Как ни странно, её не били. Наверное, побоялись Хагрида.

И даже поесть удалось от пуза — дядя и тётя как пошли в спальню залечивать ожоги, да так там и остались.

Её даже не заперли.

К девяти Айрис была счастлива, одета и полностью готова. Из одежды, которая вся состояла из ушитой старой одежды Дадли, она выбрала самую приличную майку — зелёную с машиной, которая ушита не была и сидела на ней почти как платье или туника, и не самые приличные, но самые любимые штаны — они были старые, остались с тех пор, когда Дадли был поменьше, и поэтому были не слишком ушиты. Они были чёрные и с кучей карманов. Ну, то есть, не с четырьмя, как обычные мальчишеские штаны, а аж с шестью. Также у Айрис была сумка — старая школьная сумка Дадли. Тоже чёрная, но вся в заплатках. Заплатки Айрис нашивала сама, и вырезала также из старой одежды, и поэтому они были разноцветные. На некоторых были нашиты цветочки — обрезков старой одежды у Айрис было много, а тётя Петуния не запрещала, только смотрела неодобрительно. У неё была даже одна тёмно-фиолетовая роза на голубой клетчатой заплатке! Розой она особенно гордилась — сделать её было сложнее всего.

Покормить её, конечно же, не покормили, но того, что она съела ночью, вроде хватало. Она была девочкой неприхотливой. Делать запасы было нельзя, тётя Петуния нашла бы, но она постаралась очень хорошо наесться.

Хагрид, правда, припоздал — но это было ничего, он и не производил впечатления человека, от которого можно было ожидать пунктуальности.

Когда он всё же появился на Тисовой улице, Айрис поздоровалась и с важным видом спросила:

— Хагрид, а какая из волшебных книг самая нужная?

— Ну… э… они все нужны, Гарри? А почему это вдруг ты спрашиваешь?

— У меня хватит денег только на одну? — полувопросительно призналась Айрис. — И то, наверное, не очень дорогую.

Собственные сбережения у неё были невелики. Тёте и дяде, конечно, лучше было не знать, что они у неё вообще есть… Но деньги — это не еда, деньги можно достаточно хорошо спрятать, они же маленькие.

— Не, Гарри, ты, эта, не беспокойся, — авторитетно сообщил Хагрид. — Ты что, думаешь, что твои родители о тебе не позаботились?

Дядя и тётя всегда говорили Айрис, что она нахлебница, и поэтому у неё были веские основания полагать, что нет.

— А они позаботились?

— Конечно! Короче, в общем, мы первым делом в «Гринготтс» заглянем, в наш банк.

— У волшебников свои банки?

Было странно это слышать, но если Хагрид вчера сказал… если Хагрид вчера говорил о волшебниках, как об отдельном мире…

— Только один, «Гринготтс». Там гоблины всем заправляют.

— Гоблины?

— Да. И поэтому я тебе так скажу: только сумасшедший может решиться ограбить этот банк. С гоблинами, Гарри, связываться опасно, да, запомни это. Поэтому, если захочешь что-то спрятать, то надёжнее этого банка места нет. Разве что… э… Хогвартс. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придём — заодно и я там свои дела сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да! — Хагрид явно был этим очень горд. — Он мне всегда всякие серьёзные вещи поручает. Тебя вот забрать, из «Гринготтса» кое-что взять — он знает, что мне доверять можно, понял? Ну ладно, пошли.

Они пошли на станцию, и там Хагрид, сказав, что в деньгах магглов ничего не понимает, сунул Айрис несколько купюр, чтобы она расплатилась. Остаток — и немаленький — великодушно разрешил оставить себе. Это было не слишком честно, но… в конце концов, ночью Хагрид выбил две двери, и свою дверь в чулан Айрис было жалко. Поэтому она решила считать это платой за дверь.

В поезде на них все глазели, и поэтому Айрис не решилась расспрашивать Хагрида о магах. Хагрид занял сразу два сидения и принялся вязать нечто похожее на шатёр канареечного цвета. Небольшой. Айрис сунулась было в его вязание, но вскоре поняла, что вяжет он без цели, скорее так, просто, чтобы что-то вязать.

— А письмо-то у тебя с собой, Гарри? — спросил он.

— Да, конечно.

— Отлично, — ответил Хагрид. — Там есть список всего, что тебе будет нужно.

Айрис развернула второй лист из письма. Список был, честно говоря, удивителен, и походил скорее на список бутафории для выступления фокусников, чем на список покупок к школе. Но девочка решила, что раз Хагрид ведёт её так уверенно, то всё это действительно можно купить в Лондоне.

Хагрид, конечно, вёл её очень уверенно, но, кажется, никогда раньше не был в Лондоне. Для начала он застрял в турникете метро, а потом громко жаловался, что сидения в вагонах слишком маленькие, а поезда слишком медленные. В метро на них косились ещё больше, чем в поезде до города, и Айрис было не слишком приятно ехать с Хагридом. Но она, конечно же, не жаловалась.

— Не представляю, как магглы без магии обходятся, — заявил Хагрид, когда они вышли из метро, и Айрис вспомнила, что он говорил что-то о том, что у магов свой мир. Если это действительно было так, то с его стороны было очень глупо ехать за ней без подготовки.

Хотя идти с ним было легко. Улица была полна народу, но Хагрид был так велик, что без труда прокладывал себе дорогу сквозь толпу, и Айрис оставалось только поспевать за ним.

— Пришли, — сказал Хагрид, остановившись. «Дырявый котёл». Известное местечко.

Перед ними был маленький невзрачный бар. Проходящие мимо люди на этот бар не смотрели, как будто его не было вообще. У Айрис возникло ощущение, что все вокруг этого бара просто не видят. Но она не успела спросить — Хагрид уже завёл её внутрь.

Бар был тёмным и очень грязным. В углу сидело несколько старух, они пили что-то алкогольное из маленьких стаканчиков, а одна из них курила длинную трубку. Маленький человечек в цилиндре разговаривал со старым лысым барменом, сморщенным и чем-то недовольным.

Когда они вошли, все разговоры смолкли. Кажется, Хагрида здесь знали, ему кто-то помахал, а бармен потянулся за стаканом и сказал:

— Тебе как обычно, Хагрид?

— Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, — ответил Хагрид и хлопнул Айрис по плечу своей здоровенной ручищей, так, что она чуть не упала.

Хагрид огляделся очень гордо, как будто наличие Айрис рядом с ним должно было сильно поднять его в глазах окружающих. Айрис постаралась сразу же съёжиться и оказаться в тени великана. Люди вокруг глянули на неё и вернулись к своим делам. Хагрид огляделся как-то совершенно растерянно, как будто ожидал от них совсем другой реакции. Айрис не знала, какой, но осторожно предложила:

— Пойдём?

Хагрид как будто отмер.

— Да, конечно, пойдём, нам пора. Нам ещё кучу всего купить надо.

Он вывел её на задний двор бара, со всех сторон окружённый стенами. Там не было ничего, кроме мусорного бака и сорняков.

— Как же это они тебя не узнали, Гарри? — бормотал он. — Ты же такая знаменитость, шрам твой всегда во всех газетах был…

— Так я спрятала шрам, — легко объяснила Айрис. — Он некрасивый и мне не нравится. А если по нему меня ещё и узнавать должны… Надо будет спереть у тёти тональник.

— Тебе не нравится быть знаменитым? — огорчённо спросил Хагрид.

— Мне бы это понравилось, — рассудительно сказала Айрис, — если бы я что-то для этого сделала. А так я лежала в кроватке и пускала слюни, и это наверняка мои родители что-то такое сделали, что этот злой колдун помер. Мне очень приятно быть их дочерью, но лучше бы просто все ходили и клали цветы на их могилы.

На самом деле она солгала — она была бы куда счастливее, если бы была дочерью живых родителей, а не знаменитых. Но что-то ей подсказывало, что Хагрид не поймёт такой точки зрения. Она, правда, думала, что Хагрид и это поймёт не слишком хорошо… Но он сказанного, похоже, вообще не услышал.

— Почему это — дочерью? Понятно, Гарри, что магглы твои сумасшедшие, и могли что угодно тебе говорить. Но, если они заставляли тебя называться девочкой, то сейчас-то этого делать не надо! Не по-мужски это, Гарри, совсем.

— Но я девочка, — спокойно возразила Айрис.

И понадеялась, что сейчас ей дадут хоть какое-то объяснение того, почему все зовут её мальчиком и Гарри Поттером, если она — девочка и Айрис Эванс.

Но вместо этого Хагрид гадливо сплюнул.

— Тьху! Заморочили парню голову! Ну ничего, в школе тебе быстро всё выправят! Будешь парень как парень, глупости в голову лезть не будут.

И тут Айрис впервые испугалась. А вдруг её в этой волшебной школе превратят в мальчика? И будет она парень как парень, Гарри Поттер, как всем и надо. И вот это был реальный ужас. Айрис совсем не хотела быть мальчиком. Она считала себя красивой девочкой, что бы там ни говорила тётя Петуния. А мальчики ведь некрасивые! И вообще, как она в туалет ходить будет? Это же кошмар!

— И мне обязательно быть мальчиком? — обречённо уточнила она.

— Конечно, — удивлённо ответил Хагрид. — Ты же мальчик.

— Ну ладно, — вздохнула Айрис.

Побудет она пока что мальчиком. А потом спросит у кого-нибудь, что происходит и как ей быть собой, а не мальчиком Гарри Поттером. У директора, например, спросит. Он же, вроде как, великий волшебник. Должен же помочь. Это же позор и извращение, если в его школе девочка будет притворяться мальчиком. А если её ещё и жить с мальчиками заставят? Совсем отвратительно! Но пока — пока, наверное, лучше не провоцировать Хагрида.

— Вот и молодец, — наставительно сказал Хагрид. — А я-то гадаю, с чего тебя не узнал никто! Ты же рыжий!

Айрис только вздохнула.

— А с этим что не так?

— Тётка тебя, наверное, перекрашивала, чтобы на Лили больше был похож, да? Ну да… Это… Ты у нас теперь вылитая Лили, уж не отнять… Ну ничего, я тебя сейчас обратно перекрашу, на отца будешь похож, как следует!

— Не надо! — возмутилась Айрис, совсем не желая вспоминать, какого цвета были волосы у её отца. Её полностью устраивали её рыжие волнистые волосы, хоть тётя и кричала всегда, как она похожа на эту мерзкую Лили. И да, Айрис хотела быть похожа на мать.

Но Хагрид её не послушал — взмахнул своим розовым зонтиком, и она увидела, как её рыжие пряди, спадающие на лицо, стали чёрными.

Захотелось плакать от обиды и отрезать себе все эти чёрные волосы — лучше бы их не было вообще никаких, чем чёрные. Но Айрис сжала зубы, зло посмотрела на Хагрида и пообещала себе, что отомстит. Страшно отомстит. Как-нибудь. Пока не знает, как, но страшно.

— Ну вот, — довольно сказал Хагрид. — Теперь-то ты на себя стал похож.

Айрис проглотила нехорошие слова, которые употреблял дядя Вернон, когда у него ломалась машина. Посмотрела на Хагрида с ненавистью и спросила:

— Ну и где на этой помойке покупать магические книги?

— Ах да, — спохватился Хагрид. И начал считать кирпичи над мусорной урной. — Три вверх… Два в сторону… Так, а теперь отойди, Гарри.

Он трижды коснулся стены зонтом, и кирпич, до которого он дотронулся, сначала задрожал, потом задёргался, а потом в середине этого кирпича появилась маленькая дырочка, которая начала быстро расти. Вскоре перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь неё мог пройти Хагрид. Мусорный бак, что интересно, тоже исчез, и Айрис подумала, что ни за что не пройдёт сквозь то место, где он стоял. За аркой начиналась мощёная булыжником извилистая улица.

— Мда, — едва слышно пробормотала Айрис, думая больше о мусорном баке, чем об улице.

— Добро пожаловать в Косой переулок! — заявил Хагрид так гордо, как будто он весь этот переулок сам построил.

Они прошли сквозь арку. Айрис старательно обошла то место, где стоял мусорный бак. Потом оглянулась и увидела, как арка за ними снова превратилась в глухую кирпичную стену.

Вокруг были домики, похожие на средневековые, и в них во всех на первых этажах были магазины. Везде вокруг сверкали яркие вывески и витрины. Ближайшая вывеска гласила: «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные», и на витрине под ней действительно стояли пузатые котлы, блестящие на солнце.

— Ага, тебе такой тоже нужен будет, — сказал Хагрид, заметив, что она туда смотрит. — Но сначала нам надо твои денежки из банка забрать.

На витринах магазинов были выставлены самые странные вещи. Глаза угрей, печень дракона, селезёнки летучих мышей, совы, птичьи перья, глобусы Луны… Айрис понятия не имела, зачем кому-то мог понадобиться глобус Луны со всеми горами и кратерами.

— «Гринготтс», — объявил Хагрид, и Айрис перестала смотреть по сторонам и посмотрела на здание, у которого они остановились. Оно было белоснежное, огромное, возвышалось над маленькими магазинчиками и совсем не подходило к этой улице. У него были отполированные до блеска бронзовые двери, и около входа стоял некто маленький со смуглым умным лицом, острой бородкой и очень длинными пальцами и ступнями.

— Да, это гоблин, — сказал ей Хагрид.

Гоблин поклонился, когда они входили внутрь. Айрис почувствовала себя неловко и поклонилась в ответ. Гоблин посмотрел на неё с удивлением.

За бронзовыми дверями оказались другие, серебряные. Или посеребрённые. На них было выгравировано небольшое стихотворение о том, что воровать не надо. Хагрид почему-то счёл его великим доказательством того, что этот банк очень хорошо защищён и сказал Айрис:

— Я же говорил тебе: надо быть сумасшедшим, чтобы ограбить этот банк.

Как будто они собрались его грабить.

Когда они прошли сквозь серебряные двери, два гоблина снова встретили их поклонами, и Айрис снова поклонилась в ответ. Она уже поняла, что тут, кажется, так было не принято, но не отвечать тем же на поклон ей казалось невежливым. Гоблины снова удивились, но ей ничего не сказали.

Пройдя сквозь эти двери, они оказались в огромном мраморном холле. За длинной стойкой на высоких стульях сидело огромное количество гоблинов — они делали записи в огромных гроссбухах, взвешивали на медных весах монеты и рассматривали через лупы драгоценные камни. Айрис подумала, что это, наверное, подделки и приманка для воров. Из холла вело великое множество дверей, и другие гоблины выпускали и впускали из них людей. Хагрид и Айрис подошли к стойке.

 — Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину. — Мы тут пришли, чтобы денег взять… эта… из сейфа мистера Гарри Поттера.

Гоблин странно посмотрел на Хагрида. Потом на Айрис. Потом почему-то на гоблинов-привратников у двери. Потом снова на Айрис.

— Мистера Гарри Поттера, да? — скептически спросил он. — Ну что ж, ладно. У вас есть ключ, сэр?

— Где-то был, — ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов.

На гроссбух гоблина посыпалась огромная куча заплесневелых собачьих бисквитов, совиное печенье. Айрис приподнялась на носочках и постаралась хотя бы сгрести это всё с книги, чтобы её не портить, и виновато посмотрела на гоблина. Гоблин тяжело вздохнул и помог сгребать. Дохлую мышь из бездонных карманов Айрис словила прямо на лету, а Хагрид наконец воскликнул:

— Нашёл!

И протянул гоблину маленький золотистый ключик. Гоблин взял его, старательно скрывая брезгливость.

— Мы это выкидываем или обратно складываем? — спросила Айрис, когда Хагрид даже не пошевелился, чтобы убрать со стойки высыпанный мусор.

— Что? — Хагрид как будто напрочь о нём забыл. — Ах, это. Да оставь, гоблины приберутся.

Айрис вздохнула, печально посмотрела на гоблина, поискала взглядом в зале мусорку, нагребла в руки, сколько смогла, и молча понесла выкидывать.

— Эй, Гарри! Чего ты это? — крикнул ей вслед Хагрид.

Айрис вернулась. Сгребая вторую кучу (в её руках помещалось не так-то много), она посмотрела на него и сказала:

— Мусорить неприлично. Мешать сотрудникам работать — тоже неприлично. А за порчу вещей они могли и счёт выставить.

И понесла кучу выкидывать.

— Да зачем ты это сказал-то? — возмутился Хагрид.

Да затем и сказала, что насмотрелась на то, как дядя Вернон и тётя Петуния обращаются с персоналом в магазинах и кафе как с людьми второго сорта, и тут видит такое же. Это было отвратительно. Айрис молча выкинула, молча вернулась за третьей кучей и молча понесла и её.

Хагрид, в конце концов, не был ни дядей Верноном, ни тётей Петунией, да и не выглядел таким же грозным и жестоким, как они. Да, он был огромным жутким мужиком с волшебным зонтиком, которым он мог делать всякие мерзости, но за то недолгое время, что Айрис провела с ним, он не успел показаться ей хоть сколько-то серьёзным. Но зато он успел показаться ей идиотом, а идиотов он тоже не любила.

Так что да, она решила проверить, на что он способен и на что он окажется способен, если она будет вести себя так, как сама считает правильным. А если она после этого не сможет пойти в магическую школу, то её хватятся и что-нибудь с этим Хагридом сделают, а он ведь всё-таки не настолько тупой, он это прекрасно понимает.

— Благодарю вас, мис… тер Поттер, — скрипуче произнёс гоблин, когда она вернулась. — Мистер Хагрид, благодаря мистеру Поттеру нам не пришлось тратить время и силы нашего уборщика, так что с вас всего шесть сиклей за то, что вы отняли лишних две с половиной минуты времени, которое я мог потратить на работу с другими клиентами или на благо банка.

— Чего? — зло спросил Хагрид с нотками рыка.

Айрис мягко и почти бесшумно отошла на пару шагов за его спину и немного влево, чтобы наслаждаться скандалом с безопасного расстояния.

— Время — деньги, — поучительно заметил гоблин, совсем не впечатлённый злостью Хагрида. — Хотя мы могли бы взять больше за ценный урок, который вы, я надеюсь, вынесете из этой истории.

— Чего? — ещё раз рыкнул Хагрид.

— Платить вам сейчас ничего не надо, мы сами спишем с вашего счёта необходимую сумму. Если же на вашем счёте этой суммы не окажется, то она будет списана при следующем поступлении на ваш счёт. Если же поступлений не будет в течение полугода, то мы будем вынуждены обратиться в департамент магического правопорядка министерства магии, — сообщил гоблин тем же тоном, каким наверняка озвучивал клиентам условия кредитов, открытия новых счетов или чего он им обычно предлагал.

— Э… Эта… — Хагрид растерялся. — А с чего это я платить-то должен-то? Я же, эта… ничего вам не сделал, и вы мне тоже ничего не сделали, вот.

— Поскольку вы продолжаете отнимать наше время, с вас уже семь сиклей, мистер Хагрид, — невозмутимо сообщил гоблин. — Вы закончили?

Хагрид выругался, а потом как-то сник.

— Э… да, закончил, — мрачно сказал он. — А, да, забыл совсем! — вдруг спохватился он. — У меня тут письмо имеется… Э… от профессора Дамблдора, — сообщил он, доставая конверт, и вид у него тут же стал очень важный, как будто не его только что обвели вокруг пальца. — Это насчёт вы-знаете-чего в сейфе номер семьсот тринадцать.

Гоблин внимательно прочитал письмо, едва заметно скривившись в гримасе презрения. Айрис точно не заметила бы, если бы не всматривалась внимательно в его лицо.

То, что только что произошло, наглядно показало ей, что Хагрид действительно был очень глуп. Умный человек понимал бы, что банк не имеет права брать никаких денег за то время, в течение которого они обслуживают клиента. Иначе они высчитывали бы цену каждого лишнего слова и регламентировали бы длительность разговоров. И также она поняла, что гоблины Хагрида знали и знали, что он очень глуп — иначе этот гоблин не стал бы нарываться на неприятности. И теперь Айрис думала о том, как может уважаемый банк, в котором что-то хранит целый верховный чародей Дамблдор, проворачивать такие аферы.

— Прекрасно, — наконец сказал гоблин, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват!

К ним подошёл гоблин Крюкохват и повёл их к одной из множества дверей.

— А какой у меня сейф? — спросила Айрис, удивлённая тем, что для «вы-знаете-чего» Хагрид назвал номер, а про сейф Гарри Поттера сказал просто, что это сейф Гарри Поттера.

— Шестьсот восемьдесят девятый, — спокойно ответил гоблин. — Он находится выше, чем сейф номер семьсот тринадцать, и поэтому в ваш сейф мы спустимся в первую очередь.

Айрис уже поняла, что здесь все сейфы находятся под землёй, но ей интересна была система.

— А, то есть, нумерация идёт вглубь, — поняла она. — А тогда, получается, сейф номер семьсот тринадцать лучше защищён, чем сейф номер шестьсот восемьдесят девять, да? Просто потому, что те, что ниже, должно быть легче защищать?

— Да, вы совершенно правы, ми… стер, — ответил гоблин, тоже запнувшись в обращении, из чего Айрис заключила, что они тут все прекрасно знали, что она не мальчик и не Гарри Поттер. И зачем тогда был весь этот маскарад с чёрными волосами?

— Сейф номер семьсот тринадцать очень хорошо защищён! — гордо заявил Хагрин. — Но что в нём хранится такое — это я, Гарри, сказать тебе не могу. Секретно потому что очень. Это Хогвартса касается. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе рассказывать.

Айрис переглянулась с Крюкохватом, и он недоумённо пожал плечами. Мнение об умственных способностях Хагрида у Айрис становилось всё хуже и хуже.

— Ну ладно, — спокойно сказала она.

Ей до этого не было никакого дела.

За дверью, ведущей из главного зала, оказался узкий каменный коридор, освещённывй факелами. Дорога круто уходила вниз, а на полу были тоненькие рельсы. Крюкохват свистнул, и к ним с лязгом подкатилась маленькая тележка. Они забрались внутрь — как ни странно, Хагрид поместился — и поехали.

Айрис никогда раньше не была на русских горках — если её иногда и брали с собой в парк аттракционов, то она просто уныло плелась рядом с дядей и тётей и смотрела, как Дадли катается то на одном, то на другом аттракционе и клянчит возможности прокатиться ещё и ещё. Но сейчас — сейчас она не сомневалась, что это круче любых русских горок. Хотя бы потому, что выше. И потому, что у этих горок были спецэффекты — сначала Айрис обдало ледяным воздухом, потом ей показалось, что она видела что-то, похожее на огромного дракона, и вспышку огня, потом они проехали мимо подземного озера, на берегах которого и на потолке росли сталактиты и сталагмиты. И, наконец, тележка остановилась перед маленькой дверью в стене. Сначала из тележки, шатаясь, выбрался весь зелёный Хагрид, и тут же прислонился к стене, чтобы не упасть. Потом легко и весело вылезла Айрис. Ей поездка очень понравилась.

Крюкохват отпер дверь. Айрис увернулась от вырвавшегося оттуда облачка зелёнгого дыма и с любопытством заглянула внутрь.

И видеть содержимое сейфа было однозначно… странно. Потому что больше всего это было похоже не на настоящие деньги, а на бутафорские монетки из кино, содержимое какого-нибудь пиратского сундука или вроде того. Они были, как в сказках, золотые, серебряные и бронзовые. Ну или золотистого, серебристого и бронзового окраса.

— Это всё твоё, — широко улыбнулся Хагрид, заметив её удивление и подумав, что она в шоке от количества этих монеток.

— Это что — деньги? — тупо спросила Айрис, смотря куда-то между Хагридом и гоблином.

— Э… что? — не понял Хагрид. — Деньги это, Гарри, как еасть деньги. Чего, ошалел, небось? Не, Гарри, твои родители, эта, небедными людьми были, вот. Как это — не деньги? Деньги, как есть деньги.

Айрис вопросительно посмотрела на гоблина.

Крюкохват печально вздохнул.

— Первый раз в магическом мире, мис… тер Поттер? — сочувственно спросил он.

— Вчера узнала, что он вообще существует, — призналась Айрис.

— Вначале может показаться дикостью, но привыкнете. Золотые — это галлеоны, — спокойно объяснил гоблин. — Галлеон содержит семнадцать серебряных сиклей, а один сикль — двадцать девять медных кнатов.

Айрис готова была поспорить, что глаза у неё сейчас стали круглее, чем у тех бесчисленных сов, которые недавно атаковали их дом.

— А почему не… сто, или там, десять хотя бы? — спросила она, ошалело моргая.

— Да что тебе снова не так-то? — возмутился Хагрид.

— Я бы сказал, что так сложилось исторически, математически и нумерологически, — ответил Крюкохват с таким задумчивым видом, как будто, будь у него время, он мог бы прочитать целую лекцию о причинах и предпосылках. — Это стало следствием множества факторов. Согласен с тем, что это по многим причинам неудобно, однако уже несколько столетий магическая Британия пользуется именно такой системой, а все предпринятые попытки провести финансовую реформу провалились. Кстати, попыток было двенадцать.

— Чего?... — спросил Хагрид, смотря на гоблина, как на говорящий стол.

— Благодарю вас, — чинно кивнула Айрис. — Не могли бы вы, пожалуйста, подсказать мне, что можно купить за один кнат?

— Пожалуй, что ничего, мистер Поттер, — ответил Крюкохват. — Однако за пять кнатов можно купить буханку хлеба.

— Большое спасибо, — ответила Айрис.

— Не за что, — сказал ей гоблин. — За два сикля в нашем банке можно также приобрести кошелёк с расширенным пространством, — как бы невзначай прорекламировал он.

Айрис посмотрела на горы монет и прикинула, сколько же места займут хотя бы те деньги, которые ей понадобятся для покупок к школе. Да и кошелька у неё так-то вообще не было, даже самого обычного.

— А с расширенным пространством — это как? — осторожно поинтересовалась она у гоблина.

— Это значит, что ваш кошелёк выглядит как обычный кошелёк и занимает столько же места. Однако внутрь помещается гораздо больше. В нашем случае объём расширенного пространства — три кубических метра, то есть, туда поместится всё ваше состояние. Вес кошелька так же будет облегчён, он уменьшается в сто раз.

— Беру, — решила Айрис.

Гоблин тут же вытащил кошелёк из кармана — и, судя по тому, что кошелёк был довольно большим, а внешний вид его кармана ничуть не изменился, карман тоже был с этим самым расширенным пространством. Внешне кошелёк был чёрным, однако Крюкохват тут же спросил:

— Какой цвет вы желаете, мистер Поттер?

— Оранжевый, — решила Айрис, подумав на миг о своих несчастных волосах.

Гоблин нажал на застёжку, и кошелёк немедленно стал оранжевым.

— Чтобы изменить цвет, приложите палец к застёжке и подумайте о том цвете, который желаете, — сообщил он. — Я беру два сикля?

— Да, конечно. — Айрис взяла кошелёк, повертела его в руках и вдруг подумала странное. — А как я буду деньги доставать, если там внутри два кубических метра?

— Не беспокойтесь, мистер Поттер, кошелёк сделан так, что, когда вы суёте в него руку, к вашей руке подводится пять галлеонов. Или меньше, если пяти нету. Также, если вам понадобится большая сумма денег, вы сможете просто вытряхнуть столько, сколько вам понадобится.

— Большое спасибо, — сказала Айрис снова, открыла кошелёк и стала набирать в него монеты.

Хагрид стоял молча с очень задумчивым видом, не помогая ей и не мешая.

Айрис, несмотря на подробные объяснения, всё равно не могла так сразу переключиться на местную валютную систему, так что набрала, пожалуй, даже слишком много. Тем более, что ей не мешали.

— Ладно, э, Гарри, хватит, — сказал наконец Хагрид, когда она уже и сама собиралась прекратить. — Тебе этого на пару семестров будет достаточно. — Он повернулся к Крюкохвату. — А теперь нам нужен сейф номер семьсот тринадцать… И… Это… Нельзя ли помедленнее, пожалуйста?

— У тележки только одна скорость, — ответил гоблин с затаённой издёвкой.

Дальше они спускались ещё ниже, а тележка ехала почему-то ещё быстрее, чем до этого. Воздух становился всё холоднее, и в какой-то момент они проехали над подземным ущельем, в глубине которого явно скрывалось что-то интересное, но Айрис не стала туда вглядываться. Да и не успела бы она что-то разглядеть.

В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины.

— Отойдите, — важно сказал Крюкохват. И после мягко коснулся двери длинным пальцем, и она просто растаяла. — Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его просто засосёт внутрь, и он окажется в ловушке.

Айрис, конечно же, сразу заинтересовалась.

— А есть такие заклинания, которые заставляют кого-то делать всё, что ты хочешь? — тут же спросила она.

— Э… Гарри… — как-то нервно начал Хагрид, но Крюкохват его перебил:

— Да, есть такое заклинание, мистер Поттер. Оно называется империус и строжайше запрещено к использованию, считается одним из трёх непростительных заклинаний. Однако все работники банка защищены от его использования особым способом, который гоблины держат в секрете.

Айрис посмотрела на гоблина с ещё большим интересом.

— А какие ещё заклинания считаются непростительными?

Хагрид явно хотел сказать ещё что-то или продолжить говорить то, что начал до этого, но почему-то не стал.

Крюкохват же спокойно сообщил:

— Круциатус, пыточное заклинание, и авада кедавра, убивающее заклинание. Круциатус имеет формулу действия «круцио», империус — «империо», а авада кедавра так и произносится — авада кедавра.

— Формула действия — это то, что произносит волшебник, когда хочет создать заклинание? — уточнила любопытная Айрис.

— Именно так, мистер Поттер. Помимо формулы действия существует ещё особое для каждого заклинания движение палочкой.

— А гоблины владеют магией? — задала Айрис, по её мнению, самый логичный в этой ситуации вопрос, и у Хагрида стал такой вид, как будто он съел лимон, пока Айрис на его глазах признавалась гоблину в вечной любви.

— Нет, мистер Поттер, гоблинам запрещено иметь волшебные палочки и учиться римской магии, которой владеют волшебники.

— А почему? — искренне изумилась Айрис.

Гоблин поморщился.

— Скажем так: так исторически сложилось. В истории был долгий период так называемых Гоблинских войн, которые наш народ проиграл.

Айрис не была ни политиком, ни социологом, но историю в школе любила, а логическое мышление имела.

— То есть, волшебники победили гоблинов в войне и запретили им колдовать, а потом доверили им свои деньги?

Крюкохват несколько мгновений тоже смотрел на неё так, как будто она вдруг призналась ему в вечной любви, а потом издал странный хрюкающий звук, похожий на смешок, который ему не удалось скрыть.

— Именно так, мистер Поттер. Однако, уверяю вас, вам не стоит беспокоиться за свои деньги. Наша власть и сила далеко не в том, что мы можем в любой момент их забрать.

Айрис вообще ничего не понимала в экономике, но о том, что власть гоблинов не в этом, смутно догадывалась, и поэтому только важно кивнула.

— Благодарю вас за столь подробные объяснения, — церемонно сказала она. Потом, наконец, обратила внимание на содержимое сейфа, которое, вроде как, должно было быть каким-то сверхсекретным и ужасно ценным. Однако в первые пару секунд ей показалось, что там вообще пусто, а потом она заметила на полу маленький невзрачный свёрток. — Мы должны забрать только это? — поинтересовалась она у Хагрида.

Хагрид, который, казалось, вообще забыл, зачем они сюда пришли, быстро нагнулся, подобрал его и засунул во внутренний карман куртки. Айрис мимолётно понадеялась, что весь мусор оттуда они уже вытряхнули, и сверхсекретная сверхценность не затеряется в дохлых мышах и чёрством печенье.

— Пошли обратно к этой адовой тележке, — мрачно произнёс Хагрид.

Крюкохват что-то сделал, и сейф опять обрёл дверь. Айрис вспомнила второй вопрос по поводу местных мер безопасности, который она хотела задать:

— А как часто вы проверяете, не засосало ли туда кого-то, кто захотел что-то украсть?

— Примерно раз в десять лет, — с неприятной улыбкой ответил гоблин.

И они поехали обратно.

Когда они выходили, Айрис быстро отошла от Хагрида, подошла к тому самому гоблину, стол которого они замусорили, и тихо спросила:

— Вы же на самом деле не можете взять с Хагрида плату за ваше время, и только запугали его, чтобы он больше так не делал?

— Разумеется, мисс Эванс, — ответил гоблин, клыкасто улыбаясь.

Айрис как можно ярче улыбнулась в ответ, попрощалась и вернулась к Хагриду.

— Не слушай ты этих гоблинов, Гарри, — хмуро заметил Хагрид, как только они вышли из банка. — Они, э… существа подлые, и никто не знает, что у них на уме. Твари они, как есть нелюди.

— Я заметила, — спокойно ответила Айрис. — Они, кажется, очень хитрые и людей не любят.

— Именно так, — заявил Хагрид, явно обрадовавшись, что она это понимает и с ним не спорит. — Ну что, надо бы купить тебе форму, — продолжил он, кивнув в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни».

Айрис посмотрела на магазин, на витринах которого была какая-то странного вида одежда, и вдруг осознала: у неё есть деньги. У неё теперь есть деньги. У неё теперь есть куда больше денег, чем у неё когда-либо в жизни было, и даже больше денег, чем когда-либо в жизни было у Дадли. У неё… у неё столько возможностей!

Первые секунды в её мысли лезли всякие глупости о том, что можно было бы купить себе много-много вкусной еды, но потом воспитанная тётей хозяйственность взяла верх, и Айрис стала думать о том, что ей действительно нужно. Одежда — не только школьная форма, но и обычная, женская для жизни и мужская на случай, если ей действительно придётся изображать Гарри Поттера. Причём вся одежда, и зимняя тоже. И бельё. И новая сумка, потому что, даже если ей и нравилось, как она вышила заплатки на старой, у человека с деньгами такой сумки быть не могло. Потом ещё обувь, разумеется…

— А я могу купить дом? — задумчиво спросила она у воздуха, и вопрос это был скорее риторический, потому что, конечно же, она понимала, что до совершеннолетия ей точно придётся жить у родственников и страдать.

Но, боже, как же она хотела бы выбирать мебель, цветы в горшках и декор в каждую комнату, а не думать о том, куда она будет прятать новые вещи, ведь все они точно под кровать не поместятся.

Но Хагрид, конечно же, не умел отличать риторические вопросы от обычных. Он горячо сообщил ей:

— Купишь, Гарри, конечно, купишь! Когда… э… вырастешь. Но я бы тебя и прямо щас от твоих ужасных родственников забрал! А то, эта, где это видано-то — чтобы парня, да девчонкой одевать!

Айрис тяжело вздохнула и подумала, что к следующей встрече с Хагридом она ему самому хотя бы бороду перекисью зальёт, чтобы беленькая была. Что ещё с ним можно сделать хорошего, она пока не придумала.

— Ладно, — сообщила она мрачно. — Пошли покупать форму.

— Это туда. — Хагрид кивнул на магазин. — Э… Гарри… Слушай… ты… эта… не против, если я заскочу в «Дырявый котёл» и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в «Гринготтсе»… мутит меня после них.

Айрис мрачно кивнула. От Хагрида она уже начала ожидать чего угодно, и поэтому заявление о том, что он хочет пойти выпить вместо того, чтобы сопровождать её по магазинам, было воспринято ею как меньшее зло. И даже, на самом деле, из этого можно было попробовать извлечь выгоду.

Хагрид испарился, как его и не было, и Айрис в гордом одиночестве вошла в магазин.

Мадам Малкин оказалась приземистой улыбчивой волшебницей, одетой в нечто розово-лиловое. Айрис она не очень понравилась — такие милые розовые тётеньки на улице и в магазинах всё время норовили пристать к тёте Петунии с вопросами, почему у неё  «доченька» так плохо одета и вся в синяах, и Айрис потом всегда влетало за «жертвенный вид». А иногда ещё и за то, что она слишком похожа на тётю Петунию, и её принимают за её дочь.

— Едем учиться в Хогвартс? — спросила мадам Малкин прежде, чем Айрис успела что-либо сказать. — Ты вовремя — у меня тут как раз ещё один клиент тоже к школе готовится. Ох, мальчики, может быть, вы подружитесь!

Айрис поджала губы и решила зайти за женской одеждой куда-нибудь в другое место.

В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вокруг него крутилась ещё одна женщина, подгоняя ему по росту длинную хламиду из тех, в которых здесь все ходили.

— Привет, — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?

— Да, — ответила Айрис.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил он, очевидно, специально растягивая слова и изображая усталый тон. — А потом потащу их смотреть гоночные мётлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Но, думаю, мне всё же удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую. Он наверняка знает, как можно тайно пронести её в школу. А у тебя есть метла?

Айрис подумала о той, которой она подметала полы, но он, конечно же, имел в виду не это. Да и метла та технически была тётина.

— Нет, — сказала она.

— А в квиддич играешь?

Айрис, конечно же, понятия не имела, что это, но, очевидно, не играла.

— Нет, — повторила она.

— А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я с ним целиком и полностью согласен! Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?

— Нет, — сообщила Айрис снова, начиная уставать от его бесконечной неприятно жеманной болтовни о том, в чём она ничего не понимала. В конце концов, он что, не видел, что она, там, например, одета в нормальное, а не в то, во что здесь все одеты? Или, там, что она одета бедно и облезло, и поэтому вряд ли у неё может быть что-то там «гоночное»?

— Нет, ну, я понимаю, что никто заранее этого не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду на Слизерине, потому что вся моя семья там была. А представь, если определят на Хаффлпафф! Я бы тогда сразу ушёл из школы, а ты?

— И куда бы ты ушёл? — поинтересовалась Айрис, надеясь получить хоть какую-то информацию.

— В Шармбатон, — уверенно заявил он. — Я знаю французский, так что с этим проблем не возникнет.

— Я не знаю французского, — сообщила Айрис, потому что это было самое нейтральное из того, что можно было сказать.

— Ну и ну! — внезапно воскликнул мальчик, кивком показывая на окно. Айрис сначала удивилась такому внезапному переводу темы, а потом посмотрела в окно и увидела Хагрида, который держал в руках два огромных мороженых.

Мороженое — это было, конечно, хорошо, но Айрис всё равно поморщилась.

— Это Хагрид, — мрачно сказала она. — Он лесник в Хогвартсе.

— Да, точно, — согласился мальчик. — Я слышал о нём. Он, вроде как, настоящий дикарь. Живёт в хижине на территории школы и время от времени напивается и пытается творить чудеса, но всё кончается тем, что вспыхивает его собственная постель!

— Фу, — согласилась Айрис.

Ей, конечно, не было никакого дела до того, где он там живёт, но она была рада, что может выразить кому-то своё отношение к Хагриду.

— Полностью согласен! — заявил мальчик. — А почему он с тобой? Где твои родители?

— Они умерли, — холодно ответила Айрис.

— О, мне очень жаль, — произнёс мальчик, хотя звучало это скорее презрительно. — Но они же были из наших?

«Из наших» могло иметь только один смысл, поэтому Айрис ответила:

— Они были волшебниками.

— Это хорошо. Если честно, я не понимаю, почему в Хогвартс принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо.

Айрис, конечно, было не слишком приятно это слышать, но она не могла не признать, что он абсолютно прав.

То, что она ничего ни о чём не знала, точно должно было доставить ей великое множество проблем.

— А почему до сих пор не сделали что-то вроде… пары подготовительных классов перед школой, где им рассказывали бы всё о магах, чтобы они не были как идиоты, понимали, что к чему и могли хотя бы разговор поддержать? — спросила она первое, что пришло в голову.

Она бы вот совершенно точно не отказалась от того, чтобы ей хотя бы совсем капельку чего-нибудь нужного рассказали перед тем, как тащить сюда за покупками. Хорошо хоть про деньги гоблины объяснили.

Мальчик ненадолго задумался, а потом выдал неожиданно разумный встречный вопрос:

— А оплачивать это кто будет?

На это у Айрис ответа, конечно же, не нашлось.

Пока она думала над тем, что сказать, в разговор вмешалась мадам Малкин.

— Всё готово, — сообщила она.

Айрис помнила, что хотела ещё и обычную одежду, но за время разговора она оглядела магазин и решила, что действительно нормальную одежду она здесь не купит. На улице, несмотря на наличие Хагрида, таяло мороженое, а для того, чтобы придумать, кто может оплатить дошкольное обучение, надо было что-то знать о местной жизни. Поэтому Айрис решила, что она, пожалуй, пока что отсюда пойдёт.

Мороженое ей Хагрид купил ванильно-шоколадное с колотыми орешками. Айрис решила, что неплохо, но этого совершенно точно недостаточно, чтобы компенсировать то, что он посмел перекрасить ей волосы.

Они купили пергамент и перья — Айрис не очень понимала, зачем нужны пергамент и перья, если есть бумага и ручки, и решила, что потренироваться писать пером, конечно, надо, потому что его явно будут требовать на каких-нибудь контрольных, однако конспекты она будет писать более привычным способом.

— А что такое квиддич? — спросила она, когда они вышли из магазина с перьями.

— Чёрт меня подери, Гарри, разве можно не знать, что такое квиддич?! — горячо заявил Хагрид. — Э… Извини… Э… всё время забываю, что ты ничего не знаешь.

Отношение Айрис к нему это, конечно же, не улучшило.

— Так и что такое квиддич? — мрачно повторила она.

— Это наш спорт. Спорт волшебников. Что-то вроде… э… футбола у магглов. Все играют в квиддич, и болельщиков куча… В него в воздухе играют, и там четыре мяча… ну… сложно это, в общем, тебе всё объяснять, правила и всё такое… — Хагрид растерянно замолк, наверное, думая, как лучше объяснить.

Что-то вроде футбола, ага. В воздухе на мётлах и с четырьмя мячами. Хотя звучало интересно, этого было не отнять.

— А что такое Слизерин и Хаффлпафф?

— Факультеты Хогвартса. Их четыре всего. Про Хаффлпафф говорят, что там самые тупицы учатся, но это, э… ну, наверное, не совсем так… Но лучше уж на Хаффлпафф, чем на Слизерин. Все, кто, эта, потом плохими стали, они на Слизерине были.

Ага. Отличное объяснение. Все, кто потом плохими стали. Айрис подумала, что первоклассники объясняются лучше. Да и уже, наверное, догадываются, что мир не делится на чёрное и белое.

— А этот, который самый злой и убил моих родителей, тоже оттуда? — скептически спросила она.

На самом деле она, конечно, помнила, что он Волдеморт, но так же она помнила, что Хагрид просил её не называть это имя. Но при этом называть его, как все, «Сам-Знаешь-Кто» или как-то вроде этого казалось ей почему-то самоунижением и издевательством над здравым смыслом. Если бы её спросили об этом, она не смогла бы объяснить, почему ей так кажется, но произносить какой-нибудь «Сам-Знаешь-Кто» ей было противно.

Хагрид, конечно же, скепсиса не понял и ответил:

— Да, конечно, и он оттуда. Он учился в Хогвартсе много лет назад.

Потом они зашли в книжный магазин. Там было столько книг, сколько Айрис никогда в жизни не видела. А ведь она очень любила книги — хоть у неё и не было возможности много читать. Хагрид попытался заставить её купить только нужные по списку учебники, но Айрис была непреклонна. У неё были деньги, и это были её деньги, и никто не мог запретить ей тратить их на то, что она хочет. Поэтому Хагриду пришлось со страдальческим видом стоять и ждать, пока она, завороженная, бродила между книжных полок.

Сначала она хотела купить что-нибудь, где описывалось бы, как проклясть Дадли или дядю с тётей. Но потом подумала, что, если в мире столько магов, и они не проклинают тех, кто им не нравится, направо и налево, то это, наверное, преступление. А она не должна совершать преступлений. Да и вообще, колдовать она ещё совсем не умеет. И поэтому ей нужно отбросить сопливые мечты маленькой девочки и купить себе, для начала, что-нибудь, что поможет ей узнать, что здесь — преступление, а что — нет. И вообще что-то о том, что есть в волшебном мире, что нужно знать каждому волшебнику и как здесь жить. И ещё — что-нибудь о школе, в которой она будет учиться. Поэтому она пошла к продавцу и обстоятельно и серьёзно огласила ему этот список. Продавец покивал, назвал её «серьёзным и предусмотрительным мальчиком» и выдал Свод законов Магической Великобритании — огромную книжку, которая весила, казалось, целую тонну, — «Историю Хогвартса», справочник «Кто есть кто в магической Британии», «Историю Министерства Магии», брошюру для, как их, оказывается, называли, магглорожденных волшебников (тех, которые родились в семьях обычных людей) и семь томов «Истории Магической Великобритании». Предложил ещё взять всякие легенды и сказки, чтобы, как он выразился, «понимать культурный контекст ваших сверстников», но Айрис посмотрела на три стопки книг, уже перевязанные бечёвкой, и поняла, что тащить их и так будет Хагрид, а у Хагрида только две руки.

— Не унесу, — повинилась она со вздохом.

— Купите себе сумку с расширенным пространством, — посоветовал продавец. — Они очень удобные, хоть и недешёвые. Складывать можно сколько угодно, а чтобы достать, надо будет только подумать о нужной вещи. Хотя… — Он задумчиво оглядел её перелатанный внешний вид, — они и правда недешёвые.

— Ничего, у меня есть деньги, — заверила его Айрис. — Спасибо вам огромное!

Хоть она ещё не купила сумку, концепция расширенного пространства нравилась ей всё больше и больше.

— Ты любишь читать, Гарри? — озабоченно спросил Хагрид, когда ему пришлось взять две большие тяжёлые стопки. Третью, самую маленькую, потащила сама Айрис.

— Очень, — заверила она его. — И учиться тоже обожаю. Но мне нужна новая сумка. Прямо сейчас.

Хагрид вздохнул, но за новой сумкой прямо сейчас они всё же пошли.

Новая сумка с расширенным пространством стоила аж сорок два галлеона, что, как уже успела понять Айрис, было по местным меркам очень и очень много. Но зато в ней было целых сто кубических метров — Айрис и представить себе не могла такое пространство. Продавец объяснил ей, что такие сумки волшебники чаще всего берут с собой в путешествия, чтобы хранить в них всё необходимое. Также он сказал, что при желании можно приобрести сумку, пригодную для жилья внутри, но такие сумки не продаются, их делают только под заказ, и стоят они целое состояние. Ещё он рассказал, что гоблинский кошелёк стоит всего два сикля не потому, что разница в пространстве такая дорогая, а потому, что в нём нет специального очень сложного зачарования для того, чтобы владелец мог мысленно призвать именно нужную ему сумму, а есть зачарование только на пять галлеонов. На сумку надо было капнуть кровью, чтобы она слушалась Айрис, а ещё она была зачарована от краж, могла появляться в руках у Айрис в любой момент, если Айрис её потеряет, и тоже меняла цвет. Айрис снова выбрала ярко-оранжевый.

Хагрид был чем-то недоволен и даже попытался отругать её за то, что она тратит столько денег, но Айрис холодно сообщила ему, что она очень рада покупке этой сумки, так как теперь дядя с тётей не смогут отобрать у неё всё, что они купят. Хагрид осуждать не прекратил, но заткнуться ему пришлось.

Потом они купили котёл, красивые и точные весы, складной медный телескоп и всякие интересные штуки для приготовления волшебных снадобий в аптеке. Тут Айрис уже не возражала и не пыталась купить что-нибудь лишнее, потому что вы этом во всём она точно не понимала совсем ничего.

Когда они вышли из аптеки, Хагрид попросил Айрис снова показать ему письмо и внимательно его изучил.

— Не, ещё не всё… ещё одна вещь осталась. — сказал он. Я тебе до сих пор… э… подарок не купил, а у тебя ж сегодня день рождения…

Вот это было совсем неожиданно. Во-первых, Айрис снова успела забыть, что у неё день рождения. Во-вторых, она искренне полагала, что они с Хагридом друг другу взаимно не понравились, и он уж точно не захочет ей ничего покупать.

— Но ты совсем не обязан, — возразила она. — Да и ты уже торт принёс.

Он воспоминания о торте хотелось скорее скривиться, но Айрис не хотела принимать подарок от Хагрида, и сочла это подходящим аргументом.

— Но ты же его не съел. — Память у Хагрида всё же была хорошая. — Вот чего… Куплю-ка я тебе животное. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, в школе тебя на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них… э… чихать охота. Во, придумал — куплю тебе сову! О совах все дети мечтают, да и, к тому же, полезные они, почту твою носят, и всё такое.

Вот сову Айрис точно совсем не хотелось. Во-первых, она успела насмотреться на них, пока они атаковали дом её родственников с кучей писем. Они ужасно гадили, и вся улица была в их помёте, а в воздухе летали сплошные перья и пух, и было очень противно, когда они прилипали к одежде и тем более касались лица.

А во-вторых, у Айрис была небольшая слабость — она очень любила змей. Ещё в раннем детстве она выяснила, что умеет с ними говорить, и поздней весной или ранней осенью после школы часто ходила в ближайший лесок, звала змеек и болтала. Дадли и его подпевалам родители ходить в лес запрещали, а вот на Айрис всем было плевать, и в лесу она могла спрятаться от всех, кто хотел и мог её побить. Летом, к сожалению, тётя заставляла её работать весь день и почти не отпускала гулять, поэтому возможностей пообщаться со змейками у неё было мало. Но она точно знала, что, когда вырастет и свалит от родственников, то обязательно заведёт себе домашнюю змею, большую и ядовитую. И также она знала, что сову, как и других птиц, большая змея в первую очередь будет не против употребить на обед. Сову было немного жалко. Да и объясняй потом всем знакомым, куда твоя несчастная сова делась.

В общем, так себе картина вырисовывалась.

— Прости, Хагрид, — она в притворной печали опустила голову, — но за животное и тем более за сову меня дядя с тётей заживо съедят, а то и из дому выгонят. И придётся мне покупать дом уже прямо сейчас. Слушай, ты же мне уже мороженое купил. Оно было очень вкусное, и я была очень этому рада. А про торт ты вообще не беспокойся. Главное — не подарок, а внимание. Мне было очень приятно, чято ты помнил о моём дне рождения и принёс мне целый торт.

— Ну… — Хагрид явно был не намерен сдаваться. — А что бы ты хотел на день рождения?

Айрис хотела, чтобы он перекрасил ей волосы обратно, извинился и больше никогда не появлялся в её жизни. Но сообщить об этом и выйти потом из ситуации без потерь она не представляла возможности.

Вздохнула.

— Хагрид, мне бы одежду… Ну, нормальную. Штаны там, майки, кофту тёплую, свитер, на зиму что-нибудь, носки, шарф, шапку… А то у меня все вещи от Дадли достались, а они мне велики… Нет, если тебе сложно, то я сам куплю, ты не беспокойся! — заявила она под конец со страдальческой патетикой несчастного сироты, который только что обрёл какие-то деньги.

Хагрид ожидаемо смутился.

— Э… Гарри, как же я это не подумал. Пойдём, э… купим тебе всё, не дело это — сыну Поттеров в обносках ходить.

И они действительно пошли и купили ей кучу одежды. Правда, мужской, но зато новой и по размеру. Под конец Айрис даже стало совестно — Хагрид богатым не выглядел — и она предложила сама всё оплатить.

— Ну, хватит тебе, — ворчливо заметил Хагрид, пытаясь скрыть смущение — ему явно всё ещё было совестно за то, что он раньше не подумал о такой простой и необходимой вещи, как одежда. — Я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну, эта, особо подарками не баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… э… по-другому всё будет. Ну ладно, нам теперь только волшебная палочка осталась. К Олливандеру пойдём, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, вообще, да!

При упоминании волшебной палочки Айрис мигом забыла вообще обо всём — получить волшебную палочку ей хотелось больше всего, даже больше собственного дома.

Магазин, в который они пришли дальше, был маленьким и обшарпанным. На витрине лежала только одна палочка, а с вывески давно облетела позолота. Вывеска гордо сообщала, что семейство Олливандеров занимается производством волшебных палочек аж с триста восемьдесят второго года до нашей эры, но Айрис ей ничуть не поверила — они уже проходили по истории завоевание римлянами Британии, и началось оно в сороковых годах нашей эры. В то время точно ни фамилий таких не было, ни Лондона, ничего. Вряд ли эти люди могли утверждать, что уже тогда производили волшебные палочки, и за все эти века их род не исчез и не сменил семейный бизнес. Да и гоблин Крюкохват говорил что-то о «римской магии»…

Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, и в нём был только один стул, на который тут же уселся Хагрид. Айрис сначала показалось, что стул тут же сломается, но стул, как ни странно, выдержал, хотя его тонкие ножки жалобно скрипнули. Вдоль стен стояла куча тонких коробочек, расположенных друг на друге, и было не очень понятно, что можно будет с ними сделать, если понадобится вытащить что-нибудь из самого низа. А ещё вокруг было очень пыльно, и это Айрис тоже не нравилось.

В некоторые мгновения ей даже казалось, что она не слишком привередливо относится ко всему, что встречает в волшебном мире. Но потом она вспоминала момент, когда Хагрид перекрасил ей волосы, и думала, что это неудивительно.

— Добрый день, — тихо сказал кто-то, и Айрис аж подскочила от неожиданности. Хагрид тоже подскочил, и тут же раздался громкий треск, и ему пришлось стремительно отойти от покосившегося стула. Стул было жалко.

Это к ним наконец вышел хозяин — пожилой, неопрятный и с какими-то очень большими глазами.

— Здравствуйте, — сказала Айрис, постепенно теряя воодушевление от скорого приобретения волшебной палочки.

— О да, — с претензией на потусторонние нотки в голосе сказал старичок. — Да, да. Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. — Это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы. — Мистер Олливандер подошёл к Айрис слишком близко, и ей очень захотелось отойти или отвернуться. — А вот ваш отец предпочёл палочку из красного дерева. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у вашей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что ваш отец предпочёл эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника. — Айрис всё же не выдержала и отошла — ей вовсе не улыбалось в какой-то момент столкнуться носами с неопрятным стариком. Но это ей всё равно не помогло. — А вот, куда… — Он вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Айрис. Она сразу же отскочила, но он, казалось, этого даже не заметил. — Мне неприятно об этом говорить, но именно я создал палочку, которая это сделала, — сказал он вроде бы мягко, но прозвучало это всё равно неприятно. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы… — Он потряс головой и вдруг, к счастью для Айрис, заметил Хагрида. — О, Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… Дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная, так?

— Да, так и было, сэр, — как-то неожиданно виновато ответил Хагрид.

— Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, её переломили надвое, когда вас отчислили? — неожиданно сурово спросил Олливандер.

— Э… Да, сэр, так и было, — согласился Хагрид, печально изучая свои ноги. Но потом улыбнулся. — Но зато у меня остались обломки.

— Надеюсь, вы их не используете? — строго спросил мистер Олливандер.

— О, конечно нет, сэр, — быстро ответил Хагрид.

И крепко сжал свой розовый зонтик.

И Айрис, конечно же, всё поняла.

Его отчислили. Сломали палочку. И, видимо, запретили покупать или иметь новую, раз он до сих пор её не купил. Он вставил обломки в розовый зонтик и теперь пользуется им, как волшебной палочкой. Судя по тому, что говорил мальчик из магазина одежды, это нередко приводит к разрушительным последствиям. Судя по тому, что говорит сейчас мистер Олливандер, так делать нельзя.

У Айрис появилась идея, как отомстить Хагриду за все её страдания. Идея пока была сырая и неоформленная, но она уже была, и это было главное.

— Хм, — задумчиво произнёс мистер Олливандер, испытующе глядя на Хагрида. О розовом зонтике он явно догадывался. — Ладно, а теперь вы, мистер Поттер, — наконец решил он, видимо, подумав, что это не его дело. — Дайте мне немного подумать… — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебристыми делениями. — Какой рукой вы держите палочку?

— Я правша, — ответила Айрис, радуясь, что на неё наконец обратили внимание.

— Вытяните руку. Да, вот так, правильно.

Старичок начал измерять её правую руку. Расстояние от плеча до пальцев, от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до подмышки, и ещё зачем-то измерил окружность головы.

Айрис очень хотела спросить, зачем он это делает, если она всё равно вырастет, но она не стала этого делать. Ей уже хотелось поскорее отсюда уйти.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — объяснял Олливандер, орудуя линейкой. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенная сердечная жила дракона. Каждая сделанная нашей семьёй палочка индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух одинаковых единорогов, драконов или фениксов. И, конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой.

Олливандер отошёл к стопкам коробочек вдоль стен, а линейка осталась измерять Айрис сама. И ей, если честно, так было намного легче дышать.

— А если палочка сломается, то я смогу купить у вас новую подходящую? — уточнила Айрис, думая о том, что палочку нужно будет очень тщательно прятать от любящих родственников.

— Думаю, да, мистер Поттер. У каждого человека есть разные грани личности, и таким же образом человеку могут подходить несколько палочек. Но учтите, если вам будет вынесен судебный запрет на пользование палочкой, как мистеру Хагриду, то я, сами понимаете, ничего подобного вам не продам.

— Я не планирую получать судебный запрет, сэр, — спокойно сообщила ему Айрис, радуясь, что её выводы подтвердились.

— Достаточно, — сказал Олливандер линейке, и она упала на пол. Для Айрис осталось загадкой, куда и как он фиксировал результаты измерений. И зачем он вообще её измерял. — Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите её и взмахните.

Айрис послушно взяла палочку и помахала, чувствуя себя невероятно глупо. Мистер Олливандер практически тут же вырвал палочку из её руки.

— А что именно должно произойти? — осторожно спросила она.

— Увидите. Эта не подходит, возьмём следующую. Клён и перо феникса. Очень хлёсткая. Попробуйте. — Попробовать Айрис практически не успела — Олливандер немедленно отобрал и её. — Нет, нет, берите эту — эбонит и волос единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, пробуйте её.

Айрис попробовала. И следующую попробовала. И следующую. И дальше. И дальше. Она никак не могла понять, чего именно ждёт мистер Олливандер, но всё происходящее начинало её тихонечко бесить. Гора опробованных палочек становилась всё выше. Но, в отличие от обычных продавцов, мистер Олливандер не выглядел уставшим от нестандартного клиента, и, наоборот, ужасно радовался. Чем больше новых палочек он доставал, тем счастливее он казался.

— Палочки всегда подбирают так долго? — наконец спросила Айрис, не утерпев.

— У всех по-разному, мистер Поттер, у всех по-разному. Встретить свою палочку — это как встретить свою судьбу. У кого-то уходит на это больше времени, у кого-то — меньше… Но вы, должен заметить, довольно необычный клиент… Но не волнуйтесь, без палочки от меня ещё никто не уходил… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая, прекрасная палочка…

Айрис взяла палочку, уже ни на что особо не надеясь, но внезапно ей показалось, что палочка отозвалась теплом. Она взмахнула этой палочкой, и из неё внезапно вырвались оранжевые искры.

— Это то, что надо, да? — поняла она.

— Да, именно! Это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… Очень любопытно… Чрезвычайно любопытно… — Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать её в коричневую обёрточную бумагу, продолжая что-то там бормотать. Но внезапно он очень ясно посмотрел Айрис прямо в глаза. — Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, как я вам уже сказал. И, знаете, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо от того феникса… Что ж, не буду скрывать от вас это — её сестра оставила у вас на лбу этот шрам. — Айрис даже не знала, что думать и как реагировать на такое откровение. — Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что я думаю, что мы должны ждать от вас великих свершений, мистер Поттер. Тот-Кого-Нельзя-Называть сотворил много великих дел. Да, ужасных, но всё же великих.

Айрис вздохнула. Она была Айрис Эванс, а не Гарри Поттером, и она была обычной одиннадцатилетней девочкой, и совсем не хотела совершать никаких великих дел — ни ужасных, ни каких-либо ещё.

Она постаралась больше не провоцировать мистера Олливандера на разговоры о высоком и пафосном, побыстрее расплатилась и покинула лавку с палочками. Олливандер с поклонами проводил их до двери.

Была уже вторая половина дня, солнце опускалось всё ниже. Хагрид хотел было уже пройти через «Дырявый котёл» обратно в обычный Лондон, но Айрис всё-таки сумела настоять на своём и на обратном пути забежала снова в банк, чтобы поменять галлеоны на фунты. Оказалось, это действительно можно было сделать (Хагрид долго уверял её, что нельзя), но только их нельзя было хранить в волшебном кошельке, и девочка просто кинула деньги в сумку. И только потом согласилась вернуться в обычный мир.

Снова путешествие на метро, и они с Хагридом снова оказались на Паддингтонском вокзале. Хагрид даже купил себе и Айрис по гамбургеру — вернее, попросил её саму это сделать, потому что вообще ничего не понимал в нормальных деньгах, но Айрис помнила, что часть фунтов у неё была от него. На прощанье он вручил ей конверт.

— Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс-Кросс», там всё написано, в билете этом. Ну, скоро увидимся, Гарри.

Айрис не слишком желала снова с ним видеться, но вежливо кивнула и помахала из окна поезда. В принципе, Хагрид не был таким уж неприятным. Просто так себе, но в «так себе» людях не было ничего удивительного.