпела поражение. Было что-то, что она должна была сделать, место, где она должна была быть, и ей не удалось доказать, что она должна быть там.

(Снова. Снова и снова было мало, никогда не хватало…)

— Соберись сейчас. — Рука Шми на её руке предлагала поддержку, её голос нежно шептал в сознании Леи. — Я с тобой.

— Я понимаю, — сумела сказать Лея. А потом (намного сложнее), — в таком случае нам, вероятно, следует оставить вас наедине с вашими планами.

Безопасность в неведении, то, что она не могла знать, она не могла рассказать (то, почему они никогда не говорили ей, не рассказывали ей о её биологических родственных связях), и, прежде всего, Падме должна была быть в безопасности.

Это был не бой, она не была на поле боя. Но это было похоже на бои, и, если она просто закроет это, положит туда, где это не сможет причинить ей вреда… она могла бы достать это позже, и это разбило бы её на куски.

Она уже обернулась и была в пяти шагах от двери, когда Падме позвала:

— Лея.

Поворот, взгляд, в глазах нет упрёка, они только правы.

— Да?

Недостаточно хорошо. Падме поколебалась, прежде чем сказать:

— Нам всё ещё может понадобиться твоя помощь.

— Планирование чего-то, в чём я не могу участвовать, делает меня обузой. Кроме того, — она не смотрела на Эйртае, — если что-то пойдёт не так, если произойдёт утечка, то ты будешь знать, что это были не мы.

Шми тоже была здесь, стояла с ней. Лея была не одна, за ней кто-то стоял. Тем не менее, выражение страдания на лице Падме причиняло боль.

— Мы знаем, что ты никогда бы…

— Мы знаем? — Капитан Тайфо представлял угрозу. Всё в нём было резко направлено на Лею и Шми. И она не позволила бы ему навредить Шми. — Похоже, эти атаки начались только после того, как они появились.

— Это несправедливо. — В их защиту выступила Эйртае. Сюрприз. — В Сенате обостряются дела, которые не имеют никакого отношения к Лее. И у неё нет контактов с сепаратистами.

— Насколько нам известно, — возразил капитан, и Лея понимала его точку зрения, хоть и была сердите.

— Мы уходим, — сказала она, взяв Шми под руку. — Если капитану нужны доказательства, он может поискать их.

Она знала, что её голос был холодным, таким же резким, как то недоверие, которое он посылал ей. Резче. Она разрезала его, заставила его вздрогнуть. Хорошо. Он должен знать, что не может угрожать ей. Она этого не потерпит.

— С вашего позволения, сенатор, — полупоклонилась Лея, всё ещё держа Шми за руку. Шми сама поклонилась и позволила Лее увести себя, ничего не сказав, пока они шли по залам.

Лея не смотрела в окна, пока шла. Солнце миновало свой зенит, волоча повсюду отблески света. Она знала, что, если посмотрит, то увидит его, идущего с ними, обеспокоенного, наблюдающего за ней.

Но он был, хотя его раньше не было. Шми справа от неё, её брат слева, Лея, по крайней мере, знала, что идёт не одна.