Лежа на шахматной клетке, Тэхен равнодушно наблюдает за тем, как собираются из осколков разбитые, но по-прежнему величественные песочные часы, и как вместе с ними приходит в исправность сломанное время. Его время.

Часы завершают оборот; Тэхен закрывает глаза.

И в следующую секунду дергается от резкого окрика.

— Твою ж налево! Куда он делся?! Проверь здесь, я гляну следующий! — Чимин перед ним срывается с места так быстро, что Тэхен лишь успевает вскинуть руку, загребая воздух.

— Чимин, стой! — кричит он вслед, но его уже не слышат.

Голова гудит. Тэхен прикладывает руку к животу и с опаской опускает взгляд — одежда цела, крови нет.

Он жив? На него никто не нападал? Часы и шахматная доска в Пустоте — тоже лишь видение? Невозможно. Тэхен как наяву слышит глухое чавканье ножа, раз за разом входящего куда-то под ребра, чувствует невыносимую боль разрываемой лезвием плоти и чужое зловонное дыхание. Он бы никогда не смог этого вообразить — кто бы вообще смог? — да и с чего бы ему пускаться в фантазии посреди слежки?

В смятении Тэхен идет вперед и едва не налетает на слегка запыхавшегося Чимина.

— Там никого, — с досадой бросает тот. — Чего ты застыл? Мы так его упустим!

— Чимин, подожди, произошло нечто странное… — начинает Тэхен, но Чимин уже стремительно шагает в сторону злосчастного проулка.

— Все потом, Тэ, сперва дело! Поторопись! — и исчезает между домами.

— Стой, это опасно! — Тэхен, сбросив нежданное оцепенение, бежит догонять. — Наложи защиту, быстро!

Он судорожно пытается вспомнить хоть какое-то боевое заклятье, но мысли мечутся вспуганными птицами, в голову не приходит ничего, кроме детского заклинания, вызывающего воду. «Почему, когда действительно нужно…?!» Тэхен влетает в проулок, на ходу вскидывая руку с магическим перстнем. Завидев двоих бандитов, с нехорошими ухмылками теснящих Чимина к стене, он без раздумий стреляет водой одному из них в лицо. Струя выходит куда мощнее, чем он мог подумать, но это им только на руку — бандит отшатывается назад, позволяя Тэхену схватить Чимина за рукав и потянуть в сторону улицы.

— Чимин, бежим, скор… — он захлебывается внезапно прошившей тело острой болью, растерянно глядя в его расширившиеся от ужаса глаза, и лишь потом запоздало вспоминает: их ведь было трое. Тэхен опускает взгляд: по ткани сюртука стремительно расползается темное пятно.

— Ублюдок, пусти его!

— Не сегодня, — голоса слышны, словно сквозь вату. Еще один удар, на этот раз выше. Кажется, Тэхен кричит. В глазах темнеет — быстрее, чем в прошлый раз; он падает вперед и больше не чувствует ничего.

***

Еще никогда путь в библиотеку не казался Чонгуку настолько долгим. Мингю, шагающий по правую руку от него, выглядит почти неприлично довольным и заставляет мысленно кривиться от одной мысли о том, на сколько лет глупых шуток Чонгук себя обрек.

— Напомни мне, почему я решил, что твоя идея хороша?

— М-м-м, потому что ты в отчаянии? — Мингю невинно улыбается.

— Я не в отчаянии, — Чонгук хмурит брови, но тот, конечно же, не ведется.

— Хм, давай подумаем. Какое чувство испытывает глупец, что драгоценность считал обузой и осознал истину, лишь когда потерял и не смог найти? — Мингю делает паузу. — Отчаяние, Чонгук. И злость на свою глупость, возможно.

Чонгук смотрит на него, как на дурака:

— Я никогда не считал Тэхена обузой. Он стал дорог мне с первого дня знакомства, и ты прекрасно это знаешь.

— Знаю, — кивает Мингю, — но я имел в виду не лорда Тэ.

— А кого же?

— Не кого, а что, Чонгук. Его любовь к тебе. Это она — та самая драгоценность, которую ты почитал за должное. И сейчас ты в отчаянии, потому что терпению лорда Тэ пришел конец, а ты не знаешь, что теперь делать.

Они проходят по коридору мимо ниши со статуей мудреца в забавном колпаке — Чонгук вечно забывает его имя, но хорошо помнит, как на первых курсах они с Тэ и Юнги часто прятались за ним, когда злили библиотекаря. Значит, всего один поворот, и они на месте. Чонгук все еще считает затею Мингю глупой и не выдерживающей критики, но…

«Мы слишком отдалились друг от друга, и я не знаю, как это исправить, да и возможно ли, — всплывают в памяти слова Тэхена. — Если честно, я устал».

Что ж, возможно, он и правда в отчаянии.

— А все почему? — Мингю первым заворачивает за угол. — Потому что ты, мой друг, ни демона не смыслишь ни в чувствах, ни в романтике.

— Свои чувства я прекрасно понимаю, — возражает Чонгук, поворачивая следом.

Он по привычке находит взглядом библиотечные двери — всего пара десятков шагов, и Мингю придется доставать его шепотом, если не замолкнуть вовсе: хвала богине и, возможно, чрезвычайно вредному библиотекарю. Не то чтобы Чонгук возражал против его болтовни: тот умеет видеть вещи, которые не замечает он сам, и при этом честен и не смягчает слов, чтоб пощадить его чувства. Чонгук всегда это в нем ценил, но сейчас… сейчас прямота Мингю кажется ржавым гвоздем, что суют в открытую рану.

— Это так, но говорил ли ты о них лорду Тэ?

Говорил ли он Тэхену? Что за чудной вопрос.

— Мы ведь уже помолвлены, разве этого недостаточно?

Мингю меряет его взглядом, говорящим, что он снова в чем-то ошибается. Только в чем? Разве факт помолвки не достаточно красноречив?

— Ты серьезно об этом спрашиваешь? Чонгук, ты… — голос обрывается, а образ на долю секунды идет рябью.

Чонгук вздрагивает, почувствовав мягкий толчок воздуха в спину. Резко оборачивается: позади никого, в просторном коридоре они с Мингю одни, а последний на полшага впереди. Показалось?

— Ты тоже это почувствовал?

Мингю останавливается перед самым поворотом.

— Что лорду Тэ надоело терпеть? — он приподнимает бровь. — Не то чтобы это нужно было чувствовать, Чонгук, его поведение говорит само за себя.

— Я не об этом. Толчок сейчас — ты тоже его почувствовал?

В ответ Мингю лишь ухмыляется.

— Хочешь сменить тему, мой хитрый друг? Прости, ничего не выйдет, мы здесь именно потому, что ты ни демона не смыслишь ни в чувствах, ни в романтике, и тебе не удастся соскользнуть.

— Ты только что это сказал, — Чонгук недовольно цокает языком, — смею заверить, что услышал и с первого раза.

— Не говорил, но определенно об этом думал, — Мингю первым заворачивает за угол.

Чонгук моргает: они ведь уже прошли этот поворот пару минут назад? Почему они снова здесь?

Он заходит за угол вслед за кузеном — в конце коридора виднеются привычно-высокие двери библиотеки. Мингю продолжает болтать — Чонгук слушает его в пол-уха, сканируя пространство вокруг на наличие магии. Рука непроизвольно тянется к ножнам, но нащупывает лишь воздух — он запоздало вспоминает, что не надел сегодня перевязь. Чонгук сжимает ладонь в кулак и делает глубокий вдох-выдох. Никакой угрозы он не чувствует, может быть, ему попросту показалось? Или то была чья-то шутка с иллюзией для незадачливых любителей посидеть над книгами?

— Нам нужно срочно поднимать уровень твоей чувствительности, — продолжает вещать Мингю. — Признаться честно, я не вполне понимаю, как кто-то столь утонченный, как лорд Тэ, мог полюбить кого-то вроде тебя. Ты ведь совсем не разбираешься в ухаживаниях.

— Любят не за ухаживания, — бросает Чонгук, так и не найдя никаких магических следов вокруг.

— Конечно, нет, но они показывают человеку, что ты заинтересован в нем. Ты ведь не станешь дарить подарок или пытаться впечатлить того, кто тебе неважен, верно?

— Если это деловой партнер или кто-то из императорской семьи… — он осекается под строгим взглядом. — И чего ты привязался к этим подаркам? — буркает с досадой, отводя взгляд в сторону.

— Потому что многим они важны! Подумай сам: ты ведь даришь подарки Их Высочествамимеются в виду принц и принцесса, не августейшая чета как знак расположения герцогства и своего личного, так?

— Не то чтобы я вообще хотел что-либо дарить этим несносным… — Мингю прикрывает его рот рукой; Чонгук возводит очи горе. — Да-да, именно поэтому.

— С лордом Тэ то же самое, и если бы я мог просто отправить тебя покупать ему подарки, я бы так и сделал, но сперва тебе нужно понять саму суть, а уж потом действовать. Суметь распознать желания партнера, предугадать их, восхищать и удивлять его — ты не умеешь ничего из этого. И не смей с этим спорить.

— Я и не собирался, — Чонгук пожимает плечами: чего отпираться, он и правда ни демона не смыслит в этих ухаживаниях. — Я действительно хочу наладить наши с Тэ отношения — иначе меня бы тут не было — только все ещё не понимаю, каким образом мне помогут твои книженции.

Мингю подходит к дверям библиотеки и, взявшись за медную ручку, отполированную тысячами студенческих рук, тянет одну из них на себя.

— Кому книженции, а кому — настольные книги, — он усмехается. — В любовных романах всегда харизматичные главные герои, которые добиваются внимания партнёров галантными ухаживаниями. Уж коль скоро ты в этом вопросе совсем не сведущ, прочесть нечто практическое будет полезнее, как если бы я просто зачитывал тебе правила.

Чонгук украдкой вздыхает и на мгновенье опускает веки, а открыв глаза вновь, упирается взглядом в просторный коридор без единого намека на двери в паре десятков сантиметров.

— Напомни мне, почему я решил, что твоя идея… — он застывает, вспомнив, что уже произносил это, и заканчивает растерянно: — …хороша?

Мингю, идущий на полшага впереди, как и несколько минут назад, выглядит довольным и, кажется, снова ничего не заметил.

— Какого демона? — бормочет Чонгук себе под нос.

Может быть, это дело рук самого Мингю? Поставил иллюзию, чтобы разыграть его, а сам делает вид, что ничего не происходит. Нет, вряд ли: Чонгук бы почувствовал колебания магической энергии в воздухе. Что происходит? Он сходит с ума?

Впереди маячит статуя мудреца в забавном колпаке; Чонгук вновь вздыхает. Ещё никогда путь в библиотеку не казался ему настолько долгим.

***

Разбитые часы вновь становятся целыми, и Тэхен обнаруживает себя на торговой улице, по которой прогуливался «объект», прежде чем они с Чимином его упустили. Судить о времени сложно — Тэхен не смотрел на часы ни в первый раз, ни уж тем более во второй, — но, кажется, до момента, как торговец свернет в тот самый проулок, еще минут десять, а то и все пятнадцать. «Что ж, уже что-то».

Он переводит взгляд на идущего впереди Чимина; тот как раз останавливается возле развала с дешевыми украшениями. Ровно так, как и в самую первую слежку.

— Чимин… Чимин, — окликает он громче, — нам нужно поговорить, срочно.

— Это не подождет? — тот делает вид, что заинтересовался деревянным браслетом. — Мы его упустим, — шепотом добавляет он.

— Мы и так его упустим! Через квартал он свернет в проулок, и мы его потеряем! — резко выпаливает Тэхен и тут же прикусывает язык: так не пойдет, он должен убедить Чимина поверить ему, а не поссориться с ним, и для этого нужно сохранять спокойствие.

В голове внезапно всплывает формула следящего заклинания — Тэхен сжимает кулаки, досадуя, что не вспомнил раньше ни о нем, ни об одном из боевых или защитных заклятий, которые могли бы спасти его в прошлые разы. Неужели годы в Академии и обучение у Сокджина оказались бесполезны? Горло сдавливает, но Тэхен быстро берет себя в руки: не время для самокопаний, об этом он подумает позже.

— Отойди-ка, — Тэхен слегка оттесняет Чимина плечом, чтобы четче видеть бредущего по улице торговца, и, сконцентрировавшись, шепчет заклятье. Из магического перстня вырывается тонкий красный луч, который, долетев до цели, оседает на плаще невидимой другим алой меткой. Тэхен вздыхает с облегчением, увидев, что заклятье сработало как надо, а после дергает Чимина за рукав: — Я наложил на него заклинание слежения, теперь мы можем поговорить?

— Ты все это время знал такое заклинание?! — он трет переносицу после признания о тэхеновой забывчивости. — Ладно, неважно. С чего ты вообще взял, что мы его потеряем? Мы отлично его ведем, даже мой дядя бы не придрался.

«Потому что я умер дважды?» — Тэхен мнется, раздумывая, с чего бы начать.

— Давай так. Я расскажу тебе, что он сейчас будет делать. Сперва зайдет вон в ту булочную на углу, но ничего не купит и выйдет налегке. Потом перейдет на другую сторону улицы и заглянет к зеленщику, немного с ним поболтает. Потом попетляет еще и выйдет на Красную. Там свернет в проулок и исчезнет.

Чимин смотрит на него с некоторым сочувствием:

— Ты, кажется, перегрелся, мой друг. Возможно, мне не стоило тащить тебя с собой на крышу, солнце сегодня жгучее…

— Вот увидишь. И если он действительно сначала зайдет в булочную, а потом к зеленщику, ты выслушаешь то, что я скажу, и воспримешь мои слова адекватно. Обещаешь?

— Ты правда странно себя ведешь, Тэхен, и я не могу понять, откуда такие перемены.

— Обещай мне, Чимин.

— Хорошо-хорошо, обещаю. Если все будет так, господин прорицатель, то я обязательно выслушаю все, что ты скажешь.

— О, поверь мне, — хмыкает Тэхен.

Конечно же, все именно так и происходит.

— Демоны меня разбери, как ты узнал?! — восклицает Чимин после того, как «объект», выйдя из булочной, подходит к лавке с зеленью и завязывает разговор с торговцем.

Тэхен коротко усмехается:

— Ну, теперь ты готов меня выслушать?

Чимин смотрит с сомнением, но все же кивает.

— Что ж, господин прорицатель, твоя взяла. Рассказывай, как ты узнал, куда он направится? Снова неизвестное мне заклинание вроде того следящего?

— Ты сочтешь меня сумасшедшим но… — Тэхен набирает в грудь воздуха, — я уже проживал этот момент. Мы следили за ним до самой Красной, а после он куда-то свернул и исчез. Я ринулся проверять ближайший проулок, напоролся на троих бандитов, и они меня прирезали.

— Что?!

— Это еще не все, — он трет ладонью лоб. — После того, как меня убили, я вроде как вернулся к жизни, но за несколько минут до того, как зашел в тот проулок. В тот раз я не успел ни о чем тебе рассказать, и первым туда успел ты. Я не знаю, выжил ли ты, но меня закололи ножом со спины, и вот я здесь. На этот раз минут за пятнадцать до того момента. Ну, уже меньше, конечно.

Чимин молчит, внимательно глядя Тэхену в лицо, будто пытается отыскать признаки безумия, а после хлопает его по плечу.

— Не знаю, что сказать… — произносит он. — Мне трудно поверить в то, что за последние полчаса ты успел дважды умереть, когда стоишь передо мной живее всех живых. Любого другого я бы послал к лекарям, но ты мой друг, и не верить тебе у меня причин нет, — он ненадолго замолкает. — Ты… хочешь вернуться? Или, быть может, зайти к учителю и обсудить то, что произошло, за рюм… нет, чашечкой коньяка?

— И упустить потенциального убийцу? Вот уж нет! — тут же восклицает Тэхен. — Не для того меня дважды убивали, чтобы я так ничего и не узнал! — он бросает взгляд на все еще болтающего с зеленщиком «объекта», а после тянет Чимина вперед. — Пошли. Разузнаем, отчего этот парень такой подозрительный, а дальше уже решим, что делать со мной.

— Ты хочешь обогнать его?

— Да, осмотримся на Красной до того, как он до нее доберется, может быть, поймем, куда он мог с нее деться.

Тэхен огибает Чимина и быстро идет вперед. Ему все еще сложно поверить в то, что он не спит, но лучше уж он займется делом, чем будет снова и снова вспоминать свою смерть — обе смерти. О них он подумает после, когда они найдут пропавшего Паулса. А после уж заглянет к Сокджину и, попросив налить чего покрепче, расскажет ему обо всем, что произошло.

Возможно, кто-то назвал бы это побегом, и Тэхен бы с ним, пожалуй, согласился.

***

На удивление план срабатывает: Чимин, прикинувшись заблудившимся студентом (в чем в общем-то не врет), заговаривает с одним из горожан, и тот с готовностью рассказывает им об окрестностях.

— Если верить нашему доброму господину, дальше лишь жилые кварталы, причем небедные, — задумчиво изрекает Чимин, идя по мостовой к одной из указанных мужчиной улиц. — Никаких складов или амбаров. Несколько странноватый выбор для похитителей, если «объект», конечно, с ними связан.

— Пока рано делать выводы, слишком много неизвестных переменных, — замечает Тэхен. — Посмотрим, куда он нас приведет, а там будем разбираться, — он вдруг хмыкает: — Будет, конечно, забавно, если он просто идет домой, а мы зря к нему прицепились.

— Не исключаю и этого, — не спорит Чимин. — Хотя чутье подсказывает, что мы на верном пути. Но если сегодня ничего не добьемся, продолжим слежку завтра. И послезавтра. И сколько понадобится, покуда не найдем Паулса или его тело.

— Снова сидеть на крыше? — Тэхен надеется, что его голос не звучит слишком жалко.

— А что, понравилось? — Чимин издевательски ухмыляется и вдруг серьезнеет. — Ладно, шутки в сторону. Если я все правильно понял, проулок, в котором тебя… того самого, имеет проход в соседний, а тот уже соединяется с другой улицей, Жемчужной. Оттуда он мог выйти только сюда, — остановившись, он оглядывается в поисках места, где можно укрыться. — Зачем мы вообще это делаем, если ты наложил на него следящее заклятье? Могли бы вовсе не напрягаться — пришли бы сразу на место да и все.

— Оно больше для перестраховки, — признается Тэхен. — Это базовая версия заклинания. Маги-полицейские используют более продвинутую, а мое просто накладывает нечто вроде магического отпечатка.

— По нему разве нельзя найти «объект» после?

Тэхен с сожалением качает головой:

— Отпечаток действует лишь на небольшом расстоянии, так что сходить выпить чаю, а после отправиться сразу в «логово злодея» не выйдет. Все равно пришлось бы идти за ним. И лучше уж по старому маршруту, не то вдруг он заведет нас еще к каким-нибудь головорезам. Не знаю, как ты, а я в третий раз умирать не хочу.

Чимин бросает на него долгий взгляд.

— А я уж подумал, что ты просто ищешь, чем занять голову, — слишком проницательный, как всегда.

— Не в этом случае. Но я бы воспользовался ситуацией, лукавить не стану.

 — Насколько плохо? — в чиминовом взгляде читается беспокойство.

— Достаточно, чтобы желать не вспоминать хотя бы еще немного, — честно отвечает Тэхен и замечает: — Ты реагируешь слишком нормально для того, кому только что рассказали про перерождение.

— Двойное перерождение, прошу заметить, — Чимин кривит уголок рта. — Я не знаю, что сказать, Тэ. Мне все еще трудно поверить в то, что ты пережил две мучительных смерти, и, наверное, немного страшно. Поэтому я решил, что отложу все мысли и сомнения до тех пор, пока мы не окажемся у Сокджина — уж он умеет по полочкам все раскладывать. А мы сейчас лучше сосредоточимся на деле, Паулс сам себя не найдет. О, смотри-ка, наш «объект»!

Тэхен смотрит на серьёзного и сосредоточенного Чимина, и его сердце переполняется благодарностью.

— Чимин, — зовет он, — спасибо.

— Мы ведь друзья, — бросает тот и манит Тэхена следовать за «объектом». Тот идет довольно быстро, не чета вальяжной прогулке, которую они наблюдали ранее — видимо, уверен теперь, что за ним никто не следит. Они с Чимином осторожно движутся следом, прячась в тени домов и наступающего сумрака. Ладони потеют; Тэхен чувствует нарастающее внутри волнение: куда же их заведет на этот раз? Смогут ли они отыскать пропавшего Паулса, или весь путь окажется тщетным? И что делать, если они найдут лишь его труп?

Наконец «объект» сворачивает к крыльцу одного из домов и стучит в дверь. Ему открывают довольно быстро, человек на пороге улыбается и, пропустив гостя внутрь, закрывает за ним дверь. Тэхеново сердце начинает стучать быстрее.

— Эй, Тэхен, — начинает Чимин, медленно оборачиваясь, — мне кажется, или…

— Это был Мартин Паулс.

Пауза на осознание.

— Ну, что ж, — медленно произносит Тэхен, — он, по крайней мере, жив и явно в здравии. Что будем делать? — спрашивает он, переводя взгляд на освещенные окна дома, где за неплотными занавесками можно различить людские силуэты. — Пойдем туда?

— Конечно, пойдем! — в чиминовом голосе ни капли сомнений, зато прилично возмущения. — Мы должны выяснить, какого демона тут происходит. Почему Паулс торчит тут, а не в общежитии? Почему так внезапно исчез? У нас еще столько вопросов! Я не уйду, пока не узнаю абсолютно все!

Тэхен скрывает улыбку: он рад, что Чимин не планирует отступать, потому что сам безумно хочет довести расследование до конца. Теперь скучные часы на крыше уже не кажутся бесполезными, а пережитые недавно смерти — настолько обидными, ведь кто бы мог подумать, что торговец приведет их к живому и здоровому Паулсу!

— Тогда пошли. Сделаем это.

Минута, чтобы дойти до крыльца, и вот уже Чимин решительно стучит в дверь. В голове мелькает мысль: «что делать, если им не откроют? Стоило придумать какой-то предлог?», — но уже вскоре за дверью раздается мужской голос:

— Кто вы? Что вам нужно?

— Мы от Винсента Лоуренса, он ищет своего пропавшего друга, Мартина Паулса, — тут же отвечает Чимин. — Мартин, мы знаем, что вы внутри! Винсент очень беспокоится о вас. Пожалуйста, поговорите с нами, мы тоже студенты академии и не желаем вам ничего плохого.

— Какой еще Винсент? Мы не знаем никаких… — голос перебивает другой, более нежный: — Харви, все в порядке, пусти их.

Дверь открывается. Тэхен видит Мартина, а рядом с ним высокого молодого мужчину в простых, но добротно сшитых одеждах; за их спинами маячит «объект» с обеспокоенным выражением лица.

— Вы! — он тычет в Тэхена пальцем. — Это о них я вам говорил, они приходили ко мне в лавку и расспрашивали о тебе!

— Я догадался. Спасибо, что не выдал меня, Люк, — Мартин приглашающе машет рукой. — Пройдемте в гостиную, за чаем будет удобнее вести беседу.

Попав из сумрачного коридора в ярко освещенную комнату, Тэхен первые секунды щурится.

— Располагайтесь, я пока приготовлю чай, — произносит Мартин, но мужчина по имени Харви мягко его останавливает.

— Я займусь чаем, поговори лучше с гостями. Люк, пойдем, поможешь мне.

Тот недовольно цокает языком, но послушно уходит следом. Мартин улыбается им вслед, а после обращает внимание на Тэхена с Чимином.

— Прошу, присаживайтесь. Извините Люка за грубость, он хороший парень, просто беспокоится. И, признаться, я тоже несколько обеспокоен вашим визитом.

Тэхен усаживается в обитое синей тканью кресло и лишь сейчас позволяет себе немного оглядеться. Меблировка выглядит простой, но не дешевой, в ней чувствуется вкус, на потолке прикреплены магические светильники, а парочку пейзажей на стенах и статуэтку на каминной полке он счел бы даже весьма изящными. Маловероятно, что ежемесячного пособия Мартина или доходов его друзей хватило бы на покупку подобной обстановки, не говоря о содержании дома целиком.

— Думаю, сперва нам стоит представиться, — начинает Чимин. — Меня зовут Чимин, а это лорд Тэхен, мы детективы, расследуем преступления. К нам обратился Винсент Лоуренс с просьбой найти его хорошего друга, который пропал две недели назад. Вас, Мартин.

— Вот как, — Мартин сохраняет нейтрально-дружелюбное выражение лица.

Тэхен находит его весьма миловидным: правильные, пусть и неяркие черты лица, большие серые глаза, светлая кожа и темные волосы до середины шеи — сейчас Мартин вовсе не выглядит серой мышью, какой его описывали однокурсники, от него исходит мягкая, но вовсе не слабая энергия, а поведение свидетельствует больше о некой застенчивости, нежели о зажатости и неуверенности в себе. Впрочем, на самолюбивого и бойкого человека, коим представлял его господин Лоуренс, он похож еще меньше.

— Нам пришлось проследить за вашим другом, чтобы выполнить задание, и вот мы здесь. Расскажите нам, Мартин, как так получилось? Выходные или больничный вы не брали, это нам известно.

— Вы ведь не дружили с господином Лоуренсом, так? — произносит Тэхен, внимательно наблюдая за чужой реакцией. — Это был кто-то другой, не вы.

Мартин выглядит обескураженным, но в глазах его на долю секунды мелькает страх: в яблочко.

— Отчего вы так решили?

— У нас достаточно оснований так полагать. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что кто-то использовал вашу личину на протяжении нескольких месяцев, и вы об этом знали. Почему вы согласились, какую выгоду получили? Это связано с тем молодым человеком, Харви?

— Прошу, хватит, — Мартин выставляет ладони в капитуляции. — Я все расскажу вам, но это… долгая история.

— Не беспокойтесь, мы не торопимся, — Чимин откидывается на спинку кресла.

— Вы правы, — начинает Мартин, — это из-за Харви. Он мой жених, но мы обручились тайно. Мой отец не знает о наших отношениях.

— У него были планы на вас?

Он качает головой:

— Нет… не знаю, он не говорил. Но, понимаете, Харви — прекрасный человек, порядочный, работящий и очень способный, но он сын торговца, а наше баронство не может похвастать богатством. Такой брак — не то, что устроило бы моего отца.

— Господин Харви не служащий академии, правильно?

— Верно. Он содержит книжный магазин вместе со своим братом Люком — с ним вы уже знакомы. Там мы и встретились впервые. Разговорились о книгах, ну и… — на его губах расцветает смущенная улыбка, — все закрутилось само собой. Мы долгое время виделись в городе, и я думал, что никто не знает о нас, а потом мне пришла записка.

Тэхен и Чимин переглядываются.

— Вам угрожали?

— Нет, я бы так не сказал. Отправитель сообщил, что знает о моих трудностях и готов посодействовать, «помочь расцвести цветку искренней любви», так там было сказано. В обмен на это он просил разрешения заимствовать мою внешность.

Тэхен едва сдерживает возглас: «Я же говорил!» — и подается вперед, желая услышать подробности.

— Он сказал, зачем ему это?

— Чтобы отдохнуть от своей жизни и подышать свободой. Знаю, звучит странно, но именно так он написал.

— Вы вели переписку? Встречались с ним лично хотя бы раз?

— Мы встречались несколько раз, когда он был под зельем личины, его настоящего лица я, увы, не знаю.

— Каким он вам показался? Робким, решительным, дружелюбным или, наоборот, дерзким?

Мартин задумывается ненадолго:

— Он показался мне сложной личностью, даже противоречивой. Его манеры всегда были безупречны, но в то же время в них порой проскальзывала некая… снисходительность? Не намеренно, словно он даже не замечал этого. Как будто этот человек не привык к отказам.

— Этот дом он вам предоставил? Давно ли?

— Прислал мне дарственную около месяца назад — в качестве подарка на свадьбу за мою «помощь».

— Насколько могу судить, об исчезновении вашего благодетеля две недели назад вам ничего не известно? — Чимин в задумчивости трет подбородок.

Мартин кивает.

— Я не знал об этом до вашего визита, иначе уже вернулся бы в академию.

Две недели, две недели… Тэхен мысленно сопоставляет даты известных ему событий, и чем сильнее сходится картина, тем меньше ему верится в происходящее. Не могло же ему настолько «повезти», верно? Впрочем… когда ему вообще везло?

— Благодарю вас за то, что рассказали свою историю, Мартин, — произносит он вслух. — Вы очень помогли нам. Обещаем, мы сохраним вашу тайну и объясним все господину Лоуренсу без лишних подробностей, — он поднимается с кресла.

— Я верю вам. И даже благодарен, ведь иначе так и не узнал бы, что мой благодетель пропал. Если я перестану посещать занятия, у меня возникнут проблемы, — Мартин встает следом и смотрит по-прежнему дружелюбно. — Может быть, все же останетесь на чай?

— Мы и так отняли у вас много времени, — Тэхен качает головой. — И нам все еще нужно закончить с этой историей.

— Что ж… тогда я провожу вас.

Они любезно прощаются, в прихожую выходят даже Харви и Люк, наверняка слушавшие разговор из кухни, и уже на пороге Тэхен интересуется:

— Скажите, Мартин, вы никогда прежде не думали, кем мог быть ваш благодетель?

— О, конечно, думал. Но, если честно, я скоро оставил попытки. Решил, что они могут привести меня к персоне, о которой мне лучше не знать таких вещей.

— А книгу в магазине вашего друга два дня назад покупали вы?

— Да, это был я. Решил глубже заняться изучением целительной магии.

Тэхен кивает.

— Благодарю. И поздравляю вас с помолвкой.

Как только они оказываются на улице, а дверь за ними закрывается, Чимин вперивает в Тэхена испытующий взгляд.

— Ты ничего не хочешь объяснить? У тебя есть догадка, кто мог быть тем самым «благодетелем»?

— Я уверен почти полностью. Если ты подумаешь получше, то тоже все поймешь, — Тэхен трет лоб, — Пекло, день просто не мог стать хуже. У меня совсем нет желания с ним встречаться, — он делает глубокий вдох и выдох. — Что ж, пошли в «Веер красавицы». Готов спорить, он там.

— Это разве не игорный дом?

— Именно так.

Если у Чимина и остаются вопросы, он их больше не задает.

***

В первой жизни Тэхену доводилось бывать в игорных домах, но лишь в роскошных столичных — в «Веере красавицы» он в первый и, надеется, в последний раз. Помещений тут несколько, и каждое погружено в красный полумрак и накурено благовониями до сизой дымки и невозможности дышать. Мимо то и дело проплывают фривольно одетые девушки и юноши, бросая томные взгляды, но пока не осмеливаясь приближаться. Тэхен чувствует тошноту.

— Кого конкретно мы ищем? — спрашивает Чимин, осматриваясь.

— Высокий, молодой, светлые волосы, синие глаза, родинка под левым глазом, богато одет. Возможно, в компании какой-нибудь дамы или юноши.

— Весьма исчерпывающий портрет. Кажется, ты достаточно хорошо его знаешь?

— В какой-то степени, — уклончиво отвечает Тэхен. — Хм. Я слышал, что сюда часто захаживают студенты академии, и его не раз видели. Хм, залов тут несколько и, судя по всему, имеется нечто вроде приватной зоны для особых клиентов, — он кивает на дверь, за которой только что скрылся полураздетый юноша. — Давай разделимся. Если найдешь кого-то похожего, не заговаривай с ним первым, подожди меня.

— Понял. Проверю вон тот зал, этот на тебе, — Чимин деловито кивает и устремляется вперед.

Бродя между игорных столов в поисках знакомой светлой макушки, Тэхен понимает, что не знает, хочет ли на самом деле его найти или надеется, что встреча не состоится. Конечно, однажды им все равно пришлось бы пересечься, как не раз случалось в прошлом. Вот только если ко взрослой версии этого человека Тэхен смог проникнуться искренним уважением — в конце концов, в прошлой жизни он на него работал, то юная (и уж тем более детская) версия не вызывала в нем ничего, кроме желания поскорее заткнуть ему рот.

С Чимином они пересекаются в третьем зале и, почти одновременно покачав отрицательно головами, двигаются дальше уже вместе. В животе урчит, а от удушливого запаха благовоний, чужого громкого смеха и музыки начинает болеть голова. Тэхен устал. И как бы ему ни хотелось покончить с расследованием, он признается себе, что больше всего желает сейчас оказаться в своей комнате в общежитии и лечь спать.

— Что прекрасная лилия Кимов забыла в таком месте? — слышит он вдруг знакомый бархатный голос совсем рядом с ухом. Тэхен едва заметно вздрагивает и резко оборачивается.

Ну что ж, поиски окончены.

Перед ним стоит красивый молодой человек дюйма на два выше него самого. Глубокие синие глаза, что внимательно его изучают, в свете тусклых ламп кажутся почти черными, а вьющиеся золотые волосы, свободно падающие на лоб, едва поблескивают, но Тэхен помнит, как сильно сияют они на солнце в ясные дни. Алексис.

— Это он? — тихо спрашивает Чимин, касаясь его рукава.

— Да, — вздыхает Тэхен, а после склоняется в почтительном поклоне. — Приветствую самую яркую звезду империи.

В груди немного тянет. Возможно — только возможно! — он все же самую малость скучал.

— К чему такой официоз, лилия, разве мы не добрые друзья?

— Перестали ими быть, когда вы впервые назвали меня «лилией».

Алексис одобрительно хмыкает:

— Мы не виделись столько месяцев, а твой язык все так же остер. Мне нравится, — он переводит взгляд на Чимина. — Кто твой спутник?

— Разрешите представить вам Чимина, единственного сына и наследника графа Пак, он не столь давно прибыл из Ардакса и еще учится нашим традициям. Прошу вас быть к нему снисходительным. Чимин, перед тобой единственный принц нашей империи и второй претендент на престол — Алексис де Рейзеф.

Чимин застывает, явно стараясь не показывать удивления, а после тоже кланяется и проговаривает положенные приветствия.

— Так что привело тебя в этот вертеп разврата, Тэхен? Я скорее поверю в то, что ты искал меня, чем в то, что тебе захотелось попробовать азартные игры. Или игры иного характера.

— Вы правы, — просто соглашается Тэхен, — я искал вас. Объясните мне, Алек, какого демона вы устроили пекловы игрища с Винсентом Лоуренсом и Мартином Паулсом?

Алексис выглядит удивленным, но отнюдь не рассерженным.

— Ты не устаешь меня поражать, Тэхен, — он отпускает смешок и машет рукой в просьбе-приказе следовать за ним. — Идите за мной. Я очень хочу узнать, откуда вы узнали про Винса и Мартина. Заодно покаюсь во грехах, — и, подмигнув, идет вперед, к задним комнатам.

— Он всегда такой? — шепчет Чимин. — Я, конечно, слышал в Ардаксе, что ваша императорская семейка немного с прибабахом, но…

Тэхен вздыхает и трет переносицу. Их ждет долгий, очень долгий вечер.

***

В общежитие они возвращаются далеко за полночь, отказавшись от экипажа, благо, «Веер красавицы» располагается совсем недалеко от Дыры. В отличие от Чимина, Тэхен пользуется лазом впервые и теперь далеко не уверен, что хочет повторить. Они прошмыгивают мимо коменданта и расстаются в холле — лестницы, ведущие к их комнатам, в разных концах помещения. Тэхен, с трудом волоча ноги, поднимается на свой этаж. Он даже не планирует принимать сегодня ванну — наскоро раздеться, залезть под мягкое одеяло и проспать целые сутки.

Он проходит через пустую в ночной час гостиную, освещенную лишь парой бра с магическими камнями, и почти выходит за дверь, как слышит негромкое, но очень знакомое:

— Здравствуй, Тэхен.

Из глубокого кресла у камина ему навстречу поднимается Чонгук.