— Расскажи мне сказку на ночь, — просил Тао, ярко улыбаясь Кёнсу, который укрывал его одеялом. Сехун, сидящий на соседней кровати, усмехнулся, но Кёнсу видел, как тот наблюдал за ними краем глаза.

— Хорошо, — ответил Кёнсу с нежной улыбкой, смотря на Тао, жаждущего рассказа. Мальчик взвизгнул от волнения, практически прыгая на кровати, показывая, как сильно хотел, чтобы Кёнсу начал. Он задумался, — но какую историю я должен вам рассказать? — спросил он.

Кёнсу терял ход мыслей, смотря в открытое окно, пока Тао лепетал что-то где-то на фоне. Парень видел красивую и ясную ночь: небо было без облаков, что позволяло луне, окруженной массой мерцающих звезд, блистать во всей красе своим серебряным светом. Ничто не показывало, что прошлой ночью было лунное затмение, но Кёнсу четко помнил, что видел его, как и каждый год до этого.

Явление, когда луна и солнце оказываются на одном небе в одно время, (несмотря на то, что определенный час предназначен для только одного светила). Кёнсу вспомнил одну очень важную историю, наполненную болью и печалью, но больше всего: любовью.

— Позволь мне рассказать тебе историю

О том, как Солнце

Любило Луну так сильно,

Что умирало каждую ночь,

Чтобы позволить Ей дышать

Тао замолчал. Он сидел завороженный, глядя на Кёнсу широко раскрытыми глазами, полными восхищения. Даже Сехун на соседней кровати устроился удобнее, смотря с интересом, который был неприсущим его серьезному лицу. Они, кажется, услышали в голосе Кёнсу что-то, что не бывало в его голосе при обычных рассказах. Что-то особенное. Это было что-то очень важное. Оно требовало того, чтобы его слушали.

— В те дни, которые были далеко не такими, как мы знаем их сейчас, — начал Кёнсу. Сехун наклонился вперед, желая поймать его нежные слова, растекающиеся по комнате, заполняя все пространство своей нежностью. — Тогда существовали две расы. Две противоположности, что постоянно боролись за власть.

Первые родились из пламени.

Солар. Они были сильными и мощными. Их воле не было равных. Они убирали все препятствия на своем пути, никогда не бежали с поля боя. Они были тверды в своих убеждения и уважали тех, кто, по их мнению, этого заслуживал.

Вторые созданы светом.

Лунар. Они были смелыми и умными. У них была непоколебимая сила духа. То, что им, возможно, не хватало для власти, оплачивалась за счет их ума. Они защищали тех, кого любили, с таким мужеством, которым, казалось, не обладал никто другой. Но они всегда проявляли милосердие тогда, когда это было нужно.

Обе стороны дорожили властью, но, в итоге, управлять небом могли лишь одни. Обе стороны были затянуты в войну, но даже за такое долгое время, ни одна из рас не смогла получить того, чего так сильно хотела.

Обе стороны сражались отчаянно, прибегая к хитрости и лжи, когда одна из сторон поднималась вверх в борьбе за власть. Но они слишком поздно поняли, что, вместо победы, обе расы были на грани исчезновения.

В попытке вернуть мир в порядок, обе расы создали ряд заданий, которые нужно выполнять каждые пятьдесят лет, чтобы определить, какая из двух сторон получит над небом контроль.

На протяжении тысячелетий Солар имели контроль над небом. В то время как процветал в ярком солнечном тепле и свете своих лучей, то Лунар страдали от голода и боли. Ни один из претендентов Луны не может победить предыдущего победителя Солнца. Солнце было сильным и бесстрашным. Он был победителем мира и спасителем Солара, ибо каждый враг был бессилен против него. На протяжении веков он был непобедим.

Был непобедим, пока Лунар не представили противника, совсем не похожего на других.

Луна.

Бён Бэкхён.

Чанёль прижал руки к груди, алая кровь танцевала горячим пламенем в его теле, заставляя кончики пальцев содрогаться в невидимых судорогах. Дверь распахнулась, но только секунду спустя свет летит в комнату, заполненную тьмой. Он моргнул, лучи пронизывали глаза. Было настолько ярко, что он прикрыл их руками.

— Почему ты сидишь в тени? — спросил Чондэ, когда Чанёль одарил его холодным взглядом, не выражающим ничего. Человек усмехнулся, прежде чем закрыть дверь и окутать комнату темнотой, — во всяком случае, у тебя есть конкурент. Его зовут Бён Бэкхён.

Чондэ сделал паузу, будто дожидаясь реакции Чанёля. Но тот просто продолжал смотреть на него, будто ничего другого и не ждал. Чондэ откашлялся, прежде чем продолжить. Он разочаровался, не найдя интереса в другом человеке, — Мы не смогли найти о нем ничего кроме имени.

—Ты лучший в королевстве, — Чанёль был серьезен, как и всегда, — но хочешь сказать, что не смог выяснить хоть что-нибудь?

— Выяснили, — исправился Чондэ, выпрямляясь, — в нем нет ничего особого. Был отмечен в возрасте девяти лет, но не получил никакого формального обучения и жил, как сын фермера.

Чанёль, казалось, слегка пожал плечами, прежде чем среагировал снова.

— Это странно, — нарушил тишину Чондэ, — все последние конкуренты от Лунар были хороши, но выставить ребенка без опыта смертных приговоров...

Чанёль снова пожал плечами. У него не было никакого интереса к человеку Луны. Он никогда не знал, что они думали, и его это совсем не волнует. Чондэ думал, что Чанёль ответит ему. Но ему просто подарили молчание. Потому он, не дождавшись никакой реакции, просто поклонился и попятился из комнаты.

— Хорошего вечера, Челленджер.

Чондэ закрыл за собой дверь, оставляя владельца комнаты в одиноком молчании. Он оглянулся вокруг. Когда шторы были открыты, комната наполнялась светом, это все казалось великолепным: огромные стены с картинами ручной работы, потрясающая плюшевая мебель и широкие окна на солнечной стороне. Чанёль закрывал жалюзи, притворяясь, что солнце для него больше не светит.

Чанёль слушал ритмы своего сердца, что билось размеренно и едва уловимо. Он раскрыл ладонь, выпуская пламя, что хранилось в нем. Пусть оно сожжет его еще раз.

___

Стадион замирал в ожидании, воздух практически звенит, переполняясь волнением. Каждое место было занято. Трибуны полны до краев. Глаза Чанёля блуждали по стендам, моргая от суровых солнечных лучей, даже, не смотря на то, что он был в тени. Блики казались пустыми, как и обычно. Он был так же удивлен, так как эти задания были очень древними, то это должно было стать менее популярным, но результат продолжал оставаться тем же. Претендент Луны отличалась от всех остальных, что он встречал, потому он проявил к нему некое уважение.

— Бён Бэкхён, претендент Лунар, Дитя Луны, будущее света.

Толпа взорвалась аплодисментами. Это было так оглушительно, что эхо прорвалось через огромный Колизей и наполнило воздух овациями, схожими грому. Чанёль наблюдал, как в южном крыле врата открылись и оттуда вышел молодой человек. Он по-прежнему выглядел, как ребенок в глазах Чанёля. Он был примерно того же возраста, что и Чанёль, когда тот стал участником. Ему вряд ли есть двадцать. Он был маленький и тонкий, но его тело было в тонусе от тяжелой работы на полях. Его бледная кожа была такая же, как и у многих людей Лунар. Его темно-каштановые волосы, прибывавшие в беспорядке, контрастируют с темно-синей и фиолетовой одеждой, что он носил. Чанёль удивился его одежде, последние несколько лет одежда была более величественной, но Бэкхён выбрал более простую, собранную из несколько слоев, чтобы не стеснять движения.

Мальчик шёл к возвышению в центре стадиона с высоко поднятой головой. Некоторые Солар в толпе шипели и кричали ругательства, но Бэкхён даже глазом не моргнул, просто скользя на платформу с выгравированным полумесяцем на стене.

— И Пак Чанёль, претендент Солар, Дитя Солнца, будущее пламени.

Ворота перед Чанёлем поднялись. Он вышел на землю, солнце мгновенно ослепило его. Он видел его слишком часто, но все равно оно могло ослепить. Хотя он думал, что привык. Звук оглушал стадион, но Пак привык к нему и просто игнорировал, двигаясь в центр, позволяя одежде лететь за ним, словно легкий нежный шелк, сродни приятному сну. Он поднялся по лестнице, не обращая внимание на трех судей, прежде чем пройти к месту со знаком солнца.

Его взгляд нашел Бэкхёна. Стоило ему увидеть своего соперника, то уголки его губ дрогнули. Мальчишка был несколько ниже его, хотя издали казался одного роста. Он был действительно ребенком.

Его взгляд нашел Бэкхёна, чьи уголки губ дрогнули, когда он понял, что ниже своего соперника. Он действительно был ребенком.

Бэкхён посмотрел на него в ответ так, будто знал, что сможет поймать чужой взгляд раньше, чем Чанёль успеет отвернуться.

Он улыбнулся.

— Я представляю вам ваших соперников!

___

Хоть это и был вечер, но мягкий свет все равно просачивался сквозь высокие окна до потолка. Лучи, попадая на кристаллы люстры, отражались по всей комнате, играясь своими искрами. Свет каплями оседал вокруг, создавая волшебные ощущения. Длинный стол стоял в середине большого зала дворца. Тяжелые ткани красного с золотым были повсюду. Лучшие тарелки из золота и чашки были расставлены по правилам. Сдержанный смех наполнял комнату, разговоры порхали легкими бабочками по залу, глупые шутки и пустые комплименты слетали с губ людей.

Чанёль откинулся в кресле во главе стола. Он даже не потрудился посмотреть на гостей или же подать какой-то знак заинтересованности. Темно-синие с серебром мешались с красными с золотом, но Чанёль знал, что все это сборище, названное товариществом, было подделкой. Знал, что обе стороны ненавидели друг друга. Так было и будет всегда. Он пытался играть с ними в эту игру, но прошло слишком много лет. Это стало утомительным, чтобы продолжать. Слева пожилой мужчина и молодой парень сидели в молчании, словно понимая по взгляду, что хозяину этого не нравится это сборище.

Как бы он не старался, он не мог оторвать взгляда от другого конца стола.

Бэкхён действительно отличался от всех предыдущих противников.

Этот юноша сидел в другой части стола, в окружении красного с золотом, говоря оживленно со всеми людьми, что окружили его. Обычно, конкуренты боялись, нервничали, едва не сходя с ума. Но Бэкхён... Бэкхёну, кажется, было просто и легко: он разговаривал с людьми и смеялся, даря им настолько легкую и прекрасную улыбку, что все вокруг него наслаждались. Чанёль невольно позволил себе расслабиться на мгновение, ибо хмуриться, смотря на это зрелище, было невозможно. Но его это расстроило, он не был уверен в Бэкхёне, но тот не подавал никаких признаков паники или волнения. Он не знал, что думать, как Бэкхён посмотрел на него. Их взгляды пересеклись.

От улыбки глаза Бэкхёна превратились в полумесяцы.

В этот раз Чанёль не смог удержать на нем взгляд. Он отвернулся так, словно эта улыбка могла причинять боль. Кажется, она сожжёт его быстрее, чем он сможет сбежать. Потому он резко поднимается из-за стола. В комнате моментально возникла тишина. Возможно, многие просто замерли в нерешительности от действия Чанеля. Это же был торжественный ужин, а это далеко не простой ужин, считая то, что тут присутствовали знатные люди с обеих сторон. Чанёля сейчас это не волновало. Он должен был уйти. Уйти как можно быстрее, иначе он сойдет с ума.

Несколько человек начали спрашивать, что случилось, но Чанёль просто бросил салфетку и сбежал из зала, даже не ощущая взгляды за спиной. Возможно, они осуждали его, но тяжелые двери за ним уже закрылись. Он не мог вернуться назад.

В эту ночь, лежа в постели, он не мог выкинуть этого глупого улыбающегося мальчишку из головы. Он не мог выкинуть его из головы, чтобы не делал. И ничто не могло отвлечь его, даже маленькие сгустки пламени в его руках.

— Что произошло прошлой ночью?

Это был Крис. Он одет в ткани красного с оранжевым, словно необычайными мастерами. Его дорогой меч висел у него на поясе. Его светлые волосы были собраны аккуратно. Да и вообще, весь его образ, все его существо прекрасно вписывалось во всю роскошь этой комнаты, где даже мебель была ручной работы.

— Ничего, — проворчал Чанёль, отворачиваясь. Он всегда был победителем на этой войне. Он был тем, кто всегда побеждал. И его образ должен был соответствовать этому. У него даже волосы были огненно-рыжими, словно имитировали пожар. Сейчас он был в темной рубашке и брюках. Совсем не то, чему следовало бы быть.

Тишина. Чанёль делал вид, будто Криса вообще не существует. Но он все же посмотрел на друга, слегка нахмурившись. И вместо чего-то дружественного, он увидел в глазах Криса недоверие.

— Правда, ничего не случилось, просто я был не голоден.

Тишина в ответ от Криса напрягала. Хмурый взгляд друга, казалось, усугублял ситуацию. Но Чанёль встал и, подойдя к двери, открывает ее, давая Крису определенный сигнал. Парень посмотрел на него, на мгновение, прежде чем встать и подойти изящно к двери.

— Не забудь про сегодняшний ужин, — напомнил ему Крис, останавливаясь на мгновение.

Чанёль закатил глаза в ответ. Он занимался этим больше тысячи лет, конечно, он помнил про это. Никогда не забывал, а тут забудет. Конечно. Он осторожно закрыл дверь, дождавшись, пока шаги не перестанут быть слышимыми. И как только Крис исчез из поля слышимости, то Чан развернулся и пошел обратно к своей кровати.

Во всяком случае, как он мог забыть? Он думал об этом весь день.

___

Чанёль надевает сложный головной убор. Эта красивая вещь стесняет все, что, кажется, будто сможет прекратить кровообращение. Хотя, почему кажется? Чанёль уверен в этом. Он был одет, по крайней мере, в пять слоев тяжелой ткани. Самые красивые и дорогие ткани Солнца. Темно-красные и золотые шелка были прошиты ярким жемчугом. Смотря в зеркало, Чанёль нехотя признался, что Солар превзошёл себя. Это был один из самых удивительных и дорогих нарядов, которые он когда-либо носил. Комфорт - совсем другая история.

Чанёль спустился по лестнице дворца, убедившись, что в одеянии его ноги могли свободно передвигаться. Развевающиеся ткани кружились вокруг него, словно пламя. Их гости, Лунар, и Солар так охали и благоговели его, как только он спустился. Они оценили его одежду, пожелали удачи. Но Чанёль видел правду в их глазах, понимая, что люди Луны ждали, когда он упадет.

После нескольких мучительных минут, которые были полны пожеланий удачи и здоровья, он, наконец, смог убежать от поклонников в другой конец зала. Чондэ появился на его стороне; он был одет в темные одежды с ярко-красными драгоценностями, что делали контраст на его одежде больше, чем на одежде Чанёля. Они остановились возле двери в меньшую столовую; Чондэ открыл дверь, позволяя войти внутрь.

Комната была такая же, как королевская и красивая, как и остальные комнаты дворца, с широко открытыми окнами через одну стену и яркой цветной мебелью контрастной белым стенам. Одинокий стол стоял в центре комнаты; стол на четверых. Бэкхён уже был тут, комфортно устроившись в кресле, сложив руки на колени. Чанёль остановился в дверях, не веря своим глазам.

Была такая традиция, что, для признания соперников, претенденты обедали вместе. Они должны были встречаться наедине, но могли приводить с собой компаньона. Это было проведено до первого задания, как способ лучше узнать о противнике. Но по большей части это использовалось, чтобы удивить противника своим настроем, потому и одевали самые дорогие и нарядные шелка, которые у них были. Обычно такие обеды были ужасно скучны. Лунар в конечном итоге не могут проломить стену в общении.

Казалось, Бэкхён пошел против всех традиций.

Он сидел спокойно, просто улыбаясь в знак признательности и вежливо кланяясь. Чанёль осторожно сел напротив Бэкхёна; Чондэ устроился на сидении рядом. Вместо драгоценных и величественных шелков, подобных Паку, Бэкхён был одет просто, почти так же, как Чанёль его увидел в первый раз. Он был в тонкой фиолетовой и синей ткани поверх простых белых штанов. Его руки были голые, за исключением двух массивных серебряных браслетов на запястье и кольца на правой руке. Даже простая одежда в контрасте с его белой кожей сияла.

Когда Бэкхён опустил голову, Чанёль увидел мелкие драгоценности, рассеянные в его волосах звездами.

— Челленджер, — начал тихо Чондэ, — компаньон...

Чанёль мог увидеть в глазах Чондэ некое удивление. Обычно спутники не были важны, они просто следили, чтобы претенденты не поубивали друг друга. Пауза. Никто ничего не сказал, хотя Чанёль чувствовал, что задыхается от неловкости. Бэкхён просто смотрел на них.

— Где твой товарищ? — спросил Чондэ, указывая на пустое место подле него.

— Я буду ужинать в одиночестве сегодня вечером, — ответил парень. Дверь отворилась, и официанты начали скапливаться, принеся с собой много вкусной еды с восхитительным ароматом. Чанёль и Чондэ переглянулись: соперник никогда не шел без напарника ранее.

— Выглядит вкусно, — сказал Бэкхён, показывая некое волнение в голосе. Он взял посуду и начал собирать различные куски блюд, не задумываясь о том, что нужно себя сдерживать, пока ты ешь. Чондэ рядом с ним начал есть, хотя гораздо сдержаннее, чем тот. В то время как Чанёль просто откинулся на спинку стула и замер.

В итоге, Чанёль понял, что Бэкхён отличался от всех, кого он встречал ранее. Вместо того, чтобы, как враги, ругаться или узнавать друг друга, он вел себя так, будто они старые друзья. Дарил теплые улыбки и милые комплименты. А еще, он ни разу не упрекнул Чанёля в его молчании и игнорировании вопросов. Это смущало, ведь он никогда не видел, чтобы кто-то вел себя так просто и спокойно перед лицом смерти.

В какой-то момент даже Чондэ участвовал в разговорах с Бэкхёном, смеялся так заразительно, что было трудно сдержать улыбку. У Чанёля родилось чувство, что его игнорируют. В любое другое время ему бы понравилось это, но в данный момент его это раздражало.

— Чондэ, — позвал Чанёль, влезая в разговор, за что его наградили двумя непонимающими взглядами, — оставь нас, пожалуйста.

Пауза, в которой Чондэ открыто уставился на него, прежде чем, казалось, собраться и встать. Он поклонился. И прежде, чем он ушел, Бэкхён подарил ему теплую улыбку и сказал, что ему было приятно. Чанёль не хотел этого делать, он не знал, что с ним вообще. Он остался в комнате с Бэкхёном один.

Было тихо, а Бэкхён продолжал есть. Чанёль закрыл глаза и откинулся на спинку стула, подправляя головной убор.

— Знаешь, он выглядит неудобно, — глаза Чанёля распахнулись: Бэкхён дружелюбно улыбается, указывая своими пальчиками на его шлем, — ты можешь снять его, я не скажу ничего.

На мгновение Чанёль решает отказаться и сказать, что это не его дело, но потом просто сбрасывает весь этот ад с себя, позволяя драгоценностям попадать на пол. Теперь эта раздражающая вещица лежала на диване; он облегченно выдохнул, понимая, что кровь ударила в голову. Он думал, что услышал смешок Бёна, хотел принять ответные меры, но только прикрыл лицо, стараясь скрыть тот факт, что оно пылало.

Бэкхён сидит так некоторое время, просто поедая свою еду в тишине. Он поднимал глаза, рассматривая комнату. Чанёль бы солгал, если бы сказал, что глаза Лунного не горели, когда он натыкался на новый предмет.

— Многое нравится? — спросил Чанёль раздраженно.

Бэкхён поднял на него взгляд. Он ел одно блюдо последние несколько минут, уголки губ были измазаны в соусе. Он, кажется, понял, что имел в виду Чанёль, и отложил палочки в сторону. Улыбка вновь засияла на его лице, — Ох, да, это блюдо очень вкусное, ты должен попробовать его.

Чанёль нахмурился и снова прикрыл лицо, чтобы Бэк не увидел, как он закатил глаза. — Любимое блюдо? — Чанёль вытаращил на него глаза, хмуря брови.

— Что?

— Какие твои любимые блюда? — Бэкхён указал на многочисленные блюда, которыми перегружен стол, сверкая глазами от любопытства.

Чанёль открыл рот, но слова так и замерли. Честно говоря, он не знал. Никто никогда не задавал ему этот вопрос. Вместо ответа он, наконец, стал пробовать некоторые блюда. На самом деле, просто заполнял рот, чтобы не отвечать.

Бэкхёна, казалось, совсем не беспокоил ответ. Вместо этого он продолжал просто есть, иногда прося Пака подать то, что он не мог достать. На мгновение Чанёль подумал ответить нет, но понял, что это будет по-детски и просто передавал нужное. Они сидели в почти уютной тишине, Бэкхён лишь иногда делал короткие замечания про еду, пока Чанёль не проворчал или ничего не сказал в ответ. Наконец, не выдержав этого напора, Чанёль вогнал нож в стол, позволяя серебру войти под дерево.

— Почему ты продолжаешь это делать? — спросил он. Бэкхён посмотрел на него, моргая в замешательстве. Он осторожно посмотрел на Чанёля.

— Что делать? — спросил он невинно, позволяя губам создать легкую улыбку.

— Это, — отрезал Чан, указывая пальцем на Бёна, — ты продолжаешь улыбаться и быть хорошим, как я ненавижу это!

— О, — Бэкхён отпустил голову, а Чанёль проигнорировал чувство дискомфорта, что внезапно ударило ножом в грудь, — Мне очень жаль. Я не знал, что тебя это беспокоит.

— Да, — отрезал Чанёль, сжимая кулаки на обеих руках.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Нет. То есть, да, — взорвался Чанёль, яростно вырываясь из-за стола. Его стул сделал пару акробатических движений, падая на пол. Не знал, почему стал таким сердитым, но чувствовал мерцание пламени на своих пальцах. Он сжал кулаки, стараясь это прекратить. Он не мог вспомнить, когда в последний раз показывал столько эмоций. Словно шоу.

— Просто перестань, хорошо? — он слышал, как отчаянно прозвучал его голос, потому прикусил язык так, что почувствовал привкус меди.

— Хорошо, — тихо ответил Бэкхён.

Чанёль пытается игнорировать взгляд Бэкхёна на своей спине, пока он стоит к нему спиной и смотрит в окно на сияющее солнце. Наконец, он развернулся и вышел из комнаты. Это был тот момент, когда, оставив взгляд Бёна за дверью, он смог дышать.

___

— Приветствую всех на первом задании!

Чанёль слышал приглушенный голос диктора сквозь землю. Он стоял на платформе под Колизеем, где проходило первое задание. Последние несколько дней прошли в мертвом молчании. Обе стороны помогали с подготовкой к этому заданию; все должно было быть идеально. Чанёль не видел Бэкхёна за обедом, но он догадывался, почему тот большую часть времени проводил, запершись в комнате, ссылаясь на плохое самочувствие. Он дал трещину. Совсем маленькую. Но это было так просто. Только вот, Чанёль совсем не хотел, чтобы тот сломался.

После первой ночи Крис приходил к нему, пытаясь разговаривать; после второй он обещал сломать дверь. Чанель, конечно, вышел, стараясь развеять все опасения Криса. Он не собирался впадать в одиночество, а еще обещал, что будет прекрасно подготовлен к заданиям. Хотя, он все равно предпочел одиночество. Чондэ звал его тренироваться, только потому, что физическая подготовка зашла в тупик. Там не было больше ничего, чему стоило учиться. Он дрался даже лучше, чем большинство его тренеров. Эти тренировки были бесполезны, но просто помогали держать форму.

Однако время шло: день выполнения заданий приближался, в этот раз даже огонь не был способен успокоить его нервы. Крис упомянул его однажды, заходя утром, проверить тренировку Чанёля. Но в ответ он увидел только тренажёрный зал, пылающий в огне. Чанёль просто посмотрел на него, прежде чем выгнать к черту и исправить беспорядок.

Наконец, задание. Нервы Чанёля не соизволили успокоиться даже тут. Он совсем не знал, почему так нервничал. Это было неожиданно для него самого, ведь задания эти не первые для него. Но чертовы нервы. Волнение. Все клеточки его тела словно вставали в некий режим страха и непонимания, отдавая по нервным окончаниям. Тонкие, едва уловимые цепи волнения опутывали полностью, не позволяя мыслить здраво. Он хватался за последние отголоски рассудка, заставляя себя успокоиться. Нужно успокоиться. Его кожа, что горела до этого, подобно адскому пламени, немного остывала. Он нацепил на голову головной убор, украшенный драгоценными камнями, и ждал, пока платформа поднимется наверх.

— Дамы и господа, ваши претенденты!

Толчок. Земля начала подниматься, люк над ним раскрылся, пропуская яркий свет свысока. Стадион был так ярок, как никогда. Стоило Чанёлю только появиться, как толпа оглушительно взревела, поднимая стадион. Пак прищурился, чтобы приспособиться к свету. Он посмотрел в сторону, где должен был быть Бэкхён. Он ждал, чтобы тот посмотрел на него и подарил одну из своих глупых улыбок. Но Бэкхён просто смотрел вперед. Его взгляд был удивительно пустым. Таким мертвым, будто из него высосали всю жизнь.

— Как многие из вас знают, первым заданием является испытание силы. Оба конкурента будут соревноваться, чтобы увидеть, кто же превосходит, Солар или Лунар, в битве силы.

Чанёль не волновался. Первое задание всегда было его сильной стороной. Он был в отличной физической подготовке, что было ему только на руку. После того, как его ошеломляюще избил во втором туре Минсок, покоритель льда, Чанёль посветил очень много времени своей подготовке. После этого его победили всего пару раз. Большую часть времени он с легкостью выигрывал и получил лучшие сельскохозяйственные земли для своей расы.

— Это задание будет борьбой на мечах. Первый конкурент, победивший своего противника, считается победителем.

Чанёль мысленно поздравил себя. Он никогда не проигрывал бой на мечах.

Вышел помощник с мечами, позволяя противникам выбрать свой. Но голос Бэкхёна раздался по стадиону.

— Я отказываюсь.

Это был момент полной тишины. Такой тишины, что Чанелю казалось, что он может услышать, как муха летит по Колизею. Стадион взорвался скандалом. Люди кричали, ругались, посылали оскорбления. И Солар, и Лунар. Люди Лун не верили, что их представитель отказался от боя. Люди Солнца ненавидели трусов.

Чанёль был в полном шоке. Он не мог понять, что происходит. Бэкхён уже отвернулся, направляясь к выходу. Трибуны были в хаосе. Там творилась такая неразбериха, что охрана была направлена установить порядок. Он видел, как Бэкхён что-то тихо говорил охране у входа. По неизвестной причине, Пак злился. Он схватил ближайший меч из стойки оружия и ринулся к Бэкхёну.

— Вернись и сражайся, если ты не трус! — проревел он. Ему показалось, что Бэкхён колебался. Но он был в ужасном бешенстве, чтобы заметить это.

Внезапно охранники пошли на него, но он набросился на них, пытаясь вырваться, пока те заводили руки ему за спину. Бороться с другим претендентом не на задании... Это было против закона, но он был слишком ослеплен ярость, чтобы заметить. Кто-то пытался вырвать меч у него из рук, но он жестоко толкнул мужчину и бросил меч к выходу. Бэкхён даже не вздрогнул, когда меч вошел в стену рядом с ним. Он просто продолжал идти, пока ворота не закрылись. Он исчез.