Утро всегда кажется однотипным, без какого разнообразия: ранний подъём в шесть тридцать, незамысловатый завтрак и душ, в котором он щёткой раздирает нежную кожу до покраснений, только бы стереть с тела свой запах, противный и до мозга костей ненавистный, аж порой выворачивает. Всё дошло до того, что у него буквально развивается аутодисомофобия — боязнь запаха собственного тела.

Ким Чону — омега, ненавидящий свой запах, совсем не привлекательный для альф. Он пахнет лекарственными травами: горькой полынью и зверобоем. У него за спиной годы издевательств и насмешек из средней и старшей школы, пробудившие в нём ненависть к собственному запаху. В университетские годы Чону скрывал его, как мог — пил блокаторы, прыскался спреем-нейтрализатором, литрами выливал на себя цветочные духи... С новым запахом его жизнь стала проще, но внимание от альф, до этого воротивших от него нос, в первое время было непривычным.

Чону встречался со многими, но никому так и не смог открыться и показать свой настоящий запах, предпочитая прерывать отношения сразу, как только альфа начинал интересоваться горьковатыми нотками, иногда пробивавшимися сквозь лживый цветочный аромат.

Ему уже тридцать и давно пора заводить семью и детей, но подходящий случай всё никак не подворачивается: он до сих пор боится увидеть отвращение в чужих глазах из-за его специфического запаха. В такие моменты Чону думает, что родиться бетой было бы намного лучше, чем омегой, чей запах отталкивает альф.

— Всё ещё пользуешься этими духами, — Тэён принюхивается, легко касаясь носом его шеи, подкравшись со спины и обхватив его поперёк талии, чтобы Ким ненароком не вздумал слинять.

В комнате отдыха, кроме них, никого нет, поэтому Чону немного расслабляется. Тэён потрясающий — так думает омега, потому что тот не раз спасал его задницу от неприятностей, всегда всучивая ему блокатор запаха, стоило ему учуять небольшую нотку полыни в его запахе. Тэён никогда не спрашивает, почему омега это делает, лишь понимающе кивая и не забывая время от времени напоминать, что запах Чону совсем не противный, а даже слегка освежающий на всём этом фоне цветов и сладостей.

Чону слабо в это верит, но он благодарен уже из-за отсутствия омерзения во взгляде старшего.

— Будет странно, если я вдруг начну пахнуть по-другому, — смеётся Чону, заваривая себе крепкий чай с лимоном.

— Будет странно, если ты не обратишь внимание на Юкхэя, — Тэён подмигивает, и омега шипит и дует себе на пальцы, касаясь слишком горячей керамической чашки и обжигаясь.

— Ты тоже заметил... — горько усмехается Ким, разворачиваясь и прислоняясь поясницей к краю стола.

Чону знает: пусть Тэён очень строг и требователен на работе, но он всегда всё подмечает и старается помочь, как может. Он знает, что именно Тэён подтолкнул Сычёна к Юте и помог преодолеть боязнь беты оказаться ненужным своему альфе.

Тэён удивительный, и Чону готов ему довериться и рискнуть всем. Но Вон Юкхэй, кажется, влюблён в его цветочный запах, а понравится ли ему настоящий — большой вопрос.

— Заглядишься секунду-другую, и уведут его прямо у тебя из-под носа, точно говорю, — Тэён снова подмигивает ему, берёт из вазочки печенье и уходит, напоследок добавляя. — Преодолевать свои страхи тяжело, но конечный результат того стоит.

Чону кусает щёки изнутри, оставаясь некоторое время в комнате отдыха, и обдумывает сказанные старшим слова. Чай в его кружке уже почти остыл, да и обеденный перерыв подходит к концу, а мыслей меньше не становится.

— Чону-хён! — Юкхэй появляется как никогда кстати, глядя на него так нежно, что у омеги щемит в груди.

— Эй, Юкхэй, ответишь на парочку вопросов? — он наклоняет голову набок и улыбается, обдумывающе разглядывая удивленное лицо альфы.

Юкхэй кивает, усаживается на диванчик и смотрит на омегу внимательно, нервно облизывая потрескавшиеся губы и теребя в руках телефон. Чону такой вид альфы очень нравится — ещё бы волосы ему взъерошить, и будет вообще красота.

— Я тебе нравлюсь? — спрашивает Ким в лоб и видит, как Юкхэй напрягается и бледнеет, но отвечает честно, кивая и пряча покрасневшее лицо в огромных ладонях. Чону от такого жеста улыбается и закусывает нижнюю губу, чтобы не слишком уж сильно себя палить. — Что тебе во мне нравится?

— Хён, — хрипло произносит альфа, и Ким вздрагивает от этого голоса — даже мурашки по спине бегут, — ты сильно смущаешь, знаешь ли. Проще сказать, что мне в тебе не нравится.

Чону замирает испуганным зверьком. У него в голове тысяча и одна мысль, все приводящие к его запаху — неужели Юкхэй заметил в нём эти нотки полыни?

— Мне не нравится, как ты улыбаешься другим альфам и позволяешь им делать себе комплименты. А ещё мне совсем не нравится, что ты не замечаешь меня и мои чувства.

Чону смотрит на него удивлённо и потерянно: альфа перед ним выглядит серьёзным. Нет больше никакого смущения и румянца на щеках, остаётся лишь твёрдый взгляд и решительность.

— Ну, а запах мой тебе тоже не нравится? Что, если он был бы другим, не тем, который ты ощущаешь каждый день?

— Разве же запах так важен... Мне что, не может нравиться твоя личность и характер? Запах — дело второстепенное.

Чону чувствует, как сердце бешено бьётся в груди. Значит ли ответ Юкхэя, что он примет его с любым запахом? Он уже порывается во всём признаться, раскрыть свой секрет перед этим альфой и посмотреть, как он отреагирует. Но омега останавливается, и его сердце ухает вниз — перед глазами снова мелькают школьные годы, когда понравившийся альфа публично унизил его и высмеял его запах: «Он омерзителен, Чону. Никакого изящества и привлекательности!».

— Ладно, Юкхэй, я понял, — Чону меняется в лице и болезненно смотрит на него. — Забудь, о чём мы говорили, ладно?

Он оставляет альфу в смятении и совсем не замечает, как от волнения и внезапно нахлынувших воспоминаний от него потянуло ноткой полыни. Юкхэй эти перемены в запахе замечает, но совсем не чувствует отвращения — лекарственные травы нравятся ему даже больше, чем все эти приторные сладости и слишком насыщенные цветочные ароматы.

Юкхей задаётся вопросом: Чону пахнет цветами или всё-таки полынью?

***

Тэён слишком долго вертится вокруг зеркала, придирчиво осматривает рубашки, ворохом лежащие на кровати, и тяжело вздыхает — почему-то именно сейчас выбрать одежду очень тяжело. Джено с Минхёном совсем не помогают: они рубятся в приставку в гостиной и на вопрос, как он выглядит, отвечают одинаковое «превосходно». Один Донхёк остаётся рядом и качает головой, когда Ли-старший показывает ту или иную вещь.

— Хён, давай посмотрим ту бордовую рубашку и эти черные брюки вместе, — Донхёк протягивает ему рубашку, смотрит пристально и улыбается, когда старший переодевается в нужные вещи. — Хён, ты такой красивый!

Тэён от комплиментов младшего дико смущается, чем веселит Чона и заставляет его звонко смеяться. Когда звучит звонок в дверь, старший омега вздрагивает и кидает взгляд на настенные часы: кажется, он опаздывает на первое свидание... Он хватает с тумбочки телефон, целует младшего в щёку и проносится мимо гостиной ураганчиком, не забывая попрощаться с подростками.

Донхёк хочет уйти следом, но Минхён останавливает его и смотрит с такой теплотой, от которой жутко щемит сердце.

— Составишь мне компанию? — кивает он на джойстик. — Джено играет отстойно.

— Был бы здесь Джемин, он бы тебя в два счёта уделал, — ворчит Мун, отодвигаясь на другой конец дивана, чтобы Донхёк мог сесть рядом с Минхёном.

— Только не плачь, если вдруг проиграешь, — спустя секунду улыбается омега, принимая из его рук джойстик.

Так всё-таки — у них всё хорошо или нет?

***

У Джехёна в юности было много поклонников: он встречался с некоторыми, завёл парочку серьёзных отношений, но никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым, просыпаясь с уверенностью, что этот омега должен быть его и только его. Джехён прочно увяз в Тэёне. Он понимает это каждую минуту, когда мысли возвращаются к омеге вновь и вновь, а недолгая разлука вызывает щемящую тоску, и хочется ощутить его присутствие рядом. Джехён уверен — это не пройдёт ни через год, ни через два, ни через несколько десятков лет.

Он дарит Тэёну букет нежно-розовых лилий, видя в его глазах восторг, осыпает комплиментами и разве что не плавится от его счастливой улыбки. Этот Тэён выглядит таким беззащитным и маленьким, что его хочется спрятать за спину и защищать от всех невзгод.

— Так странно себя ощущаю... — они сидят на открытой террасе. Перед глазами весь кипящий жизнью мегаполис, а ветер треплет волосы и щекочет чувствительное место за ухом. — Отпустив свои страхи, чувствуешь себя свободным.

— Теперь ты не боишься? — Джехён улыбается, показывая свои очаровательные ямочки на щеках, и Тэён просто залипает на них, согласно кивая головой.

— Теперь можно и горы покорять, и смело с тарзанки прыгать, — смеётся омега, поправляя упавшую на глаза прядь медового цвета (оттенок выбрал несколько дней назад Донхёк, заверив, что он подойдёт старшему, и действительно не обманул). — Осталось только найти себе партнёра для таких развлечений, — омега смотрит на него пристально, и Джехён понимает, к чему он ведёт.

— Позволишь мне сопровождать тебя?

— До самой старости? — улыбается омега так счастливо, что Джехён не может не улыбнуться в ответ.

— Бери выше, малыш, — Чон кладёт свою ладонь поверх тэёновой и несильно сжимает, — всегда и везде: в следующей жизни, на небесах или даже в аду. Я всегда буду рядом с тобой.

— Звучит очень заманчиво, — Тэён позволяет Джехёну увести себя на первый этаж, а затем и в сторону реки Хан.

Они гуляют вдоль реки, наслаждаются видом заходящего солнца и переплетают пальцы, слегка смущаясь, но быстро привыкая к теплу чужого тела. Тэёну сейчас по-настоящему хорошо и совсем не хочется возвращаться домой — с Джехёном так спокойно, что хочется вцепиться в него и никуда не отпускать.

— Позволишь мне считать тебя смыслом моей жизни? — Джехён смотрит будто в душу, проникая в самое сердце и переворачивая там всё с ног на голову.

Ответом ему служит поцелуй, в который Тэён вкладывает всю свою решительность и нежность.