— Как дела? — интересовалась Бет, стоя позади Хеллбоя на табурете.
— Ни черта не чувствую.
— Отлично. Так будет ещё минут пять, если что — кричи.
Позади внизу звякнули инструменты. Красный обернулся и увидел, что его кровью было залито всё, включая Бет. Ступню и торс стягивали массивные повязки.
— Сколько, говоришь, я потерял?
— Почти два литра. Но твоя бешеная регенерация восстановит это за денёк, так что отдохни.
— Некогда…
— Ну эй! Такую красоту навязала, — она указала на повязку, — не вздумай растрясти.
— Буду аккуратней, расслабься.
Он вышел из травмпункта и направился в зал совещаний. Войдя туда, он увидел уже совсем уставших агентов, сидящих за большим стеклянным столом. Они слушали Нуалу, та уже заканчивала рассказывать о своей беседе с советом в Бетморе. Выглядела она не лучше недавно встреченного Нуады: в синяках, с разбитыми носом и губой.
— Они невозможны, — утомлённо заключила эльфийка, Красный в это время уселся рядом с Лиз, — боятся гнева богов из-за частой смены правителя. Тулар тоже не спешит уходить, пока наш род считался мёртвым, он уже стал полноправным королём.
— А Нуада уже был там? - спрашивала Лиз.
— Нет, но думаю придёт в скором времени. Ещё интересно, что я увидела там больше сторонников первого царствования, чем было раньше. Им выгоден приход Нуады, как и всему криминалитету. — Она сделала паузу, схватилась рукой за голову, проверяя возникшие мысли Нуады, но это оказалось ложной тревогой, поэтому она продолжила. – Они ждут до следующего утра.
Наступило молчание, которое вскоре прервал Мэннинг:
— Что ж, предлагаю обмозговать это на свежую голову. Встретимся здесь через четыре часа, все согласны?
Агенты практически синхронно кивнули и начали разбредаться по комнатам. В коридоре Нуалу остановила Бет и просила посмотреть на отравленную полукровку. Они прошли в кабинет Гачева.
— Эти ребята добровольно сдались, — говорил док о сдавшихся контрабандистах, — редкий случай. Вот анализы полукровки, — он указал на бумаги на столе, — ранений просто не меряно, причём несовместимых с жизнью. Сшивали чуть ли не по частям. Почувствовал себя Франкенштейном. Все выделения чёрные, включая пот, который льёт с неё градом. Что это всё сделало?
— Зелье берсерка, тут не спутать. — Отвечала принцесса. — В разы увеличивает физические способности и регенерацию, но после его действия многие не выживают. Можно сказать, оно и спасло и погубило её. Вы всё же сумели немного восстановить полукровку?
— Я бы сказал, что она идёт на поправку, но довольно тяжело. С кровью и ликвором твориться чёрти что, но она может выкарабкаться. Нужно ещё несколько переливаний с элементами эльфийской крови, пожертвуете?
— Хорошо.
Процедура не заняла много времени. Было наполнено два гемакона до половины, с первым Бет тут же ушла в лабораторию. Нуала изо всех сил пыталась не уснуть.
— Фред.
— Да?
— У неё есть метка на переносице?
— Был похожий шрам, — вспоминал Фред, наблюдая за током золотистой крови, — но кривоватый и заживший. Ну вот и всё.
Гачев закончил процедуру. Нуала пила сладкий чай.
— Можно на неё взглянуть?
Док пожал плечами:
— Без проблем.
Фред дал принцессе ключ от палаты. Нуала пошла туда. Ей казалось, что руки дрожат, когда она открывала дверь: «Нужно просто убедиться, что всё на своих местах и спокойно идти спать». Нуала вздохнула и вошла в комнату.
Джей лежала беспокойно, дёргала головой и тряслась всем телом. Изо рта будто подтекали чернила, кожа казалась грязной от чёрного пота, на предплечье и ключице стояли внутривенные катетеры. Всё постельное бельё уже успело пропитаться чёрным.
Нуала подошла ближе. Метка действительно была неаккуратно нанесённая, явно обычным ножом, возможно, ею самой. Джей мучительно застонала. Нуала взяла с тумбочки салфетку и протёрла женщине лицо. Ей что-то снилось. Из-под века выкатилась сероватая слеза.
Нуала взяла руку Джей, пытаясь понять, что у неё в голове. «Чтение» снов часто срабатывало отвлекающе от ночных кошмаров. Нуала без труда погрузилась в её мысли, они были крайне размытыми в этом коматозном состоянии. Она различила белые и жёлтые тона, коричневатые и голубоватые пятна, которые понемногу собирались в общую картину, затем она услышала звуки — пение давно вымерших птиц, чьи-то голоса. Воспоминание? Скорее всего.
Через пару секунд, когда картина восстановилась, Нуала от испуга открыла глаза, прервав «связь». Она будто посмотрела в зеркало: принцесса сидела рядом с Эросом, наблюдая за чем-то внизу, это что-то было их ребёнком, как раз тогда, когда Нуала ещё не упрятала её в сад, а держала в святилище огненного бога, куда заходили дважды в год. Всего пара секунд стёрли в пыль тысячи лет угасшей надежды.
Пока Нуала сидела, впившись взглядом в одну точку, справа прозвучал хриплый голос Джей:
— Ч-что…
Она смотрела на неё чуть просветлевшими от чёрной пелены глазами, покашливала от уже ненужной носовой канюли, дышала с содроганием и ещё не осознавала, что её держат за руку. Нуала осторожно прикоснулась к её лицу кончиками пальцев, не веря ни глазам ни мыслям. Джей не двигалась, пытаясь понять, кто перед ней. Нуала стянула канюлю, откинув её назад, и прислонила ладонь к голове Джей. Полукровка испуганно дёрнулась, будто её потрогал призрак. Она шевелила губами в тщетных попытках что-то сказать. Нуала сделала это за неё:
— Это ты…
— Нет… — чуть слышно выдыхала Джей.
— Хенури. — Подтверждала Нуала.
— Нет… — она хотела откашляться чтобы выпустить приставший горловой ком, но боялась, что сдует эту иллюзию, этого призрака.
Джей судорожно потрогала её кисть, предплечье, плечо, шею, лицо, всё было живым и осязаемым. Она с кашлем и воплями бросилась в объятья эльфийки, сжимая её до хруста костей.
— Я умерла. — Говорила она утвердительно, выкашливая чёрную слизь из лёгких.
— Нет, — отрицала Нуала, обнимая её, поглаживая по скользкой коже.
— Я умерла… — вторила Джей.
— Ты жива, — говорила Нуала ей на ухо, — мы все живы.
Она поцеловала дочь в висок, от чего та ещё сильнее прижалась к ней, издавая неистовые всхлипы, не переставая кашлять. Нуала прислонила её голову к своей. Тысячи мыслей носились взад-вперёд, хаотично перемешивались, уходили и возвращались. Джей пыталась их скрыть, будто стыдилась.
— Я… я пыталась… ходила… думала не сработает. Дурацкий обряд…
— Ты молодец. — Нуала закусила губу, потому что слёзы лились на ссадины на лице.
— Я видела Нуаду… он… я… — Джей отпрянула и посмотрела на Нуалу, — господи, это я сделала… я не хотела.
— Всё хорошо, Джей.
Нуала обхватила её лицо руками. Джей снова затрясло, она упала на плечо эльфийки и уснула. Нуала уложила её на подушку, немного посидела, апатично протирая её кожу салфетками. Убедившись, что с ней всё в норме, эльфийка вышла из палаты. Когда дверь закрылась, перед ней был ничуть не изменившийся коридор, по которому ходили всё те же люди. Мир нисколько не поменялся за последние пять минут, но с души сошёл тяжёлый валун и жизнь уже не казалась столь пасмурной.
Нуала зашла в свою комнату. Там ждал Эйб. Ему не понадобилось и полминуты, чтобы понять, в чём дело. Он взял её за плечи.
— Всё хорошо?
Нуала прислонилась к Эйбу:
— Да. Только немного не в себе… постой… я знаю, как убедить совет!
***
Стажёрский блок.
Ребята были сами не свои, собирая вещи Гвен в коробки. Джилл отстранённо перелистывала её страничку в Инстакраме, часто останавливаясь на их совместном селфи. Арчи тупил в новостную ленту, Рик в телевизор. Тем не менее, новостей для них не было. Мир жил так будто ничего не произошло.
Даже осознавая то, что они подписывали договор о согласии работать даже в случае смертельной опасности, они и не думали, что на стажировке действительно кого-то убьют.
Телефон Гвен иногда звонил, высвечивался контакт «daddy» и они так и не взяли трубку. Сегодня она должна была уехать к отцу, который даже не подозревал о произошедшем.О смерти Гвен родителям должен был рассказать Майерс, кого они и ждали сейчас.
Раздался стук в дверь, вошёл Джон.
— Как вы, ребята?
— Паршиво, сэр… — отвлёкся Рик.
Майерс сел в кресло сбоку от них.
— Я лишь хотел сказать, что это действительно так — Гвен больше нет. Конечно же, по большей части это вина Бюро и сбежавших преступников, но вы должны понять ещё кое-что: когда вы начнёте работать здесь, то можете увидеть смерть десятков агентов — ваших коллег, возможно даже друзей. Это неизбежные потери в такой профессии и вы знаете это, только не осознаёте. Поэтому, находясь здесь, тем более в период стажировки вы должны осознать чёткое правило — всегда действовать по протоколу безопасности. Рик, — парень тут же активно закивал, поняв о чём пойдёт речь, — ты отдал Гвен свой пропуск в тюремный отсек без разрешения.
— Да, сэр…
— Именно так, если бы ты этого не сделал, то с ней бы скорее всего ничего не случилось. Следующее — Гвен вошла в тюремный отсек без оружия, это грубейшее нарушение, если бы она ушла в тот момент за пистолетом в блок, то осталась бы жива.
Рик взглянул на рабочий стол, где лежал тот самый пистолет и его охватила новая волна горечи.
— Уясните сейчас, что эти правила пишутся и соблюдаются не просто так. Экстренные ситуации такими и называются, так как наступить могут в любой момент и любая мелочь может оказаться для вас роковой. Так что сейчас никаких геройств, никаких отступлений от режима. И ещё вот что: если ситуация с принцем выйдет из-под контроля, то мы будем вынуждены отстранить вас от стажировки, будьте готовы.
— Хорошо, сэр. — Кивнули стажёры.
Майерс уже собирался покинуть блок, но его окликнул Арчи:
— Сэр.
— Да?
— Оборотень говорил о каком-то мальчике, который... убивал людей? Я не видел в архиве ничего подобного. Кто он?
Джон забегал глазами.
— Это долгая история. Точно не сейчас, ребята.
Майерс спешно ушёл. Ребята пожали плечами и продолжили свои занятия.
***
Четыре часа спустя.
— Я правильно понял, — недоумевал Мэннинг, — вот эта «чёрная» мужиковатая, кхм… женщина — твоя дочь?
Лиз ткнула в плечо Красного, сказав шёпотом:
— Удивись за меня, я устала…
Хеллбой подпёр рукой подбородок и тем же шёпотом задал риторический вопрос:
— Это я что, принцессе в грудак прописал?
— Я удивлена не меньше, — отвечала Нуала Мэннингу, — нам ещё стоит многое обсудить, но необходимо отметить, что она мой железный аргумент.
— То есть, — вставила Кэри, — всё это время род Балора был жив и мы можем считать, что Тулар занял трон «незаконно»?
— Да, доказать это труда не составит.
— Отлично, — выдохнул Томас, — как только контрабандистка встаёт на ноги, тащим её на поклон. Фред, это скоро случится?
— Через пару переливаний будет как новенькая, но до утра уложиться не обещаем.
— Растянем время. — Предложила Нуала. — Я буду говорить с советом. Ещё нужно связаться с Портрашем, пускай оцепят территорию вокруг Бетморы — чем дальше, тем лучше; и ни в коем случае не высылают туда людей. Брат сейчас там.
***
Бетмора.
— Что, терпишь неудачи, мальчик?
Гедор сидел в углу со связанными руками и рассматривал ползающих по нему крабов.
— Ты судишь о конце войны, которая только началась, гоблин. — Хмыкнул Нуада, сидя на подоконнике и протирая лицо листом целебного растения. Он ожидал, что явится хотя бы пара человек, но люди всё не подходили.
— Тебе ли это говорить, эльф. Эта война началась, как только обезьяны начали лысеть и брать палки в руки. А для тебя эта война даже не делала перерыв.
Принц остановился, помял лист в руке и бросил его в глиняный горшок с землёй.
— Ты прав.
— Ну разумеется я прав!
Они помолчали немного. Из окна веял лёгкий бриз, из-за горизонта выбиралось солнце. Они сидели в бывшем тронном зале. Нуада украдкой бросал взгляд на скучнейший трон, не обрамлённый ветвями Айглина. Без Прародителя здесь всё выглядело унылым, фреска на потолке потрескалась и тоже не радовала: «Ты давно смотрел на потолок?» — вспоминал принц слова отца, сказанные в тот день, когда Нуала впервые увидела своего «грязнокожего». «Почему я не убил его сразу? Каким же бесхребетным я тогда был…». В голове пролетели мелкие воспоминания, которые он тут же смёл.
— Тогда, — нарушил тишину гоблин, — перед тем, как умереть — что Балор подумал? Бьюсь об заклад — ты читал его мысли.
— Что ты хочешь услышать? Что я ужасный сын?
— Нет, что ты рогатый ослик! Балор так в жизнь не подумает о своих детях, он бы так не подумал даже если бы ты снимал шкуру с гофмейстера живьём.
Нуада усмехнулся.
— Что он подумал, мальчик? — не успокаивался Гедор.
— Почему это для тебя так важно?
— Потому что мне надо знать — проспорил я два гроша или нет.
— И с кем же ты спорил? — Во весь рот улыбался принц. — Ты хоть выходил за пределы этого места?
— Не твоего ума дело, жеребёнок. Выкладывай мысли.
— Нет.
— Ишь какой упёртый. Хоть бы отца уважил, я с ним пробыл, больше чем ты на свете есть.
Нуада посерьёзнел:
— Не говори так. Я любил отца и я также скорблю по нём. А ты бы рта лишний раз не раскрывал…
— Ой уморил! Моя золотая армия усопла насовсем. Я на этом свете только ради неё и оставался, убей меня хоть сейчас на этом месте — это будет единственным, за что я тебя возлюблю. И копьё своё за меня поцелуй. Отдам дань всему, к чему я примешан.
— Уведите его. Надоел.
— Упрямься-упрямься, это тебя не доведёт до добра.
Двое огров увезли его, подхватив под плечи.
— Помяни моё слово! — донеслось эхом из коридора.
Через пару мгновений Нуада снова почувствовал, что не одинок в зале.
— Маэлис.
Эльфийка подходила к нему, рассматривая окружение. В этой зале она ещё не была.
— Дэсаира не было? — спрашивал принц.
— Ещё нет. Я тебя уверяю, он просидит в своём бункере, как и всегда и придёт уже на огонёк.
Маэлис села рядом на скамью.
— И всё же, что «сказал» Балор? Это важно?
— Не думаю. Его последняя мысль: «Семя уже брошено». Это даже странно для него, не так ажурно.
— Что это может значить…
— Семя войны? Но это и так было ясно. Может быть, разрушения?
— Анунг Ун Рама?
— Да. Сомневаюсь, что демон близок к своему предназначению, но так или иначе, в это я верю больше, чем он сам.
— Хм…
— Что?
— Нет. Припоминаю, что ты не очень-то воспринимаешь пророчество о семени Айглина.
— Ты о том, что говорил старик-полукровка в бреду три тысячи лет назад?
— Да, о нём.
— Стану я верить в глупые сказания о том, что где-то в нашем скудном семейном древе есть семечко Айглина, которое родит новый мир — это попытка самозванца оправдать человеческий род тем, что семечко может передаться и полукровке, что будет рождён вследствие спаривания кого-то из нас с человеком. Об этом даже говорить мерзко.
— Но, тем не менее, Нуала…
— Я позабочусь о приплоде сестры и о ней самой. То, что ты знаешь об этом, не даёт тебе права об этом говорить.
— Прошу прощения. — Она немного склонила голову, вспоминая о том, что они всё-таки не друзья, а коллеги.
Молчание повисло заново. В горшок приземлился ещё один листочек.
***
В воздухе витал странный запах: смесь озона, ветерка из кондиционера и немного крови. Эан лежал на наре в тюремном отсеке и глядел в потолок. Мысли его и Райли профилактически «промониторил» Эйб, убедившись, что ребята не представляют опасности, им разрешили гулять по этажу в ошейниках и ждать новостей о подруге.
Эан беспокоился как о Джей, так и о том, что их всех ждёт в этой суматохе дальше.
— Тук-тук. — Райли демонстративно постучал по открытой двери камеры.
— А ты что сюда? — повернул голову эльф.
— Там скучно — всё закрыто, да и нет никого.
Фавн присел на край нары и облокотился на стену.
— Что думаешь? — спросил он.
— То, что дома хвосты протухнут.
— Точно… я бы не отказался от еды.
— Мне не понравились местные пайки. Что, если мы и вправду здесь застрянем?
— Да уж, плакали мои достижения в «LoL»*, а я ведь как-то неплохо заработал на продаже прокаченных персов.
— О да, Джей тогда купила 3D плазму.
— И мы целые сутки не вылезали из крутых киношек и попкорна. Эхх, сейчас бы туда.
— Нужно будет устроить что-то подобное, ну… если с Джей будет всё нормально.
Они говорили спокойно и тихо, но нервы изрядно пошаливали. Ребята уже привыкли к тому, что Джей постоянно из чего-то выкарабкивается: средневековые ямы, кровавые битвы, секретные лаборатории, похмелье. Она разваливалась по кусочкам и сшивалась обратно, до следующей беды, но в этот раз она разваливалась в буквальном смысле и за это было уже не по себе.
Неподалёку послышались чьи-то шаги. Ребята переглянулись. На входе в камеру появился Гачев:
— Скучаете?
— Как там Джей? — поднялся с койки Эан.
— Хорошо держится. Можете на неё поглядеть.
Райли подошёл ближе ко входу, цокая копытами:
— С ней всё будет в порядке?
— Жить будет, нормально ли — не знаю.
Эан сглотнул. Док повёл ребят наверх.
***
Бет перерыла весь кабинет в поисках второго гемакона.
— Чёрта-с-два! - ругалась она, в отчаянии заглядывая под столы.
Вошёл Фред. Увидев лишь половину коллеги, торчащую из-под письменного стола, он решил поинтересоваться:
— Что-потеряла?
— Гемакон пропал.
— Ты потеряла гемакон!?
— Нет! он пропал, говорю же.
— Отрастил лапки и вышел?
— Ох, я пришла из лаборатории, а его тут не было!
— Но я оставил его в контейнере.
— Его там не было, отстаньте!
— Нам первого-то хватит на неделю.
— Я в курсе! либо помогите, либо вспоминайте куда утащили.
Медики перевернули весь кабинет и лабораторию, но так и не нашли. Фред пришёл к себе уставший и обиженный. Он с полузакрытыми глазами подсыпал корма в клетку к хорьку и пластом упал на кровать.
***
В комнате Хеллбоя и Лиз горел тусклый свет, лучики которого, стремительно отходя от напольного светильника, утопали в темноте. Красный не спал, хоть глаза и норовили закрыться. Мешала боль и переваривание прошедшего дня.
— Лиз, — шепнул демон, не отводя взгляда от потолка, — ты спишь?
Лиз промычала утвердительно, что было в корне нелогичным, а также совсем не побуждающим к разговору.
— Слушай, там, на рынке…
Лиз промычала однотонно и раздражённо, чем она изъявила своё желание «поспать» ещё более прозрачно.
— Когда всё начало гореть, меня будто унесло куда-то…
Лиз лежала на животе, приподнявшись на локтях и подперев руками подбородок:
— Ты прям сейчас как о нашем первом сексе.
— Ну не-е-т, это было отвратительно…
Шерман презрительно сдвинула брови.
— Ты ведь о рынке сейчас?
Красный опять уставился в потолок, пытаясь понять, что он сказал не так.
— Ну да. — Он посмотрел на неё с чётким непониманием.
Лиз улыбнулась, сдержав усмешку и устроилась поудобнее на подушке:
— Ну и что у тебя там произошло?
— Там были… голоса. Они говорили про предназначение, плели ту же лабуду, что и всякие придурки типа Распутина.
— Такое уже случалось?
— Да как раз в том склепе, в четвёртом году, только я тогда особо не думал. А сейчас просто интересно — если это всё-таки случится, я ведь должен буду открыть эти «ворота» и что должно твориться в моей голове, чтобы это сделать? С катушек что ли слечу? Или это опять будет шантаж? Меня это бесит.
— Но ты же всё равно в это не веришь, ни в предназначение, ни в судьбу. Просто не думай об этом.
— Пытаюсь, но эти черти уже лезут в мою голову без разрешения и дурацкий ангел в Бетморе сказал, что так и будет. Это начинает напрягать.
— Я тебя не узнаю.
— А?
— Красный, ты всегда говорил, что принадлежишь самому себе и никто не в праве распоряжаться твоим будущим, что мешает тебе придерживаться этого до самого конца?
Хеллбой не переставал этого придерживаться, в самом деле, но наступало всё больше моментов, сбивающих с толку. В это время любому понадобится ободрение, чтобы планка уверенности держалась на ста процентах. Эта планка для Красного снова поднялась, поэтому он заключил, избегая лишних слов:
— Да, ты права.
Лиз устало улыбнулась, уткнувшись в его плечо и, как только они закрыли глаза, со стороны детей что-то начало кричать. Похоже, это и были дети. Шерман, уныло застонав пошла на зов, а Красный глянул на время: «06:04», снова наступило обычное громкое утро.
***
Чин шёл с работы, волоча за собой пакет с продуктами. Но шёл он не домой, а на исследовательскую базу в центре Манхеттена. После смерти элементаля в две тысячи восьмом за это место разыгралась нешуточная борьба Гринписа, БПИО, сообщества учёных «Централ Саинтист» и мегакорпорации «Тейт Инкорпорейтед». Объект вскоре выиграли учёные, но, как выяснилось позже, в ходе споров корпорация Тейта попросту купила «Централ Саинтист», следовательно, поверженный элементаль принадлежал ей.
Два центральных квартала Манхеттена пришлось оцепить, а неповреждённые здания перестроить под исследовательские нужды. Элементаль находился в стеклянном куполе, цвёл и разбрасывал огромную пыльцу. В «головном» бутоне у него оказались лишь тычинки, а без пестиков размножаться он не мог, но и увядать не собирался — вёл себя как обычное растение. Мало того элементаль играл роль достопримечательности уже внесённой в список наследия ЮНЕСКО и объекта для нескончаемых исследований.
Чин вошёл в купол с помощью карты-пропуска. Он пошёл в комнату отдыха, оставил вещи и направился к стоящей неподалёку раковине. Студент снял перемотанные скотчем очки, умылся и посмотрел в зеркало: светлая смугловатая кожа, стоячая причёска, приплюснутый нос, который никогда ему не нравился, всё это обрамлял усталый вид. Убедившись в том, что ничего не изменилось, Чин взял из продуктового пакета яблоко, лениво вытащил из шкафа халат и пошёл прямиком к элементалю, похрустывая по пути яблоком.
Подойдя к гиганту, Чин полюбовался на мощное, уходящее ввысь растение, затем он быстро сел на корточки, бросив недоеденное яблоко. Он достал из кармана сантиметровую ленту и начал быстро замерять ростки, что произрастали из моховой подушки, поглотившей когда-то асфальт. Чин делал это быстро, потому что сам не хотел покрываться мохом. Любая вещь, которая оставалась под куполом больше часа, покрывалась мохом, поглощалась им и буквально переваривалась полумёртвым гигантом. Однажды кто-то обронил здесь пластиковый колпачок от шариковой ручки, а затем его химический состав нашли в биожидкостях растения. С того момента разрешалось бросать под купол только растительный мусор и следить за мелкими вещами.
— Что, Чинвенду, опять остаёшся ночевать?
Хриплый стариковский голос принадлежал одному из местных профессоров. Он назвал Чина его полным африканским именем, которое сам парень не любил также, как и свой нос.
— Да, сэр. Я хотел поработать над курсовой.
Они перекинулись парой слов и профессор ушёл. Через полчаса с работы ушли практически все. На ночь всегда оставалась пара человек и чаще всего это были студенты, которые не хотели ночевать в общежитии. Чин был одним из них.
Он замерил ростки, занёс их в журнал наблюдения и ушёл в лабораторию в подвале. Её выстроили специально для изучения элементаля, практически не используя готовые подвалы зданий. Она напоминала коробку из-под обуви — такая же небольшая и продолговатая. В её конце отсутствовала часть угла — там прижилась корневая система элементаля, заполнявшая собой этот самый угол и так же обрамлённая стеклянным четвертькуполом. Так было удобно брать от растения анализы.
Чин как и всегда сел за стол, включил аудиокнигу и тупил в монитор, перечитывая последний абзац курсовой. Из угла раздался короткий писк — там находился монитор, который показывал статус почвы на данный момент. Сейчас уровень влаги был заметно превышен и увеличивался. Чин испугался, что возможно приближается наводнение, поэтому отправил экстренное сообщение и пошёл проверить канализацию — мало ли, может просто труба прохудилась.
Через пару минут Чин уже был в канализационном тоннеле. В руке у него был фонарик, а на плече сумка со всем необходимым, чтобы починить трубу хотя бы на первое время.
— Только бы труба, а не стена… — понадеялся Чин, вспоминая, как интенсивно иногда пускает элементаль свои мощные корни.
Спустя пару минут поисков он всё-таки нашёл проблему — вертикальная труба слива, что проложена прямо под лабораторией, забилась и протекала. Труба уходила в потолок. Чин перекрыл её дистанционно и начал откручивать часть трубы.
— Парень, постой. - Окликнули его сзади, - дальше я сам.
Это был сантехник. Чин отошёл подальше и смотрел за работой. Когда рабочий вынул трубу, на него шмякнулась светло оранжевая жижа, напоминающая промокший песок, только более мелкий, почти пыль. Чин отскочил, жижа продолжала капать.
— Вот же дрянь. - Ворчал сантехник.
Это явно был вымокший мелкокалиберный песок. Откуда он мог взяться в трубе слива, было непонятно.
— Эта труба тоже сообщается с городской канализацией, — говорил сантехник, — скорее всего оттуда затекло. О, это ещё что?
За песком следовал мешок из влагостойкой бумаги, который застрял на выходе из трубы.
— Ну-ка! — рабочий дёрнул за мешок и тот покорно свалился из трубы на пол, глухо стукнувшись с чем-то, что содержал внутри.
— Там будто камень. — Предположил Чин.
— В это дерьмо лезь сам, если хочешь, а я займусь трубой.
Чин полез, предварительно надев перчатки. Благо, искать не пришлось — какой-то камешек лежал на поверхности содержимого. Чин рассмотрел его — тот же песок, но в твёрдом виде и по форме напоминал ракушку. Чин постучал им по полу и услышал глухой звук.
— Всё равно не понимаю, как эта хрень сюда просочилась, решётка что ли в канализации отлетела?.. Ты, в общем, ступай. Я скажу, когда перекрытие вырубить.
Чин кивнул и ушёл наверх, захватив с собой горстку песка и камешек.
***
БПИО Трентона.
Ребята стояли рядом с койкой Джей, оценивая состояние подруги.
— Что думаешь? — спросил Эан.
— Жутковато. Но это лучше, чем-то, что мы сюда привезли.
Джей натужно замычала. Эан приложил ладонь к её лбу. Мысли казались слипшимися и размытыми. Эльф попробовал их немного упорядочить и увидел, как подруга открыла глаз наполовину:
— Ооо… — Джей явно пыталась что-то сказать, — эээаа…
— Да-да, это я, не утруждайся.
— Чувак, как ты? — подскочил Райли.
— Ребята… — она говорила, будто тянула резину, — это… это вы меня притащили…
— Ага.
— Вы такие молодцы…
Эан сморщился:
— Мне кажется или это сарказм?
— А ты глянь, может там морфин, в капельнице.
Они усмехнулись, но морфина не нашли.
— Что с тобой случилось такое, что из тебя чернила вытекают?
— Я выпила одну хрень… С-сотер дал. Думала сдохну, о-ой… зелье берсерка.
Эан скрестил руки на груди.
— Ну вот. Мы же ему говорили — не давать тебе всякую гадость. Это зелье могло тебя убить….
— А я ма-аму видела…
— Эм, — не понял эльф, — ты типа была «там»?
— Да не…
Джей попыталась сесть. За ней потянулись катетеры и капельницы. Эан придержал её за плечо в то время, как сама полукровка, пытаясь придти в себя, протёрла лицо руками, тем самым размазав черноту, что из неё выходила.
— Это она тут была. — Уверенно и членораздельно произнесла Джей, и увидев скептичные взгляды прибавила, — да я вам отвечаю… или нет? Чёрт…
Райли ткнул друга локтем:
— Может, всё-таки правда?
Эан задумчиво уставился на капельницу.
— Эти люди были с королевским вороном, Эан. Они пытались добраться до главаря Джерси и…
— Твою же мать. — Внезапно изъявила Джей и тут же закашлялась. — Сраный хер… я вспомнила! Вы не представляете, кого я размазала по стенке… почти.
Из-за двери послышались разговоры, она открылась. В комнату входили Нуала, Эйб и Мэннинг. Ребята не сразу признали принцессу, но потом увидели метку на переносице. Райли вскрикнул от удивления.
— О, и эти здесь. — Обыденно констатировал Мэннинг.
Повисла неловкая пауза, прерываемая надсадным кашлем. Эан решился шепнуть Райли на ухо:
— Сейчас надо кланяться или нет, я не знаю?
— Не стоит, — ответила Нуала, — мы ведь на нейтральной территории.
Ребята выдохнули и им дали возможность всё переварить. К Джей обратился Синий:
— Как ты себя чувствуешь?
— Хреновенько. — Хрипло ответила полукровка, обхватив живот.
— П-погодите, — вникал Райли, — так там, на мосту, мы всё-таки подстрелили принца?
— Так это вы сделали? — Нуала бросила взгляд на раненое плечо.
— Что-то мы все налажали… — Джей смотрела на остальные травмы принцессы, понимая, что всё остальное сделала она.
— Ну ладно с этим, — переключился Эан, — как такое возможно? Почему вы живы? Даже если это ритуалы Джей, то почему так долго?
— У нас пока те же вопросы, но сейчас важно другое– Нуада вот-вот объявит мировую войну.
— Нехилый поворот… — вставил Эан.
— Ему нужен трон, но у него нет прав на престол, как и у меня несколько часов назад. Джей, ты моё доказательство на право трона, сможешь подняться на ноги и показаться перед советом?
— Ух-ты… надеюсь. Главное чтоб там был тазик…
Пока они разговаривали, Райли шепнул Эану:
— А я говорил, что не зря мы её волочем.
— Да-да, ты был прав, оби-ван.
— А сколько у нас времени? — спрашивала Джей, безрезультатно вытирая лицо. — Да и время суток не помешало бы знать.
— У нас около пяти часов до собрания.
Нуала села на койку и взяла Джей за руку. Полукровка смотрела на её руку, не поднимая глаз, будто чего-то стыдилась. В её голове плавали противоречащие друг другу мысли, волна за волной. Некоторые воспоминания она пыталась скрыть. Ей нужен был маленький толчок, осознание того, что её приняли со всем тем, что она натворила за долгую жизнь.
«Не бойся», — успокоила её Нуала. Волны плавно перешли в штиль. Джей уткнулась носом в её ключицу. Присутствующие переглянулись и решили выйти.
Нуала обняла её снова. Это было ощущение будто из другой жизни, две с лишним тысячи лет пропали, оборвались как висячий мост. Под майкой Джей было много шрамов, больше, чем оставили на брате. Она совсем неаккуратная, идёт в гору вместо того, чтобы её обойти.
— Он… он убил меня почти… — кряхтела Джей, — это… уже трижды? Обалдеть.
— Нужно было догадаться. Прости меня, — она погладила её по голове, — всё могло обойтись. Быть бы мне подозрительнее тогда…
— Как это произошло?
Нуала передавала Джей воспоминания, продолжая гладить слипшиеся волосы. Джей чувствовала себя обиженным ребёнком и даже не собиралась выбираться из этого состояния.
Нуала чувствовала вину. Она часто ощущала её после каких-либо взаимодействий с братом: нельзя было отпускать его, в том разговоре нужно было сказать по-другому, нельзя было паниковать, а тогда надо было накричать на него. Отец успешно снимал этот камень с души, но сейчас она понимала, что это был не просто камень, а неприятный груз ошибок, на которых нужно учиться, а не избегать воспоминаний о них. Теперь нужно быть жёстче, нельзя прогибаться под мнением совета, нельзя бояться Нуады. Отца нет, теперь единственная, кто сможет защитить её идеологию, интересы и родных на этой «шахматной доске» — это она сама.
Настал тот период, который они с Балором предрекали — вторжение в человеческий мир, при котором неизбежно раскрытие рынков, общение с человеческими лидерами, противостояние геноциду и при этом налаживание связей с людьми. Предстоит тяжёлое время строительства нового мира первородцев и человечества, о котором она мечтала. Это время не будет щадить слабых политиков, а Нуала уже не собиралась просить пощады.
***
БПИО Портраша.
— Есть новости? — спрашивал Уилсон, заходя в штаб командования.
Лукас Кан, заместитель главы Бюро Портраша, отвечал, не отрываясь от рации, что связывала его с несколькими агентами у Бетморы и тревожной кнопки, что должна была вызвать нацгвардию в случае начала вторжения.
— Территория оцеплена, дороги перекрыты, даже на лодках выплывать запретили. Активность нулевая. Гаррет?
— А? — док присел рядом, поправляя халат.
— Бирн теперь можно официально назвать стервой?
Уилсон сделал логическую паузу:
— Пожалуй, да.
— Что на счёт тебя?
— Не знаю. Придумай что-нибудь.
— Что мне делать, когда придёт интерпол?
— Делай, что говорят, Лукас. Для меня уже есть котёл в Аду, какая разница — когда туда нырять?
Лукас подпёр свою рыжую голову тонкой рукой. Несмотря на всё то, что натворил Гаррет, ему было жаль отпускать хорошего сотрудника. Ему было жаль, что во всей этой ситуации глобального масштаба по сути виноват разряженный дефибриллятор в машине скорой помощи.
— Ну ты… — замял Лукас неловкую паузу, — не раскисай. Я постараюсь тебя вытащить.
«За тебя уже постарались… — думал Уилсон, вспоминая заманчивое предложение принцессы. — Будет ли толк в том, если я сбегу? А если не сбегу? В любом случае я теряю всё нажитое и обрекаю себя на жизнь в четырёх стенах… в лучшем случае. Зато если пойду на рынок, то не потеряю Эбби! Эбби нужно забрать обязательно, она без меня с ума сойдёт, если уже не сошла. Господи, надеюсь, она накормлена. А шерсть я когда в последний вычёсывал?..»
— Мистер Кан, — вещал голос из рации Лукаса, — движение на одиннадцать часов, взгляните на камеру.
Они оба приблизились к ноутбуку — с холма спускалась шеренга троллей и огров, за их тушами виднелся кто-то помельче.
— Мы почти в зоне их видимости.
— Отходите.
— Сколько их там? — спросил Уилсон.
— Пятеро. Нельзя, чтобы заметили, но они по крайней мере сидят дальше входа на рынок.
— Думаешь, они пойдут туда, а не в город?
— Сэр, они спускаются на рынок.
— Фух, — выдохнул Лукас, — оставьте камеры и возвращайтесь обратно.
— Принято.
— Обратно? — встрепенулся Уилсон, — это же враждебно настроенные войска, что если они устроят там террор?
— Где устроят, Гаррет? Под землёй? Если это и конфликт, то внутренний. К нам это будет относиться, если они повалят в город. Я не стану звать военных из-за битвы феечек…
— И что ты сделаешь?
— Как и надо — пошлю экстренное извещение в головной штаб, будут наготове. Да не смотри на меня так, нельзя сеять панику при появлении этих рож на горизонте.
— Но эти рожи нападут рано или поздно.
Лукас хлопнул дока по плечу:
— Приятель, я действую по протоколу. И тебе советую, пока не схлопотал ещё что-нибудь.
Кан ушёл, оставив Уилсона наедине с противоречивыми доводами. Немного подумав, док отправил сообщение в Трентон. Терять уже нечего, а от этого будет хоть какая-то помощь.
***
БПИО Трентона.
Джей смотрела на бьющиеся о скалы волны внизу взлётной полосы, на которой стояла, перекинувшись через ограждение. Она долго думала, но потом всё же решилась туда плюнуть. Тёмно-серый плевок исчез из виду ещё до того, как упал. Джей расстроилась, развернулась и откинулась на заборчик уже спиной.
Она быстро поправилась и встала на ноги, но мутило её до сих пор, кожа оставалась посеревшей, а состояние полусонным. Она с ребятами дозвонилась до Одри, удостоверилась, что та добралась до Сотера и успокоилась.
У входа в ангар замячило что-то красное, у полукровки аж ребро заболело, стало даже немного жутко, хотя причин особых и не было, а когда из-за приближающегося демона появилось ещё два красных пятна, ей стало и вовсе страшно. Страшно от того, что ей могли вколоть что-то галлюциногенное.
По мере приближения мелкие пятнышки превратились в скачущих детей. Хеллбой меланхолично встал рядом с Джей, тоже оперевшись на заборчик и пустив изо рта струйку дыма.
— Тебя там твои друзья искали. — Предупредил демон.
— Уже нашли. Свалили со скуки минут пять назад.
Минута прошла в молчании, полукровка немного зависла на орущих и бегающих по кругу детях, а потом решила скрасить эту неловкую паузу:
— У тебя и спиногрызы есть?
— Угу, — лаконично хмыкнул демон.
— Одинаковые что ли?
— Ага.
— Как ты их различаешь?
— А, это легко. Тот, у которого постоянно что-то во рту — Райан, а который всё время драться лезет — Крис.
Джей присмотрелась. И в правду всё так — один мелкий нещадно лупил второго, а тот ржал и давился неведомо чем.
— Ну и… чего теперь? — продолжила Джей череду бессмысленных вопросов.
— Ну, мы сейчас типа друзья, да?
— Наверное.
— Угу.
Сигара у Красного предательски заканчивалась.
— Ну и каково это — метаться туда-сюда тысячи лет?
— А… я в основном с людьми жила, а так, где «за свою» сойду, там и осяду.
— И как?
— Если трезво посудить, то чем дальше прогресс, тем лучше, но чем больше людей, тем хуже. Под землёй — всё наоборот. А чего спрашиваешь?
Красный снова прокручивал в мыслях голоса.
— Хм… да так, есть одна ерунда.
Что-то зарождало в нём сомнения, сбивало с толку. Если пару десятков лет назад он был уверен, что в лепёшку расшибётся, но не будет устраивать конец света, то сейчас верить в это становится всё тяжелее.
— Мне кажется, — говорил он, — что мы влипаем в какую-то хрень, но она уже не кажется очередной. Сколько было людей и тварей, которые могли бы разнести планету в хлам, но сейчас это уже что-то совсем другое и более масштабное.
— Даже если и так, то я тебе точно скажу — войны от века к веку становятся всё больше и больше, страшнее и кровавее, но практика показывает, что все они заканчиваются, ненадолго, но все-таки.
— Не думаю, что это очередное дерьмо, от которого мы быстро отмоемся.
— Ну… я на «верхушке» событий не была ни разу, тебе виднее.
Красный хотел бы извиниться за удар под дых, что произошёл в метро, но потом понял, что глупо будет вспоминать синяк при разбитой голове. Он докурил сигару и смотрел на детей, затушив маленький никотиновый остаток об заборчик.
Завыла сирена, оповещающая о сборе в Бетмору.
— Рановато. — Отметил Красный.
— Мне идти?
— Теперь уж точно.
— Ох! — наигранно и довольно бодро подтянулась Джей и все четверо пошли в ангар.