В квартире запах смерти. Мертвые цветы, засохшие лепестки. 

Запах гнилья и смрада. 

Яр сгибается пополам, стоит ему только переступить порог. В горле стоит непроходимый ком. Кашель раздирает. Усилием воли Баярунас не проглатывает лепестки. 

Выкашливает их себе на ладонь. 

Сегодня астры. 

Он морщится. Сплевывает кровь. Садится на порог и легонько бьется затылком о стенку. 

Чертовски достало. 

Достало быть магнитом чьей-то невзаимной любви. 

Да Ярик уже трижды проклял собственную эмпатию. 

Ежедневно. Долгие месяцы и годы. Он «цепляет» чужую любовь на себя, а дома и на работе харкает лепестками. 

И ненавидитненавидитненавидит. 

Ему самому бы со своей любовью разобраться. А он метается. 

Мечется нервно и до слез. 

— Ненавижу — хрипит Ярослав, кусая себя за костяшки, едва ли не прокусывая их до крови — Я не хочу больше так жить, я не смогу. 

Однако с каждым днём что-то заставляло его двигаться дальше. Что-то, что заставляло его выбрасывать засохшие цветы. Жить. Не глотать сгустки чужих страданий. 

Ярослав засыпает на пороге, не в силах дойти до кровати. Сквозняк гуляет по квартире, холодом принося нужное облегчение. 

Ему горько. Горько от осознания, что не может посмотреть в родные глаза любимого человека, а вынужден вечно забирать боль других. 

От холода становится лучше. Намного. Глотку больше не сжимают терновые тиски, а голова не так сильно раскалывается. 

Все же что-то есть в этом недуге. Загадочное и нужное. 

Людям или ему?

Яр с трепетом проводит пальцами по высохшим розам. Ему это даже нравится. Как бы он не был зол на свою жизнь, эта мертвенная красота его привлекала. 

А что если..

Рука сама потянулась к сухому лепестку и, словно под гипнозом, Баярунас проглотил красную сухую субстанцию. 

В эту ночь он не кашлял