Облака сжимали небо в своих серых грубых лапах. Многие люди в такие дни чувствовали себя подавленными, ведь «небо давит». Страшно. Не в своей тарелке. Однако Уэнсдей чувствовала себя абсолютно комфортно, только в сумерках при такой погоде света не хватало обычно.

Вчерашние посиделки, точнее попытки успокоить Энид превратились в не попытки, а в полноценную насильственную первую помощь при порезах ладони. Цветная подруга заметила рану и быстро переключилась на режим чрезмерной насильственной заботы. Для Уэнсдей дружба приобретает всё большие яркие садомазохистские очертания. Увлекательно.

Но сейчас Уэнсдей гуляет по всё ещё освещённому лесу в поисках вчерашних заметённых следов. Жаль, конечно, что найти их сейчас возможным не представляется. И любые намёки на убийцу с вороной нужно найти, пока номинально не закончится кружок пчеловодства. Юджин — добродушный, верный, доверчивый мальчик, поэтому прикрыть писательницу согласился почти без объяснений.

Уэнсдей уже битый час ходила по белоснежному лесу с жуткими монструозными тёмными вздымающими свои уродливые лапы к небу деревьями. Ни следов, ни намёка на жилище. А убийца похоже с детства предпочитает тихий лес суетному шумному городу. Ещё и вороны, вечной спутницы этого киллера, нет. Уэнсдей хорошо ориентировалась в лесу и всё глубже уходила в него, но результатов это не давало никаких. Деревья всё ближе и ближе протягивали свои полидактильные ладони. Порез отчего-то всё силнее начинало дёргать, как загноившуюся рану, и постепенно в кончиках пальцев начало появляться то странное ощущение. Уэнсдей начала больше и резче оглядываться с мыслью: Где же ты? Я чувствую, ты рядом.

Из рукава осторожно выпал острый нож с лезвием не длиннее ладони ещё и трёхгранный. Таким как раз убивать в самый раз. Доставит уйму мучений раненому, а если знать куда бить, то цены нет такому клинку пусть и короткому. Уэнсдей прекрасно знала виды холодного оружия, отлично фехтовала шпагой и неглубоко знала анатомию человека и животных, исходя из опыта вскрытий трупов, конечно.

В небе бесшумно пролетела белая птица. Обычный человек бы упустил из виду, но не намётанный глаз Уэнсдей Адамс.

— Я знаю, что ты здесь. Покажись, я почти не причиню тебе зла. Где ты? — прошептала Уэнсдей, не надеясь на ответ и готовясь всадить нож в апанента.

— Я здесь, — раздался за спиной тихий шёпот и карканье вороны. Уэнсдей дёрнулась в попытке ударить, но её руку, крепко сжав, схватили, если не сказать, что почти сломали, и накрыли нос и рот какой-то тряпкой. Писательница пыталась схватить человека за нос, уши, волосы, глаза, но её рука практически ни до чего не доставала. Девушка долго сопротивлялась, пока не сделала первый вдох, и мир поплыл с плен сновидений и темноты.

Где-то.

Мир был тёмным очень долгое время по ощущениям девушки, но через некоторое время мозг начал просыпаться. Правда, к сожалению, мир цветов не обрёл даже белого. Всё вокруг было чёрным. Ей завязали глаза. Плотная тёмная ткань сильно стягивала голову, но головную боль от чего-то не вызывала. Дальше на помощь только очнувшемуся мозгу пришёл нос. Помещение пахло старым сырым деревом со свежей соломой, жжёным металлом и кровью похоже не очень свежей. Всё это сливалось в какофонию запахов, но дышалось уже легко. Значит девушка здесь давно. По ощущениям она сидит на стуле. Ноги не привязаны, зато руки связаны непонятным узлом и вывернуты назад за спинку стула. Уэнсдей начала шевелить руками в попытке ослабить узлы, но, во-первых, это оказалось бесполезно, во-вторых, кто-то резко встал и начал ходить вокруг очень мягкой почти неслышной походкой. Писательница замерла. Этот некто прошёл у неё за спиной, чуть-чуть потеревшись о руки. Это была дикая кошка с длинным хвостом. Хвост угадил прямо в нос, как обычно делают животные, помечая территорию. Кошка спокойно ходила по комнате вокруг стула. Видимо, её сюда пустили для запугивания и охраны. Что ж стоит признать идея отличная, только как заставить дикое своенравное животное слушаться человека. Уэнсдей снова попыталась понять, что за узлы были использованы, но…

— Даже не пытайся. Это моё личное изобретение. Многие пытались развязать. Даже такие умелые как ты, — искажённый голос насмехался, и в тон ему тихо угрожающе зарычала кошка.

Значит он притащил её к себе в логово? Неужели? Или это просто пыточная? Интересно, он ответит на вопросы или сам всё расскажет как карикатурный злодей? Уэнсдей снова попыталась выпутаться, но он прав. Таких узлов она ещё не встречала. Вот бы увидеть!

— Кто ты? Зачем я тебе?.. — Уэнсдей хотела продолжить, но её прервал искажённый голос.

— Нет-нет-нет, дорогая. Ты у меня в руках. Твоя жизнь весит на волоске от жуткой физической инвалидности. И попрошу включить свою чудесную головку и вспомнить, что искала меня ты, так что это мне нужно спросить зачем я тебе, — голос будто медовый, такой сладкий и издевательски насмешливый протягивал каждое слово. Создавалось впечатление, что она добыча той самой кошки в комнате, что отлично подтверждалось поведением животного: оно облизывалось и ожидало своего звёздного часа, когда можно будет наброситься на жертву. — Но спрашивать сейчас я не буду и тебе не советую. Если хочешь со мной поговорить, пригласи. Назначь место и время, и я приду. Где оставить или через кого передать приглашение, ты знаешь. Но настоятельно прошу без засад. В противном случае пенять будете на себя.

Как только закончился этот сладкоголосый монолог, от которого уже ломило зубы, кошка встрепенулась и еле слышно начала подходить. Уэнсдей была в замешательстве. Спросить или подождать и пригласить, выпытав всю информацию? Решить она не успела, кошка бросилась и опрокинула стул. Писательница упала, сильно ударившись головой и вывернутыми руками.

Через непонятно сколько времени в лесу тоже непонятно где.

Голова болела. Сильно болела. Это дезориентировало. Всё расплывалось перед глазами. С другой стороны, глаза больше не завязаны. Руки тоже свободны, но ноют в плечах. Вся одежда цела, но ножа нет. Значит забрал, хитрец. Лес его территория. Уэнсдей думала, кошка её растерзает. К сожалению, нет. Постепенно зрение начинало фокусироваться на объектах, и мысли тоже прояснялись. Убийца хотел запугать? У него плохо получилось. Хотя стоит отдать должное он отлично похищает. Явно профессионал. Сомнений нет. Даже голос исказил. Точно нужно будет с ним поговорить. К тому же какие узлы! Ещё ни разу таких никто не вязал так, чтобы Уэнсдей не могла развязать. Вот это находка.

Наконец всё встало на свои места и не двоилось. Девушка была в лесу. В какой точно точке было не понятно. К тому же совсем стемнело. Если не успеть к комендантскому часу, будут проблемы. И улизнуть будет сложнее. Хотя это не пугает. Адамсы лёгких путей не ищут. Девушка встала отряхнула пальто и платье от остатков снега, который уже начал таять. Похоже лежала она здесь не долго. Так как понять направление? Ксавьер что-то говорил о приложении с картами в телефоне. Уэнсдей нашла своё устройство в кармане пальто. Его не забирали. Можно было бы выследить место заключения, но увы не сейчас. А связь здесь не ловила, как и интернет. Грош цена этим бесполезным электронным устройствам. То ли дело карта или проводной телефон. Надёжно и долговечно. Уэнсдей решила идти прямо. Везде росли кусты, и приходилось очень осторожно пробираться, чтобы не оставить глаза на ветках. Хотя это было бы отличным украшением этому лесу. Придавало бы особой пикантности. Через неопределённое количество времени, по ощущениям минут 60-65, лес изменился. Кустов было в разы меньше и появился странный неприятный запах подгнившего мяса. Уэнсдей попыталась определить источник, но было тщетно. Запах окутывал всё. Хотя в десятке метров от девушки что-то лежало на снегу тёмным длинным пятном. Уэнсдей достала телефон и, включив фонарик, подошла к пятну. Это был человек. Мальчишка может на год старше самой Уэнсдей. Был одет в обычную одежду для зимнего сезона. Пуховая куртка и джинсы. Да бестолковые люди пошли. Надевают не пойми что. Вместо тёплых вещей. Парень лежал лицом вниз. Руки были вытянуты вперёд и согнуты, будто он пытался уползти от напавшего. Крови нигде не было видно, как и повреждений. Но парень точно был мёртв и холоден. Уэнсдей проверила. На шее было странное повреждение в виде четырёх отверстий. Писательница хотела осмотреть повнимательнее, но услышала шум из людских голосов и лая собак. Полиция рядом. Уэнсдей собиралась выключить фонарик, но её взгляд зацепился за маленький клочок бумажки чёрного цвета. Девушка взяла её, но рассмотреть подробнее решила позже. Всё-таки полиция поджимает. К счастью, увидят только её следы. Собаки не почуют её. Убийца положил ей в карман кофейный жмых. Уэнсдей даже на секунду подумала, что играет с ней Тайлер, но он должен быть заперт в психушке. А может он выбрался? Как тогда познакомился с вороной? Зачем использовал меч, которым вроде бы не владел? И самое главное почему Энид его не видела? Ах да, и для Тайлера он очень хорошо узлы вяжет. Хотя может хайд успел за месяц расширить спектр навыков.

Уэнсдей уже достаточно далеко отошла и снова посмотрела на экран телефона. В недавних уведомлениях виднеется несколько звонков Энид и Ксавьера. Придётся всё объяснять, пусть может и не полностью. Интернет начал ловить как и связь. Уэнсдей открыла карту. Она ходила в трёх километрах от академии, а времени было уже половина десятого. Если не ускориться, можно попасться на двух нарушениях. Её точно запрут или на цепь посадят. Хотя кого это ограничивало?

Девушка прибавила ходу. Бежать не стала. По глубокому снегу это бесполезная трата сил. Но вскоре мнение пришлось изменить. Время неумолимо неслось вперёд. Через час беготни показался забор академии. Уэнсдей резво к нему подбежала и протиснулась между прутьями. Всё, хоть на прогулках вне Невермора не поймают. Девушка спокойно пошла в общежитие, пытаясь перевести дух. Всё-таки бежать час без передышки не самое простое дело.

Комната с разделённым круглым окном.

Уэнсдей сумела избежать встречи с дежурной по общежитию и теперь спокойно поднималась в комнату. Сердце до сих пор униматься не собиралось. В голове начинала пульсировать кровь и не слабо так давить на виски и ушибленный затылок, отдаваясь в почти вывихнутые плечи.

Уэнсдей открыла дверь, придерживаясь за неё, ноги держать переставали толи из-за усталости, толи из-за разгорающейся головной боли.

Энид мерила комнату огромными волчьими шагами и остановилась в центре, увидев соседку. Вещь что-то показывал Синклер, но был прерван. Ксавьер сидел на полу с монохромной стороны ближе к окну, у стены, рассматривая собственные руки. Он тоже уставился на вошедшую. Юджин утонул в игрушках Энид и вылезать не хотел, но при звуке открывшейся двери высунул голову из горы, поглотившей его. Все они уставились на Уэнсдей. Молчание продолжалось минуту, две минуты, три… Адамс уже дверь успела закрыть, но отойти от неё уже не могла. Это была последняя опора.

— Где ты была?! Мы чуть с ума не сошли! Если куда-то уходишь, надо предупреждать! — голос Энид был на октаву выше, чем обычно. — Мы волнуемся!

— Не волнуйтесь. Я в порядке, жива и здорова. А теперь попрошу на выход, — Уэнсдей постучала по двери.

— Ну уж нет! Ты пропала без объяснений на 7 часов! Тебя не было на территории кампуса. Юджин сказал, что ты ушла что-то проверить и вернёшься к концу кружка! А ты шаталась по лесу по непонятной мне причине! — Энид злилась, сильно злилась, когти еле удерживала. И, конечно, она почуяла запах этого проклятого леса.

— Уэнсдей, мы тебя не осуждаем и не собираемся ограничивать, мы готовы прикрыть тебя, если нужно, но мы должны быть уверены, что ты не в смертельной опасности, — вступился Ксавьер, вставая со своего насиженного места.

— Уэнс, без доверия ничего работать не будет. Объясни, что ты искала. Может, мы помочь сможем, — Энид немного успокоилась.

— Не думаю, что вы хотите это знать, — стоит ли рассказывать? Вдруг это всё навлечёт большую беду на всех. Уэнсдей любила беды, а её знакомые не очень.

— Мы уже изъявили желание, — язвительно заметила Энид.

— Волчонок зубки точит? — уцепилась за возможность переключить тему Уэнсдей.

— Уэнс, даже мне интересно, что ты искала. Вдруг это что-то научное, — мечтательно пробормотал Юджин.

Уэнсдей глубоко вздохнула. Похоже соскочить не получится.

— Помнишь, Энид, я видела убийцу Захара вчера, — Синклер кивнула, бросив подозрительный взгляд. Она уже догадалась. — Я пошла в лес на его поиски…

— Это самое разумное после вчерашнего! Я думала, тебе хватило пореза на руке! Но нет! После жестокого убийства Уэнсдей Адамс погналась за убийцей. Так хотелось с ним поговорить? — Энид скрестила руки на груди, злость снова начала сквозить из столь радостной девушки.

— Я хотела его найти и выпытать всё. В том числе и причину убийства, а потом…

— Мы поняли давай без подробностей, — Ксавьер кивнул на Юджина.

— Меня поймал убийца. Он очень хорош в искусстве похищения, — мечтательно отозвалась писательница.

— И отпустил тебя? Или… — теперь и Ксавьер скрестил руки на груди, но он был задумчив.

— Да, отпустил. Но я больше не должна его искать. По его просьбе, — нехотя поделилась информацией девушка.

— Зная тебя, просьба ведь была угрозой, — уточнил Ксавьер.

— А есть разница? — не понимала Уэнсдей.

— Он тебе и бумажку чёрную дал? — заметил Юджин тёмный клочок в руке Уэнсдей.

— Нет, — Уэнсдей быстро сжала листик, пытаясь спрятать.

— Тогда откуда это? Что ты видела, Уэнсдей? — давила Энид.

— Я не намерена рассказывать абсолютно всё, что видела, людям, которые так рьяно пытаются влезть мою жизнь и изменить. Насколько я поняла, дружба — это принятие человека таким, какой он есть. Или я где-то ошиблась? — некоторые выражения казались Уэнсдей слишком изъезженными, но, что поделать, лишние вопросы нужно отвадить, как и излишнее любопытство этих обеспокоенных индивидуумов.

— Заешь что, Уэнсдей Адамс. Ты не ошибаешься, но я переживала за твою жизнь! Я не хочу найти твоё тело в канаве! Пойми, ты нам всем дорога, пусть мы для тебя нет. Хоть раз не будь эгоисткой, скажи нам хотя бы где будешь находится, чтобы мы могли, если что, помочь, — Энид была разочарована, но гнев ушёл. — Не хочешь рассказывать где что-то нашла твоё право, но тогда не жди от нас такой же открытости и отзывчивости. Для того чтобы взять, нужно что-то отдать, - Энид отвернулась.

Все ополчились против Уэнсдей. В общем-то как обычно, но приятных ощущений это не вызывает только странное опустошение. Будто литр крови потеряла. Ни сказать, ни двинуться с места Адамс не могла. Её лишили дара речи! Как?!

— Да, Уэнсдей, Энид всё верно сказала. Мы тебя любим такой, какая ты есть, но наше принятие тебе не нужно, — грустно заметил Юджин.

Все победы превратились в проигрыши. Ноги окончательно начали подкашиваться. Похоже неприступная крепость поддалась. Уэнсдей не желала это принимать. Быть зависимой от кого-то, значит быть уязвимой, а это слабость, которую не простят. Уэнсдей резко отвернулась и почувствовала, что сейчас заплачет, но смогла удержаться. Ксавьер направился к двери, Юджин начал выбираться из кучи игрушек.

— Не уходите, — в голосе мелькнула нотка мольбы. — Я пыталась вернуться из леса в академию и наткнулась на труп. Его толком рассмотреть не удалось, полиция была очень близко. Единственное что там было, эта бумажка. Этот труп ещё одна причина, почему мы все здесь. Слишком много всего сложилось воедино. Это не совпадение. Что-то происходит. И кажется я нашла ключ, — больше ноги держать тело не смогли, и девушка, резко выпрямившись без опоры, начала падать. Её моментально подловил художник. Он притянул её к себе. Уэнсдей из последних сил схватилась за рукава пиджака, уткнувшись в живот Ксавьеру. Художник осторожно подтянул девушку и взял на руки. Юджин, выкатившись из игрушек, подбежал вмести с Энид к ребятам. Ксавьер взял писательницу покрепче, похоже спускать на землю он её не собирался.

- Что с тобой, Уэнсдей? - волнительно спросил Юджин, осматривая подругу на предмет повреждений.

- Всё нормально. Устала, - односложно выдала Адамс, придерживаясь за голову и руки по очереди.

- Голова болит? - заметила Энид.

- Плечи не вывихнуты? - уточнил Ксавьер очевидное.

- Всё нормально, - настаивала Уэнсдей. Так ведь и было. Боль к утру уйдёт. Нужно листочек чёрный осмотреть и оставить послание для убийцы. Ворона заберёт.

Ксавьер посадил монохромную девушку на кровать. Энид протянула какие-то таблетки и стакан воды, а Юджин пошёл за мёдом точнее чем-то из мёда.

- Выпей и не упрямься, - настаивала Синклер. Уэнсдей хотела было вступить в спор, но, учитывая время, не стала.

- Ксавьер, дай мне половину листа для печатной машинки и ручку, - в просьбо-приказном тоне сказала Уэнсдей. Художник скуксился, но ничего не сказал, пошёл выполнять. Уэнсдей развернула скомканную бумажку. Энид, заинтересовавшись, села рядом. Подошёл и Ксавьер. Он хотел сесть, но...

- Положи бумагу и ручку сюда, - Уэнсдей похлопала рядом с собой. - У нас здесь есть доска. Вон в той комнате, в углу. Достань её, - Адамс махнула в дольний угол своей половины комнаты. Ксавьер, глубоко вздохнув, подчинился. - Энид, у тебя остались маркеры для неё? - оборотень, поразмыслив, медленно кивнула. - Достань их.

- Командир полка нос до потолка, - в шутку бросила Энид и пошла за маркерами.

Когда всё достали, пришёл Юджин.

- Ух, там так часто ходят смотрители. Еле проскочил. Уэнсдей, это тебе, - мальчик протянул баночку с непонятной смесью. - Это мазь от моей бабушки. Она вылечит плечи. Помажь только на ночь.

Уэнсдей лишь кивнула. Слова благодарности всё же были для неё сверх сложно выговариваемыми.

- Ксавьер, напиши на доске, что я прочитаю, - девушка протянула маркер. Энид и Юджин сидели около неё.

- Ладно, - художнику его роль явно не нравилась. Он это всё делал скрипя зубами, ведь хотелось обучить Уэнсдей словам благодарности как минимум.

- "К-о-р-а 9", - медленно зачитала Уэнсдей надпись.

- Девять буквами или цифрой?

- Цифрой.

- Что это за бред? - усмехнулась Энид.

- Может шифр? - предположил Юджин.

- Код для чего-то? - задумчиво сложил руки на груди Ксавьер.

- Нужно понять где, это применить, если это шифр или код, - Уэнсдей испепеляла надпись глазами, и идея уже была у кого это спросить.

- У тебя есть идея? - заметил минимальные изменения лица Ксавьер.

Уэнсдей, несколько минут подумав, ответила:

- Да, есть. Мне нужна ваша поддержка, но у меня несколько условий...

Почти в полночь.

Всё согласовали. Завтра всё должно разрешиться. Уэнсдей всё так же сидела на кровати, но теперь в пижаме, и писала послание убийце.

"Жду в сарае, где ты прятал меч, в 15:00."

На лице девушки проскользнула злая хищная улыбка. Уэнсдей сложила лист пополам и вышла на балкон. Воздух был ледяной и щекотал пятки своим холодом. Как в холодильнике морга. Хорошо. Девушка начала вглядываться в небо. Никаких белых или серых точек. Неужели ворона спит по ночам? Если не появится, то придётся менять план. А пока можно лишь ждать.

Академия почти вся была темна, кроме пары комнат, чьих было не понять. Здание всё было как монолитная тьма среди белой освещённой территории вокруг. На улице никого не было. Кто-то вообще охранял Невермор ночью или нет? Надо будет как-нибудь проверить. Лес простирался огромным тёмным полотном вокруг академии, кроме еле заметного городка неподалёку, но он настолько далёк, что можно его принять за часть огромной скатерти, сотканной природой.

Движение. Рядом на перила приземлилась белая ворона и каркнула два раза.

- Отдай это своему Хозяину, - Уэнсдей протянула согнутый пополам лист.

- Кар! - ответила ворона, презрительно покосившись на девушку, но послание забрала и, посидев немного, улетела.