Это было просто... Немыслимо.

Выдохнув, Сайто затянулся свежей сигаретой, и подобно ей, тлел от злости. Откуда этот сукин сын узнал о Токио? Сейджи сказал ему? Нет, вряд ли он стал бы о таком трепаться с едва знакомым парнем.

Но если суд бессилен поймать преступность?

Удивительно, что это говорил вчерашний убийца. Но в этом была своя правда. Восемь лет прошло, а следствие по делу убийства так и не продвинулось. Ни взявший это дело другой инспектор, ни он сам до сих пор не имели никого на примете, кто мог быть к этому причастен. Они были в тупике последние полгода, гоняясь за тенями прошлого.

Не хотелось этого признавать, но Химура был прав и в том, что гуманистом он не был. Если бы он знал, кто это сделал, он не раздумывал бы ни секунды и отправил причастного к праотцам. Но когда эта перемена случилась, и убийство человека, пусть и виновного, перестало страшить его? Он ведь был из уважаемой семьи, предки Хаджимэ служили у сегуната, отец тоже был военным. Не поэтому ли он в детстве выбрал полицию? Не потому, что всем в его родне в свое время приходилось делать выбор - убить или быть убитым? И он хотел защищать, а не отнимать жизни. Поклялся, что это не изменится, даже если мир перевернется с ног на голову.

Это было до того, как они отняли у него смысл жизни.

Он был молод и глуп. Многое казалось нерушимым и мир мог делиться только на белое и черное, правильное и неправильное. Но она смогла полюбить такого глупца и сделала его лучше, мудрее. Только ее заботой, ее стараниями он менялся, и стал тем, кем является сейчас. Неужели жизнь убившего ее человека важнее ее самой, не причинившей никому на этом свете зла? Кем он будет, если не сможет сделать тот самый единственный выбор?

Она смотрит на него счастливыми, полными нежностью глазами и улыбается. Этот день по праву самый счастливый в жизни женщины. Она робко поправляет ворот традиционного кимоно, белого, как первый снег. Каштановые волосы убраны в сложную прическу, сбоку приколота на западный манер белоснежная шляпка. Токио отказалась от уродливого колпака, который обычно принято надевать, и обмолвилась, что прятать от мужа ей нечего. Он же стоял в черном кимоно и серых хакама, не в силах отвести взгляд от нее. С этого дня она его, а он ее, и он, как глава семьи, несет ответственность за ее благополучие.

Но он не сберег ее. Не выполнил обещание, что они доживут до глубокой старости вместе, и умрут в один день, окруженные кучей детей, внуков и правнуков. Разве теперь он имеет право бояться запачкать свои руки? Он закрыл глаза, и отняв ото рта сигарету, глубоко задышал. Все это время инспектор словно был во сне, а сейчас пришла пора очнуться.

Он разбудил его. И похоже, был единственным, кто понимает, что значит находиться на грани. Быть тем, кто решает кому жить, а кому умереть. Не слепым правосудием, нет, но и не ведомым корыстью человеком. Неким средним, балансирующим между Добром и Злом, бредущим по тонкому льду существом. Эти глаза, ядовито-зеленые, запах трав, блестящие рыжие волосы и сила, которую нельзя осязать, только чувствовать нутром. И свобода. От всего - от обязательств, долга, общественного порицания.

Сайто закрыл глаза, уткнувшись в ладони, пропахшие дымом. Потом помассировал переносицу, мысленно возвращаясь в додзе. Дверь открылась в обе стороны. И теперь Сайто понял, почему Химура по-настоящему свободен. Он выгрызал свою свободу зубами, вырывал из чужих рук, и боролся каждый день, чтобы не отдавать ее более никому. И теперь он был готов поделиться этой свободой с тем, в ком увидел нечто похожее на себя.

Немыслимо.

Он поднялся из-за стола, походив по кабинету, словно цирковой лев в тесной клетке. Принять его помощь значило принять его самого в свою жизнь. В свое личное пространство. Подпустить гораздо ближе, чем кого-либо за эти восемь лет. Потому что никто больше не согласится пойти с ним до самого конца. Принять его правила и следовать им, чтобы закончить то, что начал, чтобы Токио наконец обрела покой.

Принять то, что без его помощи он не справится.

Нахмурившись, он развернулся к двери, намереваясь найти Химуру и снова все обсудить. И чуть не вскрикнул, когда взгляд его уперся в рыжую макушку. Судя по занесенной руке, он уже хотел было постучаться. На щеке чуть не светился, настолько он был ярким, след от его удара. Но казалось, это его совсем не беспокоило и он улыбался.

- Не надеялся вас здесь застать, думал, что опоздал. Я бы хотел попросить прощения за то, что наговорил, и...

Сайто хотел было что-то ответить, но помимо его воли изо рта вырвалось:

- Я согласен.

Взгляд Химуры тут же поменялся, словно щелкнул выключатель. Глаза стали темнее, а улыбка испарилась, будто ее и не было. Он быстро закрыл за собой дверь, в упор глядя на Сайто. Хаджимэ стоял перед ним, сжав пальцы в кулаки. Голос стал низким и вибрировал от волнения. Словно это была сделка...

- Я хочу отомстить за ее смерть. Найти того, кто это сделал и покончить с ним раз и навсегда.

...с Дьяволом.