Никто никогда никому ничего

Этот крохотный мирок похож на одну большую фееричную театральную постановку. Ту, которую раз за разом десятилетиями отыгрывают для жадных до зрелища посетителей. Только они слепы и не видят, что все здесь насквозь пропитано ложью. Актеры играют настолько паршиво, что хочется взвыть, музыканты словно впервые взяли в руки инструменты, а пьяный режиссер спит в подсобке, в попытке забыть о собственной бездарности. Все это торжество пафосной лжи. 

Фальшивые улыбки слепят своей ненатуральной белизной, позолоченные браслеты сверкают в ярком свете ламп, искусственный жемчуг с чьего-то замысловатого платья одиноко катается по лакированному паркету. Все это ненастоящее. Блики обманчиво дорогих люстр ослепляют, заставляя слезы выступить на глазах. Стас уверяет себя по-крайней мере, что они появились из-за этого, а вовсе не от прогрызающей внутренности тоски. И естественно, все эти камушки на люстрах подделка - обычное стекло. Как и все здесь, они тоже пропитаны ложью сверху донизу. Ее тут так много, что невольно начинает крутить живот и подташнивать. 

На душе от этого чувства, откровенно говоря, погано. Не в смысле “плохо” или “не хорошо”, а по-настоящему погано. Стас глушит это ощущение мерзким шампанским, которое ненавидит, но легче не становится. От пузырьков и гадостного кислого привкуса только сильнее мутит. И тут нет Аллы, которая сотрясет весь этот кокон змей одним своим появлением, нет Темы, который хоть как-то дурацкими шутками разбавит тоску.

Алла упорхнула еще в самом начале, сославшись на неотложные дела в "Коралле". Темы с Кристиной даже не было - пара решила перед Новым годом успеть отдохнуть на солнечном Бали. Стас понимает, что раньше не ценил присутствие друзей на этих официальных вечерах. А сейчас до раздирающей душу тоски хочется услышать очередную ужасную гомофобную шутку Темы. Хочется встать рядом с Аллой и обреченно закатывать глаза, глядя на происходящий цирк. Вместо этого он одиноко подпирает стену и делает вид, что очень заинтересован в висящей на стене репродукции. Черт, он даже не помнит в честь чего или кого они сегодня собрались. 

И все здесь пытаются друг друга использовать, организовать плотные сети и затянуть в них кого поменьше, да послабее. Всем плевать чего ты хочешь, они все подступают и подступают, чтобы предложить что-то, намекнуть ненавязчиво, откровенно попросить о чем-то. Стас уже порядком устал от этого. К счастью, сегодня его эта участь по-большей части миновала. В чем дело он не уверен, то ли развод так сказался на желании других докучать ему, то ли кислое выражение лица. 

Замечает краем глаза сияющую Катю - единственную здесь настоящую. Чему он и научился за двадцать лет брака с ней, так это различать ее искреннюю и деланную радость. И сейчас она выглядит по-настоящему счастливой, какой не была вместе с ним никогда. Он не уверен, что чувствует по этому поводу - слишком сильно все в голове перемешалось. Вряд ли что-то хорошее, кажется, сегодня он вообще на такое не способен.

Катенька стоит в сияющем синем шелковом платье и улыбается так ярко, что можно ненароком ослепнуть. Она держится за руку с молодым темноволосым мужчиной в очках. Кажется Стас помнит этого человека. Сергей Князев - юный гений, талант мира программистов, крупный IT-менеджер. Что-то вроде этого, Стас не уверен, что правильно запомнил, когда их кто-то знакомил на подобной вечеринке. 

Грудь обдает жаром зависти - он бы тоже хотел сейчас быть здесь с парой. Господи боже, как бы он хотел, чтобы Влад был сейчас рядом. Просто рядом. Образ Влада в красивом черном костюме ярко вспыхивает перед глазами, заставляя почти поперхнуться шампанским. Как бы хотелось увидеть его таким, представить знакомым, как подающего надежды историка. А потом остаток вечера наслаждаться смущенным розовым румянцем на загорелых щеках и робкими улыбками. Тогда было бы не важно кто эти люди, почему они здесь все собрались. Можно было бы просто наслаждаться присутствием родного человека и все. Без прикосновений, без навязчиво счастливых улыбок и кокетливых фраз - просто, чтобы Влад был рядом с ним. 

Стас прикрывает глаза на мгновение, чтобы справиться с чувствами. Телефон в кармане ощущается весом в пару тонн. Так хочется сейчас на все плюнуть, набрать Владу и уехать с ним домой. Но нет, он не может, хотя сам не знает почему. Почему ему не плевать на то, что о нем подумают? Почему он должен строить сильного мужчину, который достойно справляется после развода? Зачем это вообще все? Почему он не может быть таким же дерзким и бесстрашным, как Алла?

Приходится заливать все эти идиотские навязчивые вопросы литрами шампанского. Просто чтобы протянуть до окончания вечера. Иначе он не вынесет все эти сочувственные взгляды вперемешку с не равнодушными фразами мнимой поддержки. Их стало слишком много, после того, как все узнали об их с Катей разладе. И ведь не расскажешь, что они оба стали от этого счастливее. Нельзя рассказывать, что Стас нашел человека, с которым готов провести остаток жизни. Ведь это неправильно: это не может быть мужчина, не должен быть.

Спустя пару бокалов Стасу уже плевать кто и что думает. К счастью для его репутации вечер подходит к концу, и он может с чистой совестью сгрузить свою тушу на заднее сидение автомобиля. Леонид никогда не задает вопросов, вообще лишнего слова не произносит, если того не требует ситуация. Он только включает тихую расслабляющую музыку и трогается с места. 

До квартиры Стас добирается в какой-то прострации. Дом встречает его темнотой и абсолютной пустотой, такой ужасной, что отдается болью в груди. Одиночество давит, выбивает из равновесия и почти опрокидывает на пол. Стас снимает пальто и бросает его прямо на пол, куда отправляется и шарф с ботинками. Шаркает в сторону кухни, зажигая минимум света, и открывает новую бутылку дорогого ирландского бренди. Просто чтобы загасить все эти ужасные чувства, которые вот-вот и порвут его на части. А в голове набатом стучит: 

Один, ты один, никому не нужен.

Ведь правда, все вполне хорошо живут без него. Илья счастлив на учебе в Питере. Да, он приезжает на каникулы и выходные, но это же из жалости. Стас уверен, что сыну просто совестно оставлять одинокого отца. Катенька нашла нового человека, с которым действительно счастлива. И только он один в своей большой несуразной квартире. Мысли вязкие и тягучие, захватывают, хоронят под собой практически. Стас залпом опустошает стакан и тут же подливает еще. Нужно заставить их замолчать, иначе он свихнется. 

Звук пришедшего сообщения заставляет его вздрогнуть и чуть не опрокинуть опустевший стакан. Руки вялые и крайне плохо слушаются, с трудом поднимая телефон. 

"Как все прошло?" 

Эта трогательная способность Влада помнить обо всех мало-мальски важных встречах, почти заставляет Стаса заплакать. Влад - проблеск надежды в его глубоко одинокой жизни. Спасительный свет, если угодно. Хочется так много ему написать, высказать все это. Но хватает Стаса только на жалкую мольбу, от которой самому тошно. Но иначе он действительно сойдет с ума. Не слушающимися и негнущимися пальцами он кое-как набирает ответ.

"приезжай, пожалуйста"

К счастью автоисправление помогает ему написать читабельное сообщение, без него вряд ли Влад понял бы хоть что-то из написанного. Стас откладывает телефон в сторону и снова наливает себе бренди, чтобы заглушить пакостные мысли. А они вертятся назойливо в голове и не желают покидать его черепушку. 

Он это из жалости делает. Он не приедет.

Стас отмахивается от них, не в силах высказать что-то в протест. Он ведь действительно не знает, почему Влад все это делает, зачем втянулся с ним в эти медлительные отношения. Они, как два маятника, качаются туда сюда, не зная, как подступиться друг к другу. Стасу кажется, что сам он жалкий, ломанный-переломанный и абсолютно неинтересный. Как Владу только не противно с ним рядом находиться. Размазня, едва способный самого себя отстоять. Прячется в норе, как мелкая рыбешка, опасаясь, что хищники мгновенно откусят голову за любое его неверное движение. 

Из мыслей выдергивает звонок в дверь. Стас кое-как слезает с барного стула, чуть не падая на пол, зацепившись за металлическую ножку. Ругается под нос, перебарывая желание отпихнуть мебель в сторону. Он пытается хоть как-то пригладить взлохмаченные кудри, но только сильнее их путает между собой. Открывает дверь и видит Влада. Удивительно, как часто они вот так сталкиваются у него дома. Каждый раз встреча начинается с одного и того же: кто-то пишет первым, а следом Влад всегда приезжает без вопросов и раздумий. Прямо чертов День Сурка, не иначе. Все началось месяца три назад, когда Влад впервые пришел к нему и поцеловал. Даже тут смелости у него оказалось больше, чем у Стаса.

- Привет, - Влад ему неуверенно улыбается, и от этой улыбки все внутри вспыхивает. 

И это единственное, что он успевает произнести, прежде чем Стас хватает его и втягивает в квартиру. Впивается голодным поцелуем в губы, неуклюже сталкиваясь носами. У Влада тут же сбиваются набок очки, сам он шумно вдыхает, растерянный подобным напором. А Стас чувствует, как начинает сильнее кружить голову. Получил желаемое, наконец-таки, и уже не может остановиться. И ладно, и пусть, так даже лучше. Так хотя бы смелости хватает. Даже если приходится навалиться на Влада, зажав его между собой и дверью, только чтобы удержаться на подкосившихся ногах. Даже если Влад замирает, позволяя себя целовать, но инициативы никакой не проявляя.

Это он от удивления.

Стас убеждает себя, практически умоляет поверить собственным мыслям. Просто, чтобы не разрыдаться прямо тут. Он с новой силой прижимается, в отчаянной попытке получить встречную ласку. Влад таки отвечает, кладет руки на талию и аккуратно придерживает - движется все еще несколько робко. А Стасу хочется всего и сразу прямо сейчас. От всепоглощающего желания (вовсе не от алкоголя) мутнеет перед глазами, прошибает мелкой дрожью руки и потряхивает колени. Отрывается от пленительных губ, скользит по линии челюсти, отгибает воротник бадлона и принимается выцеловывать шею. Стас чувствует, как вздрагивает Влад, и не может сдержать шальной улыбки - млеет, ровно как и он сам, от таких поцелуев. 

- Это вместо приветствия? - бормочет Влад, пытаясь поправить очки, и отстраняет от себя Стаса.

- Можешь считать… что-то вроде этого, - слова путаются, сбиваются и с трудом произносятся. 

Вновь целует, находя языку более полезное и приятное применение. Влад соскальзывает руками на чужие плечи, мягко сжимает, но отстранить не пытается. А Стас дуреет от такой вседозволенности. Может стоило бы прекратить, остановиться, в конце-концов они еще не заходили с Владом так далеко. Не то чтобы они не пытались, но все прошлые разы обрывались неловкостью и общей неуклюжестью. Сейчас же хочется по-другому, довести дело до конца, свести наконец Влада с ума. Показать ему, что он каждый божий день делает со Стасом. 

Торопливо распахивает чужое пальто, почти вытряхивая Влада из него. Тот не сопротивляется, поддается, опьяневший от поцелуев. Стас его коротко чмокает в уголок губ, прежде чем глухо стукнуться коленями об пол. Его ведет, прямо таки штормит. Руки едва его слушаются, с трудом цепляются за пряжку ремня, пытаясь избавиться от мешающего предмета гардероба. 

- Стас, что ты… - Влад шумно сглатывает, пытается дыхание выровнять.

Стасу хочется буркнуть что-то в ответ, но он слишком сосредоточен на борьбе с чертовым ремнем. Приходится экономить силы, игнорируя все слова Влада. А того будто током ударило - так резко он очнулся и вынырнул из плена опаляющей страсти. 

- Перестань, пожалуйста, - ловит цепкими пальцами за руки, мешая, чем злит неимоверно. 

Как будто самому не хочется. Как будто…

Стас поднимает расфокусированный взгляд и смотрит на Влада. Тот стоит покрасневший, но точно уже менее довольный, чем несколько минут назад. От этого как-то болезненно сжимается грудь - ее словно придавливает камнем. Вот в чем дело.

Не нужен ты ему, мерзкий, жалкий рохля. 

Стас чуть ли не грубо вырывает руки из чужой хватки, почти падая на спину. Он едва удерживается, но сил чтобы встать с колен не хватает. Сил вообще ни на что уже нет, откровенно говоря. Хочется прямо тут и разрыдаться. Глупо и нелепо, но сейчас затуманенный алкоголем разум Стаса подсказывает, что это наилучший выход из положения. Да и сдерживать собственное разочарование совершенно не получается. Оно выходит из груди рваным полу-сдавленным всхлипом. 

- Стас… - Влад опускается перед ним на корточки, смотрит так нежно, что от этого все нутро сжимается. 

Опять он со своей жалостью.

Стасу бы отмахнуться, но он в силах лишь завертеть головой, прямо как ребенок. Ему уже ничего не хочется и ничего не нужно. 

- Стас, посмотри на меня, - Влад заботливый, участливый, аж до тошноты. 

- Не надо, - он хочет сказать что-то броское в ответ, но и тут толком ничего не выходит, - Я понял, не нужно этого… всего.

Пытается подняться на ноги, только после всего принятого алкоголя и пережитых эмоциональных горок вестибулярный аппарат совсем сбоит. Влад оказывается быстрее - сгребает в крепкие объятья, укладывает голову на плечо и гладит по волосам. Стас невольно всхлипывает, не в силах сдержать пьяные слезы. Не понимает уже ничего и просто держится за ткань бадлона, выпуская чувства наружу. Остатками плывущего сознания он осознает, что позволяет себе с Владом слишком многое.

- Послушай, - неторопливо начинает Влад, чуть отстраняясь, чтобы в глаза заглянуть, - Ты пьяный, я... Я не буду этого делать.

Стасу хочется возразить (насколько вообще есть силы). Но он не знает, что сказать. Глядит в невероятно красивые глаза Влада и почему-то верит ему, действительно верит. 

- Это не значит, что я не хочу, - он держит чужое лицо в ладонях и смотрит неотрывно, - Но не сейчас, хорошо?

В голове у Стаса путаница, но кивнуть удается. Наваливается невероятная усталость, такая, что хочется прямо здесь завалиться спать. Стас прикрывает глаза и утыкается слепо лбом вперед, упираясь в чужое плечо. Влад снова запускает руку во всклоченные кудри и принимается мягко массировать кожу. Это окончательно успокаивает, заставляет почти заснуть в чужих руках. Так, что все остальное попросту смазывается в одно неразличимое пятно. 

Утро встречает его адской головной болью - такое ощущение будто по нему проехался камаз. Стас с трудом поворачивает голову, и ее тут же простреливает болью, выбивая из него тихий страдальческий стон. Приходится долго собираться с силами, прежде чем ему удается приподняться на кровати. Он смотрит на тумбу, где видит заботливо оставленный стакан воды. Воспоминания бьют сильнее, чем чертова боль, Стасу хочется попросту сквозь землю провалиться. Стыд скручивает целиком так, что не вдохнуть, не выдохнуть. Зачем он все это вчера устроил перед Владом, ради чего? Они только начали делать первые шаги в отношениях, а Стас все разрушил. Идиот.

Слышит шум, раздающийся с кухни, напрягается и все же стаскивает тело с кровати. В ушах звенит, и комната немного покачивается, так что Стасу приходится ухватиться за спинку кровати, лишь бы не свалиться на пол. Обнаруживает себя в одних брюках, что в какой-то степени его даже обнадеживает. Находит домашнюю одежду, с трудом переодевается и плетется на кухню.

Солнечный свет бьет по глазам, почти ослепляя. Стас жмурится, хватаясь тут же за вспыхнувший болью висок, и замечает Влада стоящего за кухонным островом. Он смотрит на Стаса и дарит ему мягкую улыбку. Все это выбивает из колеи, и у Стаса появляется только больше вопросов.

- Доброе утро, - Влад ставит перед ним стакан с мутной от разведенной таблетки водой, - Держи.

- Спасибо, - собственный голос звучит чужеродно и хрипло из-за пересушенного горла. 

А у самого в голове крутится тысяча вопросов. Почему Влад здесь? Почему не ушел? Неужели ему не противно находится рядом?

 - Ты как? 

- Паршиво, - честно признается Стас, старательно пряча взгляд, и пытается подобрать хоть какие-то подходящие слова.

- Выпей - легче станет.

Непосредственность Влада вышибает дух, путает больную голову еще сильнее. Стас послушно опустошает стакан, не решаясь посмотреть на своего спасителя.  

- Вчера Илья звонил… - медленно произносит Влад, явно осторожничая. 

- Черт, - ругается Стас, начиная чувствовать себя еще хуже. 

Не хватало еще перед сыном опозориться. Мысли о том, что Илюша привык к этому, он старательно отбрасывает. Иначе не выдержит - пойдет удавится от стыда. 

- Ничего катастрофического не произошло, - торопливо добавляет Влад, замечая чужое настроение, - Я сказал ему, что у тебя был тяжелый день.

Силы есть только на то, чтобы пилить взглядом столешницу. Стыд душит, сжимает сердце в стальном кулаке и не желает отпускать. Хочется где-нибудь скрыться, чтоб уже никому не попадаться на глаза. Но все-таки Стас не может промолчать - Влад не заслужил этого. 

- Влад, я… Извини за все произошедшее.

- Ты слишком много извиняешься, - совершенно беззлобно замечает Влад с легкой улыбкой. 

- Но ты не должен был видеть эту истерику, я… мне правда жаль

- Стас, - твердый голос заставляет вскинуть таки взгляд. 

В нем нет осуждения, только нежность и мягкость. Это несколько удивляет. Хотя стоило бы привыкнуть, с ним всегда так. Влад подается вперед, чтобы аккуратно сжать его руку в своей. 

- Все в порядке. Я все понимаю.

Стас смотрит на него в ответ, и ему кажется, что он прямо сейчас рассыпется. Влад слишком хороший, слишком понимающий, слишком идеальный. Невозможный какой-то. 

- Просто вчера был не лучший момент для… - он сбивается, чужие щеки обдает румянцем, - Я бы не стал пользоваться положением.

И внутри у Стаса что-то ломается, заставляя его почти всхлипнуть. Ему кажется, что он спит. Не может быть так все хорошо в реальности. Он переводит дыхание, прежде чем переплести свои пальцы с чужими и сказать:

- Спасибо.