Всю дорогу профессор МакГонагалл рассказывала Айрис, что учила её родителней и была их деканом, ведь они оба учились на Гриффиндоре. Что она очень горда за Айрис, потому что она тоже выбрала Гриффиндор — она так и сказала «выбрала Гриффиндор», подтвердив этим то, что большинство детей сами выбирают себе факультет. Говорила, что очень надеется, что «мистер Поттер» не опозорит свой новый факультет, сделает ему часть, будет отлично учиться и поможет выиграть кубок школы. Говорила, что Айрис сделала правильный выбор, потому что Гриффиндор — самый лучший факультет Хогвартса. Говорила…

В общем, Айрис была очень рада, когда они наконец остановились перед каменной горгульей, и профессор сказала, что они пришли.

— Шоколадная лягушка, — произнесла МакГонагалл, и горгулья открыла проход на винтовую лестницу. — Идите, мистер Поттер, — сказала она, и Айрис пошла к директору.

Директор Дамблдор сидел в кабинете за столом, на котором стояли две чашки, чайник и блюдце с мармеладом в виде лимонных долек.

— Садись, мой мальчик, — радушно предложил он.

Айрис села.

— Профессор, вы же знаете, что я девочка. — Она решила сразу взять быка за рога.

— Да, моя девочка, — смиренно согласился Дамблдор. — Я, разумеется, это знаю. Я, прости, не помню, как тебя правильно зовут, потому что я — к сожалению, как и весь мир — привык называть тебя Гарри Поттером. — Айрис огромным усилием заставила себя проглотить желание сказать, что её зовут Айрис, потому что перебивать было невежливо, а она не хотела производить на директора плохое впечатление. — И сейчас я должен буду объяснить тебе причины такого печального стечения обстоятельств. Не беспокойся, пей час, и эти лимонные дольки чудесны на вкус.

— Спасибо, профессор, я наелась за ужином, — ответила Айрис, потому что это правда было так, и сейчас ей не хотелось ничего, даже чая.

Дамблдор кивнул.

— Так вот, Гарри, сначала я должен рассказать тебе ужасно печальную и трагическую историю. Как ты уже, наверное, знаешь, твои родители погибли, убитые человеком, который называл себя лордом Волдемортом. О, я помню эту трагическую ночь, Гарри, я помню её так, как будто она была только что. Я получил патронус этого свернувшего с пути мальчика, Сириуса Блэка, он всё ещё надеялся сделать вид, что он их не предавал… но это всё неважно прямо сейчас, Гарри. Важно то, как именно всё к этому пришло. Понимаешь ли, Гарри, это всё — результат огромнейшей ошибки всех нас, которая привела к весьма странным и неожиданным результатам. И это тяжёлая история, Гарри, но я уверен, что тебе следует её узнать. — Айрис очень быстро поняла, что ей не нравится манера директора разговаривать. Словоблудие, словоблудие, словоблудие… Почему нельзя просто рассказать ей всё, и чтобы она пошла уже по-человечески спать? — Дело в том, что незадолго до твоего рождения было произнесено пророчество. Оно звучало так: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца, и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы. И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой». — У Айрис уже было много вопросов, но она была достаточно вежлива, чтобы молчать и слушать дальше. Тем не менее, директор сделал паузу — вероятно, ожидал её реакции — но ему пришлось продолжить, потому что она прилично молчала. — Это пророчество слышал лишь я — так мне поначалу казалось, но казалось недолго. Дело в том, что это пророчество подслушал один из Пожирателей Смерти — так называли себя слуги лорда Волдеморта. Но он успел услышать лишь часть пророчества. Он не услышал части о том, что «один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой». Тем не менее, несмотря на то, что я его обнаружил, он донёс об услышанном лорду Волдеморту. Но тогда среди тех, кто боролся с Волдемортом и Пожирателями Смерти, ждали ребёнка две пары — твои родители, Гарри, и родители твоего нового однокурсника, Невилла Лонгботтома. Ты, вероятно, с ним ещё не познакомился, но вскоре познакомишься. Это было тревожное ожидание — ожидание того, кто же родится и когда. Я уверен, обе пары страстно надеялись, что у них родится мальчик — ведь в пророчестве чётко указано «он».

Айрис не выдержала.

— Но я не мальчик, — заметила она как можно спокойнее.

— Да, Гарри, ты совершенно прав. — Звучало донельзя абсурдно. — Однако, боюсь, тебе это не помешало. Дело в том, что в результате вы оба и родились на исходе седьмого месяца, Невилл — за один день до тебя. Но ты родился девочкой, а он — мальчиком. — Это упорство директора уже начинало невероятно злить Айрис. Она не мальчик! Не мальчик! — И это означало, что герой пророчества — новорождённый Невилл Лонгботтом. И мы стали думать, как его защитить, чтобы Волдеморт не убил его во младенчестве. Решением было создать Волдеморту ложную цель, у которой была бы более сильная видимая защита — только видимая, а не настоящая, обе семьи были защищены одинаково хорошо. Мы пустили слух, будто бы у Поттеров родился мальчик Гарри. На дом твоих родителей мы наложили фиделиус — это очень сложное защитное заклинание, Гарри. Это заклинание запечатало тайну местонахождения вашего дома в сердце хранителя. Такую тайну нельзя вырвать из хранителя ничем, он может раскрыть её только добровольно. В дом, находящийся под фиделиусом, может войти только тот, кого привёл хранитель. Либо хранитель должен назвать точный адрес, либо же написать записку своей рукой. Тайну нельзя вырвать насильно никаким способом. Это очень мощное заклятье, Гарри. Мы все думали, что лорд Волдеморт будет знать, что ты под фиделиусом, спрятанный от всех, и будет беспомощно биться в ярости, и не будет думать о Лонгботтомах, которые были защищены весьма неслабо, но способами, которые не считаются такими мощными. Однако случилось так, что хранитель предал твоих родителей. Он раскрыл тайну Волдеморту и привёл его в ваш дом. Дальше он убил твоих родителей и направил палочку на тебя — попытался убить тебя. Однако произошло нечто необъяснимое. Убивающее заклинание отскочило от тебя, оставив тебе лишь твой знаменитый шрам в виде молнии. И ты выжил, а он исчез на долгие годы.

— Профессор, а кто был хранителем тайны?

Да, Айрис снова не выдержала. Потому что директор явно собирался дальше говорить не об этом.

— Сириус Блэк, друг твоих родителей. После этого он убил тринадцать человек и сейчас находится в Азкабане — магической тюрьме.

— Спасибо, профессор, — вежливо ответила Айрис, потому что он снова сделал паузу.

— Так вот, Гарри, после этого всё магическое сообщество сразу узнало, что лорд Волдеморт погиб, попытавшись убить Гарри Поттера, и ты стал народным героем. Но самое интересное не в этом. Самое интересное в том, Гарри, что мы не учли главного: когда он решил, что ты — герой пророчества и можешь убить его, когда он пришёл к тебе, когда он отметил тебя этим шрамом — он отметил тебя как равного себе. И именно так Гарри Поттер стал героем пророчества. И именно поэтому нужно, чтобы Гарри Поттер существовал — это единственный шанс победить Волдеморта.

Айрис задумалась. Директор Дамблдор молчал.

— То есть, мне придётся притворяться Гарри Поттером, пока один из нас не погибнет?

— Вероятно, да, Гарри.

Это была проверка. Айрис проверяла его.

И он не сказал, что она может не хотеть или отказаться. Он полагал это обязательным.

Впрочем, этого и следовало ожидать — если уж он так упорно игнорировал тот факт, что она не Гарри Поттер.

С другой стороны, в какой-то степени это было логично. Он был главой суда и магического ООН, и он хотел победить преступника и террориста. И у него была информация о том, что это можно сделать только с помощью Айрис. То есть, с помощью Гарри Поттера.

— Профессор, а пророчество может не исполниться?

— Нет, Гарри, оно признано истинным.

Значит, пророчество ещё каким-то образом проверяли, истинно ли оно.

Профессор Дамблдор смотрел по-доброму и понимающе, и очень терпеливо. Он давал ей всё обдумать.

И…

Хорошо. То, что она будет притворяться Гарри Поттером — необходимое условие. Да и, с ещё одной стороны, ей тоже хотелось покарать убийцу своих родителей. У неё ведь могло быть совсем другое детство.

Однако, условия надо было уточнить.

А ещё — он же глава суда и магического ООН, и директор школы, в которой она будет учиться. И ему нужно её содействие.

Значит, можно попробовать что-то из него вытрясти.

Но сначала — уточнить условия.

— Профессор, — Айрис сделала слегка испуганное и сомневающееся лицо, — но ведь все мальчики живут в одной комнате и ходят в одни и те же душевые и туалеты…

— Не беспокойся, Гарри. Ты — национальный герой. Никто не удивится, если у тебя будет собственная комната с туалетом и душевой. Во всей остальной школе тебе, увы, придётся ходить в мужские туалеты — но в условиях отдельных кабинок это ведь не так страшно, верно?

Собственная комната! О, это Айрис более чем устраивало.

— Я очень рада, профессор, спасибо. Скажите, а Гарри Поттер обязательно должен быть черноволосым?

— Увы, Гарри, я не знаю, откуда пошёл этот слух — однако каким-то образом люди знают тебя именно таким мальчиком. Думаю, лучше не обманывать их ожидания. Это же не так страшно, верно?

— Да, конечно, я просто уточнила.

— Учись говорить о себе как о мужчине, мой мальчик.

— Да, профессор, я понял.

— Отлично, Гарри.

Так. Теперь о выгоде. Она мало что может выпросить — но стоит остановиться на покровительстве могущественного волшебника.

Она всё ещё удерживала сомневающееся выражение лица.

— Профессор, я со всем согласен. Мне тоже очень хочется наказать убийцу моих родителей. Но всё же, это так сложно — притворяться мальчиком, когда я девочка, и жить при этом в совершенно новом для меня мире… Но я читал о том, что вы — очень могущественный волшебник… Могу я в случае чего обращаться к вам?

— Конечно, Гарри. Я буду только рад. Однако не переусердствуй.

Понятно. Покровительство будет, но наглеть ей не надо.

— Большое спасибо, профессор! — Побольше искренней радости в голос и выражение лица.

Вроде неплохо.

Дамблдор выглядел достаточно добрым и милым — и, хотя вопрос, что он про неё знает, оставался открытым, внешне он демонстрировал расположение, и это было хорошо.

— Рад, что мы договорились, Гарри. Что ж, теперь тебе стоит пойти и познакомиться с твоими новыми подушкой и одеялом. Ты абсолютно точно очень устал за этот долгий и насыщенный день.

— Да, профессор. Спокойной ночи.

— Иди, Гарри. Этой ночью тебе, конечно, не будут снимать баллы за то, что ты ходишь после отбоя — но впредь не шали, пожалуйста.

Его глаза смеялись.

— Конечно, профессор.

Айрис спустилась по винтовой лестнице и вышла из кабинета директора.

В коридоре было темно. Она огляделась и поняла, что совершенно не знает, что теперь делать и куда идти — по пути с профессором МакГонагалл она, конечно, старалась запоминать дорогу, но не была уверена, что запомнила точно.

Она резко обернулась и назвала пароль, который запомнила — но горгулья ей не открыла.

И во второй раз. И в третий. И после использования алохоморы.

Что ж, она осталась совершенно одна в незнакомом месте и в темноте.