Солнце спряталось за облаками, и наконец дало разглядеть следы убийцы, несмотря на сильный ветер и начавшийся снегопад. Этот мастер оказался очень быстрым и проворным, да настолько, что Уэнсдей со своими возможностями, догнать была не в состоянии. И самое неприятное открылось впереди: следы резко обрывались у одного из деревьев. Адамс вскинула голову и начала быстро осматривать кроны деревьев и небо, но всё безрезультатно. Ни следа. Даже птицы и её «кар» не было. Теперь этот киллер знает, что его видели, и будет осторожнее. Его не удастся выследить. Хотя… может завтра осторожно сбежать с кружка и прочесать округу, вдруг получится.

Уэнсдей как знала, что солнечные дни всегда к проблемам. И чего все им так радуются?

За два с половиной часа до инцидента.

После ботаники, на которой Ксавьер клялся, что забыл свою работу в сарае, и обеда с миллионом извинений и приглашением в «дом высокого искусства» Уэнсдей была вынуждена пойти в мастерскую к Ксавьеру, а художника на посту наблюдателя сменила Энид. Юджин должен был проверить пчёл и как они переносят спячку. Вот показался деревянный сарай. Замка на нём не было, значит Ксавьер внутри и ждёт. Интересно его не пугает её приход, а то в прошлый раз это был арест. Видимо, события осени не сильно навредили музе художника. Уэнсдей стучится.

— О, привет. Заходи, — впускает в свою мастерскую Ксавьер.

Внутри многое должно было измениться после обысков, но почти ничего не изменилось. Почти. Везде лежали различные краски: масло, акварель, темпера, акрил, гуашь, маркеры, цветные карандаши и миллион простых. Краски были повсюду. На стене над столом висел живой портрет Уэнсдей, играющей на виолончели, а остальные картины изменились. Больше не было хайда, витиеватых ворот, странной гипнотической пещеры, жутких сумасшедших глаз, от который приятно выворачивало нутро. Все эти диковатые картины сменились на домашние пейзажи, животных, некоторый людей, иногда безликих. Уэнсдей внимательно рассматривала все картины, пока её не подозвал художник:

— Уэнсдей, я говорил вчера об этом рисунке, — Ксавьер указал на блокнотный листок с карандашным наброском. Девушка подошла поближе.

Рисунок был выполнен в профиль. Человек сидел на коленях, заваливаясь на спину с запрокинутой головой и раскинув руки, будто из него что-то вытягивали. Он был весь расчерикан серым цветом простого карандаша, а из него вытекало облако сначала струйкой, а потом формировалось в какое-то огромное животное голубого цвета. И сверху почти точка, слабые очертания птицы. Ксавьер, наверное, даже внимания не предал этому нюансу, хотя обычно он внимателен к деталям.

— Ксавьер, ты видел это во сне? Ты видел этого человека? — уточнила писательница.

— Да. Именно его. И только один раз. Абсолютно не как с хайдом.

— И птицу?

— Какую? На заднем плане? — Уэнсдей кивнула. — Она давно там была. Я рисовал её в прошлом полугодии. В небе птицу видел, сливалась с облаками. Впервые видел настолько белую.

— Она тебе не снилась? — торопливо уточнила девушка.

— Нет. Мне в последнее время животные снятся, но по какой-то чудной причине одни и те же. Я очень надеюсь, что новый директор не заведёт зоопарк, — отшучивался художник.

— Можешь показать? — невзначай спросила Адамс.

— Да пожалуйста. Они здесь везде и в разных проекциях, — Ксавьер раскинул руки, указывая на скопление холстов и листов бумаги, которые были только недавно распакованы.

Уэнсдей живо начала перебирать наброски и полноценные работы художника. В основном был изображён скорпион, реже лев, ещё реже змея и всего один раз чёрная как ночь кошка, но так же были волки, медведи, лошади и разок проскользнул набросок с помесью птицы и кошки.

— Точно зоопарк, — разочарованно констатировала Уэнсдей.

— Да. И это всё. Тебя проводить до ульев?

— Нет. Юджин сказал, что моя помощь ему не понадобится. Он быстро пчёл проверит. Мне надо заменить Энид, — писательница резко развернулась и почти вышла, но её чуть придержали за плечо и галантно открыли дверь.

— Я сменю тебя. И если нужна будет помощь, обращайся. Только говори прямо как есть. До встречи, — кивнул на прощание Ксавьер.

Уэнсдей ничего не ответила.

За час до. Комната под крышей.

— Нет. Я ничего не выяснила, кроме того, что ворона здесь была осенью, когда в округе гулял хайд, — Вещь всё равно требовал конкретики. — На блокнотном листе был нарисован человек и какое-то облако, выходящее из него. Я понятия не имею что это.

Вещь снова принялся жестикулировать.

— Я не спрашивала у новенького, что у него за способности. Да, может быть изображён именно он, но я всё равно не понимаю почему он так боится той вороны, — гримаса задумчивости появилась на лице Уэнсдей. Вещь снова зажестикулировал, но девушка не замечала, пока рука её не вывела из транса тычками. — Я сомневаюсь, что ворон связан с Тайлером. В первом видении был чёрный ворон, а этот белый. Абсолютная противоположность. Кстати, ты выследил эту птицу?

Вещь утвердительно ответил и начал жестами показывать карту.

— Погади. Она прилетала несколько раз к одному месту? — снова утвердительный ответ. — Нарисуй карту. Посмотрим, что скрывает эта птичка.

За 30 минут до. Комната Захара и Аякса.

После нескольких сложных переговоров Уэнсдей смогла расшифровать карту, нарисованную Вещью, и собиралась идти к месту вместе с Захаром, но Энид и мальчишка были против.

— Нет. Нет. И ещё раз нет. Ты с ума сошла. Захар от страха раньше умрёт, чем мы подойдём к этому сараю, — протестовала Энид.

— Там нет сейчас птицы, а осмотреть всё вокруг необходимо, — упорствовала Уэнсдей.

— Да не надо. Зачем? Лучше просто не подпускайте эту чёртову ворону, — наконец подал голос Захар после почти тридцатиминутного спора.

— Почему она так тебя пугает? — начала давить писательница на трусливого парня.

— А тебя что так к ней тянет, Адамс? — Синклер раскочегарилась.

— Ты знаешь ответ, Энид, — холоднокровно посмотрела Уэнсдей на оборотня, да так, что в комнате всем разом стало холодно.

— О-о-она м-меня преследует. Д-да вы что не знаете о белой птице, несущей на крыльях Смерть? — наконец запричитал Захар. — Она пришла за мной. Я следующий.

А вот это интересно. Неужели ФБР преследует эту птицу? Или убийцу, скрывающегося за ней. Уже, кстати, удалось выяснить, что до этого убили каких-то высокопоставленных политиков или министров, да так искусно, что убийство следующего было невероятным по описанием газет. Будто тень его только и могла убить. Уэнсдей очень хотела пообщаться с этим мастером очень уж примечателен. Также оставался вопрос как же его смогли выследить и снова потерять, или этот некто специально привёл спецслужбы к воротам Невермора.

— Почему тебя? Ты связан с мафией, политикой или совершал что-то запрещённое? — сыпала вопросами Уэнсдей.

— Нет. Ни с чем я не связан «шмырг». Я обычный живой человек, — из глаз покатились слёзы.

— Ты нормал? — беспристрастно продолжала писательница.

— Нет! «шмырг» Я изгой. «шмыг» Я потомственный колдун. Я не хочу умирать, — Захар заплакал.

— Чего плохого в смерти?..

— Уэнсдей, прекрати! — возмущённым шёпотом шикнула Энид. — Ты не умрёшь, не бойся. Мы с Уэнс сходим туда, а ты будь просто неподалёку, хорошо?

— Зачем мне идти с вами? Она же меня убьёт! — паника мальчика нарастала.

— Одного тебя точно она убьёт, а с нами может побоится, — предположила писательница. Вообще она бы давно нашла ворону и поговорила с ней, а после приняла бы свою участь. В смерит же нет ничего страшного. Да, окружающий мир понять очень сложно особенно в их отношении к смерти. Какая разница кто когда умрёт? Все же придут к единому знаменателю. Вопрос только где и на каких условиях.

— Ты постоишь на поле, а мы проверим сарай. Ты будешь у нас на виду, — уговаривала Энид.

— Нет. Идите без меня. Я лучше найду Аякса или Юджина, — Захар вытер слёзы. — Вы делайте, что хотите, но, прошу, спасите от Ангела Смерти.

Подруги вышли из комнаты, оставив парня одного. Он явно не в себе или говорит меньше, чем знает.

— Ангел Смерти? Я думала это человек с крыльями. Как обычный ангел, — Энид редко поднимала темы связанные со смертью, а эту почему-то решила не обходить. Интересно.

— Ты знакома с религиозными учениями? — в голосе Уэнсдей отразилась капелька удивления.

— Немного. Белый в трауре надевают только в арабских странах, почему тогда эта ворона не спасает?

— Я считаю, что она посланник. А за ней уже стоит исполнитель. Вещь следил за ней. Эта птица несколько раз прилетала в одно и тоже место минимум 3 раза и каркала. Но, к сожалению, Вещь не нашёл исполнителя.

— И делать будем это мы? — с ужасом спросила Синклер.

— Ты сама согласилась идти.

— Я не хотела рисковать жизнью в каком-то сарае. Мне поместья Гейтсов хватило, — поёжилась Энид.

— Не хочешь, не иди. Я не настаиваю.

— Ты собиралась потащить с собой Захара!

— Да. Может смогли бы убийцу поймать, — азарт проскочил в голосе Уэнсдей.

— Нет, Уэнс. Так нельзя. Друзья не рискуют чужими жизнями для этого. Мы вроде это уже выяснили? — похоже Энид разочарована.

— Да. Ты права, но я думала сделать засаду…

— Почему тогда остальных не позвала? — мыло мочало начинай сначала. Да что ж такое!

Уэнсдей тяжело выдохнула:

— Много людей отпугнёт убийцу.

— Риски не всегда оправдываются, Уэнс. Лучше всегда рассматривать менее рискованные варианты.

— Я поняла. Буду стараться, хоть это и менее эффективно, — писательница надела тёплое пальто и вышла на улицу. Энид решила немного последить за Захаром.

Инцидент.

Уэнсдей одна пришла к этому загадочному сараю. Это было новое здание цвета натуральной умбры деревянное и неотапливаемое, поставленное в начале осени. На двери висел замок, а квадратное окно с боку было открыто на распашку. Причём этот бок был направлен в лес. Уэнсдей без труда забралась в него, хоть и пришлось запрыгивать, так как проём находился выше роста девушки.

Внутри пол был выстлан соломой, а стены были покрыты бесцветным лаком. Здесь стояли газонокосилка, грабли, швабры, метёлки, лопаты, ножницы разной длинны, но ничего отсюда никто так и не достал. Уэнсдей начала трогать практически всё вокруг в попытках поймать видение, но новые предметы разговаривать не желали. А инородных вещей в сарае не было. Девушка начала уже раскапывать сено, как неожиданно заметила небольшой тканевый свёрток, спрятанный между мётлами. Уэнсдей достала и развернула плотный брезент песочного цвета. Цвет отлично был подобран, от соломы отличить сложно. В ткань был завёрнут отличный полуторный меч из дамасской или булатной стали. Рисунок на металле был очень похож. Также на нём была гравировка на неизвестном Уэнсдей языке. Меч явно сделан был на заказ, но странно, что без ножен. Обычно к таким произведениям искусства прилагаются ножны. Похоже вот оружие исполнителя. Он здесь был. Теория подтверждается. Что ж посмотрим, какие секреты откроет этот меч. Уэнсдей коснулась невероятного клинка.

Детский смех, крики, визги, болтовня. Бегущий мальчик. Он играет в догонялки. Меч. Тот самый, что обжигает своим металлом руку. Он стоит на пьедестале, как экспонат в доме какого-то богача. В кабинет заходит мальчик 12 лет. Что-то говорит. Владелец этого дома, кабинета и меча отдаёт экспонат мальчику. Глаза ребёнка горят счастьем. Он не ожидал столь щедрого вознаграждения за прекрасно выполненную работу. Мальчик что-то передаёт мужчине похоже флешку и уходит. Дальше лес. Сплошной глухой лес. Скрежет металла. Чавкающие звуки. Кровь. Красная. Тёплая. Меч всё ещё сжат в слабеющей руке. Белая ворона.

Уэнсдей снова резко выбрасывает из ведения. Она порезалась. С ладони течёт кровь. Её кто-то откинул. На соломе всё ещё лежал брезент, а меч забрал хозяин, промелькнувший в окне. Девушка молниеносно вскакивает на ноги и выпрыгивает в окно. Небо затянуло облаками, и повалил снег, да так сильно, что дальше вытянутой руки ничего не было видно. Писательница побежала по еле видным следам. Мимо фонаря с резным плафоном и вороной. Белой вороной. Уэнсдей ускорилась, как могла. Крик. Чей не понятно. Девушка бросилась в сторону звука. Лязг металла. Уэнсдей видит. Захар стоит на коленях раненый без зимней одежды. Над ним возвышается человек. Тень. Его мечи скрещены у горла мальчишки. Парень просит пощады. Уэнсдей бежит на убийцу. А он разводит мечи. Захар должен был… потерять голову, но… он рассыпался, как пепел, как песок, как снег. Тень человека стоит, не двигается, только в последний момент уворачивается от летящей на него Уэнсдей. Ветер шумит заглушая голоса, но среди воя и снега можно разобрать крики не верящей происходящему Энид. Она падает рядом с пеплом. А Уэнсдей бежит на второй заход. Она хочет поймать этого неизвестного. Похоже человек понимает, что монохромная поклонница смерти не отступится, и, резко изменив направление, убегает. Девушка несётся за ним, её даже не останавливают неразборчивые крики Энид. Она бежит за убийцей. Этот ловкий парень в один прыжок перемахивает через ограду академии. Уэнсдей просачивается между прутьями, но на это уходит больше времени. Приходится бежать по следам…

После погони. В комнате под крышей. Офелия холл.

Уэнсдей плелась ни с чем домой по старой крутой спиральной лестнице. Кровь перестала течь ещё на улице, правда там она замерзала. Этот убийца выдернул меч из рук девушки, чем прервал видение и поранил руку. В медпункт обращаться не хотелось. Нужно же придумать адекватную историю, откуда появился такой ровный порез. Ножей же никому не давали. Вот и дверь. Уэнсдей распахивает её. Заплаканная Энид сидит на своей кровати, прижав коленки к себе. Адамс спокойно входит в комнату, но как не крути грустную Энид было видеть не привычно. Кое-как собравшись с духом, монохромная соседка подходит к оборотню и жестом спрашивает разрешения сесть рядом, что, конечно, нонсенс. Синклер не реагирует. Уэнсдей пытается найти взглядом Вещь, чтобы он всё объяснил, но его нет.

— Не ищи его. Он ушёл, — заплаканным севшим голосом бурчит Энид в коленки.

— Ты так расстроилась из-за смерти Захара? — Уэнсдей всё-таки садится и пытается понять стоит ли обнять подругу. Нужно ли это делать вообще?

— Да. Он выбежал на улицу. Он так испугался чего-то в комнате. Я его догнать не успела, как вижу он сидит на коленях в снегу, ты стоишь в нескольких метрах от него, и…фух, — Энид взмахивает рукой в сторону, еле сдерживая слёзы. — И всё. Он рассыпался, — больше сдерживаться Энид не могла. Слёзы вновь полились реками скорби по симпатичному лицу. Тут Уэнсдей поняла, что поддержка явно необходима. К тому же Энид не упомянула убийцу. Она его не видела?

Младшая Адамс притянула к себе Энид и обняла, пытаясь успокаивающе погладить. Синклер откликнулась на объятья и уткнулась в плечо подруги. Так они просидели, пока слёзы себя не исчерпали и остались только всхлипы.

— Энид, постарайся вспомнить, ты не видела человека стоявшего перед Захаром? — осторожно начала Уэнсдей.

— Ч-человека? Нет. Там же только Захар сидел и ты на него смотрела, как заворожённая. Там не было человека, — растеряно отозвалась Энид. — Ты видела человека?

— Да. Как в видении. Он убежал в лес. Я погналась за ним, но упустила. В сарае лежал меч в брезенте. Его спрятал убийца. Ворона и этот человек связаны. Они явно работают вместе, — Уэнсдей мерно поглаживает Энид по спине.

— Мне так жаль Захара, — Энид снова вжалась в писательницу.

— Слезами горю не поможешь, — успокаивала Адамс и грозно добавила. — Нужно найти убийцу и отомстить.