Чонгук проснулся от шума. За пределами его комнаты уже во всю бурлила жизнь, сожители парня собирались кто-куда. Кому-то надо было на учёбу, кому-то на работу, а вот Чонгуку сегодня точно никуда не надо.

В воскресенье у него единственный выходной между временной работой и курсами по тату. Самым приемлемым вариантом становится остаться дома и просто весь день спать, особенно после вчерашних похождений с тем странненьким подростком. Хотя, если вспомнить Чона в его возрасте, можно содрогнуться. Чонгук приехал из деревни, где особо развлечений как таковых не было, а родители подумали, что их ребёнку нужно нормальное образование, и перевезли его в большой город. Тогда ему открылась дверь в мир разных интересных развлечений, которых он до этого видел, может, мельком по телевизору, либо вообще не знал об их существовании. Ладно ребёнок, но дело стало усугубляться, когда он стал взрослеть, переходный возраст стал набирать обороты, и он творил вот что-то похожее, что делал вчера Тэхён. Может, даже хуже, но об этом он всегда умалчивает, говоря, что он просто был проблемным подростком.

Чонгук делает себе кофе, выходит на балкон, здоровается с мужчиной, у которого комната напротив его. Чон мельком думает, смотря на курящего мужчину, о том, какой он молодец и всё-таки бросил эту гадость. Его всегда от этих мыслей гордость распирает. Он и Хосока пытается заставить бросить, вредно же, да и ему одному скучно стоять, когда Хо выходит покурить.

Чон Хосок не поддаётся, всегда отвечая на его высказывание, что он и не курит, не желая принимать свою никотиновую зависимость. Стоять на балконе мужчине быстро надоело, и он пошёл проверять оповещения в своём телефоне, для него это стало ритуалом, без которого его день не начинается, как и без чашки кофе. Его внимание привлекает сообщение с аккаунта, который он вчера добавил в друзья.

Тэхён написал: Привет, я слабо помню, что вчера было, но могу предположить, что я сморозил какую-то херню, поэтому в качестве извинения предлагаю выпить кофе. Я угощаю.

Чонгук уже было хотел со свей агрессией написать этому школьнику пару ласковых о том, как он вчера с ним намучился, но прежде, чем Чон начал набирать сообщение, в его мозгу что-то щелкнуло, но а точнее – всплыл кофе. Хочется сказать, что он пил кофе только что, но тот же кофе будет халявным и от этого ещё более вкусным. Чонгук садится на постели и думает думу великую, после пары секунд раздумий соглашается. Ах, Чонгуки, как всё-таки просто тебя купить.

<center>***</center>

Прошло пару дней с того, как они с Хосоком стали встречаться, а если быть точнее, то где-то с неделю. Юнги пока никак, единственное – они стали намного чаще общаться, разговаривать по телефону. Совсем потихоньку, но Чон себя раскрывает, и иной раз это заставляет подростка грызть ногти.

Это прозвучит странно и, узнай об этом Хосок, он бы очень обиделся, но парень собирался потусить в этих отношениях пару дней, а потом уйти, как ни в чём не бывало. Он всё ещё боится последствий. Но мужчина буквально сажает его на место, и он уже не может даже начать этот диалог. Это время Хорс работал и работал много, судя по тому, во сколько он возвращался. А возвращался он очень поздно. Чон всегда звонит Юну, когда выходит с работы, но уже завтра они пойдут на свидание. Мин лишний раз старается не думать об этом, ему совсем немного страшно, и иной раз он придумывает причину, чтобы не пойти, но его детское любопытство не даёт ему так сделать. Завтра выходной, но он всё ещё делает домашнее задание.

Он его делает не потому, что хочет его делать, а потому, что ему просто надо чем-то занять свои блуждающие из стороны в сторону мысли.

<center>***</center>

— Вдох-выдох… — проговаривает сам себе парень, поправляя свою укладку, которая у него, кстати, не получилась, но ему простительно, он её делал впервые в жизни. Времени осталось не так много, и, если честно, он немного жалеет, что потратил его на переживания, а не на тщательные сборы. Они решили встретиться возле торгового центра, до этого места им обоим было удобней добираться.

Юнги оделся как среднестатистический подросток, у него особо по-другому и не получится выглядеть. Он засунул руки в бомбер, подходя к торговому центру. Видит Хосока, и ему от чего-то хочется притвориться, что он идёт не к нему, а мимо.

Чон оделся прям как на настоящее свидание, конечно, без роз и белого медведя, но тут уж, что есть. Мужчина в пальто, чёрных джинсах и в рубашке. Выглядит, как какой-нибудь бизнесмен.

— Привет, давно не виделись, — мужчина распахнул руки и потянулся за объятиями, но Мин его оттолкнул.

— Не при людях же.

— Так, ладно. Ты хочешь куда-нибудь? — Хо прокашлялся и сжал руки в кулаки.

Он примерно понимал, с чем столкнётся, но, как оказалось, это всё равно неприятно.

— Например? — Юнги идёт, опустив голову, и в очередной раз рассматривает свои берцы, ну хоть почистил их, и на этом спасибо.

Рядом с Хосоком он выглядит, как его сын, но никак не парень. Он ему не ровня.

— Ну, не знаю. В киношку? Или может, ты хочешь чего-нибудь поесть? Ты голодный?

— На самом деле, есть одно место. Не уверен, правда, в том, что оно тебе понравится, — Юнги поворачивает голову в сторону мужчины.

— Ну, придём, увидим.

— У тебя руки не замёрзли?

Парень кивает на слегка покрасневшие пальцы, оглядывается по сторонам, проверяя не смотрит ли на них кто-то, аккуратно берёт ладонь, что оказалась больше его, и засовывает руку к себе в карман. Хосок приподнимает уголки губ в слабой улыбке и переплетает в тесном кармане бомбера их пальцы, чувствуя тепло, и метели в сердце Хосока утихают, и уже плевать, куда идти, лишь бы вместе.

— Спасибо, — Юнги на это только кивает.

Они идут довольно долго и очень много разговаривают. За этими разговорами юноша даже не замечает, как смотрят на их руки. У всех прохожих случайно туда взгляд падает, но, если бы это заметил Юнги, он бы точно подумал не то. Ощетинился и снова спрятался в свою скорлупу, и тогда вряд ли бы простые разговоры смогли бы его вытащить.

Пара доходит до небольшой кофейни, их встречают стеклянные двери и вывеска бежевого цвета с нарисованной кружкой кофе, из которой обильно струится пар. Они заходят с покрасневшими носами и щеками, снимают верхнюю одежду, проходят к самому дальнему столику.

— Почему именно это место? — спрашивает Хосок после того, как заказал им кофе и какое-то пирожное своему парню.

— Мы раньше приходили сюда с семьёй, — пожимает плечами Юнги. — Нравится здесь?

— Тут уютно, — мужчина протягивает и кладёт свою ладонь на руку Юнги, не давая тому вырваться. — Перестань, тут почти никого нет, и, уж поверь, то, чем мы сейчас занимаемся, им не интересно.

Юнги выдыхает, расслабляясь от спокойного и тихого голоса Хосока.

Руку вырвать больше не пытается, наоборот, во вкус входит, с чужими пальцами играется, ногтевую пластину обводит, продвигается дальше к татуировкам на руке, узоры чернильные обводит.

Им приносят их заказ.

— Ты не любишь сладкое? — Юнги какао в кружке помешивает.

— Ну, типа того, — хмыкает мужчина на сообразительность подростка. — Но иногда мне очень хочется съесть чего-нибудь сладкого. Тебя, например.

— Да ты весь горишь, горе-пикапер, — парень улыбается, делая глоток обжигающей, но такой вкусной жидкости.

— Только для тебя, — Хосок ворует ложечкой десерт, отправляя сладость к себе в рот, и морщится, — Сладкое это точно не моё. Подсядь ко мне.

— Зачем?

— Хочу тебе кое-что показать.

Парень поднимается со своего места и присаживается рядом с мужчиной.

— И что ты мне хотел показать?

— Вот, — Хосок поворачивает свой телефон с картинкой котиков на экране, и, пока парень отвлекается на неё, быстро целует его в губы.

— Хитровыебанная уловка.

— Ну типа, — Хосок улыбается и кладёт руку на его коленку, не давая тому убежать на своё место.

— Не делай так больше вне дома, хорошо?

— Хорошо, — Чон тяжело вздыхает. — Что насчёт твоих родителей?

— А что?

— Ну, почему сейчас вы сюда не приходите?

— Они развелись, а мама не хочет ничего вспоминать из прошлой жизни, только я ей немного мешаю, — парень закусил щёку изнутри.

Для него это та тема, которая до сих пор приносит боль, но он хотя бы не боится вспоминать и говорить об этом. Хоть в этом он чувствует свою силу.

— Прости, не стоило мне об этом спрашивать.

Мужчина видит, как парень на глазах сникает. Словно пламя, которое только что задули.

— Ничего страшного. Ты же всё-таки мой парень, рано или поздно ты бы узнал об этом. Пойдём?

— Пошли. Слушай, не хочешь остаться у меня?.. Это не то, о чём ты подумал, — поспешно заверяет Хосок, увидев нахмуренный взгляд Юнги. — Нет, я, конечно, не против, но я думаю, ты не готов к такому, поэтому просто… ну там… телек посмотрим, устроим марафон обнимашек или что-то в этом роде. Но точно не то, о чём ты подумал.

— Ладно тебе, — прыскает Мин, посмеиваясь. — Прости, сегодня никак. Я должен быть дома ровно в восемь.

— Ничего. Я бы тебя подвёз, если бы был на мотоцикле, — ухмыляется Хо. — Но пока могу только проводить.

— Ну давай. Одному всё равно скучно.

На улице к вечеру становится достаточно холодно и с неба маленькими хлопушками падают снежинки. Уже через пару мгновений они растают и не останется ничего, что могло бы напоминать о них, но совсем скоро наступят холода и тогда они обретут свою силу, завладев всей землёй и окрасив её в белый цвет.

<center>***</center>

Чонгук стоит возле кофейни и ждёт Тэхёна. Тяжёлая это задача. ходить за халявным кофе. Он ждёт достаточно долго и уже конкретно так отморозил булки, но в саму кофейню зайти не додумался. К нему, наконец-то, идёт Тэхён, выглядящий уже не так помято, как вчера. На нём серое пальто, белое худи, чёрные джинсы, он смотрит время на наручных часах и, посмотрев на циферблат, всё равно не торопится. Этакий павлин.

Чон хмыкает и идёт на встречу.

— Привет. Извини, я немного опоздал.

— Нихуясе, немного. Я булки все отморозил, пока тебя ждал.

— А чего в кофейню-то не зашёл?..

— Не знаю, — Чонгук хмурится и громко шмыгает носом.

— Ну ладно. Так уж и быть, за твои ожидания могу тебе что-нибудь купить, — ухмылка расползается по лицу Тэ.

— Будешь должен обед.

Они заходят в кофейню, и Чона сразу обдаёт теплом, хочется тут и остаться навсегда и чтобы каждый час кофеёк подливали.

— Ты, наверное, расстроишься, но мы идём на улицу.

— Нахрена?

— Зайти кое-куда надо, — Чонгук хмыкает и забирает свой стаканчик.

— Нам, вроде как, надо о чём-то поговорить, раз мы идём вместе.

— Не обязательно, — Чон делает большой глоток, обжигая язык, и шикает.

— Понял, — Тэхён кривит губы, недовольный таким раскладом, он любит поговорить ни о чём.

Они доходят до какой-то многоэтажки, Тэ останавливается, собираясь прощаться с новым знакомым, если Чонгука так можно назвать. Мужчина опускает руку в карман, нащупывая там пластиковое колечко от бутылки, а он уже и подзабыл, что вчера был в этих же спортивках. Достаёт его из кармана и кидает в сторону парня, тот ловит его на лету и хмурится.

— Это что?

— Твоё обручальное кольцо. До скорой встречи, жёнушка.

Чонгук улыбается, обнажая свои кроличьи зубки, разворачивается и уходит. Ну что, настало время Тэхёна обсираться. Чон не особо понимает, зачем он это сделал, прикол, конечно, получился неплохой, но доля смущения всё-таки не даёт покоя.

Тэхён всё продолжает смотреть на спину уходящего, пока тот не скрывается за поворотом. Парень смотрит на кольцо в руке, хмыкает, выкидывает его в урну. Он, конечно, не понял, к чему это было, может, из-за его опоздания, но так это же не повод такие приколы устраивать. Если бы он помнил вчерашний вечер, возможно, это что-нибудь бы объяснило, но чего не может вспомнить, того не может.

Он заходит в подъезд, решая просто хорошо провести время с Чимином.

<center>***</center>

Хосок с Юнги стоят возле крыльца его дома, и, если бы ему кто-то сказал, что прощаться будет так неловко, а когда ты ещё не можешь по полной показывать свои чувства, становится вообще не очень.

— Ну, я пошёл, — парень разворачивается, собираясь уходить, но Хосок хватает его за руку, разворачивая к себе и легонько целуя.

— Ты с ума сошёл, — говорит Юнги в горячие губы Чона. В этот раз он не против. Дома никого нет, улица пуста, бояться некого. Ничто его репутации не угрожает. Он кладёт руку ему на щёку, повторно целуя.

— Возможно. Прости, ты просил не целовать тебя на улице. Ты такой красивый, и я не знаю, когда мы сможем встретиться.

— Ничего, сейчас можно.

— Беги домой, замёрзнешь, — Хосок целует его в лоб на прощанье.

Юнги закусывает губу, провожая своего парня взглядом. Его сердце бешено бьётся, и улыбка так и просится на лицо, но он пытается её сдерживать, кусая щёки изнутри. Кажется, он такой счастливый, что от этого передоза чувств сердце лопнет.

Он поднимается по ступенькам, открывает дверь, видит включённый свет на кухне.

— Я что, забыл его выключить? — тихонько бубнит себе под нос, снимая свой бомбер, и проходит на кухню.

Стоит ему зайти на порог, как он видит Юну и ловит флешбеки с того дня, когда он пришёл домой пьяный от Хосока. Всё точно так же, только одежда отличается.

— Привет, ты же должна быть на работе, — Юнги нервно улыбается, пытаясь предположить, что она успела увидеть.

— Недавно зашла, — женщина складывает руки на груди. — Ты ничего не хочешь рассказать?

— Что, например?

— Ну, например, хотя бы про того хмыря, что принуждал тебя к поцелую, — Юна откидывает волосы назад. Она сжимает губы в тонкую линию, и уже видно, как её ноздри от злости потихоньку начинают раздуваться от того, что минутное молчание затягивается.

— Мам, — руки парня начинают дрожать, и, чтобы не выдать свой страх, он сжимает их в кулаки. — Он не принуждал меня, я сам его поцеловал… и я…

— Ты не можешь! — женщина прикрикнула, подходя к своему сыну. — Я всё видела, он тебя заставил! Сколько ему лет? Мы засадим его за домогательство, — она схватила его голову, прижимая к своей груди, поглаживая по волосам. — Не волнуйся, сыночек, он больше к тебе на метр не подойдёт.

Юнги отталкивает женщину, ловя взгляд недопонимания, а у самого глаза красные и вот-вот потекут слёзы.

— Да послушай ты меня хоть раз! Ты никогда меня не слушаешь и всё решаешь за меня! Я не хочу, чтобы этот мужчина уходил из моей жизни! Он мне нравится!

— Послушай, я понимаю, ты подросток, и этот… — женщина вздыхает, — он просто вскружил тебе голову. Это просто возраст такой, всё пройдёт.

— Нет, мама, не пройдёт. На этот раз ты не будешь решать за меня, — голос хрипит от недавнего крика, и чувствует он себя, как никогда дерьмово. Он себя так не чувствовал, даже когда отец ушёл, а теперь уходит и он. Парень разворачивается, хватая свою куртку, и быстрым шагом идёт к двери.

— Нет! Мин Юнги, ты не посмеешь, ты не оставишь свою мать, — она кричит ему в спину, пытаясь таким образом предотвратить побег последнего родного человека, но сама со своего места не двигается. Просто смотрит, до тех пор пока нижняя губа не начинает дрожать. Из горла рвётся крик отчаянья и приходящей истерики. Закрывает глаза рукой и падает на стул.

Громко хлопнула дверь. Юнги стоит на улице, вдыхая морозный воздух, за всей этой руганью он и не заметил, как на улице совсем потемнело и, видимо, температура упала ещё на пару градусов. Он не знает, куда идти, и идёт просто прямо по улице, в никуда. Парень наконец-то сказал о свей позиции, но от этого легче не стало, наоборот, тяжёлое чувство поселилось у него на груди змеёй. Стоит подумать о чём-то не том, как она начинает с силой душить. Ему не по себе, чувство вины давным-давно поселилось в его мозгу, и даже сейчас, когда он просто защищал понравившегося ему человека, парень чувствует вину. Может, ему стоило как всегда проглотить это всё и жить, как ему говорят. Юнги так больше не может, это всё уже поперек горла встало. Нет ничего плохого в том, что он любит человека мужского пола. По щекам Мина потекли слёзы, он стёр их уже замёрзшей рукой. Самое фиговое, что ему придётся вернуться, он не хочет, но ему придётся.

Парень пришёл к Хосоку, он и сам не понял, как оказался перед его дверью. Разворачиваться уже поздно, но Хо же его примет, а если нет, то женщина, от которой он ушёл, окажется права. Юнги просто надеется, что его не прогонят.

— Юнги? Ты чего здесь так поздно делаешь? — Хосок удивлённо смотрит на парня, которого не ожидал здесь увидеть. — Ты плачешь? Что случилось?

Юнги просто падает в его объятья, беззвучно роняя слёзы на грудь мужчины и ничего не объясняя, ему сейчас просто нужно немного любви и тепла. Хосок обнимает, поглаживая парня по волосам, ждёт, когда тот успокоится. Мужчина не знает, что случилось, но даже так старается забрать часть боли подростка.