В обеденном зале по-привычному шумно, но за столом в дальнем углу, за которым обедают Тэхен и Чимин, царит тишина. Минуту назад щуплый первокурсник, дрожа, как осенний лист на ветру, положил на стол записку, протараторил «лорду Тэхену, просили срочно передать» и убежал так быстро, словно за ним гнался монстр.

Тэхен вертит в руках клочок бумаги с такой брезгливостью, словно тот облит помоями. Чимин молча просит разрешения посмотреть и, получив его, берет записку в руки и читает короткий текст.

— Я надеялся, после вчерашнего этот идиот успокоился, — в его взгляде читается недоумение. — Какого демона ему не сидится?

Тэхен пожимает плечами: он не знает, что нашло на виконта Кара, в прошлой жизни тот никаких записок ему не слал. Впрочем, Чонгука целовать тогда тоже не пытался и отвергнут не был. Тэхен опускает глаза в полную нетронутого салата тарелку. Не только он сам, люди вокруг начинают действовать иначе — события понемногу сходят с прежней колеи, но пока неизвестно, насколько сильно. Он сделает все, чтобы новая дорога оказалась для него удачной.

— Понятия не имею.

— Странно. Он не похож на дурака, должен же понимать, что герцогом ему не стать, — замечает Чимин, откладывая записку на стол и принимаясь за еду. — Даже если твой жених воспылает к нему неистовой страстью, в чем я сильно сомневаюсь, герцог Чон все еще жив и полон сил. Я уже немного разобрался в порядках вашей аристократии, поэтому могу сказать, что он вряд ли одобрит подобный союз.

— Герцог очень любит Чонгука, — произносит Тэхен. — Уверен, он бы разрешил ему выбрать любого партнера, если бы видел, что Чонгук с ним счастлив. При одном условии, — он кривит уголки рта.

— Если бы он был свободен, — легко догадывается Чимин.

Тэхен кивает.

— Верно. Чтобы выйти за Чонгука, Кару нужно обойти преграду куда мощнее герцога Чон — моего отца. Помолвка между мной и Чонгуком — это договор между домами, его не разорвать так просто. Мне неизвестны детали, но я уверен, что отец не мог не застраховать себя от подобного случая, поэтому даже если Чонгук действительно влюбится, максимум, что светит Кару — место любовника.

— Согласен, однако если герцог Чон, как ты и говоришь, так сильно любит сына, он мог оставить Чонгуку какую-нибудь лазейку, — резонно замечает Чимин. — Впрочем, есть способы освободить место и без нее.

— Например?

— Твоя смерть. Или обвинение в серьезном преступлении. Никто не захочет связываться с преступником, верно? Кару достаточно подставить тебя, помолвку разорвут, и, пожалуйста, путь свободен.

Тэхен мысленно соглашается: оба способа могли бы сработать, но, к счастью для отца, на каждый из случаев у него есть запасной вариант. Августейшая семья слишком благоволит отцу, поэтому даже если Тэхена обвинят в серьезном преступлении, семью это вряд ли затронет. Тэхена вычеркнут из семейного древа и заменят другой кандидатурой, вот и сказке конец.

Но рассказать Чимину об этом он, увы, не может. По крайней мере, до тех пор, пока о существовании еще одного члена семьи Ким не станет известно публично.

— Ты же не думаешь, что Кар сможет меня убить или настолько серьезно подставить? — спрашивает он, приподняв бровь.

Чимин только отмахивается:

— Богиня, конечно, нет. Я говорю о том, что он может попытаться. И его попытки могут оказаться весьма досаждающими, — он хмурится, бросая взгляд на брошенную на стол записку. — Он что-то задумал, Тэхен.

Чимин прав: Кар что-то замышляет, иначе не стал бы назначать встречу именно на Тропе Влюбленных и именно у старого дуба. Не только укромное место, где никто их не потревожит, но и любимое пристанище влюбленных парочек — слишком явная шпилька в сторону Тэхена и их с Чонгуком отношений. Как низко, виконт.

На губах Тэхена появляется ледяная улыбка.

— Что ж, — медленно произносит он, — сорняки стоит рубить на корню, не так ли?

С магического перстня срывается искра. Тэхен наблюдает, как лежащая на столе записка сгорает во вспыхнувшем пламени, покуда от нее не остается и следа.

***

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Чимин едва заметно касается тэхенова плеча ладонью.

Они стоят в самом начале Тропы Влюбленных; чтобы добраться до старого дуба, нужно пройти по ней до дерева с нарисованным на стволе сердцем, а после сойти с тропы и взять вправо примерно на тридцать градусов. Тэхен был тут больше десяти лет назад — ходил поглазеть на «тот самый» дуб вместе с Юнги и Чонгуком еще на первых курсах, а после, кажется, с Эдди и Хэлио — но надеется не заплутать. Он проверяет время на карманных часах: половина четвертого, до встречи остается пятнадцать минут — и оборачивается к новоиспеченному другу.

— Я уверен, Чимин, — твердо произносит он, убирая часы во внутренний карман форменного мундира. — Раз уж меня попросили прийти одному, я уважу эту просьбу.

— Ты ведь понимаешь, что это ловушка? Я не удивлюсь, если вместо одного виконта тебя там встретит вся его шайка.

— Ну конечно, это ловушка. И я больше чем уверен, что он будет там не один. Но я все равно не хочу, чтобы ты впутывался в это. Поверь, с Каром я смогу разобраться и сам.

Чимин пристально вглядывается в его лицо и, видимо, не найдя в нем и тени сомнений, отступает.

— Я буду неподалеку. Если произойдет что-то, с чем ты не сможешь справиться, сразу шли фамильяра, и я примчусь. Договорились?

Тэхен, по-доброму усмехнувшись, кивает. Он соврет, если скажет, что чужое беспокойство ему не нравится, но ощущается оно донельзя непривычно. Тэхен не помнит, когда получал заботу от кого-то, кроме Юнги. Оказывается, это приятно.

— Договорились.

— Отлично, — Чимин расслабляется. — Тогда надерите им всем задницы, милорд.

Тэхен улыбается:

— Всенепременно.

Нужное дерево находится довольно быстро — криво вырезанное сердце едва заметно подсвечено магическим знаком, видимо, кто-то из влюбленных решил позаботиться о других. Тэхен сходит с тропы и направляется к месту встречи. Деревья здесь растут гуще, много высоких кустарников, а в воздухе царит полумрак — для желающих предаться страсти и правда хорошее место. Или для тех, кто хочет встретиться вдали от чужих глаз.

Он хмыкает, когда у дуба видит компанию из пятерых человек. Тэхен узнает среди них парня по имени Малли Энр, который с уверенностью болтал вчера о том, что лилия скоро завянет — старшего сына богатого помещика на юго-западе. Имена остальных троих ему также известны — пришлось оперативно (не без помощи Чимина) навести справки и покопаться в записях, которые сам Тэхен вел еще до перерождения. Энр, Лим, Сноулс, Горн — ни одна из фамилий ничем не примечательна, кроме их удивительного сходства: все они недавно разбогатевшие провинциальные дворяне с титулами не выше баронского, много лет живущие вдали от столицы. Тэхен тонко улыбается.

— Доброго дня, господа, — здоровается он. — Какая интересная складывается картина: меня просили прийти в одиночестве, тогда как у второй стороны здесь собралась целая группа поддержки.

Дэмиан Кар, до того говоривший о чем-то со своими спутниками, разворачивается к нему в пол-оборота; на красивом лице застывает тревожное выражение:

— Я думаю, никто не осудит меня, если я признаюсь в том, что боялся.

На лицах присутствующих проступает сочувствие. Тэхен мысленно усмехается: дражайший виконт, отыгрывая роль невинного агнца, явно работает на зрителя. После того, что произошло вчера, ему просто необходимо вернуть пошатнувшиеся симпатии, и он решил использовать Тэхена. Даже не подозревая, что тем самым вырыл себе яму, из которой не сможет выбраться.

— Боялись меня? — уточняет он вслух.

Кар не отвечает, предлагая окружающим додумать ответ. Тэхен делает к нему шаг:

— Я так не думаю, виконт. Ведь бойся вы меня, назначили бы встречу у всех на виду, чтобы иметь множество свидетелей и защиту, а не звали бы в одно из самых укромных мест академии, — еще один. — Бойся вы меня, ни вам, ни вашим друзьям бы и в головы не пришло публично мне дерзить. Никто в здравом уме не станет связываться с тем, кого боится, не так ли? Но вот мы здесь, и вы явно ни во что меня не ставите, — Тэхен останавливается примерно в пяти шагах от виконта. — Так зачем же вы меня сюда позвали на самом деле?

Маска оскорбленной добродетели на лице Кара дает трещину, но тот быстро возвращает контроль над собой.

— Вы правы, лорд Тэхен, любовь ослепила меня, и я сделал вещи, заслуживающие вашего гнева. Но я позволю себе проявить дерзость еще раз, — он внезапно совершает глубокий поклон: — прошу вас, разорвите помолвку! Мы с Чонгуком любим друг друга, поэтому, пожалуйста, проявите милосердие и позвольте нам стать счастливыми!

Тэхен приподнимает бровь: что ж, стоит признать, Кару все-таки удалось его удивить. Ему казалось, он готов ко всему, но услышать настолько бесстыдную ложь даже он не ожидал.

— Чонгук лично сказал вам, что любит вас и хочет быть вместе с вами?

— Влюбленным не нужны слова, лорд Тэхен, — убежденно заявляет Кар, приложив руку к груди со стороны сердца. — К сожалению, вам этого не понять, ведь вы никогда не были любимы…

В чужом голосе за притворным сочувствием и сожалением прячутся злорадство и желание унизить, во взгляде больших голубых глаз — расчетливая жестокость. «Интересно, — думает отстраненно Тэхен, — представляет ли он, насколько точно попал в цель, или действует наугад?» В прошлой жизни он бы непременно сорвался: вспылил и натворил бы глупостей. Однако сейчас выстрел, который прежде стал бы почти смертельным, не вызывает внутри ничего, кроме презрения и глухого раздражения.

— То есть лично вы не слышали от него признаний?

— Имеет ли это значение, милорд? Важно лишь то, чтобы вы оказались достаточно милосердны к двум влюбленным сердцам.

Тэхен мысленно призывает богиню одарить его выдержкой: долго терпеть этот фарс он точно не сможет. В прошлой жизни ему доводилось играть во многих спектаклях: какие-то он ставил сам, в каких-то был приглашенным артистом — хитросплетения слов, изящная помесь полулжи с полуправдой, запутанные лабиринты смыслов — и ни один не был столь же бездарным, как этот. Кар даже не старается лгать искуснее, очевидно не считая достойным противником. Сама необходимость разговаривать с подобным сорняком заставляет раздражаться.

— Я уже говорил Чонгуку, что если он хочет быть с вами, то я не против, — говорит Тэхен вслух, равнодушно пожимая плечами.

Кар замирает, явно ожидав услышать другое.

— Значит, вы согласны разорвать помолвку? — недоверчиво уточняет он.

— Мое сердце искренне радеет за вас, — дружелюбная улыбка, адресованная Кару, не задевает глаз, — но помолвка заключена главами домов, и я не имею полномочий разрывать ее. Вы можете написать письмо герцогу Чон и попросить его расторгнуть договоренность с моим отцом. Если это произойдет, я обещаю, что отступлю в сторону и пожелаю вам счастья.

— Как низко прикрываться родителем! — внезапно восклицает уже знакомый Тэхену Малли Энр. — Всем известно, что лорд Чонгук не любит вас и не хочет быть с вами, он любит нашего Дэми!

— Если он действительно любит виконта Кар, то разве не в его ответственности решить вопрос со своей помолвкой? О решительности Чонгука известно давно, если он поставил себе цель, то сделает все, чтобы ее достичь.

— Вы намеренно мешаете им! Бессердечный! Неудивительно, что за столько лет вам не удалось добиться его любви, вам должно быть стыдно!

Тэхен осматривает четырех дворян внимательным взглядом. Каждой из семей удалось разбогатеть благодаря предприимчивости их нынешних глав, однако с такими наследниками участь их незавидна. Он не может винить их за некоторую наивность и веру небылицам Кара, но на то, что внаглую оскорблять второго сына герцога — затея сомнительная, ума должно бы хватить. По крайней мере, после вчерашнего столкновения в коридоре. Тэхен едва заметно цокает языком. Как там говорил Чимин: разочарован, но не удивлен?

— Стыдно должно быть дворянину разбрасываться подобными словами, — он оборачивается к Кару. — Вы позвали меня для того, чтобы оскорблять? Весьма интересные методы коммуникации.

— Лишь для того, чтобы воззвать к вашей добросердечности, — Кар продолжает настойчиво гнуть свое. — Если вы любите Чонгука, то отпустите его. Прошу вас, лорд Тэ…

— Довольно, — резко обрывает его Тэхен, и от тона его голоса вздрагивают все присутствующие. — Кончайте спектакль, сударь, мое терпение не безгранично.

— Спектакль? Что вы имеете в виду? Я не понимаю вас, лорд Тэхен, я всего лишь хотел просить вас…

— Как вы можете оскорблять нашего Дэми! — возмущенно восклицает один из недалеких дворянчиков. Тэхен бросает незаинтересованный взгляд: долговязый, тощий, как прут, и рыжий, вероятно, наследник Лимов. — Он не виноват, что граф Чон влюбился в него, а не в вас!

Тэхен не сдерживает ледяной усмешки.

— Вы им не сказали, да? — спрашивает он у Кара, чуть склоняя голову к плечу. — Ну конечно, не сказали. Для них эту пьесу и разыгрываете. Какая роль у меня: кричать и злиться? Оскорблять в ответ? Попытаться напасть на вас? — он смотрит ему прямо в глаза. — Вы все еще держите меня за идиота и очень зря. Вы правда думаете, что Чонгук не рассказал мне о том, что произошло тогда в пустом классе?

Наследнички недоуменно переглядываются; Кар реагирует моментально:

— Мы целовались, это правда! — выпаливает он, словно бы признаваясь во грехе. — Но он не виноват! Мы просто не сдержались…

Брови домиком, страдальческое заламывание рук, моментальная реакция — явно репетировал ответ заранее, словно готовился к подобному вопросу. Что ж, теперь ясно, кто положил начало тем слухам о прелюбодействе. Тэхен чуть сужает глаза:

— Хватит лгать, — резко обрубает он. — Никакого поцелуя не было. Он отверг вас за единственную попытку, и вам это прекрасно известно. Граф Чон — честнейший и благороднейший из людей, он искренне считал вас своим другом, был добр к вам, а вы записываете его в изменники и лжецы. Это ваша благодарность? Марать в грязи того, кого, как утверждаете, любите? Вы отвратительны.

Остатки терпения лопаются, словно мыльный пузырь. Тэхен чувствует нарастающую внутри ярость: высказывания в свой собственный адрес кажутся смешными и совсем не трогают, но Чонгук не заслуживает того, чтобы эта мразь трепала его имя. Тэхен не позволит.

Дурную пьесу пора заканчивать.

— Вчера и сегодня я проявил чудеса милосердия и неоднократно давал вам шанс отступить, но вы отмахнулись от каждого. Больше я милосердным не буду, — стараясь сохранять спокойствие, говорит он. — Вы забыли свое место. Сперва втерлись в доверие к Чонгуку, почувствовали себя уверенным, после начали заводить связи. Дружба — это прекрасно, богатые друзья из провинциальных семей — еще лучше, ведь у них есть деньги, и они мало знакомы со столичной знатью, а значит им можно скормить какую угодно чушь. Верно? Потрудились вы прекрасно: кажется, они и правда искренне уверены, что поддерживают будущего герцога, — Тэхен бросает быстрый взгляд на застывших позади Кара молодых людей, — не так ли, господа? Наверняка вы думали, что обзавелись полезным знакомством? Уже посылали домой с просьбой выслать средств для будущего блага семьи, или до этого пока не дошло?

Тэхен кривит уголки рта: судя по стушевавшимся наследничкам, письма те отправляли не раз.

— Вы обвиняете меня… — Кар напускает в голос негодования.

— Обвиняю вас? Что вы, кто я такой, чтобы выдвигать обвинения, — Тэхен качает головой. — Всего лишь рисую картину.

— Если это должно напугать меня…

— Это? Конечно, нет. Два и два сложить нетрудно. Любой, у кого есть разум, понял бы ваши намерения слету, — отмахивается он. — А вот что вызывает настоящий интерес, так это ваша семья. Знаете, я немного разузнал о ней на досуге… «виконт Кар».

Последние два слова падают между ними с весом, подобным огромным булыжникам. Кар стремительно бледнеет; маска невинности слетает с ангельского лица настолько быстро, что Тэхену хочется расхохотаться. Как удачно, что тот повернулся к друзьям спиной, иначе те мигом бы сбежали от такой перекошенной рожи.

— Вы шантажируете Дэми сведениями о семье? — снова раздражающий Малли, единственный среди притихших наследничков, по-прежнему готовый рваться в бой. — Насколько же вы низкий…

— Вы даже не представляете, — губы Тэхена расползаются в ледяной улыбке. — Я ведь предупреждал вас: не стоит держать меня за идиота, Дэмиа… ох, прошу прощения, вернее будет сказать «Джетт Роджерс», не так ли? Ведь Дэмиан Кар скончался несколько лет назад.

— Джетт Роджерс? — остальные наследнички переглядываются между собой. — Дэми, о чем это говорит лорд Тэхен?

— Ты ведь не обманывал нас все это время, верно?

— Тебя действительно связывают чувства с графом Чон?

— Я… — голос Кара звенит, как туго натянутая струна, но он старается выглядеть непринужденно, пока жадно всматривается в тэхеново лицо, видимо, пытаясь отыскать в нем признаки блефа. — Я не понимаю, о чем он, должно быть, это какая-то ошибка. Лорд Тэхен наверняка перепутал меня с кем-то… я даже никогда не слышал такого имени. Или, быть может, вы пытаетесь дискредитировать меня в глазах моих друзей? Наша дружба крепка, вам не удастся пошатнуть ее такими глупыми заявлениями.

— Меня не волнует ваша дружба, поэтому можете играть роль покойного виконта столько, сколько вам будет угодно, господин Роджерс. Просто знайте: у меня есть доказательства вашего подлога, и уничтожить их вам не удастся, — Тэхен с удовлетворением наблюдает, как бледное доселе лицо идет яркими пятнами. — Мне больше другое интересно: допустим, моя помолвка с Чонгуком была бы разорвана, и вам удалось занять мое место. Неужели вы действительно думали, что герцог Чон не проверит вашу родословную? И что если даже я легко сумел выяснить правду о вас, этого не смог бы сделать он, со всеми его связями и возможностями? На что вы рассчитывали, на божественное чудо? — презрение в голосе почти осязаемо. — Я разочарован.

Тэхен немного лукавит: об истинной личности Кара ему известно лишь по прошлой жизни, и доказательств обмана на руках у него нет. Пришлось очень хорошо покопаться в памяти, чтобы вытащить из нее имя и сопутствующие истории обстоятельства. Впрочем, и тогда Тэхену пришлось приложить немало сил и задействовать большое количество денег и связей, чтобы все разузнать и собрать доказательства. Помнится, он рассчитывал найти пару грязных мелочей, кои имеются в жизни почти каждого человека, чтобы немного подорвать доверие Чонгука, но открывшаяся правда оказалась поистине шокирующей. Тэхен даже не предполагал, что за маской обычного наглого дворянчика скрывается настоящий беспринципный аферист.

Забавно, мимолетом думает он: в прошлой жизни он раскрыл настоящее дело об афере. Чимину точно понравится эта история.

— Замолчи, — цедит сквозь зубы Кар. Красные пятна расползаются по шее, а в глазах разгорается злость.

— Вы могли остановиться на роли друга, — продолжает Тэхен. — Приблизиться к Чонгуку и с его помощью подняться по карьерной лестнице, заработать себе славу и состояние. Полагаю, в этом и состоял ваш изначальный план? — Кар сжимает кулаки. — Но вам показалось этого мало, вы решили замахнуться на герцогство. Не любовь, а жадность ослепила вас. Именно из-за нее вы решили разыграть столь бездарный спектакль. Но вы просчитались, Роджерс. Как бы хитры вы ни были, ваш план шит белыми нитками, а со мной вам и вовсе не тягаться.

Кар вдруг уродливо ухмыляется:

— Вы скользкая, ядовитая змея, — выплевывает он. — Настоящая гадюка. Но знаете, Тэхен, можете хоть в лепешку расшибиться ради него. Как бы вы ни старались, Чонгук никогда не полюбит вас, — последнюю фразу он произносит с видимым наслаждением. — Никогда.

— Обычно меня называют демоном, — усмехается Тэхен. — Что ж, раз я змея, бойтесь моего яда, Роджерс. Потому что для вас он станет смертельным.

— Угрожаете?

— Говорю вам не трогать меня. Если вы или кто-то из ваших друзей ещё раз потревожит меня — неважно, слухи это будут или иные пакости — я обнародую материалы без колебаний.

— Не трогать вас? — светлая бровь удивленно приподнимается. — Не Чонгука?

— Именно так, — кивает Тэхен, — потому что подойти к Чонгуку вы попросту не посмеете. А впрочем, можете попробовать — проверите, что случается с теми, кто докучает ему. В конце концов его не зря называют Бешеным.

Кар неуверенно смотрит куда-то в чащу деревьев, словно бы размышляя о чем-то, а после делает пару шагов влево. Тэхен внутренне подбирается.

— Я предупредил вас, Роджерс. Не делайте глупостей, и я не стану раскрывать вашу тайну, — он смотрит на стоящих позади наследничков. — За остальных, правда, не ручаюсь. Особенно теперь, когда они знают, что были обмануты… Кто знает, как они поступят, не так ли?

Это последняя капля, понимает Тэхен. Он успевает заметить, как с перекошенным от гнева лицом Кар наступает на какую-то ветку, и вместе с хрустом раздается негромкий хлопок. А следом, совсем близко к земле, в Тэхена летит сгусток магии.

Он реагирует раньше, чем понимает, что произошло. Делает едва заметный пас рукой, концентрируя вокруг ног энергию, собранную в пространстве, как учил Сокджин, и ставит барьер. Сгусток наталкивается на преграду и рикошетом устремляется прочь — раздается вскрик, магия попала в цель — получилось! Вспышка восторга затапливает мгновенно. У него получилось! Не в подпространстве Сокджина — в реальности! И так легко и просто, словно Тэхен всегда пользовался именно так! Значит ли это, что его ядро, наконец, перестраивается? Нужно поскорее рассказать об эт…

Он поднимает растерянно-счастливый взгляд и с разбегу врезается в чужой — любимый. Восторг от отраженной атаки пропадает, словно его и не было, а разум вновь начинает работать: что тут делает Чонгук? Как давно он здесь? Что видел и что слышал?

Тэхен тут же смотрит на Кара: тот держится за правую руку, глядя на подбежавшего к ним Чонгука со страдальческой гримасой на лице — и все мгновенно становится на свои места: и абсурдная просьба о расторжении помолвки, и топорные провокации. Вот почему на самом деле Кар изо всех сил пытался заставить его сорваться.

— Какого демона здесь происходит?!

Тэхен просчитался.

Ошибся, решив, что тот хочет вернуть симпатии друзей. Его истинной целью был Чонгук.

Из-за высокой травы и расстояния сгусток могли видеть лишь они двое, со стороны наверняка кажется, будто Тэхен напал первым. Вероятно, ловушка была подготовлена заранее на случай, если спровоцировать его не удастся, и Тэхен готов спорить, что улик никаких не осталось. Теперь Кар умело отыграет привычную роль невинного ягненка, а Тэхен окажется мерзким злодеем, ревнующим своего жениха. Снова. Не нужно гадать, кому из них двоих поверит Чонгук: Кару, который всего-то попытался однажды поцеловать, или ему, кто уже не раз ревновал и творил глупости. Выбор очевиден, а после того, как Тэхен неоднократно заявлял о том, что изменился, разочарование Чонгука сложно даже представить. Неплохо сработано, господин фальшивый виконт.

Впрочем, даже при подобном раскладе результат вполне сносный. Главная цель достигнута: Кар знает, что у Тэхена есть на него серьезный компромат и вряд ли теперь решится его трогать, а Чонгук… что ж, к его разочарованию он давно привык.

Тэхен внезапно думает: а мог ли он вообще что-то изменить между ними? Возможно, осуждение — единственное, что он может получить в любой из жизней, как бы ни старался. И пожалуй, это даже справедливо. Люди вроде Тэхена не заслуживают большего от людей вроде Чонгука. У злодеев не должно быть хороших концов, верно?

— Я не услышал ответа, — голос Чонгука вырывает его из раздумий. Тот звучит непривычно низко, почти угрожающе, и Тэхен бы наверняка испугался, если бы вообще был способен бояться Чонгука.

— Чонгук, я не знаю, что произошло, — Кар смотрит умоляющим взглядом, — лорд Тэхен внезапно!..

Вот оно. Сейчас Чонгук обернется, посмотрит на него тем самым взглядом, покачает головой, произнесет: «А ведь я почти поверил, что ты и правда изменился», — и можно будет равнодушно пожать плечами, пообещать прислать заживляющую мазь и удалиться.

Чонгук оборачивается.

Чонгук смотрит ему прямо в глаза.

Чонгук произносит:

— С тобой все в порядке?

Кар в ответ издает страдальческий стон.

— Рука… очень болит, — практически шепчет он.

— Я спрашивал не тебя, — обрубает Чонгук, даже не глядя в его сторону. Он оказывается возле Тэхена в пару больших шагов; плечи обхватывают теплые ладони: — С тобой все в порядке, Тэ?

Тэхен теряет дар речи.

Темные глаза наполнены беспокойством, взгляд скользит по лицу, видимо, пытаясь найти признаки недомогания.

— Тэ?

— Я… да, — неловко выдавливает он наконец. — Все хорошо.

— Отлично, — Чонгук выдыхает с явным облегчением. — Я боялся, что ты пострадаешь.

Тэхен теряет дар речи вновь, даже не успев его обрести.

— Э-э-э… я? — переспрашивает он, неуверенный, что расслышал правильно. — Ты беспокоился за… меня?

Чонгук серьезно кивает:

— Конечно. Это могло быть опасн… — его прерывает очередной стон.

— Так больно… лорд Тэхен, зачем вы так?

— Прекрати ломать комедию, Дэмиан, — резко бросает Чонгук, не убирая рук с тэхеновых плеч. — Или мне лучше называть тебя «господин Роджерс»?

— О чем ты…

— Я все слышал, — перебивает его Чонгук, — а еще прекрасно улавливаю потоки магии и чувствую ее следы. И я разочарован в тебе еще больше, чем был. Вместо того, чтобы принять мой отказ, ты вздумал досаждать моему жениху? Чего ты хотел добиться, поссорить нас?

— Я ни в чем не виноват, — дерзости Кару не занимать. Тэхен мимоходом думает, насколько толстокожим нужно быть, чтобы продолжать играть, даже оказавшись раскрытым.

— Неужели. Ты правда так считаешь?

Тэхен знает этот тон: Чонгук зол. И пусть он не до конца понимает, почему сценарий пьесы внезапно изменился, видеть, что чонгуков гнев направлен на кого-то другого, приятно. «Так и ощущается справедливость?»

— Почему ты так груб со мной? Я не понимаю…

— Не понимаешь?

— Я совершенно ничего не сделал…

— Хм, — Чонгук, наконец, отпускает Тэхена, позволяя тому облегченно выдохнуть, и делает шаг в сторону Кара. — Предал мою дружбу. Лгал о том, что между нами взаимные чувства. Вместе со своими друзьями оскорблял моего жениха и требовал у него разорвать помолвку. Прислал записку от имени Тэ, чтобы заманить меня на встречу, — перечисляет он голосом, от которого наследнички начинают пятиться к растущим позади густым кустарникам. — Как неудачно, что я решил прийти раньше назначенного, верно? Признаюсь, я сперва подумал, что ты хочешь извиниться и решил, что я не приду, если ты позовешь лично… наивно, — кривит уголок рта и качает головой, словно насмехаясь над собой, но тут же вновь серьезнеет. — Все еще «ничего», Дэмиан?

Вокруг Чонгука сгущается магия; Тэхен ощущает ее вибрацию всей поверхностью открытой кожи, чувствует расходящуюся волнами злость. Он сглатывает. Нехорошо. В этом времени Чонгук еще не до конца обуздал свою силу, если она выйдет из-под контроля…

— Чонгук… — негромко зовет он, подавив всколыхнувшееся темное желание увидеть вершащееся возмездие, — успокойся, все хорошо.

— Хорошо? — Чонгук холодно улыбается; Кар отшатывается назад, на его лице проступает страх. — У нас тут аферист, который обманом проник в академию, выдавая себя за покойника, Тэ. Манипулятор, который нанес оскорбление тебе, сыну герцога и моему жениху, и который пытался дискредитировать тебя. Это, по-твоему, «хорошо»?

Дышать становится труднее; вокруг чонгуковых ладоней неконтролируемым роем искрятся черные всполохи. Очень нехорошо. Сила дома Чон — единственная в империи, если хоть один сорняк пострадает, даже герцогу будет трудно замять дело.

— Чонгук, — настойчиво повторяет Тэхен и, шагнув вперед, берет его за руку. Черные всполохи, похожие на маленькие разряды молний, тут же обвивают кисть, скользят по пальцам — знакомое щекочущее ощущение, — но вреда не причиняют. Тэхен знает: никогда не причинят.

— Пойдем, они того не стоят, — спокойно произносит он, поглаживая косточку на чонгуковом запястье. — Глупо рисковать своим будущим из-за парочки сорняков, дядя бы точно этого не хотел. И я не хочу. Пойдем.

— Позволишь преступнику остаться безнаказанным?

— Я порядком утомлен этой историей. Уверен, господин Роджерс более не станет нам досаждать, к чему тратить силы? Лучше пойдем выпьем чаю.

Давление силы спадает, Тэхен с облегчением делает вдох полной грудью. Всполохи, скачущие от запястья к кончикам пальцев и обратно, исчезают. Получилось. Кажется, навык он за прошедшие годы не растерял. Никто не знает, почему, но с самого детства Тэхену удавалось быстро успокоить Чонгука, когда тот терял контроль над силой. Кто-то из целителей говорил, что, возможно, причина в особой совместимости магических полей, но Тэхен уверен: дело в страхе.

Он никогда не боялся Чонгука, будь то громадная, выжженная им пустошь или бушующее черное пламя, сжирающее все вокруг; сильные ладони на шее или протянутый флакон с ядом. Любовь, гнев, эйфорию, отчаяние, наслаждение, боль, тоску, сожаление — Чонгук вызывал в Тэхене множество чувств, но никогда — страх. Он мысленно усмехается: возможно, именно бесстрашие сыграло с ним злую шутку — ринулся к огню, забыв, что может обжечься. А впрочем, были ли у него шансы?

Тэхен разжимает пальцы, отпуская Чонгука, и намеревается пойти прочь — вся эта мистерия и правда его утомила, — но тот перехватывает его руку, не давая сделать шаг.

— Тэхен великодушен, но я — нет, — говорит он, формируя на свободной ладони небольшой черный шар. — Я настоятельно попрошу ректора провести обстоятельное расследование насчет Дэмиана Кара, уверен, он не откажет мне в просьбе. Разразится скандал, если окажется, что все это время академия укрывала у себя преступника. А возможно, — Чонгук смотрит на дрожащих от страха наследничков, — и целую преступную шайку.

— Я ни при чем! Я ничего не знал! — наперебой кричат напуганные перспективами наследнички; Тэхен мысленно хмыкает. — Мы все были обмануты, ваше сиятельство, прошу, поверьте!

Движение запястьем — энергетический шар летит вперед. Молчаливый взрыв. Тэхен смотрит вниз: на земле между ними и омерзительной пятеркой красуется внушительных размеров дыра.

— А-а-а-а!!!

— Это предупреждение, — бросает Чонгук. — Если кто-то из вас посмеет вновь досаждать моему жениху, на этом месте окажутся ваши головы. Пойдем, Тэ, — он разворачивается и, не говоря больше ни слова, идет вперед, потянув за собой и Тэхена.

Скорым шагом они покидают обитель влюбленных пар, выходят к главной тропе и продолжают идти. Высвободить руку из хватки не удается: Чонгук держит аккуратно, но крепко. Лишь на половине дороги к жилым корпусам Тэхен обретает дар речи настолько, чтобы глупо спросить:

— Куда мы идем?

Чонгук оборачивается, глядя так, словно ответ очевиден, и приподнимает уголки губ:

— Пить чай.

А после сплетает их пальцы.