Учиться у Сокджина, как тот и обещал, оказывается совсем не просто; перестраивать магию и самое себя — еще труднее. Тэхен каждый день общается с магическим ядром, пытаясь услышать ответ, понять направление движения, но работа двигается медленно. Не то чтобы он полагал, будто за пару занятий станет великим магом, но… наверное, в глубине души именно так он и думал, поэтому каждый раз наступает разочарованию на горло и продолжает просто делать.

Изменения приходят и в его повседневную жизнь: помимо занятий с Сокджином, которых прошло уже больше шести, Тэхен решает пересмотреть учебное расписание и уделить больше внимания предметам, которые не считал важными в прошлом. Он возобновляет изучение давным-давно заброшенного им энейского языка, на котором говорят в Ардаксе, слушает лекции об экономике, посещает зельеваренье и думает в следующем семестре взяться за травоведение — пока есть возможность, Тэхен хочет узнать как можно больше, ведь никогда не знаешь, какой навык пригодится тебе в будущем.

Учеба не дается ему легко, тем более спустя столько лет перерыва, но, к счастью, учиться Тэхену привычно: все детство он провел за книгами, чтобы заслужить похвалу родителей, после объявления о помолвке цели изменились, но по сути остались прежними — он хотел (должен был) стать идеальным мужем. Теперь же Тэхен учится для самого себя. Ощущения странные, в чем-то даже некомфортные, он чувствует себя старым механизмом, который впервые пришел в движение спустя много сотен лет и сейчас скрипит и тужится, угрожая вот-вот развалиться. В особенно тяжелые дни усталость и желание все бросить накатывают с огромной силой, но Тэхен гонит их подальше, уговаривая себя терпеть.

Со временем становится проще: в памяти понемногу всплывает когда-то пройденный материал, механизм уже не скрипит так натужно шестеренками, и обучение дается легче. Тэхен хочет узнать еще больше нового, получить так много знаний, как только сможет.

Спустя пару месяцев после начала учебы его выбор падает на фехтование. Признаться, поначалу Тэхен не планировал искать себе учителя на стороне, надеясь на занятия, которые в прошлом почитал за бесполезные: каждого аристократа фехтованию с детства обучали частные преподаватели, а «сойкам» оно и вовсе не за чем. Оказалось, что так думал не только он, но и нынешний мэтр. Тот давал давно известные азы и никакой толковой практики, и, несмотря на то, что Тэхен знал, с какого конца браться за шпагу, он трезво понимал, что в схватке с тем же Юнги не продержится и минуты, а при встрече с грабителями может снова прощаться с жизнью.

— Поэтому я бы хотел, чтобы ты стал моим учителем, — произносит он в один из ясных дней, неторопливо вышагивая рядом с Юнги по широкой тенистой дорожке, ведущей от главного корпуса к Долгому озеру. Тот серьезно смотрит вперед, обдумывая сказанное, и выражение его лица заставляет Тэхена слегка напрячься.

— Тэ, ответь мне честно, — спрашивает Юнги, повернув к нему лицо; прохладный ветерок треплет черные волосы, превращая аккуратную прическу в ворох беспорядка. Юнги хмурится сильнее, сдувая со лба непослушные пряди. — Ты же делаешь это не потому, что пытаешься подавить свои чувства к Чонгуку?

Тэхен удивленно приподнимает брови:

— Конечно, нет! При чем тут вообще Чонгук?

Юнги внимательно вглядывается в его лицо, словно бы проверяя, не лжет ли он.

— Меня несколько напрягает то, как сильно ты загрузил себя.

— Я просто не хочу больше плестись позади, — честно отвечает Тэхен, — я хочу быть равным тебе.

— Ты всегда был таковым, — на губах Юнги мелькает улыбка.

— В истории, литературе и изящных манерах — возможно. Уверен, что в музыке или танцах даже дам тебе фору. Однако во всем остальном…

— Так ли тебе нужно все остальное, Тэ? — Юнги берет его ладонь в свою и крепко сжимает. — Пойми, я несказанно рад, что ты решил взяться за ум и больше времени уделяешь учебе, однако сейчас ты словно пытаешься успеть везде и сразу и обучиться всему, чему только можно.

— Разве это плохо? Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни.

— Так-то оно так. Но ты будто сам не знаешь, чего хочешь, и мечешься туда-сюда. У меня от твоего расписания волосы дыбом! На седьмом курсе выбирают предметы, подходящие твоему будущему ремеслу, а ты взял углубленную экономику, право, факультатив по зельеварению, курс магической инженерии, энейский язык, а теперь в эту кучу хочешь добавить и фехтование — ты планируешь стать первым боевым зельеваром-экономистом или инженером-полиглотом?

Тэхен с досадой поджимает губы. Как он должен объяснить Юнги, что, разбираясь в зельеварении, обладая навыками создания простейших артефактов, имея знания об экономике и владея несколькими языками, он сможет лучше обеспечить свою выживаемость?

Юнги качает головой.

— Я уверен, что какая-то логика в этом есть… наверное, — неуверенно заканчивает он и добавляет: — Но распыляясь на столько дисциплин, навыки ты не улучшишь. В лучшем случае, нахватаешься по верхам, что в случае с зельеварением и инженерией может быть опасно, в худшем — снова окажешься на больничной койке.

— Я просто не хочу упустить возможности и потом жалеть.

— Открою тебе секрет: ты постоянно упускаешь кучу возможностей. Как минимум, пока мы с тобой гуляем, ты упускаешь возможность выпить чаю в гостиной общежития, упускаешь возможность почитать книгу, выучить материал к семинару, музицировать, тренироваться — да что угодно еще.

— Но я хочу гулять с тобой, а не пить чай в гостиной или музицировать, — Тэхен невольно приподнимает уголки губ.

— Вот именно: ты сделал выбор в пользу прогулки, откинув все остальные возможности. Когда ты читаешь книгу, то не играешь на фортепиано, когда заходишь в лавку за новым костюмом, то одновременно с этим не пишешь картину — это выбор, Тэ. Понимаешь, к чему я клоню? Суть в том, чтобы научиться делать правильные выборы.

— И что же, по-твоему, будет правильным выбором?

— То, что тебе по-настоящему нравится.

Тэхен внутренне замирает. Он неосознанно замедляет шаг, задумавшись над этой, казалось бы, простейшей фразой.

Что ему нравится?

Ему нравится дышать свежим воздухом и греться под лучами теплого солнца; нравится просыпаться в мягкой постели и есть на завтрак тосты с апельсиновым джемом, нравится читать романы, нравится наблюдать за людьми — это простые житейские радости, и ни одна из них не связана с возможной профессией. Но…

Тэхен не знает, что еще ему нравится, он никогда не задумывался над этим. Он всю жизнь готовился лишь к одному: стать достойным супругом герцога Чон. Это означало иметь безукоризненные манеры, обладать стандартным набором навыков вроде живописи, музицирования, сочинения стихов; уметь говорить на нескольких языках; хорошо ориентироваться в культуре своей страны и культуре соседей; быть начитанным и эрудированным; уметь поддержать разговор о политике, экономике и много чего еще. Никто не спрашивал Тэхена, нравятся ли ему музыка или танцы, он просто делал то, что должен был. Как он должен понять, что ему нравится, если он никогда этого раньше не делал?

Какой выбор будет правильным?

— Иначе говоря, тебе нужно расставить приоритеты, Тэ, и выбрать те предметы, которыми ты действительно хочешь заниматься. Не пытайся научиться всему на свете.

Тэхен вздыхает:

— Ты прав, но мне потребуется время, — медленно произносит он. — Как бы там ни было, возобновить занятия по фехтованию я хочу. Ты поможешь мне? Ты лучший на своем курсе, никого достойнее я точно не найду.

— Не пытайся мне льстить, хитрюга, — хмыкает Юнги, но по его лицу заметно, что он польщен. — На самом деле, я бы с радостью тебе помог, но не в ближайший месяц точно. У нас начинается практика, и нас будут посылать на задания вместе с полицейскими отрядами, я буду занят все время. Памятуя о славе моего отца, спуску мне там точно никто не даст. Мне жаль, Тэ.

Тэхен качает головой:

— Ничего страшного, я понимаю. Что ж, раз лучший фехтовальщик академии мне недоступен, придется обратиться к кому-нибудь менее компетентному, — лукаво усмехается он.

Юнги возводит очи горе, но в его глазах искрятся смешинки.

— Не переживай, я не отдам тебя в неумелые руки. К слову, почему бы тебе не обратиться к Намджуну или к…

— Прошу прощения, господа, — вдруг раздается справа от Тэхена, — могу ли я присоединиться к вашей прогулке?

Он сильнее сжимает ладонь Юнги в своей.

— Или к Чонгуку, — заканчивает тот. — Я не против, если ты присоединишься к нам, Чонгук, — проговаривает он тоном, от которого у любого пошли бы мурашки. — А ты, Тэ?

— Как я могу быть против? — Тэхен кидает на Чонгука быстрый взгляд и отворачивается, принимаясь смотреть строго вперед.

— Я слышал свое имя. Вы говорили обо мне?

— Нет, — отбривает Юнги, — однако, возможно, ты сможешь помочь Тэ.

— О, не стоит, это не настолько серьезное дело, чтобы… — Тэхен в панике смотрит на Юнги, однако тот будто его не слышит.

— Тэхен хочет дополнительно заниматься фехтованием и ищет себе учителя. К сожалению, у меня нет возможности обучать его сейчас, поэтому, может быть, ты знаешь кого-то достаточно умелого, кто согласился бы оказать подобную услугу до тех пор, пока я не освобожусь?

— Юнги! — Тэхен нехотя поворачивает к Чонгуку голову: — Не обращай внимания, я вполне справлюсь с тем, чтобы найти себе учителя. Тебе не стоит забивать этим голову.

— Ты правда хочешь дополнительно заниматься фехтованием? — Чонгук приподнимает бровь. — Зачем?

— Давно хотел, — Тэхен пожимает плечами, надеясь, что Чонгук не станет расспрашивать дальше. — Это не то, о чем тебе стоит беспокоиться. Раз Юнги не может, просто попрошу кого-нибудь еще. Я слышал, что виконт Марэ неплохо владеет шпагой и редко отказывает просьбам.

— Ты случайно не о том Марэ, который подбивал к тебе клинья, несмотря на наличие у тебя жениха?

Тэхен округляет глаза: что Юнги несет? Никто не подбивал к нему никакие клинья!

— Ты, верно, что-то путаешь, — строго произносит он, глядя на заигравшегося друга, — он всего лишь прислал мне пару своих стихов на оценку.

— Тэ, ты серьезно? — Юнги смотрит на него, как на ребенка. — Это были низкопробные писульки о любви к прекрасному ясноглазому юноше, чья рука уже отдана другому.

— Что с того? В академии полно ясноглазых юношей, и почти каждый с кем-нибудь помолвлен.

— И всем им виконт присылает одно и то же. Марэ плохая кандидатура, поверь моему слову.

— Хорошо, пусть не Марэ, — Тэхен жмет плечами. — Значит, найду кого-нибудь еще — академия большая. В крайнем случае, попрошу Чимина или Намджуна, если тот не будет занят…

— Тэхен, — негромко произносит Чонгук, заставив того вздрогнуть от неожиданности, — почему мой жених ищет помощника на стороне вместо того, чтобы попросить меня? Ты считаешь, я не гожусь на роль твоего учителя? — его голос становится жестче: — Смею напомнить, я лучший на курсе и третий во всей академии. Этого для тебя недостаточно?

Тэхен откровенно теряется: неужели его слова так сильно задели чонгуково самолюбие? Конечно, как и всякому человеку, Чонгуку нравилось, когда его хвалили, но сколько Тэхен его помнил, тот никогда не славился чрезмерным тщеславием. Даже став старше, Чонгук не стремился к славе или всеобщему почету, не рвался за орденами или медалями, молча продолжая безукоризненно выполнять свой долг. Возможно, Тэхен многого не знает о нем?

— Безусловно, твои навыки неоспоримы… — начинает он, раздумывая, как бы плавно соскользнуть с темы. Не может же он сказать, что занятия с Чонгуком нарушат чудесный план проводить с ним поменьше времени? Чем реже они видятся, тем лучше для Тэхена: Чонгук меньше раздражается, а значит, в будущем у него будет меньше причин его ненавидеть, и, самое главное — Тэхен верит, что вдали от объекта его чувства угаснут быстрее. И уж точно этого не произойдет, если он будет вынужден смотреть на разгоряченного Чонгука в разгар спарринга. О каком вообще обучении тогда может идти речь?

— То есть ты признаешь, что я хорош?

— Да-да, конечно, все знают, что ты очень талантлив, — поспешно кивает Тэхен. — Не зря же тебя называют Бешеным. Тебя ставят в пример даже восьмикурсникам…

— Что ж, значит, решено, — Чонгук поворачивает голову и смотрит Тэхену прямо в глаза. — Я буду тебя обучать.

— Нет! То есть… ты ведь так сильно занят, наверняка многим нужна твоя помощь! А еще занятия, тебе точно нужно время на подготовку, — Тэхен нервно улыбается. — И тренировки, конечно же, ты так много тренируешься, Чонгук, почти все время проводишь в тренировках, кого ни спроси «где Чонгук?», тут же скажут, что ты тренируешься! Где же тут найти время на занятия? Нет-нет, с моей стороны было бы совершенно неподобающе просить тебя жертвовать крохами свободного времени, что у тебя есть, — он поворачивается к Юнги, стреляя в него умоляющим взглядом. — Верно я говорю, Юнги? Ты ведь тоже считаешь, что нагрузка Чонгука и без того слишком велика?

— Что за глупости? Разумеется, я найду время на своего жениха, — Чонгук берет тэхенову ладонь в свою. — Юнги согласится с тем, что я справлюсь с твоим обучением куда лучше какого-то виконта или кого бы то ни было.

— Терпеть не могу соглашаться с Чонгуком, но в данном случае он единственный, помимо Намджуна, кому я могу доверить тебя, Тэ, — извиняющимся тоном произносит Юнги.

— Рад, что мы пришли к соглашению, — Чонгук приподнимает уголки губ.

«К какому еще соглашению? Ни к какому соглашению мы не пришли!» — Тэхен борется с желанием с силой потереть глаза. Чонгук, как ребенок, кому что пытается доказать? И Юнги не лучше, на кой ляд только ляпнул при нем про фехтование?!

— Я все еще не думаю, что это хорошая идея, — он поочередно смотрит то на одного, то на второго. — Я не самый одаренный ученик, Чонгук, меня будет сложно учить.

— За этим и нужны учителя.

— Я просто ужасен. Невероятно отвратителен.

— Ничего страшного, если ты готов трудиться и работать над собой.

— Уверен, что скоро ты сам попросишь найти кого-то другого.

— Уверяю тебя, что не сделаю этого.

— Прошу меня простить, господа, — вклинивается Юнги, — с вами безумно интересно и увлекательно, но я вынужден откланяться. Много дел перед практикой.

Тэхен делает страшные глаза и одними губами шепчет: «Предатель», — однако друг пожимает напоследок его ладонь и, сверкнув взглядом в сторону Чонгука, ретируется со скоростью света. Вот сволочь, бросил его одного!

— У тебя наверняка тоже много неотложных дел, — пробует Тэхен. — Тренировки, встреча с друзьями…

— Вовсе нет, — отвечает Чонгук. — Раз Юнги ушел, составлю тебе компанию. Вы направлялись куда-то или же просто прогуливались?

— Ходили до озера и обратно. Погода сегодня чудесная, — цедит Тэхен.

Он аккуратно высвобождает ладонь из захвата и сцепляет за спиной руки. Чонгук кивает, принимая ответ, и больше ничего не говорит. Некоторое время они идут в молчании, и неловкость, повисшую между, можно резать ножом. Тэхен не помнит ни единого раза, чтобы Чонгук изъявлял желание сопроводить его на прогулке. Ударился головой, не иначе.

— Мы редко видимся в последнее время, — произносит, наконец, Чонгук.

— М-м-м, — мычит согласно Тэхен.

— Я слышал, что ты усердно учишься.

Снова мычание.

— И даже взял новые курсы.

— М-м-м.

— Весьма… разноплановые.

— Юнги считает, что я берусь за все подряд, — зачем-то делится Тэхен. — В чем-то он прав, однако пока меня устраивает мое расписание.

— Ты пропустил собрание «Голубой гостиной».

Да, собрания светских сплетников Тэхена более не занимают. Возможно, он бы отдал дань приличиям и пообщался с прежними приятелями, однако в тот день он занимался с Сокджином — приоритеты очевидны.

— И много общаешься с неким Чимином.

— Благодарю за информацию, Чонгук, но смею заверить тебя, что достаточно знаю о своей жизни и помню, чем занимался и какие курсы взял. К чему ты ведешь?

Чонгук останавливается и окидывает его внимательным взглядом.

— Ты ведешь себя иначе, Тэхен, и я не могу тебя понять, — признается он. — Мы сильно отдалились друг от друга.

Тэхен едва заметно вздыхает:

— Мы отдалились давным-давно, тебе ли не знать. Тебя это устраивало.

— Кто такой этот Чимин?

— Мой друг. Ты решил устроить мне допрос? Мне казалось, то была моя прерогатива.

— Мне интересно, с кем ты общаешься теперь, когда перестал водить дружбу с виконтом Линном и графом Майлсберри. И если хочешь мой совет, этот Чимин — не лучшая для тебя компания.

— Отчего же? Оттого, что он бастард? — Тэхен против воли чувствует, как внутри закипает раздражение.

Почему-то его задевает, что ни Юнги, ни Чонгук не принимают его знакомства с Чимином. Их реакция ожидаема: в прошлой жизни Тэхен тоже скривил бы нос при упоминании бастарда, но он всегда слыл высокомерным, чего не скажешь о Чонгуке, который не гнушался общением с простолюдинами.

Тот хмурит темные брови.

— О нем ходят нехорошие слухи, Тэхен. У него репутация ходока и развратника, человека без чести, попирающего моральные устои.

— Обо мне с тобой тоже многое говорят, прикажешь теперь верить каждой сплетне? — хмыкает Тэхен. — К примеру, сегодня я слышал занимательную историю о том, как вчера днем тебя и твоего друга виконта Кара застали в классе истории магии в весьма откровенной позе.

— Ч-что? — Чонгук давится воздухом. — Я никогда…

— Еще говорят, что я ворвался внутрь в самый разгар прелюбодейства и наслал на виконта жуткое проклятье. То ли изуродовал лицо, то ли оставил без волос, версий много, — Тэхен откровенно ухмыляется. — Знаешь, даже жаль, что меня не было в академии до самого вечера, иначе я бы позабавился и взял на себя ответственность — если бедняга и правда остался без волос, конечно. Впрочем, теперь начинаю задумываться, что, быть может, пропустил занимательное шоу.

— Это все ложь! — с жаром восклицает Чонгук. — Ничего подобного не было!

— Конечно, не было, — жмет плечами Тэхен, — хотя бы потому, что я даже не знаю подобных проклятий. Я лишь хотел сказать, что люди готовы болтать что угодно, Чимин совсем не такой, как о нем говорят… подожди-ка, — он останавливается и вперивает в Чонгука внимательный взгляд. — У тебя покраснели уши, Чонгук.

— И что из этого? — тот отводит взгляд.

— У тебя всегда краснеют уши, когда ты врешь. И ты толкнул языком щеку, ты делаешь так, когда чем-то недоволен.

— Давай без этих твоих штучек!

— Что ж, хорошо, — Тэхен борется со стойким желанием помассировать виски, а лучше — упасть в кресло перед камином и выпить хорошего бренди, совсем идеально — сделать это в собственном доме у моря где-нибудь в Ардаксе. — Когда я услышал эту байку, то лишь посмеялся, однако сейчас начинаю думать, что слухи не настолько и беспочвенны. Я прав?

Чонгук мнется какое-то время, морщится, а после решается и, повернувшись к Тэхену, смотрит прямо в глаза.

— Он пытался поцеловать меня. Я оттолкнул.

— Оу.

Рот Тэхена складывается в маленькую букву «о»; такого в прошлой жизни не случалось. Он знал, что ушлый виконт тянет руки к Чонгуку и герцогству, но как бы Тэхен ни старался, так и не смог заставить того себя выдать. В глазах Чонгука Дэмиан Кар оставался невинным ангелом, а Тэхен — мерзкой ревнивой сволочью, пожелавшей разрушить искреннюю дружбу. И вот, стоило ему отойти в сторону, как виконт тут же перешел в наступление и показал свое истинное лицо. Настолько просто? Как скучно.

— Зачем?

— Сказал, что я ему нравлюсь, и он хочет быть со мной.

— Нет, зачем ты его оттолкнул? — Тэхену всегда казалось, что Чонгук испытывает к Дэмиану ответную склонность. Возможно, именно поэтому он и буйствовал с особым усердием, пытаясь их разлучить, боялся, что склонность перерастет в нечто большее, а он сам окажется за бортом. Глупый.

Чонгук смотрит с настолько искренним недоумением, что Тэхену почти становится неловко. Почти.

— Обычно мужчины не отталкивают тех, к кому проявляют симпатию, — поясняет он во избежание недоразумений. — Вопрос был из праздного интереса, можешь на него не отвечать, — Тэхен жмет плечами и уже хочет возобновить движение, но Чонгук хватает его за рукав, не давая сделать ни шагу.

— Я несвободен, Тэхен, — серьезно произносит он. — Возможно, тебе кажется, что я отношусь к нашей помолвке несерьезно и ни во что ее не ставлю, но это не так. Я знаю о своем долге и не собираюсь позорить тебя подобными… связями. И общаться с человеком, для которого чужая помолвка — не препятствие, я больше не стану.

— Оу, — снова срывается с губ. — Собираешься хранить себя до брака? Что, совсем никаких шалостей? Даже чуть-чуть?

— Если ты подозреваешь меня…

— Я ни в чем тебя не подозреваю, Чонгук, — Тэхен высвобождается и хлопает того по плечу. — И становиться цепным псом не собираюсь, ты волен развлекаться так, как пожелаешь. Хотя, конечно, лучше, если ты будешь осмотрителен. Во имя нашей общей чести, — он на секунду задумывается. — Если ты переживаешь, что я могу как-то навредить…

— Я ничего подобного…

— Это вполне разумные опасения, я понимаю тебя, — Тэхен кивает сам себе. — В прошлом я вел себя как откровенное дерьмо и доставил много хлопот. Любой бы ждал от меня какую-нибудь пакость.

— Тэхен! — кажется, Чонгук шокирован — то ли не ожидал, что Тэхен признает ошибки, то ли слово «дерьмо» из его уст прозвучало чересчур экстравагантно.

— Однако могу поклясться тебе на крови, что никогда намеренно не наврежу ни одной твоей пассии из чувства ревности или собственничества. Хочешь?

— Нет, не вздумай! — теперь в темных глазах Чонгука отражается откровенное беспокойство. Пекло! Еще не хватало, чтобы он решил, что Тэхен спятил. — Клятвы на крови чертовски опасны, ты умрешь, если нарушишь ее, даже невольно!

«Ну, одним разом больше, одним меньше… где помру, там и оживу. А может быть, и упокоюсь, наконец».

Тэхен вздыхает.

— Хорошо, никаких клятв. Тогда тебе придется верить мне на слово.

— Я верю.

«Сомневаюсь».

— Что ж, славно. Раз мы все так чудесно решили, предлагаю продолжить путь, дабы не стать объектами для новых сплетен.

— Тэхен, — Чонгук продолжает держать его за рукав. — Мне бы хотелось, чтобы ты тоже верил мне.

— Я верю тебе, Чонгук, — он пожимает плечами, чувствуя лишь легкий налет сожаления. Случись подобный разговор в прошлом, смог бы Тэхен избежать предстоящих ошибок? Если бы услышал хоть раз, что Чонгук ценит их отношения, пусть и из чувства долга, что он будет верен ему одному?

Тэхен в задумчивости кусает изнутри щеку, бездумно бредя вперед по гравиевой дорожке.

Как бы там ни было, сейчас уже поздно. Какой толк в верности, которая предназначается не ему? Ему она ни к чему, пусть в Чонгука верит тот, с кем он создаст семью. Не Тэхен.

Даже если от осознания этого ему хочется выть.

— Тэхен, — вновь подает голос Чонгук. — Мы не решили вопрос с этим Чимином. Я по-прежнему считаю, что он для тебя плохая компания.

— Бастард он или нет, Чимин — наследник Пак Минджуна, рано или поздно он войдет в наш круг в качестве графа. Недооценивать его глупо, Паки достаточно богаты и влиятельны на западе. Как будущий герцог ты должен понимать последствия, — не терпящим возражений тоном произносит Тэхен, взяв себя в руки. — Но если отбросить политику и деньги, он просто кажется мне хорошим человеком. С ним весело, и он свободен от предрассудков. И нашу с ним дружбу я обсуждать с тобой не буду.

— Тогда познакомь меня с ним.

Тэхен бросает на Чонгука беглый взгляд.

— Зачем?

— Хочу познакомиться с новым другом своего жениха. Убедиться, что он так хорош, как ты говоришь.

— Вы не сойдетесь, — он пожимает плечами. — Слишком разных мастей. Впрочем, однажды… возможно.

— Обещай мне.

Тэхен возводит очи горе.

— Обещаю, что, если Чимин будет не против, однажды я вас познакомлю.

Чонгук кивает, удовлетворенный ответом, и, кажется, даже немного веселеет. Он неожиданно берет инициативу и всю дорогу до озера рассказывает об их грядущих занятиях фехтованием, набрасывает план работы, обрисовывает перспективы, делится результатами собственных тренировок — Тэхен забыл, когда в последний раз видел его таким открытым рядом с собой. Чонгук кажется по-настоящему воодушевленным, и Тэхен едва вспоминает, как дышать.

В груди расползается ноющее чувство тоски, пока он смотрит на чужую едва заметную улыбку, на сияющий взгляд. Если бы Тэхен мог вырезать свои чувства и стать Чонгуку верным другом, он бы не раздумывал ни секунды.

Каждая минута рядом с Чонгуком подобна хождению по острым ножам. Тэхен больше не хочет кровоточить.

Проблема в том, что, единожды начав, остановиться очень трудно.